От заикания к стабильности

Линда Раундс

Представьте, что наступило завтрашнее утро, и, как и во всякое другое утро, Вы просыпаетесь, чтобы встретить новый день как человек, который заикается. Вы начинаете свои обычные утренние процедуры, которые во всем похожи на утренние процедуры любого незаикающегося человека. Фактически, единственное отличие Вашего утра и утра незаикающегося человека – это то, что происходит в Вашей голове. В то время как незаикающийся человек озабочен тем, что ему надеть и не предстоит ли ему тяжелый день, Вы прокручиваете события дня вперед в своей голове в поисках коммуникативных угроз, которые могут Вас ожидать. Вы наперед чувствуете беспокойство, опасения и начинаете прикидывать, как избежать угрожающих ситуаций. День разворачивается, как Вы ожидали. Вы смогли избежать одних ситуаций, а других нет. Когда Вы приходите домой вечером, Вы эмоционально истощены и израсходовали всю свою энергию, пытаясь свести Вашу проблему заикания к минимуму или скрыть ее полностью.

Но что если в один конкретный вечер, когда Вы пришли домой, Вам дадут эмоциональные инструменты, чтобы непосредственно управлять заиканием? Слишком хорошо, чтобы быть правдой? Еще одно пустое обещание?

Не судите быстро, это действительно произошло со мной.

Я начала заикаться в возрасте пяти лет, и к семи годам я уже была матерым заикой. У меня были все эмоции и убеждения, необходимые для настоящего заикания. Я носила эти эмоции и убеждения с собой повсюду, в том числе и когда стала взрослой. В школьные годы, один раз в неделю, вместо того, чтобы играть на улице, я должна была идти на логопедические курсы. В старших классах мои учителя, преисполненные лучших побуждений, считали, что я преодолею заикание, если они предоставят мне возможность постоянно выступать перед классом. Их намерения были благими, но они заставили меня чувствовать себя еще более неполноценной и робкой. Мне стало ясно, что не только я чувствовала свое отличие от других детей, но и взрослые воспринимали меня также.

После 18 лет я пошла в армию на 4 года, чтобы скопить денег на учебу в колледже. Армейский вербовщик обещал, что армия поможет мне преодолеть заикание. Однако он не сказал мне, что их техника заключалась в том, чтобы испугом изгонять из человека заикание. Ни один из этих методов не был особо полезным.

Когда мне было 19 лет, я приняла самое важное решение в своей жизни. Нет, я не говорю о браке, хотя он тоже сыграл большую роль. Я говорю о решении принять христианство. С того момента мой взгляд на жизнь и мир повернулся на 180°. Однако, обращение в христианство не избавило меня от заикания, и много лет я испытывала разочарование от кажущегося безразличия Бога к моей речевой проблеме. Но я вернусь к этому вопросу немного позже.

Итак, Вы думаете, что большинство заикающихся избегают профессий, которые требуют много говорить? Возможно, это правда, однако, по непонятной причине, 12 лет назад я выбрала профессию, которая не только требовала много говорить, но и делать это на публике. В принципе, именно динамичность моей профессии поставила меня на путь неуклонного избавления от заикания.

ПРЕДШЕСТВУЮЩЕЕ ЛЕЧЕНИЕ

Перед тем, как я расскажу о переходе от заикания к стабильности, я думаю, что необходимо упомянуть, что я попробовала некоторые наиболее популярные методики лечения заикания с ничтожным успехом. Во всем разочаровавшись (и лишившись нескольких тысяч долларов), я начала собственные исследования в поисках ключа к тайне моего заикания. Знаете, меня всегда раздражали теории о том, что заикание вызвано физическим дефектом в речевом механизме и/или мозге. Они заставляли меня чувствовать себя бессильной, как будто единственный выход – это ждать, пока кто-нибудь изобретет волшебную таблетку от заикания. Также не требовалось большого ума, чтобы понять, что мои речевой аппарат вполне работоспособен, поскольку даже самые трудные слова я могла произносить гладко в определенных ситуациях. И, кроме того, это вездесущее беспокойство, которое всегда предшествовало заиканию. Хм, я задумалась, что произойдет, если не будет никакого беспокойства?

Тут начинается самое интересное. Однажды несколько месяцев назад я бродила по вебсайту Национальной ассоциации заикающихся и наткнулась на книгу «Как победить страх выступлений перед людьми» Джона Харрисона. Я заказала книгу, и когда ее прислали, я немедленно погрузилась в чтение. Первая часть книги была посвящена специальным техникам, которые заикающиеся могут использовать, чтобы успешно выступать на публике. Если эта часть книги была просто хороша, то вторая часть была как глоток свежего воздуха.

Вторая часть содержала размышления Джона о заикании, включая положение, что если Вы безуспешно пытаетесь решить проблему, вероятно, Вы пытаетесь решить не ту проблему. Он указывал, что многие методики лечения заикания недостаточно комплексные, чтобы полностью описать динамику заикания. Далее Джон рассказывал о так называемом «Гексагоне заикания», о взаимосвязанной системе из шести точек – поведение, эмоции, восприятие, убеждения, намерения и физиологические реакции. Каждая точка связана со всеми остальными точками.

Джон объяснял, что, если заикающийся раньше работал над одной точкой Гексагона, например, над речепорождением, но не старался изменить какие-либо другие точки, например, эмоции или убеждения, эти другие части будут продолжать оказывать отрицательное воздействие на систему в целом. Они будут продолжать расстраивать всю систему, а человек будет оставаться уязвимым перед заиканием. Таким образом, необходимо эффективно работать с каждой точкой. Он утверждал, что для того, чтобы заикание исчезло, Вы не должны сосредоточиваться на том, чтобы решить проблему заикания; Вы должны сосредоточиться на том, чтобы оно растворилось. Другими словами, чтобы устранить проблему, Вы должны разрушить ее структуру.

Гексагон заикания Джона Харрисона был самым точным описанием тайны заикания, которое я когда-либо встречала. И тот факт, что после 25 или 30 лет заикания, он смог сам победить его, заставил меня окончательно поверить, что я тоже могу преодолеть заикание.

Однако какой бы превосходной ни была книга Джона, она никогда не предназначалась, чтобы быть программой лечения или излагать технику гладкой речи. В результате, в конце книги у меня остался вопрос: «Как добиться правильной настройки всех точек Гексагона?» Я не догадывалась, что скоро найду ответ.

НЕЙРОСЕМАНТИКА

В книге Джон неоднократно рекомендует несколько других книг для прочтения, одна из которых – «Пробуди гиганта внутри себя» Энтони Роббинса. Эта книга Энтони Роббинса была моим первым знакомством с нейролингвистическим программированием (НЛП). В конечном счете, она привела меня к всеобъемлющему «Руководству по использованию мозга», которое представляет собой практический курс НЛП и написана Бобом Боденхеймером, Д. Мином и Майклом Холлом, сооснователями нейросемантики.

Когда я читала книги по НЛП, меня очень воодушевил потенциал этих техник для настройки Гексагона заикания в положительном ключе, поскольку это имело отношение к моей неспособности говорить гладко. Практическое применение некоторых методов, изложенных в книге «Пробуди гиганта внутри себя», дало некоторый эффект. У меня оставалась надежда, что НЛП наконец даст мне механизм речевой стабильности. Я чувствовала, что если бы я поработала с кем-нибудь, кто обучен нейролингвистическому программированию, то он бы познакомил меня с техниками, которые оказались бы наиболее эффективными в избавлении от заикания.

Шанс представился сам собой, когда на середине «Руководства по использованию мозга» авторы дали адрес веб-сайта по нейросемантике. На следующий день я зашла на этот сайт и обнаружила, что они дают частные консультации. Бинго!!! Я написала электронное письмо Бобу Боденхеймеру и попросила о консультации.

Когда я получила ответное электронное письмо от Боба, в котором говорилось о его готовности работать со мной, я была в восторге. Он указывал, что у него есть небольшой опыт с четырьмя или пятью заикающимися клиентами, которые достигли успеха с помощью навыков нейролингвистического программирования и нейросемантики. Боб также считал, что есть реальный шанс помочь мне по телефону, что избавило меня от необходимости лететь в Северную Каролину, чтобы встретиться с ним. Мы назначили первую телефонную консультацию на следующую пятницу.

ЧТО ТАКОЕ НЕЙРОЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ПРОГРАММИРОВАНИЕ?

Нейролингвистическое программирование – это метод, который помогает Вам взять на себя управление своим собственным мозгом, обнаруживая выбивающие из колеи мысли, ценности, убеждения и восприятия и перестраивая их так, чтобы они, наоборот, вселяли уверенность. Нейросемантика работает с мыслительными процессами высшего уровня. Она намеренно затрагивает наши мысли/чувства относительно наших мыслей, эмоций, воспоминаний, фантазий, убеждений и т.д. (например, страх перед страхом заикания).

Боб так обобщает одно из главных положений НЛП/нейросемантики: «В НЛП/нейросемантике мы придерживаемся убеждения, что у каждого человека есть все необходимые ресурсы для того, чтобы «отремонтировать любую неисправность», связанную с познавательными (мыслительными) процессами».

Я не знаю, как для Вас, но для меня это как бальзам на душу.

Важно понимать, что нейросемантика использует собственные ресурсы человека, чтобы вызвать изменения. Каждый человек, независимо от того, на каком этапе в жизни он находится, действует, исходя из системы убеждений. Мы опираемся на эту систему убеждений, когда определяем свою самооценку, свои личные ограничения, свое понимание смысла жизни, как другие воспринимают нас, чего мы можем и чего не можем достичь в жизни, и выносим все остальные суждения о самих себе, других людях и мире, в котором мы живем. Сколько людей, столько и систем убеждений. Помогая людям решать когнитивные проблемы, нейросемантика сначала пытается понять уникальную систему убеждений данного человека и затем использует это понимание для того, чтобы вызвать изменение.

ПОДГОТОВКА УСЛОВИЙ

Позвольте мне рассказать Вам о дне, когда мне дали эмоциональные инструменты для прямого контроля над заиканием.

Первый инструмент был фактически дан мне Бобом в электронном письме, которое он послал мне в тот же день, когда я попросила о консультации. По предыдущему письму он уже определил, что у меня сильные христианские убеждения, и теперь он использовал эту систему убеждений, чтобы изменить мое восприятие заикания.

Он сказал: «Я уверен, что есть большой шанс помочь делу путем телефонных консультаций и электронных писем. Ведь что произойдет, когда Ваши страхи, беспокойство и/или фобии окажутся перед Богом?”

Когда я прочитала это письмо, моей первой реакцией был шок. Потом смех, когда я быстро представила себе трех крохотных человечков по имени Страх, Беспокойство и Фобия, съеживающихся и пятящихся назад перед величественным Богом. Боб эффективно использовал мою веру в Бога для рефрейминга моих мыслей о страхе, беспокойстве и фобии, столкнув эти мысли с моей верой и хорошо понимая, что они не смогут сосуществовать.

(Примечание Боба Боденхеймера. В НЛП/нейросемантике мы придерживаемся убеждения, что каждый человек располагает ресурсами, необходимыми для самостоятельного исцеления. Мы также верим в возможность использования этих индивидуальных ресурсов. Мы не оцениваем ресурсы; мы просто используем их.

В случае Линды ее главным ресурсом была ее христианская вера. Я понял за долгие годы, что религиозные верования человека обычно представляют собой наиболее эффективный ресурс и что когда их направляют на решение некой проблемы, происходит самое явное улучшение. Однако даже если у Вас нет никаких религиозных верований, мы полагаем, что у Вас все же есть достаточные ресурсы, чтобы преодолеть любые когнитивные проблемы. Причина: каждый человек имеет прочные убеждения, ценности и пр., которые могут стать превосходными ресурсами для излечения.)

КОНСУЛЬТАЦИЯ

Потом была консультация по телефону. После краткой ознакомительной части Боб сосредоточился на чувстве беспокойства, которое так знакомо мне и многим другим заикающимся. Он использовал технику под названием «Вниз насквозь», основанную на работах Альфреда Коржибского, в частности, на его классическом труде «Наука и рассудок». [Это фундаментальная работа, излагающая базовые правила общей семантики, дисциплины, которая показывает, как наши взгляды и наша жизнь обусловлены тем, как мы используем язык.] Техника разработана для апелляции к неосознаваемым мыслям, которые, в частности, вызывают заикание. Следующая цитата взята из терапевтических заметок Боба.

В нашей первой телефонной беседе я сосредоточил пациентку на ее беспокойстве, что, в сущности, означает, что я заставил ее почувствовать беспокойство. У нее было «тяжелое и давящее» чувство в желудке, чувство, которое она описала как «сдерживание». Теперь передвиньте это чувство выше до мышц, которые управляют голосовыми связками, и Вы получите заикание.

Из состояния переживания этого «тяжелого и давящего» чувства в желудке я попросил ее провалиться вниз сквозь чувство.

Боб: Что Вы чувствуете под этим чувством?

Линда: Я чувствую страх. Там страх! (Заметьте, что здесь мы имеем мысль о страхе, которая прямо связана с беспокойством.)

Боб: Провалитесь вниз сквозь страх. Что Вы чувствуете под страхом?

Линда: Ничего. Я ничего не чувствую.

Боб: Хорошо. Теперь, просто представьте, что Вы открываете это «ничего» и проваливаетесь вниз сквозь него, на другую сторону «ничего»?

Линда: Я вижу людей. Мне немного страшно. Они наблюдают за мной. Они ожидают, что я скажу что-то.

Боб: Да. И, что это значит для Вас?

Линда: Ну, я чувствую, что хочу уйти и спрятаться.

Боб: Хорошо. Это очень типично для того, кто заикается, когда он или она говорит с группой людей. Теперь, просто провалитесь вниз свкозь эту мысль-чувство. Что Вы чувствуете ниже?

Линда: Хммм, я чувствую себя в безопасности. Теперь я вполне в безопасности.

Боб: Вы сейчас очень далеко продвинулись. Это хорошо, но будет еще лучше. Теперь, просто провалитесь вниз сквозь чувство безопасности. Кто или что там под ним?

Линда: Я чувствую удовлетворенность. Я чувствую себя в одиночестве, но в безопасности.

Боб: Теперь, просто провалитесь вниз сквозь это чувство удовлетворенности и безопасности. Кого или что Вы чувствуете ниже него?

Линда: Теплоту. Полное одобрение! Я чувствую полное одобрение. Там нет никакого осуждения. Я вижу желтый свет.

Боб: Отлично. Свет очень яркий?

Линда: Да, яркий. Очень яркий.

«Да, я знаю, что он очень яркий. И, кто сказал: «Он есть свет мира»?»

Линда: Иисус.

БОБ: Верно, и Он здесь, не так ли?

Линда: Да, это Бог. Он есть Яркий Свет.

Боб: Очень хорошо, просто оставайтесь там с Богом в тепле и полном одобрении. Итак, что происходит с беспокойством в присутствии Бога?

Линда: Оно ушло.

Боб: Что происходит со страхом в присутствии Бога?

Линда: Он ушел.

Боб: Что происходит с желанием убежать и спрятаться в присутствие Бога?

Линда: Оно исчезло.

Боб: То есть они все исчезли, не так ли?

Линда: Да, исчезли.

Боб: В присутствии Бога – что происходит с заиканием?

Линда: Оно исчезло.

Боб: Да, и будучи там, в присутствии Бога, заметьте, что Вы видите, слышите и чувствуете. Прикрепите слово или фразу к этому состоянию, чтобы, когда Вы вспомните это слово или фразу, Вы немедленно оказались перед Богом. Всегда, когда у Вас появляется чувство, что Вы можете начать заикаться, просто окажитесь перед Богом, и Вы получите полный контроль над заиканием.

Боб использовал мои убеждения для того, чтобы я «донесла отрицательные мысли до сферы присутствия Бога», а моя вера во Всемогущего Бога означала, что эти мысли не могут существовать там, где есть Бог.

После завершения этого упражнения Боб попросил меня вспомнить тот первый раз, когда я чувствовала беспокойство, связанное с заиканием. Мое первое воспоминание о чувстве беспокойства было связано с моей мамой. Мне казалось, что мама была недовольна моим заиканием, и, будучи ребенком, я легко могла распознать ее неудовлетворенность моими речевыми возможностями. Боб переформатировал это воспоминание, что эффективно устранило негативное воздействие тех прошлых ощущений.

ПЕРВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ

Как это работало в последующие дни после 45-минутного телефонного разговора с Бобом? Я наблюдала. В следующие понедельник и вторник на работе у меня было девять случаев, когда начиналось беспокойство. В восьми случаях из девяти я использовала технику Боба, которую он применил во время нашей консультации по телефону, и слова произносились как по маслу. Однако, один раз откуда ни возьмись случился ступор (без предупреждения свалился на голову!).

Прогресс был явным, но теперь я хотела быть уверенной, что неожиданных ступоров больше не будет. Поэтому, я назначила еще один разговор с Бобом на вечер следующей среды. В тот вечер мы целый час разговаривали по телефону о вещах, про которые я даже не подозревала, что они посеяли семена, из которых выросло заикание. Эти вещи не имели ничего общего с заиканием как таковым, но напрямую относились к беспокойству, которое стоит за заиканием. Они всплывали по мере того, как Боб пытался понять, что именно я делала, чтобы вызвать речевой ступор. Я рассказала, что самое сложное для меня – это говорить перед группой людей по сравнению с беседой тет-а-тет.

Мы обнаружили различные эмоции, связанные с выступлениями перед группами людей, – в частности, ощущение себя в меньшинстве, чувства бессилия, уязвимости и беззащитности. Однако полное осознание этих чувств вызвало лишь незначительный дискомфорт. Но были другие, более глубинные мысли и чувства, с которыми не так легко иметь дело. По мере того, как Боб работал со мной, пытаясь обнаружить эти «другие» мысли, они, наконец, проникли в мое сознание, пронзили его как истошный крик ночную тишину. Мой разум немедленно начал внутреннюю борьбу «сказать или не сказать». После, как казалось, неприлично долгого увиливания от ответа на вопрос Боба, я пришла к выводу, что, если я хочу когда-либо на 100 % избавиться от заикания, я должна выйти из укрытия и взглянуть в лицо неудобным мыслям и чувствам.

Я знала, что могу обойти их стороной, повесить трубку и остаться с прежним уровнем речевых затруднений, или я могу посмотреть в лицо своим глубинным мыслям и чувствам и преодолеть заикание. Эти глубинные мысли и чувства, пусть и не были причиной моего заикания, но, безусловно, сыграли роль в создании и поддержании системы заикания. Отказываясь осознать и испытать те чувства, которые прятались за заиканием, я постоянно подпитывала свои речевые ступоры.

Одним из больших достоинств нейросемантики является то, что нет необходимости обсуждать специфику каждой ситуации. (Поскольку наш мозг руководствуется в большей мере схемой, чем конкретным содержанием, специалисту по нейросемантике обычно нужно совсем немного содержательной информации, чтобы помочь клиенту в решении той или иной проблемы.) Я должна была обычно рассказывать только о вершине айсберга. Но я должна была быть готова сама работать со своими неудобными мыслями и чувствами. Это не всегда легко. Однако, возвращаясь к Гексагону заикания Джона, глубинные мысли и чувства должны были быть подвергнуты эффективному рефреймингу, чтобы изменить все точки шестиугольника в положительную сторону. Неожиданные блоки, вероятно, никогда не исчезли бы без правильной работы со всеми мыслями и чувствами, стоящими за беспокойством и страхом.

В оставшееся время беседы Боб использовал определенные нейросемантические техники для моей десенсибилизации по отношению к мыслям и убеждениям, которые развились у меня, начиная с пятилетнего возраста. К концу беседы мы обнаружили очевидное раздражение во мне в отношении некоторых обстоятельств моего детства, но еще важнее, что мы обнаружили, что я чувствовала раздражение по отношению к себе как ребенку. В сущности, я винила себя за свою неполноценность и за то, что было неправильного в моей молодости. Беседа подошла к концу, и мы договорились снова пообщаться на следующей неделе.

Интересно, что после этой беседы речевые ступоры полностью исчезли. Когнитивные проблемы не были полностью решены, но очевидно, что с ними достаточно поработали, чтобы ступоры прекратились. У меня все еще было много старых знакомых мыслей, и иногда возникало физическое ощущение, что возникнет заикание или ступор, но они не возникали. В основном физиологические аспекты еще оставались, что Боб позже объяснил тем, что мышцы сохраняли свою неврологическую программу (еще одна точка Гексагона заикания). Я не уверена, но я бы рискнула сказать, что заикание, возможно, в конечном счете, возвратилось бы, если мы не уделили время работе с тем раздражением, которое я чувствовала к себе как к ребенку.

Прежде, чем я перейду к третьей и заключительной беседе, следует упомянуть, что в течение трех недель, когда у меня были телефонные консультации с Бобом, я читала книгу «Игры для преодоления страха», также написанную Майклом Холлом и Бобом Боденхеймером. В книге я натолкнулась на их обсуждение декартовской логики. Это способ бросить вызов мышлению человека, включающий в себя четыре вопроса, последний из которых: «Что не произошло бы, если бы Вы не держались за свою фобию (т.е. заикание)?»

Я ответила на первые три вопроса относительно легко, но когда я добралась до заключительного вопроса, я долго не могла придумать ответ, пока, откуда ни возьмись, не возникла следующая формула и с грохотом не обрушилась на мое сознание: «Люди не держались бы от меня на расстоянии». Я была поражена и попыталась понять, откуда взялась эта формула. Она звучала почти смехотворно, потому что мне всегда нравилось быть окруженной людьми. Но так же быстро, как эта формула пришла мне в голову, я поняла ее точный смысл.

Четыре вопроса декартовской логики наиболее эффективны при критическом мышлении. В контексте заикания спросите себя:

1. Что произойдет, если я продолжу заикаться?

2. Что произойдет, если я прекращу заикаться?

3. Что не произойдет, если я продолжу заикаться?

4. Что не произойдет, если я не прекращу заикаться?

Доверяйте своему бессознательному, оно даст Вам ответы. Иногда лучше, чтобы кто-то другой задал Вам эти вопросы, а Вы можете сконцентрироваться на ответах.

Хотя люди играют очень важную роль в моей жизни, я с ранних лет научилась прятать свои самые сокровенные мысли и ощущения. Теперь я вспоминала много случаев, когда встречавшиеся мне люди отмечали, насколько я «скрытная» по части личных мыслей и чувств.

Заикание было способом удерживать людей, которые мне нравились, в своей жизни..., но на безопасном расстоянии. Оказалось, что у меня противоречивые намерения. С одной стороны, я хотела говорить, чтобы угодить моим друзьям и семье, но с другой стороны, я хотела сдерживаться, чтобы угодить себе и чувствовать себя в безопасности. Это в конечном счете привело к речевым ступорам.

Поняв это, я могла отмотать свою жизнь назад и понять причину, по которой я чувствовала необходимость в такой большой закрытости, а также оценить, следует ли до сих пор придерживаться этой модели поведения. Я пришла к выводу, что, став взрослой, мне больше не нужно защищать себя от других, сдерживая себя так же, как я это делала в детстве. Теперь я могу на другой основе оценивать, чем можно делиться с людьми, а что нужно хранить в секрете. Правила моего детства больше не действуют.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ БЕСЕДА

Перейдем к заключительной беседе. Во время нее Боб и я обратились непосредственно к тому раздражению, которое я чувствовала к себе в детстве. Эта беседа была самой трудной из трех. Боб заставил меня вернуться в детство и навестить ту маленькую девочку семи лет. Он попросил, чтобы я представила, что эта девочка оказалась перед Богом, но сначала я не смогла себе этого представить, потому что я чувствовала, что она не заслуживала быть перед Богом. В сущности, мне казалось, что сам Бог не захотел бы ее видеть перед собой.

Разумом я понимала, насколько нелепыми были эти мысли, но мои эмоции были заполнены раздражением и презрением к маленькой девочке. В конечном счете, Боб смог заставить меня представить себе маленькую девочку перед Богом, но картина оставалась ненатуральной, и я злилась на девочку за ее вторжение в мои отношения с Богом.

Тогда мы изменили тактику. Теперь в фокусе были ощущения маленькой девочки. Я сказала Бобу, что она была «злой как собака». Когда Боб спросил, на кого или на что она злилась, я упомянула неудачи и разочарования прошлого, но в основном ее гнев был направлен на меня взрослую. Она была сердита, что я упрекаю ее и не хочу устроить свою жизнь. Она хотела, чтобы я перестала так много думать о прошлом и просто начала жить как взрослая. Ничего себе!

Спустя 30 минут Боб прервал беседу, чтобы дать мне время осмыслить все, что только что произошло. Это было главным поворотным моментом. На следующий день я послала Бобу следующее электронное письмо:

После того, как я повесила трубку, я много думала, мысли проносились у меня в голове. Я думала о своей семилетней племяннице. Когда она родилась, она покорила меня. Я очень любила ее и поклялась себе сделать все, что в моих силах, чтобы она никогда не испытывала тех неудач и разочарований, которые испытала я.

Но потом я поняла, что полностью защитить ее я не смогу. Даже моя сестра и ее муж не смогли бы полностью защитить свою дочь. Тогда я решила делать то, что Бог действительно дал мне возможность делать, – любить ее всем сердцем несмотря ни на что, быть ее защитником в течение всей жизни, подбадривать ее и научить любить Бога и других людей.

Затем я начала задаваться вопросом, почему я в состоянии любить свою племянницу так сильно независимо от того, что происходит с нею. Если бы с ней случилось что-нибудь, что вызвало бы у нее чувство неполноценности, я бы захотела просто крепко обнимать ее, пока боль не пройдет. Какая же разница между моей семилетней племянницей и мной самой в детстве?

Я оглядываюсь на саму себя 31 год назад и кричу этой маленькой девочке: «Собирай вещи и выметайся из моей жизни!» Маленькая девочка смотрит на 31 год вперед и кричит: «Повзрослей, ты же взрослая! Решение не в прошлом!»

Меня осенило, что она права. Неважно, сколько раз я перемотаю кинопленку прошлого в своей голове, я не получу ответа от маленькой девочки. Маленькая девочка сделала все, что могла, с теми ресурсами, которые у нее были. Она не знает ответов. Она слишком маленькая.

Тогда я прокричала снова в прошлое, обращаясь к ней: «Держись, я возвращаюсь».

Теперь маленькая девочка улыбается. Я, женщина 38 лет с твердой системой убеждений, начинаю возвращаться к ней. Когда я достигаю ее, я раскрываю ей свои объятия и дарю ей такую же любовь, какую я обычно дарю своей племяннице.

Я шепчу маленькой девочке: «Дело было не в тебе». Потом я иду дальше и сопровождаю эту маленькую девочку в каждом моменте ее жизни, когда она чувствовала себя неполноценной, и повторяю ту же схему.

В результате теперь мои отношения с этой маленькой девочкой стали лучше. Я не знаю, что будет завтра, но сегодня я не только выгляжу взрослой, но и думаю как взрослая.

Моя первая телефонная беседа с Бобом состоялась 18 января 2002 года. Непосредственные результаты были потрясающими. Моя вторая телефонная беседа была 23 января 2002 года. С тех пор у меня не было ни одного речевого ступора. Моя третья телефонная беседа была 30 января 2002 года. С тех пор я больше не злюсь на маленькую девочку.

В заключение я бы хотела сказать, что для меня нейросемантика стала очень эффективным инструментом изменения точек Гексагона в позитивном ключе. Хотя я верю, что нейросемантика может помочь подавляющему большинству людей, которые заикаются, я также допускаю, что полученные мной быстрые результаты были частично связаны с работой, которую я (не вполне осознавая это) делала в течение многих лет, а именно – посещала семинары самопомощи, собирала журналы, изучала гомеопатическую медицину и читала множество книг. Все это внесло вклад в позитивное изменение точек Гексагона.

Я узнала, что корни проблемы могут быть разными у разных людей, но симптомы (беспокойство, страх, напряжение мышц голосовых связок и живота и т.д.) и результат (запинки и ступоры), как правило, одинаковы. Если, как предполагается, чувства страха и беспокойства являются ключевыми составляющими Гексагона заикания, то нейросемантика дает некоторые полезные инструменты для сглаживания этих неосознаваемых отрицательных эмоций и проведения серьезных изменений во всей системе заикания.

БИБЛИОГРАФИЯ

Bodenhamer, Bobby G. and Hall, L. Michael. (1997). Time-lining: patterns for adventuring in “time.” Wales, United Kingdom: Anglo-American Books.

Bodenhamer and Hall. (1999). The User’s Manual for the Brain. Bancyfelin, Carmarthen, Wales: Crown House Publishers Limited.

Hall, L. Michael (1995-2001). Meta-states: A domain of logical levels, self-reflexive consciousness in human states of consciousness. Grand Jct. CO: Empowerment Technologies.

Bodenhamer and Hall. (2001). Games for Mastering Fear. Grand Jct. CO Neuro-Semantics Publication.

Korzybski, Alfred. (1941/1994). Science and sanity: An introduction to nonaristotelian systems and general semantics, (4th Ed & 5th Ed). Lakeville, CN:International Non-Aristotelian

Harrison, John C. (1989-2002). How to Conquer Your Fears of Speaking Before People. Anaheim Hills, California: National Stuttering Association

Более подробную информацию о нейролингвистическом программировании и нейросемантике Вы можете получить на сайте Международного общества по нейросемантике www.neurosemantics.com

Дата добавления: 2015-11-16