Природа как подчиняющаяся законам машина

Ньютон считал, что его законы движения и тяготения применимы ко

всем предметам, начиная с мельчайших частиц в лаборатории и кончая са-

мыми удаленными планетами. В этом опять, как и 8 средние века, виделся

единый гармоничный порядок, однако теперь это была структура, склады-

вавшаяся из различных сил и масс, а не иерархия целей.Такой величествен-

ный синтез различных сфер по праву вызывал восхищение, и совершенство

математических законов производило на современников Ньютона неизгла-

димое впечатление. Благодаря его учению сложилось представление о мире

как о сложной машине, подчиняющейся незыблемым законам, в которой каж-

дая деталь точно предсказуема. Это учение стало основой для философии

детерминизма и материализма, которую предстояло развить последующим

поколениям.Сам Ньютон считал.что этот мир-машина задуман мудрымТвор-

цом и выражает цели Бога. Более поздним интерпретаторам без\ичные и

слепые силы стали представляться полностью автономными.

Понятия ньютоновской физики, нашедшие столь успешное применение

в астрономии и механике, стали все шире использоваться и в качестве ос-

новы для всеобъемлющей метафизики. Сам Ньютон разделял мнение Гали-

лея о том, что природа (за исключением человечества) может быть исчер-

пывающе описана как движущиеся частицы. Лишь те качества, которые мо-

гут быть математически изображены, то есть масса и движение, считались

характеристиками реального мира. Все остальные качества расценивались

как чисто субъективные, не существующие за пределами сознания. Поскольку

≪действующие≫ причины заменили собой ≪целевые≫, то стало возможным

свести всю причинность к силам, действующим между частицами, а все из-

менения —к перераспределению частиц. Джон Локк писал, что ≪все явле-

ния, относящиеся к телам, можно объяснить с точки зрения количества, объе-

ма, строения и движения этих маленьких незаметных частичек≫. Е.А. Берт

говорит об этом так:

Для последующего развития мысли имело огромные последствия то, что теперь величайшим

авторитетом Ньютона твердо поддерживалось представление о космосе, согласно которому

человеку доставалась роль хилого отстраненного наблюдателя за громадной математической

системой, чье правильное движение, подчиняющееся принципам механики, и создает мир при-

роды.... Мир, в котором люди привыкли жить —мир, богатый красками, звуками и чудесными

ароматами, полный радости, любви и красоты, всюду возвещающий об имеющей цель гармо-

нии и о творческих идеалах, —оказывается, весь втиснут в крошечные уголки в мозгу разбро-

2 1 John Fauvel etal.,eds., Let Newton Be/A New Perspective on His Life andWorks (Oxford: Oxford Univ.

Press, 1988).

~] ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I РЕЛИГИЯ И ИСТОРИЯ НАУКИ

санных живых существ. А действительно значимый окружающий мир оказался миром твер-

дым, холодным, бесцветным, тихим и мертвым, миром количества, миром математически изме-

ряемых и механически регулярных движений72.

Однако в этом механистическом мире сам Ньютон нашел место и для Бога,

и для человеческого духа.

3. Богословские методы: ≪естественное богословие≫

Английские авторы, которых мы бы назвали учеными, сами себя называли

≪натурфилософами≫ или ≪виртуозами≫. Большинство из них были англиканами

или пуританами. В хартии Королевского общества говорилось, что его члены

обязаны осуществлять свои исследования ≪во славу Божью и на благо челове-

ческой расы≫. Роберт Бойль (1627-1691) назвал науку религиозной задачей по ≪рас-

крытию тех восхитительных деяний, которые Бог являет миру≫. Ньютон пола-

гал, что вселенная свидетельствует о всемогуществе Творца. Спрат (Sprat), ис-

торик Королевского общества, считал науку ценным подспорьем религии. Та-

кие же воззрения проявляются и в сочиненном Аддисоном гимне:

Небес сияющая ширь,

бескрайний голубой эфир

и ввысь простершийся чертог

провозглашают свой Исток.

Неутомимо, без конца

являет солнце мощь Творца,

оно от края и до края

дела Господни прославляет.

≪Виртуозы≫ отождествляли себя с христианской традицией, в которой

они были воспитаны, и многие из них, по-видимому, испытывали личное по-

чтение и благоговение перед окружающими их чудесами. Псалмопевец писал:

≪Небеса славу Божью являют, и деянья Господни твердь прославляет≫, —и

≪виртуозы≫ чувствовали, что они в состоянии прославить эти деяния так, как

это было недоступно предыдущим поколениям. Страницы их трудов полны

выражением благоговейного удивления и восхищения мастерством Творца.

Совершенно очевидно, что ощущение Божьего величия и мудрости достав-

ляло многим из них радость, а не было просто абстрактной интеллектуаль-

ной формулой или уступкой культурной респектабельности.

Однако постепенно их отношение к религии стало отдаляться от тради-

ционного христианства.Такому сдвигу способствовали различные факторы.

Англия была расколота религиозной враждой и гражданской войной между

роялистами (преимущественно католиками или англиканами) и сторонника-

ми парламента (в основном пуританами). После реставрации монархии в 1660 г.

стала ощущаться необходимость в минимальной общей основе для разум-

ного согласия. Соприкосновение с другими культурами также вело к при-

22 Burtt, Metaphysical Foundations, p. 239.

ГЛАВА ПЕРВАЯ I

ФИЗИКА И МЕТАФИЗИКА В XVII ВЕКЕ I 2.J

знанию ценности религиозного универсализма. Небольшая, но влиятельная груп-

па ученых, известных как ≪кембриджские платоники≫, утверждала, что разум

и откровение не являются несовместимыми. Они защищали философский

подход к богословию (произраставший в основном из идеализма Платона),

и отстаивали преимущества терпимости перед догматизмом. Рост веры в

человеческий разум, более оптимистическое отношение к человеческим

способностям и желание защитить основные религиозные положения с ра-

циональной точки зрения отражены, например, в трактате Локка ≪Рацио-

нальность христианства≫. ≪Виртуозы≫ имели личные основания защищаться

от обвинений в безрелигиозности, и порой они заходили очень далеко в

стремлении доказать, что атомизм не ведет к атеизму. Они хотели опровер-

гнуть мнение Гоббса о том, что вселенная представляет собой лишь резуль-

тат случайного скопления частиц, и доказать, что их атомизм не является

атомизмом материалистическим.

Чаще всего в их работах о религии встречаются различные вариации на

тему доказательства от замысла. Вот типичный отрывок из ≪Оптики≫ Нью-

тона:

Почему в природе нет ничего ненужного? И откуда взялся весь тот порядок и красота, кото-

рые мы видим в мире? Почему тела животных задуманы столь искусно и для каких целей

предназначены некоторые их части? Разве при создании глаза не проявилось мастерство в

оптическом искусстве?... Не следует ли из всех явлений наличие существа бестелесного, жи-

вого, разумного?23

Глаз вызывал особенное восхищение, будучи вершиной изобретательности

и мастерства и свидетельствуя о наличии разумного Создателя, который его

задумал, но и другие примеры приводились достаточно часто. Вращение

Земли, наклон ее оси, соотношение суши и воды —все представлялось им

совершенством: день для работы, ночь для отдыха, времена года для выра-

щивания урожая и так далее. Бойль приводит пример об овцах, которые

родятся весной, когда для них есть свежая трава.

Как и средневековые схоласты, ≪виртуозы≫ находили существование за-

мысла всех вещей образцом божественной благосклонности. Поскольку они

рассматривали человека как существо духовное, исключение в механисти-

ческой модели мира, то зачастую считали, что цель остальной природы зак-

лючается в служении человеку, равно как и в прославлении Бога, чью муд-

рость она доказывает. Однако, в отличие от средневековых авторов, они

полагали, что по отношению к природе эти цели являются чисто внешними,

а не внутренне присущими. Природу они рассматривали как завершенную

работающую машину, которая сама по себе не стремится ни к каким целям,

а Бога —как изначальную Первопричину, а не как целевую причину. Науч-

ное объяснение и описание причинно-следственных цепочек должно было

осуществляться безотносительно цели. Бойль, который стремился везде об-

наруживать цель, весьма критично относился к применению телеологии для

23 Isaac Newton, Optics (New York: Dover, 1952), p. 344.

1 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I РЕЛИГИЯ И ИСТОРИЯ НАУКИ

объяснения поведения предметов в настоящем. Ответ на конечный вопрос

≪почему≫ не подменял собой ответ на безотлагательный вопрос ≪как≫. От-

вет на последний, по мнению Бойля, необходимо давать с точки зрения

≪объема, формы и движения≫ составных частей. Всеобъемлющее объясне-

ние вещей выходит за пределы механистической картины мира, однако оно

не является предметом экспериментальной науки. Он утверждал, что суще-

ствуют различные уровни истины, между которыми необходимо проводить

четкое разграничение24.

Доказательство ≪от замысла≫ предполагало, разумеется, что мир был еди-

новременно сотворен в его нынешнем виде. Идея эволюции и изменений по-

просту отсутствовала в размышлениях авторов XVII столетия о природе. Если

допустить, что мир начал свое существование, уже будучи полностью завер-

шенным, то аргумент о замысле мудрого Создателя представляется убеди-

тельным. Это было единственной очевидной альтернативой представлению

о мире как о случайном скоплении атомов. О проблеме зла и наличии в при-

роде катастроф и жестокости предпочитали не думать, допуская, что от-

дельные части должны страдать, поскольку законы полезны в целом, или

считая, что у Бога есть некие высшие цели, которые смертные понять не в

состоянии. Однако чаще неприятные стороны природы попросту игнори-

ровались, а отбирались только такие примеры, которые подтверждали при-

нятую модель25.

В дополнение к доказательству ≪от замысла≫, в поддержку существова-

ния ≪разумной и всеобщей религиозной веры≫, доступной всем культурам и не

зависящей от конкретного исторического откровения, приводились сферы

предполагаемого согласия между религиями. Высказывалось мнение, что об-

щее ядро веры состоит из трех идей: наличие Высшего Существа, бессмер-

тие души и необходимость нравственного поведения. ≪Виртуозы≫ считали,

что это общее ядро является также и сутью христианства, которое, по их

мнению, они защищали. На самом деле, это, конечно, заметный отход от

библейской веры. Религия становится в большей мере вопросом интеллек-

туального доказательства, чем жизненного опыта. Этика сводится до утили-

тарного благоразумия и минимального набора нравственных правил. Приро-

да, а не история, становится ключом к познанию Бога. В центре внимания

все больше оказывается роль Бога как Творца, а не как Спасителя. Связь

Бога с отдельной личностью и опыт прощения и переориентации упомина-

ются все реже. Во всех этих вопросах ≪виртуозы≫ отходят от христоцент-

ризма, характерного для средних веков и Реформации. ≪Религия разума≫

задумывалась как поддержка основных положений христианства, однако к

следующему столетию она сама стала его вытеснять. Разум, первоначально

считавшийся лишь дополнением к откровению, начинает замещать его в ка-

24 Robert Boyle, ≪The Christian Virtuoso≫, in The Works of the Hon. Robert Boy/e, ed.T. Birch (London:

A. Millar, 1744).

25 Richard S.Westfall, Science and Religion in Seventeenth Century England (New Haven:Yale Univ. Press,

1958).

ГЛАВА ПЕРВАЯ I

ФИЗИКА И МЕТАФИЗИКА В XVII ВЕКЕ I 2Ь

честве пути к познанию Бога. Первоначально эта перемена проявилась не

как открытый конфликт, а как переосмысление христианства изнутри.

Дата добавления: 2015-11-14