Сентября 2001 (2001-09-25)

Альбом каверов от Тори Эймос, Strange Little Girls, выходит сегодня (25 сентября). В коллекцию вошли её версии песен, первоначально исполненных Депеш Мод, Эминемом, Джо Джексоном, Битлз и другими.

Несколько песен с альбома попали в сеть до выхода альбома и скачивались нелегально. Тори рассказала LAUNCH о том, как она относится к нелегальным скачиваниям. «На самом деле это говорит только о вас, а не обо мне. Потому что если я дегустирую вино и оно мне нравится, я не стану засовывать бутылку в карман. Я хочу, чтобы виноделы продолжали делать вино. И я понимаю, какой это труд. Так что, если хотите правильно относиться к другим и ценить их труд… Я играю с двух с половиной лет, это моя жизнь. Так что если хотите иметь что-то, нужно это приобрести». [это поток сознания Тори, я ничего не добавляла от себя J]

Тори продолжает: «Возможно, однажды вы скажете: Хорошо, я просто хочу выразить свою благодарность за эту работу. – И тогда вы, возможно, купите это».

Тори размышляет и об ином варианте. «Или вот если подумать о бартере, тогда, допустим, вы готовите мне спагетти, а я прихожу к вам и играю песню...ладно, если я играю плохо, можете не подливать мне своего драгоценного соуса. Но если спагетти плохие, может, тогда я просто не захочу... Знаете, может быть, вот этот БМВ у подъезда вполне сойдёт за пару песен. Где начинается и заканчивается такой обмен?»

Тори начинает свой тур в поддержку альбома Strange Little Girls во Флориде в пятницу (28 сентября).

Айриш Индепендент (ирландская газета)

осень 2001 (точная дата неизвестна)

Гимны насилию

Тори Эймос была изнасилована 16 лет назад и, как многие жертвы насилия, чувствовала ненависть к себе и считала, что во всём виновата она одна. Её, дочь священника, всегда учили, что секс – это зло. Но как всегда, её спасением стала музыка, рассказала Тори Джо Джексону…

Кто-то песнями зарабатывает на жизнь. А Тори Эймос однажды пришлось петь, чтобы её оставили в живых. Церковные гимны. Пока её насиловали. В 23 года. Однако на своём восхитительно провокационном новом альбоме Strange Little Girls 38-летняя Тори обращается в том числе к своей годовалой дочери Наташье. Долгий путь от жертвы насилия, полной ненависти к себе, сексуальности, мужчинам, женщинам, Богу, любви и жизни – к рождению ребёнка от мужчины, которым восхищаешься – так можно вкратце рассказать об эволюции Тори за последние 16 лет. Или даже дольше, учитывая также, что она – дочь священника-методиста, что с самого начала наделило понятие секса в её душе с практически неискупаемыми грехами. Особенно понятие женской чувственности.

Прежде чем начать, я должен сказать, что последующее – квинтэссенция 10 лет бесед с той, кто – было и такое время – иногда звонила мне как другу. Но когда мы недавно встретились, она не захотела возвращаться к таким темам, как её изнасилование. Её можно понять. Но по понятным причинам я не могу рассказать о Тори, не упомянув этого.

Тори родилась в Северной Каролине и вспоминает себя «пятилетней девчушкой, лежащей в толстом пальто, не знающей, что это за необузданное чувство, а просто чувствующей: Есть что-то ещё. – С того момента я начала выражать это через музыку».

Примерно тогда же она начала заниматься фортепиано в Институте Пибоди в Балтиморе. А позже открыла для себя Битлз и Дорз.

«Помню, как размахивала перед отцом пластинкой Sergeant Pepper и говорила: Я буду делать вот это!»

Но Тори всё равно так и не рассказала своей бабушке – ортодоксальной пуританке, которую она «ненавидела», – чем хотела бы заняться с солистов Лед Зеппелин.

«Я не понимала все эти разговоры о том, что женщины ‘от лукавого’ и что только ‘грязные женщины’ теряют девственность до свадьбы», объясняет Тори. «Но когда в 10 лет я услышала Роберта Планта и захотела отдать ему свою девственность, я думала, что это то же самое, как делиться арахисовым маслом и мармеладом или держаться за руки!»

Тори с грустью улыбается, вспоминая об утерянной простоте восприятия. «Но я долго ни с кем не спала из-за чувства вины и мысли: Я же хорошая девочка, как я могу хотеть этого? – А моя потребность в том, чтобы мужчины уважали и принимали меня, наверное, возникла потому, что мне ужасно не хватало отца. Но он не реагировал на ‘плохую девчонку’ во мне. И даже в том возрасте я чувствовала присутствие Иисуса».

Это правда. Тори даже «практически всегда» верила, что «если Иисус, как он говорил, был цельным человеком», он «должен был заниматься сексом с Марией Магдалиной». Поэтому, в своих «самых личных фантазиях», Тори хотела, чтобы Иисус Христос был тем «бойфрендом», которого она ждала.

«Да, иногда у меня появлялась вина за то, что я просто думала о сексе с Иисусом, но потом я говорила: А что тут такого? Он же был живым человеком!»

Понимает ли Тори, почему такие мысли могут показаться людям богохульственными?

«Конечно, понимаю, я же дочь священника!» отвечает она. «Об этом я написала в Icicle, где рассказала, как в юности мастурбировала дома у себя в комнате; и пока мой отец и его коллеги-теологи обсуждали в гостиной природу Божественного света, я погружалась в ‘Божественный свет’ внутри себя. И пусть все, кому это покажется богохульством, идут подальше! Именно так женщин и лишают силы, отделяют их от источника силы с помощью религии».

«Веками Церковь засовывала женщинам распятие между ног, так что даже мастурбация – это способ вытащить этот крест, вернуть свою силу. Да как смеет кто-либо говорить, что моё почитание самой себя таким образом, высвобождение энергии, что заключена у меня между ног, является грехом? Я плевать на них хотела. Таким образом я отстаиваю свои права, которые религия хочет отобрать. Иисуса используют, чтобы отвратить людей от сексуальности и погрести их под чувством стыда, под чувством того, что секс просто не может быть частью любви, жизни, Бога. Нам втирают, что если ты занимаешься сексом, ты отброс. Но мы, женщины и мужчины – не отбросы. Мы не бесполые. Мы – совокупность духовного и физического. И отрицать одну из этих сторон сущности всё равно, что пытаться ходить на одной ноге».

Тори верит, что духовная и физическая стороны её сущности были разведены ещё дальше друг от друга в ту ночь, когда её изнасиловали, угрожая убить ножом.

«Только я и пистолет. И мужчина у меня на спине

И я пела «Свят, свят», пока он застёгивал штаны

Я и пистолет. И мужчина у меня на спине

Но я не была на Барбадосе

И потому должна выжить

Да, я была в обтягивающем красном платье

Разве это означает, что я должна расставлять ноги для тебя, твоего

Отца, твоих друзей, мистер Эд?»

[оригинал:

"It was me and a gun and a man on my back

And I sang 'Holy Holy' as he buttoned down his pants

Me and a gun and a man on my back

But I haven't seen Barbados

So I must get out of this

Yes I wore a slinky red thing

Does that mean I have to spread for you, your

father, your friends, Mr Ed."]

Тори написала эту песню, за которую позже получила награду Visionary Award от Вашингтонского центра помощи жертвам насилия [Washington Rape Crisis Centre], через пять лет после случившегося. Она смотрела в кинотеатре фильм «Тельма и Луиза» и во время сцены, где Луиза убивает пытающегося изнасиловать Тельму мужчину, К ней вернулась та ночь, её затопило яростью и освобождением, и вечером того же дня она написала эту песню.

«Me and a Gun – о самопрощении», объясняет Тори. «И когда я писала её, я поняла, что самая большая моя ошибка заключалась в том, что я не искала помощи у тех, кто понял бы меня. В ночь после случившегося я никому не сказала. Я просто отрезала свою память. И я не знала, что тем самым позволю этому взять надо мной контроль изнутри».

Как же женщина находит путь обратно к своему телу после изнасилования? Как она перестаёт ассоциировать секс с насилием?

«В этом заключается главная проблема», признаёт Тори. «Я не смогла этого сделать. Я разорвала отношения с человеком, с которым была вместе два года. Бесилась и орала на него, говорила, что не хочу иметь с ним ничего общего. Та ненависть душила меня и отрезала меня от него. Да, после изнасилования хочется наказать мужчин. И так часть меня стала проституткой. Не в привычном смысле, но в религиозном. Чтобы заниматься сексом, мне нужно было стать циничной. Я считала, что унизила себя и всех остальных женщин своей уязвимостью, когда меня изнасиловали, я стала говорить себе, что нужно всё контролировать. Мне нужно было ощущение, будто мне платят за секс. Часть меня исходила жаждой мести. Но я годами не могла любить и отдаваться физически настолько, чтобы, например, желать завести ребёнка с тем или иным мужчиной».

Несмотря на всё это, Тори смогла «вложить всё это» в своё творчество. Она могла «подключаться к этой энергии» во время концерта, но как только она уходила за кулисы, то «гасла в чувственном плане». Несмотря на то, что Эрик Россе, с которым она тогда была вместе, всеми силами старался помочь ей.

«Люди должны знать, что за изнасилованием приходит отвращение к себе, и что мучать себя – самое страшное преступление против бога», говорит она. «Эмоционально я мучила себя, чувствуя, что недостойна быть любимой и желаемой одновременно. Я убила часть себя. Мне уже была знакома ненависть, которую христианки чувствуют к себе – она заключается в вере, будто духовная любовь это одно, а желание – иное. Это начало моё внутреннее разделение, но изнасилование усилило это в тысячу раз».

«В общем, Эрику приходилось говорить: Я не тот, кто тебя изнасиловал. – И когда мы занимались любовью, он не выключал свет, говорил: Посмотри на меня, как меня зовут? – И, ещё важнее, он говорил: Вот что я делаю? Я тр***ю тебя. Скажи это. – И я пыталась выговорить эти слова. А он обнимал меня и говорил: И я люблю тебя. – Так что я излечиваюсь, я перестаю воспринимать себя как жертву. Только так можно вернуться к себе».

Да, Тори говорила мне всё это в 1994 году. И эти откровения, очевидно, показались Эрику нарушением тайны их отношений. Хотя они окончательно расстались, потому что «не могли уже стать ещё ближе – и не знали, почему». После этого Тори «опустилась на дно, не могла уже быть близка с мужчиной, не чувствуя отвращения», и лишь позже она начала исцеляться.

«После его ухода, я унижалась, я горевала по потерянной женщине в себе. Но это было моё испытание, мой священный обряд. И я наконец смогла пройти путь к мужчине, пройдя путь обратно к женщине», объясняет она.

«Отчасти это оттого, что теперь я вижу Магдалину как архетип женщины, верховной жрицы, священной невесты Христа, с которой у него, очевидно, были личные отношения и дети. Но всё это у женщин украли. Теперь я понимаю, что программа "Что такое женщина?" возникла задолго до моего изнасилования. И часть моего исцеления заключается в том, чтобы собрать воедино эти фрагменты женской души. После изнасилования я обвиняла во всём себя, но когда стала понимать, что моя истинная ценность как женщины происходит из меня самой, а не от восприятия меня мужчинами. И с этим древним пониманием я наконец начала вновь открываться».

В 1998 году Тори вышла замуж за своего звукоинженера Марка Хоули.

«Но он не определяет женщину во мне, хотя секс – является частью этого», объясняет она. «И это был очень долгий процесс. Но в один момент я посмотрела на него, а по щекам текли слёзы, и сказала: Я могу это. – Он обнял меня. Это было нечто священное. Правда, я стала цельной как женщина не потому, что смогла наконец быть с мужчиной в сексуальном плане. Это случилось после того, как я совершила путешествие к центру себя».

А затем из этого центра появился ребёнок. После трёх выкидышей. [вы уж извините, но, по мне, ужасно вульгарная метафора…Тори как раз этого сравнения хотела бы избежать, а Джо свёл целостный процесс к физиологии…]

«После всех выкидышей я была подавлена и решила: Мне не суждено стать матерью. – Так что я сделала выбор и перестала ждать это внутреннее событие, которое было мне неподвластно».

Что означает, что новость о беременности стала для Тори невероятно радостной.

«Я теряла предыдущих детей в первом триместре. И когда мы с Марком пошли на то УЗИ, мы страшно боялись», рассказывает Тори. «При УЗИ присутствовал рентгенолог. Я легла. И стало совсем тихо. В предыдущих случаях в этот момент я слышала слёзы медсёстер. Но в этот раз я услышала: Эй! Тут чьи-то танцующие ножки! – Они развернули экран к нам и, Джо, мы оба расплакались от счастья».

Да, конечно, Тори и сейчас глубоко любит Марка. Но они не собираются заводить ещё детей.

«Мы решили не быть жадными! Я просто хочу наслаждаться материнством. К тому же я музыкант и я должна оставаться верной музыке».

Чтобы подвести итог этому рассказу о «хождении Тори по раскалённым углям», я спрашиваю, слиты ли сейчас манифестации частей души Тори: методист, Магдалина, музыкант – или до сих пор разделены?

«Уже почти слились!» говорит она со смехом. «Но с другой стороны, на новом альбоме я рассказываю истории тринадцати женщин через песни мужчин, таких как Эминем, Нил Янг, Леннон и МакКартни, и даже вашего тёзки Джо Джексона! Причём это альбом о насилии и поисках себя. Так что он тоже помогает мне собирать части себя».

Является ли Strange Little Girls по своей сути альбомом для её дочери Наташьи?

«Интересно, что ты это спрашиваешь», отвечает Тори, «потому что, когда я слышала в этих злобу, направленную на женщин, я смотрела на Наташью и говорила: В 1968 году, когда начинался весь этот new age, я не думала, что в 2001 году будет такое». Как сказал Джо Джексон: «Становится лучше / Но на самом деле никто в этом не уверен» [в оригинале 'Things are getting better/ But nobody's really sure']. Я посмотрела на неё и подумала: «Добро пожаловать в New Age, Таш». На этом альбоме её мама отвечает на вызов и говорит: «Нам нужна интеграция, а не сегрегация». Интеграция в самом широком смысле слова».

Алоха

Дата добавления: 2015-11-14