I. Средневековый мир-драма

Среди разнообразнейших представителей средневековья фигура Фомы

Аквинского (1225-1274) занимает особое место, поскольку его труды отли-

чаются наибольшей системностью и влиянием. Провозглашенный им син-

тез христианского богословия и философии Аристотеля ясно выражает тот

подход к науке и религии, который определял западную мысль вплоть до

XVII века. Рассмотрим взгляды Фомы на каждую из пяти упомянутых тем.

1. Научные методы: объяснение с точки зрения цели

Авторы ряда исследований по истории науки, завоевавших широкую по-

пулярность в 1950-х и 1960-х гг., считали, что ≪научная революция≫ XVII века

носила радикальный характер. Они утверждали, что средневековье не вне-

сло в развитие науки существенного вклада1. Позднее специалисты по исто-

рии средневековой науки создали ряд исследований, посвященных отдель-

ным людям и темам. В этих работах показано, что средневековых авторов

необходимо рассматривать в контексте их собственного времени и что к

этому периоду относятся значительные достижения в медицине, техноло-

гии и физике. Кроме того, эти работы утверждают, что между средневеко-

вой наукой и наукой раннего нового времени существовал не только разрыв,

но и определенная преемственность. Так, у теории Галилея о моменте инер-

ции были предшественники в лице Жана Буридана и Николая Орема, рабо-

тавших в Парижском университете в XIV веке. Речь идет об их теории ≪им-

пульса≫ как причине непрерывного движения2.

Но даже эти современные исследователи признают, что средневековая

наука развивалась в рамках учения Аристотеля, а ее задачи резко отличались

от тех, которые стояли перед Галилеем и его последователями. Средневеко-

вых авторов интересовали в первую очередь логические взаимоотношения

понятий, а экспериментальная проверка гипотез была на втором месте. Я счи-

таю, что современная наука действительно представляет собой переворот в

методах исследования, так что идеи ее предшественников, живших в преды-

дущие столетия, получили новое развитие. Греческую науку открыли заново,

когда в XIII веке труды Аристотеля перевели с арабского. Начиная с 1250-х по

1 A. Rupert Hall, The Scientific Revolution, 1500-1800 (London: Longmans Green, 1954); Herbert

Butterfield, The Origins of Modern Science (New York: Macmillan, 1951); Alexandre Koyre, Metaphysics

and Measurement Essays in Scientific Revolution (London: Chapman and Hall, 1968).

2 John Murdoch and Edith Sylla, ≪The Science of Motion≫, in Science in the Middle Ages, ed. David

Lindberg (Chicago: Univ. of Chicago Press, 1978); Robert Westman and David Lindberg, eds., Reappraisals

of the Scientific Revolution (Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1990).

ГЛАВА ПЕРВАЯ Г

ФИЗИКА И МЕТАФИЗИКА В XVII ВЕКЕ I

1650-е гг. Аристотель был основой программы западноевропейских универси-

тетов. Наука стала не отдельным занятием, а отраслью философии, и ≪Физи-

ку≫ Аристотеля много читали и обсуждали, а порой и критиковали, принимая

при этом ее основные положения.

К какому типу объяснения явления необходимо стремиться? На какие

вопросы о природе надо искать ответы в первую очередь? Аристотель дает

объяснения в терминах истинной формы и умопостигаемого содержания пред-

мета, а также цели, которую он выполняет. Почему предметы падают? Со-

гласно Аристотелю и его последователям, движение объясняется стремле-

нием каждой вещи к достижению присущего ей состояния покоя. ≪Состо-

яние покоя≫ для огня — вверху, для земли — внизу. Конечная цель движения

интересовала Аристотеля больше, чем процесс. Почему желудь прорастает?

Чтобы превратиться в дуб. Почему идет дождь? Чтобы напоить растения.

Причинность Аристотель описывает с точки зрения будущих целей (≪целе-

вых причин≫) и природных наклонностей (≪формальных причин≫), а не про-

сто как следствие прошлых событий (≪действующих причин≫), влияющих

на предметы в настоящее время (≪материальные причины≫). Конечная дель

не обязательно должна сознательно восприниматься предметом (например,

желудем), однако она присутствует в его структуре, и поэтому он по своей

природе достигает выполнения цели, соответствующей его виду, выражая

форму через содержание3.

Основное внимание уделяется конечной цели, а не деталям процесса изме-

нений, происходящих от одного момента к другому. Поведение каждого тво-

рения определяется его неотъемлемой природой. Если каждое творение реа-

лизует свои потенциальные возможности, то основные вопросы касаются ис-

пользования предметов и того, на что они способны. С этой точки зрения

основная черта любых перемен состоит в переходе от возможности к осуще-

ствлению. Необходимо прослеживать не только временные, но и логические

связи. Объяснение происходит в категориях сущности и возможности, а не

массы и движения, связанных определенными законами во времени и про-

странстве. В средние века такие поиски цели трактовались еще и представ-

лением о том, что каждый предмет, будучи творением Бога, который ничего

не делает бесцельно, занимает особое место в небесной иерархии. Цели, ко-

торые ставил Бог при сотворении вещей, пусть и не всегда различимые, слу-

жат конечным объяснением их поведения'4.

Поскольку представители и греческой, и средневековой науки считали все-

ленную рациональной, то дедукцию (метод, при котором за основу берутся

3 William Wallace, ≪The Philosophical Setting of Medieval Science≫, in Science in the Middle Ages, ed.

Lindberg; Edward Grant, ≪Science and Theology in the Middle Ages≫, in God and Nature: Historical

Essays on the Encounter between Christianity and Science, ed. David С Lindberg and Ronald L Numbers

(Berkeley and Los Angeles: Univ. of California Press, 1986).

4 См. William С Dampier, A History of Science and Its Relabons with Philosophy and Religion, 4th ed.

(Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1948), chap. 2; см. также: А. С. Crombie, Medieval and Early

Modern Science, 2 vols. (Cambridge: Harvard Univ. Press, 1961); R. G. Collingwood, The Idea of Nature

(Oxford: Clarendon Press, 1945).

"1 ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I РЕЛИГИЯ И ИСТОРИЯ НАУКИ

общие принципы и рассуждения, а от них переходят к конкретным приме-

рам) они предпочитали индукции (методу, при котором осуществляется обоб-

щение отдельных наблюдений).Такое предпочтение дедуктивной логики тес-

но связано с классическим, восходящим к Платону, представлением о том,

что познание — это созерцание совершенных форм вечной истины, а не на-

блюдение ее несовершенных воплощений в меняющемся мире. Поведение

предмета также связывалось с его положением в общей схеме. Основной

задачей, в отличие от современной науки, было не описание, предсказание и

контроль над отдельными явлениями, но, скорее, понимание и созерцание

смысла части по отношению к целому и по отношению к Богу.

Это не значит, что для Аристотеля и средневековой науки наблюдения не

существовало. Многие выводы Аристотеля подтверждались эмпирическими

наблюдениями. Созданная им обширная биологическая классификация, на-

пример, требовала аккуратных отслеживаний. Однако категории телеологии

(целеполагания) обычно не применялись к теориям, которые можно было

проверить дальнейшим экспериментом. Мы увидим, что Галилей умышленно

оставил в стороне все вопросы о цели и ≪целевой причине≫ и ввел совер-

шенно иной вид понятий, связанных с измеряемыми отношениями между

исследуемыми явлениями.

Дата добавления: 2015-11-14