Октября 2001 (2001-10-05)

Кризис личности

автор: Steffie Nelson

Если Тори Эймос говорит о «девочках», всегда стоит уточнить, что именно она имеет в виду. Эта певица песни и людей называет одинаково. «Для меня песни – живые существа», говорит 38-летняя Тори. «Они столь же реальны, как вот вы».

Подобные высказывания в своё время привели к тому, что за Тори закрепилась репутация «чудаковатой» и «не от мира сего». Да, она на всех своих альбомах благодарит духов, но когда в 4 года на слух играешь Моцарта, нужно кого-то благодарить за свои таланты. Возможно, её неудачная попытка быть поп-металл певицей и была проделкой демонов, внутренних или нет, не так уж важно – но начиная с альбома 1992 года Little Earthquakes муза Тори Эймос была к ней добра, помогая ей преодолевать личные проблемы и непрерывно создавать актуальную музыку.

Strange Little Girls, шестой альбом Тори, можно назвать одним из наиболее концептуально продуманных альбомов за последние несколько лет. Это коллекция каверов на написанные мужчинами песни. Каждую песню на альбоме исполняет отдельная героиня, у которой есть своя жизнь, свой голос и даже свой зримый образ. 12 песен, отобранных за злободневность, включают в себя как жутковатые актуальные рассказы (песня о стрельбе в школе I Don't Like Mondays группы Boomtown Rats), так и почти эзотерические (Heart of Gold Ниля Янга, получившая в исполнении Тори заряд стиля Stooges).

Тори объясняет выпуск альбома своим убеждением, что за последние годы мужские злоба и агрессия в нашей культуре достигли небывалого размаха. «День за днём растёт движение против гражданских свобод», говорит она. «и если вы не желаете признавать это, вы просто себе врёте. Да, оно замаскировано татуировками и пирсингом и выглядит крутым, но если докопаться до истины, сегодня в Америке слово «сила» чаще всего означает подчинение кого-то».

Тори считает, что не стоит пытаться заглушить эти голоса насилия, что очень важно услышать их и дать ответ. «Музыка всегда является отражением того, что происходит в умах и сердцах нашей культуры. Поэтому нельзя её душить. Эти голоса – показатель происходящего, они дают доступ к душам людей».

В интерпретациях Тори эта музыка говорит сама за себя, стратегия Тори развивалась постепенно. Когда она нянчила свою маленькую дочку Таш, молодая мама начала замечать сходства между песенным материнством и материнством человеческим. Затем она долго размышляла о том, что авторы-мужчины являются матерями своих песен. «Вот тогда я взялась за это. Слова подобны оружию, они не менее сильны. Когда используешь слова мужчины, то словно принимаешь его семя. Поэтому…я решила: нужно принять его семя, посадить его здесь [указывает на сердце], вырастить. Начнём».

Процесс обработки и интерпретации этих «странных девчонок» для Тори, одарённого аранжировщика, оказался настолько знакомым, что она смогла подойти к песням с юмором – и в то же время настолько незнакомым, что она не всегда понимала, кто или что управляет процессом. «Когда песни твои, когда ты их мать, ДНК просто удваивается и между вами устанавливается определённая генетическая связь», объясняет Тори. «Эти же песни – дети [написавших их] мужчин, что я учла. Однако я совсем не ожидала того, что при постройке моста в звуковую структуру песни происходит такой обмен, что часть мира этой песни проникает в тебя».

Забраться в некоторые песни было сложно; другие же, как, например, '97 Bonnie and Clyde Эминема, раскрылись сразу. «[Она] схватила меня за руку и сказала: Ты должна услышать это так, как я слышу это». Эта песня – леденящий душу рассказ о том, как мужчина убивает свою жену и вместе с их дочерью везёт труп к озеру, чтобы избавиться от улик. Чтобы прочувствовать атмосферу песни, Тори записывала её, находясь в закрытом ящике. Расцвеченный музыкой, которой вполне нашлось бы место в фильмах Хичкока, её замогильный шёпот усиливает жуткость строчек вроде «Где мамочка? Она немного поспит в багажнике. Что, запах? Папочка, наверное, скунса переехал…» [в оригинале "Where's mamma? She's taking a little nap in the trunk. Oh, that smell? Dada must have runned over a skunk…"]

Несмотря на очевидную неприязнь к смыслу песни и, вполне возможно, к её автору, Тори признаёт, что «Эминем создал сильную работу. [Но] я не испытывают симпатии к его герою. Есть лишь один человек, который точно не танцевал под эту музыку – женщина в багажнике».

Непонятно, как эта героиня и все прочие, населяющие альбом Strange Little Girls женщины, появились в сельском доме Тори. Непонятно даже самой Тори. «Не смогу сказать, кто пришла первой», рассказывает она. «Но я почувствовала присутствие женской сущности…возможно, это была анима. Возможно, это были частички меня. Но эти песни – не мои дети, поэтому я стала думать: Ух ты, я плаваю в этом тестостероне, однако и здесь есть женская суть. – Вот тогда и стало понятно, что пришли женщины».

Среди этих духов, составляющих пантеон современных архетипов, есть журналист, шериф, ангел смерти и стареющая танцовщица. Тори создала даже повзрослевшую дочь из песни Эминема. Брюнетка со смазанной тушью, она является героиней заглавного трека, песни группы Stranglers, которая предостерегает странных девчонок о возможных опасностях на жизненном пути. В своей длинной и обманчиво бессвязной версии Happiness Is a Warm Gun Биттлз Тори принимает образ девушки по вызову. Объясняет она это тем, что перед убийством Джонна Леннона Марк Дэвид Чепмен связался со службой эскорта. «И знаете, о чём он её попросил?» вопрошает Тори, пристально глядя мне в глаза. «Он попросил её не издавать ни звука». Она завершает предложение кивком, точно довольная, что женщине из песни наконец удалось обрести голос.

Her favorite came to life through the Lloyd Cole song "Rattlesnakes." Tori's character is a platinum blonde in a Kiss jacket who likes to drive in the desert, a fitting apparition for the pulsing Rhodes piano that opens into a lush acoustic strum and the chorus, "She looks like Eva Marie Saint in 'On the Waterfront'/ She reads Simone de Beauvoir in her American circumstance."

«Когда появилась [Rattlesnakes], она не была частью моей жизни», замечает она, «но теперь она стала той песней, которая позволяет заглянуть внутрь женщины, понять, что она думает и чувствует, лучше, чем мне это иногда удавалось».

Нельзя не заметить удовольствие, с которым Тори позировала фотографу Томасу Шенку в образах героинь альбома для буклета диска. Мастер преображения Кевин Окуан делал Тори макияж, а её друг Нил Гейман (графический новеллист, чья серия повестей Sandman завоевала почти столько же поклонников, сколько творчество Тори) написал биографии героинь песен. «Мы подумали: раз я перепеваю песни мужчин, то мужчина же должен выразить своё восприятие моего восприятия».

Ни Окуан, ни Гейман не сопровождают Тори в её уже начавшемся американском турне. «Нет, это не будет тур ‘Тори-трансвестит’», улыбается она. Впервые после 1994 года Тори будет выступать сольно, аккомпанируя сама себе на клавишных. «Каждый концерт будет особенным», обещает она. «Мы никогда заранее не знаем, каким будет концерт. Я пробираюсь за кулисы ближе к залу и пытаюсь прочувствовать атмосферу, людей, город».

Это умение приспосабливаться оказалось полезным Тори. Её музыка никогда не была в тренде, но всегда оставалась значимой, потому что поднимала вопросы. Как только Тори находила ответы на эти вопросы, она задавала новые. «Думаю, нужно позволять себе меняться», размышляет она. «Я встречаю людей, они открывают для меня новые пути мысли, и это прекрасно. Да, я могла очень верить во что-то в 29 лет – но теперь мне 38 лет и пора двигаться дальше. Да, тогда это было актуально. И это было правдой. Но эти туфли уже стали жать». Её глаза раскрываются шире, в них видна проказливость. «Джинсы тоже уже не налезают».

Данная статья была также опубликована на VH1.com под названием Thank Heaven For Little Girls [Спасибо Небесам за маленьких девочек – прозрачная аллюзия на название альбома].

The Record

Дата добавления: 2015-11-14