И снова непобедимый!

Вот и все! Чего, казалось бы, еще желать? Абсолютный чемпион Европы и мира, победитель XX Олимпийских игр Василий Алексеев вернулся из Мюнхена с чувством выполненного долга перед народом, перед Родиной. Вскоре на его груди появился третий орден — орден Ленина (до этого он был награжден орденами "Знак Почета" и Трудового Красного Знамени). Получая высшую награду, Василий Иванович имел право сказать "Я сделал все!.."

Но он сказал иначе. Выступая на приеме в Кремле, Алексеев от имени олимпийцев поблагодарил партию и правительство за отеческое внимание к спортсменам и закончил свою речь по-своему⁹, "по-алексеевски":

"Мне все очень понравилось в этом чудесном доме, и я постараюсь через четыре года быть снова на этом месте..."

Это было смелое, ко многому обязывающее заявление. Мало ли что могло произойти до Монреальской Олимпиады. К тому же с отменой жима, в чем особенно был силен Алексеев, шансы его на успех уменьшились. Рывок и толчок требуют от атлета молниеносной скоростной реакции, что свойственно молодости, а Василия Ивановича уже в Мюнхене называли ветераном, которому вроде бы пора покинуть большой помост. Однако Алексеев, взяв курс на Монреаль, возобновил свои титанические тренировки. И вновь как из рога изобилия посыпались рекорды. Но и соперники преуспевали.

На свою вторую Олимпиаду шестикратный чемпион Европы и мира отправился без рекордов. В декабре 1975 года болгарский богатырь Христо Плачков превысил достижение Алексеева в двоеборье. Правда, в мае наш атлет вновь стал рекордсменом, но ненадолго. Выступая на чемпионате Болгарии, Плачков набрал в сумме 442,5 килограмма, то есть на 7,5 килограмма больше, чем показал советский чемпион на первенстве СССР.

Был и еще один грозный конкурент — Герд Бонк из ГДР, новый чемпион Европы. Этот 150-килограммовый силач, толкнув 252,5 килограмма, лишил Алексеева звания рекордсмена мира в толчке и, разумеется, тоже претендовал на звание олимпийского чемпиона.

Словом, все предвещало захватывающую борьбу супертяжеловесов на монреальском помосте.

...Организаторы Олимпиады явно недооценили популярность тяжелоатлетического спорта. Тысячи людей не смогли попасть на арену "Сен-Мишель" в день выступления самых сильных. Алексеева я увидел в узком проходе, огражденном железными решетками, охраняемом вооруженными солдатами канадской армии. Ружья наперевес, палец на спусковом крючке. Не подступишься... Наш атлет вышел, чтобы подышать свежим воздухом, и, задумавшись, облокотился на решетку. Да, ему было над чем призадуматься....

Еще в Москве многие, даже далекие от спорта, люди спрашивали меня: "Не проиграет ли Алексеев?" И эта тревога была понятной. Но меня не покидала уверенность в успехе Василия Ивановича, тем более что ни Бонку, ни Плачкову еще не удавалось победить Алексеева в очной борьбе. К тому же я помнил его слова: "Уж если я чего захочу, — непременно добьюсь... Чего бы мне это ни стоило!"

Видимо, неплохо знали непобедимый характер Алексеева и его главные соперники. Плачков, находясь в Монреале, вообще не вышел на помост.

— Заболел Христо, изрядно похудел, — объяснил мне старший тренер болгарских штангистов Иван Абаджиев причину отказа Плачкова от соревнований.

И второго конкурента, можно сказать, не было. Бонк боролся лишь за серебряную награду. Признаться, я очень удивился, когда Герд начал рывок со 165 килограммов, имея рекорд ГДР — 185. После того как он остановился на 170 килограммах, а Алексеев вырвал 185-килограммовую штангу, вопрос: "Кому быть чемпионом?" — оказался предрешенным. Подняв 235 килограммов, чемпион Европы исчерпал свои возможности.

И тут на табло появилась фантастическая цифра — "255"! Буквально вопль восторга потряс зал, в котором было две с половиной тысячи зрителей.

И вот минуту спустя я увидел на арене того самого Алексеева, который 18 марта 1970 года в Минске открывал эру "шестисотников". Но тогда, помните, перед ним была штанга весом в 217,5 килограмма. И на этот раз он точно так же стоял, запрокинув голову, прикрыв веки, губы его что-то шептали... Его, триумфатора, покорившего чудовищно тяжелую штангу, двукратного олимпийского чемпиона, долго не отпускали с помоста. Аплодисменты гремели и гремели. И в ответ Василий Иванович низко, по-русски, в пояс, поклонился публике за радушие, за поддержку.

Набрав в двоеборье 440 кг, Алексеев на 35 (!) килограммов опередил серебряного призера Бонка, побив его рекорд мира в толчке на 2,5 килограмма. Такой исход соревнований был неожиданным.

И не случайно на пресс-конференции один из западных журналистов, обращаясь к Алексееву, сказал:

"До Монреаля вы, вероятно, чувствовали, что ваш титул самого сильного под угрозой. Но оказалось — у вас нет соперников, вам не с кем было соревноваться".

— Соперник был — штанга, — ответил Василий Иванович.

— Зачем вы пошли на рекорд после победы?

— Всегда хочется большего. Медаль есть, а рекорд — это плюс к медали. Думаю, получился хороший плюс.

— Долго ли будете соревноваться?

— А сколько бы вы хотели?

— Если бы выступал Плачков, каким был бы результат?

— С этими килограммами, которые я показал, все осталось бы на своих местах. Добавлю, Плачков, конечно, силен, но он еще не выиграл у Бонка. А килограммы, показанные Гердом, говорят сами за себя...

— Почему на ваше психологическое состояние, на ваш результат не повлиял анаболический контроль?

— Кто чем живет...

Тут я должен пояснить, что на долю Алексеева выпал жребий пройти предварительный стероидный контроль. Дело в том, что в последние годы многие атлеты наращивали силу мышц, употребляя гормональные препараты фармацевтического производства. Поэтому МОК решил провести выборочную проверку, и Алексеев попал в число 12 штангистов, у которых были взяты анализы до турнира.

— А следует ли атлетам принимать стероиды? — последовал дополнительный вопрос.

— На этот счет есть решение МОКа. И это решение правильное. Я его одобряю, По моему выступлению, думаю, теперь ясно, что и другим не стоит принимать анаболики.

— Ваше хобби?

— С удовольствием слушаю музыку, садоводством увлекаюсь. Люблю охоту, рыбную ловлю, литературу...

— Какая ваша ближайшая спортивная задача?

— Выиграть чемпионат Рязани, где я теперь живу.

И начались расспросы, что за город Рязань, где он расположен. Василий Иванович, что особенно импонировало журналистам, пересыпал свой рассказ шутками, вставляя в русскую речь французские и английские слова.

Но вот пришло время "закруглить" затянувшуюся пресс-конференцию, и его на прощание спросили:

— Что побуждало вас к победе?

— Знал, что этим будет гордиться Родина, весь наш народ...

Журналисты проводили непобедимого богатыря аплодисментами. Мне это было приятно, потому что знаю, какой невыгодный для себя микроклимат создавал Алексеев безразличным отношением к работникам прессы. Как всякий нормальный человек, он неравнодушен к тому, что о нем пишут. Но странное дело: он не стремился создать вокруг себя атмосферу доброжелательности. Может, потому, что это было для него защитной реакцией, пусть неосознанной, но необходимой. Ведь слава — очень требовательная особа. И плохо тому, кто становится ее пленником.

Однажды Алексеев сказал мне:

"Слава — не лекарство. Страшно ломает. Когда навалится, то просто неприятно — тяжело жить, нормально работать. Но, в общем-то, я не реагирую на славу, и она меня не оглушает. Чувствую себя человеком, как все..."

Он, конечно, не такой человек, "как все". И вопрос о том, что помогло ему стать самым сильным, будет еще долго волновать всех, особенно тренеров по тяжелой атлетике. Уверен, что его бесценный опыт не пропадет. Это убеждение укрепилось во мне особенно после того, как в январе 1976 года я побывал на экспериментальном сборе штангистов, который проводил Василий Иванович.

Не берусь рассказывать, в чем суть алексеевской методики, — он изложит ее в диссертационной работе на степень кандидата педагогических наук, а приведу лишь несколько мыслей одного из тех, кто занимался под руководством Алексеева, — днепропетровского тренера штангиста Султана Рахимова: ¹⁰

"Сначала я не верил, что советы Василия Ивановича помогут. Теперь поверил... Плечи, спина — все тело наливается силой. Есть над чем подумать. Все может не подойдет, но самое ценное возьму!"

Что любопытно, именно после тренировок с Алексеевым молодой богатырь, который в сумме не набирал и 400 килограммов, на карагандинском помосте стал третьим призером с отличным результатом — 420 килограммов, а вскоре завладел рекордом страны в рывке. Не он ли придет на смену двукратному олимпийскому чемпиону?

Впрочем, Алексеев пообещал "выиграть первенство Рязани". Судя по этому, он не собирается покидать помост.

— Выиграл все, что можно было выиграть, — удовлетворённо сказал Василий Иванович после Монреаля, — Ни в чём команду не подвёл. Моя дальнейшая задача — создать в Рязани тяжелоатлетическую школу. В этот город я переехал из Шахт как уроженец рязанской земли. Хочу пригласить тренеров, помочь им. Для каждой возрастной группы будет своя методика — от начала до высот. Всё проверил на себе... Может, приглашу в Рязань перспективных ребят, не имеющих тренеров. Хочу поработать, корыстных целей не имею.

¹ "...на сенольном заводе" — так в оригинале текста.

² "И Василий не помедлил: устраивает фейерверк рекордов в Таллине."

Вот из таких корявеньких предложений, в которых не соблюдается единство времени (а должно быть написано, понятно, так: "И Василий не промедлил: устроил фейерверк рекордов в Таллине), и состоят, в основном, тексты про штангистов. Этот и некоторые другие отрывки текста я решил не редактировать — поскольку уже замучился это делать.

³ "...все семеро хотели стать призёрами..."

Прежде всего, наверное, не "все семеро", а "каждый из семи" — а то получается, что штангисты — в реальности соперники друг для друга — выступали единой командой и хотели все сразу получить семь призов — в то время как организаторы могут дать лишь три приза для трёх лучших.

Кроме того, каждый из семи штангистов хотел стать, скорее всего, не "призёром", а победителем.

Таким образом, данная фраза, если написать её по-нормальному, должна выглядеть так: "каждый из семи хотел стать победителем".

⁴ "Самый рослый силач, почти двухметровый финн Калеви Лахденранта и Бонк выжимают по 190 килограммов..."

А должно быть написано примерно так: "Финн Калеви Лахденранта, самый рослый, почти двухметровый силач, и богатырь из ГДР Герхард Бонк выжали по 190 кг..."

А то получается, что самый рослый силач — это финн по имени "Калеви Лахденранта и Бонк" (если при перечислении упомянуты физические данные, национальность и имя одного человека, то должны быть упомянуты физические данные, национальность и имя другого человека). И сей силач прямо сейчас, в настоящем времени, где-то "выжимают" по 190 кг.

Понятно, что приведённый отрывок ещё достаточно понятен, и русскоязычному читателю вполне по силам распутать все небрежности такого изложения. Однако уважающий читателя, заботящийся о его удобстве автор никогда не должен заставлять читателя что-либо распутывать в плане ясности изложения. Недоработка текстов — это признак самодовольства автора, его наплевательского отношения к читателю.

⁵ "Заблестели от влаги плечи и у нашего богатыря. Атлет несколько раз приседает со штангой на вытянутых руках."

"Заблестели" — "приседает". Опять нестыковка времён.

И совсем уж замучили меня эти "вытянутые" руки, я их уже просто устал исправлять. Слово "вытянутые" означает, что штангистам при удержании снаряда наверху руки что-то или кто-то вытягивает, что их руки испытывают именно тянущую нагрузку. Но на самом деле руки штангистов испытывают в этом случае сжимающую нагрузку. То есть в отношении штангистов нужно писать "выпрямленные руки".

⁶ "Разогнулся, как стальная пружина, и штанга послушно пошла вверх..."

Так и вырисовывается следующая картина: сначала штангист полностью выпрямился, "разогнулся, как стальная пружина" — и лишь после этого штанга наконец-то оторвалась от помоста и начала движение вверх.

⁷ "Началась тактическая борьба: Алексеев заказывает 175, а Манг этот вес пропускает..."

"Началась" — "заказывает". Сплошная нестыковка времён.

⁸ "...выиграть Олимпийские игры". Выиграть игры — это всё равно, что маслить масло. На самом деле выиграть можно, например, Олимпиаду.

⁹ "...свою речь по-своему" — опять тавтология.

¹⁰ "...днепропетровского тренера штангиста Султана Рахимова" — как вот с этим разбираться? В книге "Русский (я переделал это "русский" на "советский" — меня уже замучил этот националистический, местечковый душок) исполин Василий Алексеев" дальнейшие слова Д.И.Иванов приписал самому Султанбаю Рахманову, а не какому-то тренеру "штангиста Султана Рахимова".

В общем, ставлю двойки автору, редактору и корректору этого текста.

Источник: http://www.shtanga.kcn.ru/alexeev4.htm

Дата добавления: 2015-10-16