Дьявол продал свою душу 20 страница

Имеет смысл изложить статью целиком:

«Я мог бы говорить много самых разных слов после всех событий, как это часто делают власть имущие на уровне страны, и даже сам президент, но я ограничусь лишь несколькими фактами, которые, возможно, будут вам весьма неприятны, но которые прольют свет на недавние события. Недавно, во время подключения пользователей «Гармонии души» к серверам, некие злоумышленники, взломав систему безопасности, заставили каждого человека переодеться в дикарей (то есть выдать себя тех диких, что работают в хранилище реальных носителей) и совершить вооруженное нападение на город, имеющее целью не только истребление народа, но и создание неправильного образа диких, вернувших себе утраченную личность – как людей неблагонадежных. Все участвующие в нападении были пойманы, но после были отпущены домой, в наказание обремененные серьезными штрафами – на восстановление города, на покрытие морального ущерба родственникам убитых и выжившим. Так как виноваты были не они, а те самые «таинственные злоумышленники», хакеры, взломавшие систему безопасности «Гармонии души», внушившие всем людям некоторые мысли, было проведено основательное расследование, в результате которого выяснилось, что зачинщиком всего этого был ни кто иной, как Керт Шмидт, известный всем монополист, глава крупнейшей компании, имеющий доступ ко всем данным, что оставляют пользователи на виртуальных серверах, имеющий доступ к их компьютерам в момент подключения к системе. На данный момент поймать его еще не удалось – его местонахождение неизвестно, но наши роботы-воины работают над этим. После его поимки будет суд, на котором обязательно должны присутствовать пострадавшие-участники нападения (то есть обманутые) и непосредственные пострадавшие, то есть подвергнувшиеся нападению, дабы приговор, вынесенный этому человеку, был справедливым».

Толпа громко ахнула, оглядевшись вокруг, взглядом разыскивая Керта Шмидта, этого настоящего негодяя и подлеца, чтобы разорвать его на части. Как он мог – так использовать своих преданных пользователей! И ради чего? Ради какого-то непонятного дела, которое даже и не касалось простых людей? Но, как назло, никого, даже отдаленно похожего на монополиста, поблизости не было, а после того, как пришло понимание, что из-за отключенных компьютеров его внешность, не скрываемая больше виртуальной, будет другой, той, о которой никто и ничего не знает, народ приуныл окончательно. И где же теперь искать этого Керта?

Ненужная более кому-то газета была выброшена на землю, и ее с жадностью подобрал Киллиан, вчитываясь в страшные строки, написанные его отцом.

Вскоре подоспели новые выпуски газет (событий было слишком много, и все они не помещались в одном лишь издании – количество листов в выпуске, к сожалению, ограничено), где было сказано и о причинах поломки «Гармонии души». Народ проглотил и эту статью, выяснив, что, на самом деле, ее не отключил злобный дядька Лейтон, обозлившийся на Керта Шмидта, а она сама вышла из строя, окончательно и бесповоротно, но даже не в результате деятельности террористов (революционных романтиков – правда, о Гении не было ни единого слова), а из-за сильнейшей перегрузки после использования системы неким никому не известным человеком. Опять свалив вину за это на Керта Шмидта, который не удосужился вовремя провести ремонт «Гармонии», народ, уставший, злой, осознающий, что жизнь стала некомфортной не только из-за поломки системы или разрушения хранилища, но из-за вернувшихся неожиданно отрицательных черт характера, пожелал провести над гадким монополистом свой суд, не дожидаясь суда официального. Правда, сначала требовалось его найти, но это проблема теперь казалась не такой важной – главное, придумать для него страшное наказание!

Киллиан опять узнал об этом позже всех, и опять из выброшенной кем-то газеты, но это его не огорчило. Что же, все и так плохо – хуже быть не может…

Пришла и третья партия свежих газет, но на сей раз там было сказано о некоторых новостях города, не совсем интересных зависимым, униженным и оскорбленным людям. Они не хотели читать о новых фонарях на какой-то улице и асфальте, наконец-то положенном где-то, поэтому от настойчивых предложений продавцов отказывались с ругательствами. Беннет, следя за передвижениями этих торговцев, нашел в толпе одного знакомого человека (того самого, которому многоликий сломал нос), ранее всегда стоящего на углу хранилища, пришедшегося туда и сегодня, но не нашедшего там никакого угла вообще, что его немного удивило. Киллиан, предчувствуя, что он в новом выпуске прессы прочтет какую-то важную для себя информацию, вскочил с асфальта, и, простирая к торговцу руки, бросился вперед, расталкивая толпу, крича:

- Пожалуйста, дайте мне газету!

Торговец, слегка помятый, сильно запыхавшийся, будто бы он только что совершил даже не пробежку - марафон, беседующий с другими людьми, пересказывающий им последние новости, хотя граждане могли узнать о них со страниц газет, не сразу узнал в Киллиане своего обидчика, того самого неадекватного начальника-зверя, которому он всегда давал прессу бесплатно, а когда узнал, величественным жестом отогнал от себя народ и сказал Беннету, делая свирепое выражение лица:

- А деньги у вас есть? Свежий выпуск стоит двенадцать тенгиримов…

- Как? – неподдельно удивился Беннет, и его больше удивило не то, что ему хотя продать газету, а то, что поднялась цена. – Ведь раньше дешевле стоила газета! Вы тоже меркантильный негодяй? – злобно крикнул Киллиан, но, видя, что на сей раз он может получить кулаком по лицу, кинулся человеку в ноги, обняв его за сапоги, схватив его руку, целуя ее, плача: - Простите, простите меня! Негодяй здесь не вы, я! Только я!

- Не унижайтесь, - с презрением оттолкнул Беннета продавец. – Все равно не дам вам бесплатно…

- А раньше давали, - вкрадчиво прошептал Киллиан, смотря на торговца внизу вверх, созерцая его кривой нос.

- Раньше вам можно было дать хотя бы за то, что вы – единственный из знакомых мне людей, кто сохранял хотя бы подобие достоинства. Вы всегда защищали свою честь, отстаивали свои желания, а сейчас?.. Вы презренный, жалкий человек. – Человек скривился, шмыгнув носом. Рука его полезла к сумке, вытащила оттуда газету. Торговец, еще раз бросив полный отвращения взгляд, бросил газету вниз, вырываясь из цепких объятий не совсем адекватного Беннета. – Держите, и больше не просите у меня газет. Не дам, даже если вы мне несколько раз нос разобьете.

- А большего мне и не надо! – радостно завопил Киллиан, не вставая с земли. – Только этот выпуск! У меня предчувствие… Мало ли, может, этого негодяя Керта все-таки поймали… Или будет написано что-нибудь про меня… какая-нибудь гуманитарная помощь мне...

- Про вас там нет ничего, - злорадно промолвил торговец, держась за переносицу. – А из интересного… Там сказано только про парочку роботов, которые вместе (в том смысле, что они всегда держатся за руки, ни на секунду не отпуская друг друга!) отправились спасать мир… Это (то есть держание за руки) противоречит их Кодексу! Это неправильно! А их эта «любовь», как выразились журналисты, есть самое отвратительно чувство. В самом деле, так это и есть. В особенности, любовь между роботами! Где это слыхано! Нет, определенно, мир сошел с ума… - констатировал торговец, внимательно так посмотрев на Киллиана, уже увлеченно просматривающего самые разные статьи.

Пропуская восторженные сообщения о качественном асфальте, уложенном в одном из каких-то дальних и малоизвестных переулков, куда практически не ступала нога человека, о прекрасно светящих фонарях, о красивом фонтане с лебедями, установленном перед театром, Беннет искал глазами то единственное, что было предметом его предчувствия, и лишь в самом конце газеты он нашел то, что требовалось, боясь приступить к чтению основной информации – его напугал один лишь заголовок, а что могло быть дальше, даже страшно было и представить. Собираясь с духом, он вернулся к сообщению о двух странных роботах, вместе спасающих мир, и в приложенной к тексту фотографии он узнал (очень сильно удивившись) Отема и Готтфрида. Дальнейшее чтение не требовалось – было и так ясно, что в маленькой статье не будет ни капли правды – никто из журналистов не знал, что лежало в основе союза двух роботов, и потому там могло быть только много догадок. А вот зачем механическим рыцарям, в особенности, домоседу Готтфриду, тихому (относительно) коллекционеру бабочек, понадобилось спасать кого-то, осталось загадкой даже для Киллиана, а не только для журналистов и читателей.

Окончательно созрев для чтения последней статьи, Беннет вернулся к ней. Сердце его несколько раз пропустило удары.

«Сегодня утром, под колесами автобуса, погибла Логан Мэрриган, наследница империи виртуальных серверов (более не существующих, так как система восстановлению не подлежит). Это случилось сразу же после того, как в ее душу вернулось некое вырезанное ранее качество (как вернулись черты другим людям в результате сбоя, притом, что компьютеры многих в тот момент даже не были подключены к системе редактирования), вызвавшее у нее сильнейшую панику и страх – страх перед машинами. Очевидцы рассказывают, что женщина, находясь в состоянии паники в Нижнем Городе, бегала от одного автомобиля к другому, стоящих на парковке, ныне не работающих, крича, что-то причитая, пытаясь спрятаться, пока случайно не выбежала на проезжую часть и попала под старый, но рабочий автобус номер 13, тот, что вез всех шахтеров до места их работы. Женщина не смогла выжить после подобной аварии. Редакция газеты приносит соболезнования родственникам погибшей».

Как все просто и ясно.

- Эх, я ведь я хотел ее хорошенько наказать, за то, что она, гадина этакая, связалась с этим Кертом… - тихо пробормотал Киллиан, с остервенением комкая газету. – Она продала ему этого робота, этого Ангела, как его назвал Бублик – ведь больше некому было продать, они (ее семья) единственные, кто производят настоящих механических рыцарей… В том числе и Ангела, разрушившего хранилище…

- О покойниках не говорят плохо, - укоризненно заметил торговец, смотря куда-то вдаль.

- Ну, робот-то и в самом деле был хороший – в одиночку огромное хранилище разрушил! Хвала ей, Логан, как создательнице! Но неужели она не знала, для чего робот Шмидту? Керт ведь все и всегда делал для того, чтобы мне было хуже! Конкуренция, блин!

- Вероятно, не знала, - сказал человек, пожимая плечами. – Она не обязана знать, какие и с кем у вас проблемы.

Через толпу, нагло расталкивая всех в стороны, прошел никому не незнакомый некрасивый мужчина с выдающимся вперед животом, в дорогой одежде, которая не могла скрыть всех недостатков фигуры. Он встал перед Киллианом и торговцем, вытянулся, поднял руки вверх (Беннет и продавец недоуменно на него уставились), после чего заговорил, и все люди, до этого озабоченные только своими делами и общей бедой, разом повернулись в сторону незнакомца, посмотрев на человека так, как хищники смотрят в сторону неосторожной жертвы.

- Что я вижу, Киллиан! – проверещал тот, ступая по развалинам с видом победителя, стараясь сохранять равновесие и свое достоинство. Ни первое, ни второе толком не получалось – когда мужчина ступал на кучи кирпича, обломки начинали разбегаться в сторону, а вслед за ними, разумеется, начинали ехать и ноги, что выглядело бы комично, если бы люди, окружающие развалины, оказались бы в другой ситуации и в другом настроении. – Твое хранилище разрушено! О, какая трагедия! Приношу свои соболезнования. Когда-нибудь этот монстр, реликт, дошедший до наших дней - совершенно несовременное хранилище - должен был уйти в прошлое. И он ушел! Этот день настал! Вот только мне все равно непонятно, - озадаченно сказал человек, обводя огромную толпу рукой, - почему же все они, все эти люди, стоят здесь, возле этих руин, а не возле моих целеньких, всегда готовых к использованию центров доступа к виртуальным серверам?

Керт Шмидт! Этот человек был Кертом Шмидтом, пришедшим к конкуренту порадоваться своей «победе»! И пусть никакой виртуальный образ (отсутствие которого, видимо, человек даже не заметил) теперь не скрывал истинного обличья этого монополиста, все остальное – поведение, на которое Беннет насмотрелся во время долгих собраний у Лейтона, некоторые жесты, голос, слова – было неизменным, что и выдало его людям и Киллиану.

- Нет, ну почему они все такие тупые? Почему это стадо не идет ко мне?

- «Гармония» не работает! – хором заорали «тупые людишки», готовясь броситься на Керта с кулаками. Нужен быль лишь повод. Или приказ. И люди ждали, что же Керту скажет Беннет, решив после этого совершить нападение.

- Это как же не работает? Я лично сам все проверил сегодня утром…

- Керт, хватит, - тихо, но четко и злобно проговорил Киллиан, вставая с земли, подходя к обломку бетонной плиты и садясь на нее. – Люди всё знают о твоих действиях. Знают о том, что ты их использовал. Обманул их доверие, подверг их жизни опасности… Уничтожил с помощью других людей большую часть горожан… Газеты, конечно, часто врут, но сейчас я склонен верить той информации, что в них напечатана. И, Керт, я знаю, что это именно ты подослал ко мне робота, разрушившего хранилище. Другим это не надо, даже Логан, да будет ей хорошо в несуществующем раю. Я знаю, что ты изгнал всех настоящих диких, работающих у меня, больше не являющимися безумными, обратно в их заброшенный город. Я знаю все. И мне печально осознавать тот факт, что ты, Керт, своими действиями подтолкнул меня к могиле, заботясь только о своем благе. Но я, признаться честно, на тебя не в обиде – все равно хранилище, я думаю, надо было строить новое, а ты меня подтолкнул к этому. Иди прочь, Керт, если, конечно, сумеешь. Я-то тебя простил, но простит ли тебя народ? – повысив голос, серьезно спросил Беннет, глядя исподлобья на Керта, вставая с бетонной плиты.

Киллиан в тот момент был настолько страшен, что даже наглый и вечно всем довольный Шмидт как-то смутился, чувствуя, как его самоуверенность медленно ползет к нулевой отметке.

- Ты меня прощаешь? За все? За все?! – сильно удивился монополист, отходя на шаг от Беннета.

- За все. Нет больше между нами конкуренции. Нет ни хранилища, ни «Гармонии души». Мы теперь простые люди, почти не знакомые друг с другом, так что же растрачивать свою ненависть на незнакомца? – пожал плечами Беннет.

- Да что же случилось с моей системой? – взревел Керт, тряся кулаками.

- Она тоже ушла в прошлое, как уходят в прошлое никому не нужные, отставшие от современности реликты. Ныне редактировать себя не модно. Ныне в моде целостность души.

Толпа, страшная, дикая, разъяренная толпа, медленно обступала Керта, не давая ему вырваться из этого смертельного круга. Монополист, видя, что его хотят поймать, попытался пойти напролом, но прорвать кольцо сцепившихся друг с другом людей было решительно невозможно – Керта несколько раз отталкивали назад. Расстояние между человеком и толпой сокращалось, и очень быстро – через несколько секунд настал тот самый страшный момент, который Шмидт иногда видел в своих страшных снах: все те, кого он так ненавидел, в особенности, за прошлое, вцепились в его тело руками, вывернули его конечности, уложили на грязный, заплеванный асфальт…

- А-а-а-а!!! А-а-а! Твари! Тва-а-а-а...аха-ха-х…

Раздался жуткий хруст ломающихся костей.

Керта Шмидта, этого самого страшного врага всех и каждого, не стало. Суд народный, безжалостный, беспощадный, свершился.

- Я постоянно слышу в голове своей звуки скрипки. И вижу бабочек. Их очень много, этих бабочек, и иногда мне кажется, что я один их вижу. Это ведь не совсем нормально, да? Хотя, конечно, я не против подобных галлюцинаций. Они красивы. Бабочки, едва только начинает играть невидимая скрипка, начинают летать по кругу, создавая концентрические кольца.

Киллиан болтал, много, пытаясь хоть как-то скрыть свое волнение. Но так как волнение было слишком сильным, многочисленных слов, зазря произнесенных, было достаточно для того, чтобы завалить кого-нибудь ими, как мусором.

Вот вещь из прошлого – какой-то предмет одежды, кажется, старый кожаный плащ, в котором Беннет прошагал половину страны. Вот потертые ботинки со сбитыми носами. Вот старая подвеска на шею, тоненькая цепочка с маленьким крысиным черепом на ней – подарок от «детей улицы», знак того, что он прошел суровую школу выживания. Вот браслет с шипами, вот дырявая футболка, вот широкополая шляпа, еще один плащ, походный, прорезиненный… Киллиан, при помощи услужливых роботов, любезно предоставленных Лейтоном, несколько раз мотался к некоторым заброшенным шахтам и обратно, перевозя в особняк все свои вещи, спрятанные там, все, что было накоплено, собрано и сохранено за долгие годы. Все это было ненужно, но Беннету жалко было с этим расставаться. Это одна из частей его многоликости, последняя – одежда. Другими частями были и фальшивые, виртуальные внешности-маски, и слова, и поведение – от этого он избавился давно, и притом, как бы он не ругал Лейтона, расставание со всем вышеозначенным произошло как-то само, практически без вмешательства отца – это был неконтролируемый процесс превращения Киллиана прежнего в Киллиана нового. Осталось избавиться лишь от последней частички прошлого, все забыть и окончательно перейти к новой жизни, которую теперь может обеспечить сыну градоначальник, но… Расстаться с одеждой легко только на словах, на деле оказалось, что это невозможно. Подсознательно Беннет сопротивлялся этому, медлил, много говорил, а Лейтон, неподвижно стоя рядом, ледяным взглядом пронзая Киллиана, покорно ждал, не поторапливая сына.

- Могила… Ты хотел меня в ней похоронить, помнишь? А теперь я сам хороню себя в ней, - раздался нервный смешок. – Пытаюсь, во всяком случае… Я потягиваю руку с плащом вперед, но пальцы с такой силой вцепляются в ткань, что хоть вдесятером пытайтесь плащ вырвать из руки, ничего не получится. Я вот думаю – а вдруг он мне снова понадобится?

- Новый купим, - холодно сказал Лейтон, прищурившись.

- А эту великолепнейшую шляпу? А эту подвеску с крысиным черепом? Такой больше нигде не достать!

- Шляпу тоже можно купить – сейчас за наши деньги можно приобрести все, что угодно, даже самого черта. А подвеску можно оставить, но я настоятельно, - сделал упор на слове «настоятельно» Лейтон, - советую тебе от всего избавиться. Все-таки, ты теперь официально мой сын, а не так, человек с улицы. Уличное прошлое уже не важно. Негоже сыну градоначальника быть ребенком улицы… Лучше придумай себе другую легенду о прошлом. Люди любят легенды.

Беннет, еще раз с тоской взглянув на одежду, взял ее всю разом в охапку и бросил вниз, в могилу.

Не земле рядом с прямоугольной ямой еще остались предметы, другие, и Киллиан отчего-то опасался к ним приближаться, точно они могли взорваться от неосторожного обращения с ними. Вновь вернулось волнение.

- А что дикие, те, которые работали в хранилище? Они вернулись в город? Ведь теперь они разумные, могут жить среди горожан…

- Не переживай, они не пропадут. Роботы не обнаружили никаких следов пребывания диких в заброшенном городе, где они находились раньше, что дает мне основания полагать, что они уже давно живут среди нас.

Киллиан вздрогнул, услышав последнюю фразу градоначальника, вспомнил, что предводительница дикарей, странная бабушка, сказала точно такие же слова, тогда, в пустыне, прозвучавшие, как угроза, но оказавшиеся впоследствии пророческими.

- Ох, а что же теперь будет с хранилищем? А с «Гармонией души»? Где я буду работать-то? Я ведь так привык к своей работе, знаешь ли…

- И даже ни разу не хотел потом сбежать от меня, работая в хранилище?

- Если я от кого-то и хотел сбежать, так только от себя, - вздохнул Киллиан. - И не раз. Меня пугали перемены, происходящие внутри меня, в моей жизни. Пугало будущее. Хотел я сбежать и тогда, когда толпа расправилась с Кертом Шмидтом, но потом пришло понимание – зачем куда-то бежать, если ты ни в чем не виноват? Убежишь – навлечешь на себя подозрения. А я теперь честный, законопослушный гражданин. Никого не обманываю. И перед тобой я честен – вот в этом мешочке, - Беннет попытался приподнять с земли огромный тяжелейший мешок, забитый под завязку, - лежат деньги, нажитые не совсем праведными трудами. Я бы даже сказал, совсем неправедными. Можешь забрать деньги себе, или раздать народу, если желаешь…

Ледяной тиран покачал головой, спрятал руки за спиной. Мешочек с деньгами полетел туда же, куда и все остальные вещи.

На земле осталась еще пачка каких-то мятых бумаг, на которые Лейтон бросил взгляд, чуть-чуть теплее жидкого азота, и Киллиан, видя почему-то всевозрастающее недовольство отца, пока еще умело скрываемое, быстро подобрал бумаги, пытаясь рассортировать их, но получалось это слишком плохо. Руки дрожали. Голова отказывалась соображать.

- Тут… Тут…

- Логан Мэрриган, - холодно улыбаясь, сказал Лейтон. - Ее фотографии, статьи в газете, где она упоминалась, несколько бумаг из ее комнаты, весьма нужных бумаг, надо заметить – тогда Роберт Мэрриган, ней найдя их в своем доме, обращался в полицию с заявлением о краже.

- Но…как ты все узнал?.. – растерялся Киллиан.

- Достаточно было связать некоторые известные мне факты (например, о твоем посещении организации «Механические Рыцари», о пропаже бумаг, о твоей извечной неизлечимой клептомании), чтобы понять, что только ты мог их унести. А сегодня я в этом убедился, когда только взглянул на твои вещи. Конечно, я так предполагаю, что ты ни о чем плохом не думал в тот момент, когда украл бумаги, ты просто хотел унести с собой частичку Логан, женщины, которая тебе понравилась, но ты мог бы хотя бы спросить у нее позволения, прежде чем хватать что попало. Ты хотя бы посмотрел, что ты унес?

И Киллиан посмотрел на бумаги, в первый раз видя написанную на них информацию.

- О компании «Гармония души»… О наследстве… Логан – наследница… Так, это было всегда мне известно… О владельце компании, его полномочиях… Патент на встраиваемые в тело компьютеры, систему редактирования… Еще что-то – кажется, это заключение эксперта: «Компания присвоена незаконно»… Документы? – поднял Киллиан голову.

- Документы. Из-за отсутствия этих документов Роберт Мэрриган не мог доказать в суде, что он создатель и владелец компании, что Логан – законная наследница системы, что Керт захватил «Гармонию души», а не получил ее в подарок… Более того: Роберт и сейчас, уже после кончины Керта Шмидта, не может начать свою систему ремонтировать – из-за отсутствия на это прав. И как ты думаешь, кто виноват во всем этом? А в том, что «Гармония» простаивает, быстро растаскиваемая на части жадными до чужого имущества горожанами?

Понимание светлым потоком затопило Беннета. Тот начал тонуть, понимая, что он оказался в ситуации еще более невыгодной, в которой был до этого. Раньше он был относительно свободен, но теперь же, когда Лейтон, всемогущий градоначальник, имеет на него компромат, в особенности, такой, показывающий, что Киллиан вставший на путь закона и порядка, является клептоманом, из-за которого другие люди имеют некоторые проблемы, ни о какой свободе и речи быть не может.

- О, боже! – только и сумел сказать Беннет, хватаясь за голову.

- А, вспомнил все-таки о высших силах? – не без радости в голосе произнес Лейтон. – Высшие силы, в том числе и я, являющийся для тебя самым главным богом, (подтвердились опасения Киллиана!), будем тебя направлять дальше, в счастливое будущее, исправлять последствия некоторых твоих деяний. В общем, возьмём тебя под свою ответственность. И тебе не надо бояться того, что будет, хотя предстоит еще сделать немалое – что вообще может бояться бывший дьявол, виртуоз-мошенник, который всегда выкручивался из любых ситуаций? Не бойся, Киллиан, за себя. Будет тебе и хранилище, и, может быть, пост второй главы компании системы редактирования, которую скоро наладят, - тут тиран подмигнул, и это весьма удивило Беннета.

Киллиан, передав документы градоначальнику, еще раз посмотрел на фотографии умершей так глупо Логан, и бросил их в яму.

Ледяной человек, прикоснувшись к носу, вдруг выпрямился, точно внутри сработала какая-то пружина, и спросил:

- Скажи, а как мне тебя называть? Настоящим именем? Ведь будет странно, если я скажу, что в могиле лежит Киллиан Беннет, а на самом деле он будет преспокойно ходить по этому миру, занимаясь некоторой деятельностью…

Киллиан достал из кармана последнюю свою вещь – фотографию своей могилы, которая долгое время служила Беннету предостережением, и, с неожиданной тоской посмотрев на нее, тоже избавился от карточки.

- Зови меня тем, кем я был для тебя эти последние месяцы и дни. Киллианом. Я буду однофамильцем умершего.

Градоначальник склонил голову – в знак подтверждения. Поднял руку вверх, приказал: «Засыпайте!», - и десяток роботов, тех самых, которых купил себе Беннет, принялись старательно работать лопатами, засыпая осколки прошлой жизни многоликого.

После того, как все было завершено, после нескольких минут молчания с опущенным головами и прочих, необходимых в данной ситуации формальностей, градоначальник пригласил Киллиана прогуляться. Роботы собирались было шагать следом за Беннетом, исполняя приказ контролировать каждый шаг сына градоначальника, усиленно при этом делая вид, что на самом деле это не контроль, а охрана, но тиран их остановил. Киллиан и ледяной человек без лишнего сопровождения медленно двинулись вперед, но разговор, ни легкий и ничего не значащий, ни серьезный - любой, но всегда требующийся прогуливающимся - сначала не клеился: трудно разговаривать, когда одного из собеседников только что похоронили, когда он еще не отошел от этого потрясения, от осознания странного факта, что он, с одной стороны, лежит в земле, а с другой стороны – вполне живой, вроде все тот же, но в то же время и совсем другой.

Живой мертвец.

- В городе теперь снова порядок. Просто красота! Наконец-то пойманы террористы, те самые, что подрывали башни связи с серверами, террористы, мешающие мне спокойно жить. Ты слышал ведь о подрывах башен?

- Да. И даже видел эти самые подрывы. О, нет, отец, не думай, что их организовывал я! – начал защищать себя Беннет, тыкая себя в грудь пальцем, когда Лейтон внимательно посмотрел на своего сына.

- Я никогда и не думал, что ты способен хоть что-нибудь взорвать, - кроме мозга собеседника, разумеется. Но речь об этом не идет. Хочу тебе сказать, что теперь (наконец-то!) в городе опять тишина и спокойствие, и хочу, чтобы ты порадовался со мной. Это прекрасный факт, я люблю спокойствие.

Киллиан тоже любил спокойствие – с недавних пор. Он вообще слишком изменился, невольно приблизившись к Лейтону как к нынешнему идеалу поведения, и теперь сходство отца и сына было заметный, заметнее, чем когда бы то ни было. Беннет и руки держал точно так же, как и тиран, и уже привык к неподвижности, так как только в состоянии ледяного оцепенения в голову приходили по-настоящему хорошие мысли. Сейчас, стоя на вершине плоской вершины скалы, видя весь город, освещенный заходящими лучами солнца, сияющего в окнах домов, чувствуя себя всемогущим, Киллиан мог полностью отдаться приятным раздумьям, что и делал сейчас Лейтон. В особенности, приятно было думать, зная наверняка, что будущее твое будет обеспеченным. Не зная события своего дня, но чувствуя некоторую опору в жизни, что помогало предположить, что завтра будет все только самое хорошее.

Зная, что твой отец – градоначальник, достаточно богатый человек, любящий тебя, не стремящийся тебя убить, но могущий всегда выручить тебя, если в хорошем дне все-таки что-то пойдет не так.

Дата добавления: 2015-11-14