Октября 2001 (2001-10-04)

Странная маленькая Тори

Тори Эймос вложила в этот проект глубокие мысли. Её новый альбом, Strange Little Girls, представляет собой коллекцию каверов: 12 написанных мужчинами песен, 30 лет истории рока. Выбор перепетых шедевров довольно широк: от Эминема до Лу Рида, от Слэйера до Джо Джексона. Но Тори пошла дальше простого перепевания – каждая песня «рассказана» от лица отдельной героини, имеющей свой особый взгляд на слова и настроение песни. Например, '97 Bonnie & Clyde Эминема спета с точки зрения умирающей женщины, в багажнике машины слышащей, как её муж делает их дочь соучастницей преступления – довольно жуткая история. И таких на этом альбоме немало. Сам альбом содержит песни, буклет к диску же содержит фотографии 13 героинь (в песне Heart of Gold 2 героини – сёстры-близнецы), созданных Тори. И лишь интервью, лишь голос самой Тори, может поведать о сложном методе создания этих героинь.

Почему для вас было так важно создать героинь для каждой песни?

Когда я стала углубляться в проект, на моём пути начали попадаться эти женщины. Не знаю, возможно, это анимы авторов. Являются ли они персонификациями самих песен? Не всегда. У каждой героини особое отношение с её песней. Некоторые вроде как предполагаются, а других авторы упоминают открыто. А некоторые, например, в песне Time…Смерть, сама суть Смерти, эта женщина в белом, просто вошла, танцуя, в комнату. И я не могла упустить эту суть. Частично она могла оказаться такой, поскольку автор песни незадолго перед написанием пережил смерть самого лучшего друга. Когда я услышала эту песню, это было явно частью контекста. А после уже появилась героиня – Смерть.

Выходит, вы не создавали героинь целенаправленно? Они все пришли к вам на бессознательном уровне?

Знаете, на одну и ту же гору можно взойти разными путями. Есть крутые склоны, есть и пологие. К тому же эти песни написаны в разное время, они затрагивают почти 30 лет музыки. Я чувствовала, что я сама – одна женщина, Тори – не могла бы войти в песни и спеть их все. Мною будто бы овладевал кто-то иной, иногда эти архетипы, персонифицированные сущности. Не знаю, как их правильно назвать…воплощённая анима. Я даже не знаю, являются ли одинаковыми для каждой песни – или в каждом случае это нечто особенное. Но я точно знаю, что когда я начала разбирать каждую песню, ко мне обращалась иная женщина. Происходил обмен, нечто вроде бартера. Если я собиралась перепеть эти песни, разобрать их, проникнуть внутрь мыслей этих парней, то в меня должны были проникнуть эти женщины – и это действительно удивило меня.

Скажите, с вашими собственными песнями происходит нечто подобное или же это результат воссоздания чужих песен?

Думаю, поскольку я не являюсь автором этих песен, то влияние моего восприятия всё же чувствуется. Когда же речь идёт о моих песнях, о моих девочках, они сами являются героинями. Например, Leather совершенно точно является сущностью – она навещает меня на концертах. Я знаю, например, что она пришла ко мне в Чикаго. Её сущность говорит: «Я здесь, обоняй меня, почувствуй меня на вкус. Я буду сегодня на сцене вместе с тобой». Другие могут быть не такими откровенными, но мои песни все персонифицированы. А этим песням я не мать, поэтому, думаю, эти героини были моим способом использовать существующие в моих песнях метафоры и применить их новым образом.

А какие из этих песен наиболее отзываются для вас?

Когда появилась песня Rattlesnakes, она не стала для меня эталоном. Помню, я услышала её тогда, и она стала песней о понимании жизни женщины. Этот парень смог так понять женщину, как даже я, женщина-композитор, не всегда могла. Но другие песни очень на меня повлияли. В одном интервью пару месяцев назад я говорила, что для меня песня Raining Blood, когда я её услышала, была не о Сатане. Она вызвала образ огромной вагины в небе, изливающейся дождём крови на Афганистан. Всё это было ещё до ужасов 11 сентября. Я просто читала статьи в Гардиан, английской газете, о тех мерзостях, что там творили с женщинами, да и не только там. Поэтому я увидела Raining Blood как нечто в нас, что стыдили – нашу кровь. Причём, как мы знаем, женская кровь происходит не от насилия, это кровь очищения и исцеления, так что для меня эта песня вовсе не о Сатане.

Джимми Скотт однажды сказал, что нет такой песни, которую он не смог был перепеть. Как вам кажется, вы могли бы сказать то же о себе?

Нет, что вы. Такие опасные высказывания. Нужно здраво оценивать себя. Понимаете, Happiness is a Warm Gun – насыщенная влиянием Франка Заппы композиция, девятиминутная иллюстрация спора о Второй Поправке. Эта песня была написана человеком, которого самого позже застрелили. Я подумала, что этот вопрос нужно поднять, особенно учитывая весеннюю стрельбу в школе в Сан Диего. И она связана с песней I Don't Like Mondays. В то же время есть много песен, которые, и я это понимаю, я не могу передать, не могу перепеть, в которые я не могу найти входа.

А авторы этих песен как-то отреагировали на альбом?

Ну, Слэйер прислали свои футболки, и команде они очень понравились. Ещё прислали одну маленького размера, так что и мне придётся надеть футболку Слэйера. Другие авторы просто отписались. Я не искала их реакции, потому что дело вовсе не в этом. У меня отношения с их песенными детьми. Свои песни я называю «девочками», «дочками», так что эти стали такими…странными девочками. Я воспринимаю их как женскую сущность, и отношения я завязала с ними, а не с их родителями. Нужно быть очень чёткой в понимании того, что ты делаешь – я общалась именно с песнями, с концептами, с тайнами и тенями из этих песен.

А были отрицательные реакции?

Пока нет. Но мало ли, ещё рано.

автор: Adam Falik

MTV.com

Дата добавления: 2015-11-14