Читайте также:
|
1898 год. Узкий и тёмный переулок между Полевой и Петропавловской улицами. Тротуары занесены снегом. Бревенчатый, не обшитый тёсом двухэтажный дом чертёжника Карташёва. На хозяйской кухне, в ящике старинной божницы, рядом с поминаниями, лежит домовая книга в коричневом кожаном переплёте с вытисненными надписями-заголовками. На первом листе олень — герб старой Нижегородской губернии.
Книга переполнена фамилиями с указанием звания, служебного положения жильцов, густо населявших дом № 3 по Тихому переулку.
Вопрос: «Откуда и когда лицо прибыло?»
Ответ: «24 января 1898 года из Новоторжского уезда, Тверской губернии»[21]…
Вопрос: «Фамилия и звание прибывшего?»
Ответ: «Пешков Алексей Максимович, нижегородский цеховой. Женат. Православный».
Вопрос: «Средства, коими себя содержит?»
Ответ: «Литератор».
Вопрос: «Вид на жительство?»
Ответ: «Паспорт, выданный Нижегородской ремесленной управой 2 декабря 1897 года №538, на один год».
Вопрос: «Совместно живущие члены семьи?»
Ответ: «Пешкова Екатерина Павловна, жена нижегородского цехового, православная, 20 лет. Живёт при муже. Особого вида на жительство не имеет. Сын Максим, 6 месяцев».
* * *
Неграмотная восьмидесятилетняя Наталья Макаровна Карташёва, бывшая крепостная из родовой, при селе Лукине, усадьбы Улыбышева Александра Дмитриевича, известного музыкального деятеля. Рассказывая о горьковском прошлом, Наталья Макаровна по нижегородской старинке «окает»…
«Как-то утром, перед рождеством 1897 года,— говорит Наталья Макаровна, — я сидела дома у себя внизу. Входят двое смотреть освободившуюся в верхнем этаже нашего дома квартиру.
— Буду жить, — говорит один из них после осмотра.
— Семья-то у вас большая? — спрашиваю.
— Жена да ребенок… Возьмём ещё няньку.
— Не было бы беспокойно? — говорю. Улыбнулся...
— А занимаетесь чем? — интересуюсь опять.
— Бумажным делом, — говорит, а приятель добавляет:
— Строчит, строчит всё. — И оба смеются.
— В журналах я пишу, — говорит серьёзно. — Переедем мы скоро. Вещи у нас на вокзале.
— А документы как у вас?
— Все, матушка, в порядке, — отвечает. Ушли оба вместе. Приходит с работы муж.
Сообщаю, что квартиру сдала.
— Кому? — спрашивает.
— Литератору какому-то… Пешков по фамилии…
— Это Алексей-то? Какой же он литератор? Он, как и я, — начальную школу не окончил.
Вечером муж пошёл в баню. Вернувшись, входит в калитку, где у нас столетнее дерево растёт, навстречу Пешков…
— Неужто это ты, Алексей? — спрашивает.
— Я, Константин Павлович, — отвечает. — На квартиру вот к вам переезжаю[22].
По старому порядку мы квартирантов прописывали не сразу, пусть поживут, а то что книгу-то зря марать? Видим, однако, что за нашим квартирантом следят. И соседи стали замечать, да и сами видим: напротив, у дома на лавочке, сидят всё подозрительные люди. На окна посматривают, жильцов да прислугу расспрашивают.
Ну, прописать все-таки пришлось, хотя и с опозданием. Ответа боялись. Жильцы наши, Пешковы, были люди хорошие. В комнатах у них было чисто, уютно. Всюду украинские вышивки. На окнах вместо занавесок и на столах были расшитые полоски и яркие полотенца. Про самого Алексея Максимовича могу сказать одно: мало он у нас прожил, но много работал. Был он в это время под надзором. Часто приходили к нам жандармы-сыщики. Расспрашивали: как живут, кто ходит, собраний не бывает ли? Отвечала одно и то же: живет тихо, работает много. Ходят к ним знакомые. Одних знаю, других не знаю. Никто мне об них не докладывал...
Грешница я, сетовала, частенько говорила мужу:
— Какого мы квартиранта пустили? Под надзором полиции состоят.
— Ну и очень хорошо,— отвечал, бывало, муж: — теперь, уходя из дому, хоть и не запирай квартиру. Постерегут. Сторожа даровые…»
Дата добавления: 2015-07-16; просмотров: 77 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Дом № 12 по улице Карла Маркса | | | Дом № 68 по Краснофлотской улице |