Богатырь колючий, но по вкусу!

В феврале 1971 года в составе спортивной делегации самый сильный атлет поехал во Францию, и парижане устроили ему восторженную встречу. Корреспонденты и фоторепортеры преследовали Алексеева по пятам. Самая крупная спортивная газета Франции "Экип" отводила ему целые полосы: публиковала интервью, репортажи, фотоочерки, дружеские шаржи известных карикатуристов.

Вот о чём сообщала "Экип" устами лучших своих репортёров:

"Первая встреча. Аэропорт. Появляется гигантская фигура Алексеева. Первый вопрос:

— Ваш вес?

— Немного потяжелел: вместо 136 кг — 143 кг.

— Что вы можете сказать о Жаботинском?

— Он недавно перенёс операцию, но собирается вернуться на помост.

— Ваши увлечения помимо штанги?

— Шахматы.

— Ваше меню?

— Самое обыкновенное. Может быть, больше, чем обычно, мясных блюд...

В отеле "Ронсерей" мы встретились снова и беседуем более обстоятельно.

— Как вы пришли в тяжёлую атлетику?

— Я из рабочей среды. Мой отец был лесорубом в Архангельской области. С самого детства я приучился к тяжёлой физической работе. Это была замечательная школа... Природа наградила меня большой физической силой, большей, чем нужно было для моей работы. Естественно, мне захотелось использовать эти природные способности в спорте.

— Как вы относитесь к своей популярности, ажиотажу, который порой создаётся вокруг звёзд мирового спорта?

— Не люблю шумихи, мне не нравится, когда спортсмена превращают в этакую эстрадную знаменитость. Люблю спокойствие, я по натуре, скорее, домосед. Дома в кругу семьи провожу лучшие минуты своей жизни, Слава — очень требовательная особа.

Бывает, что на спортсмена смотрят, как на какого-то диковинного зверя, а отсюда и не всегда достаточное уважение к нему как к человеку.

— Ваши рекорды поразили весь мир. Считаете ли вы себя "суперменом?"

— Отнюдь нет. Я самый обыкновенный человек, а не какой-то феномен, или, как вы говорите, "сверхчеловек". Просто мне, может быть, чуть-чуть повезло — я имею в виду природную силу...

— Что вам дал спорт?

— Я многим обязан спорту. Он помог мне расширить кругозор, ознакомить спортивный мир с достижениями советской тяжёлой атлетики. Спорт помог мне сформировать характер, научил стремиться к победе и бороться за нее", — так заканчивалось интервью под названием "Алексеев завоёвывает Париж".

А вот выдержка из другого репортажа:

"Приезд Алексеева в Париж как бы освежил душу парижан, которые вот уже пять лет не видели "в деле" самого сильного человека в мире. Ровно пять лет назад здесь побывал Леонид Жаботинский. Он блистал в те дни всеми огнями рампы и помоста. До него очаровал всех Юрий Власов... Алексеев представляется нам более, так сказать, "колючим" человеком... Он клянется, что в нём нет ничего от "супермена", однако рекорды, установленные им недавно, лучшее тому опровержение..."

Парижане ждали рекордов. Спортивный зал "Макс Рузи" ломился от зрителей, и советские атлеты не разочаровали. Они обновили шесть рекордов мира, посвятив их предстоящему XXIV съезду КПСС. Особенно щедрым был Алексеев: побил рекорды в жиме, в рывке и в толчке. По этому поводу "Экип" писала:

"Парижская публика — вроде капризного ребёнка. Настроение её очень изменчиво. Иногда она принимает в штыки общепризнанную знаменитость... освистывает её, Алексеев же пришелся ей по вкусу, да ещё как! Алексеевская "премьера" удалась на славу. Почаще бы и побольше бы таких феноменальных выступлений, и штанга будет окончательно усыновлена парижанами..."

Спустя год, когда самый сильный вторично будет в Париже, один из журналистов "Экипа" Ален Билуин в репортаже "Алексеев в роли Гулливера" расскажет о нём следующее:

"И вот он сидит перед нами в своём кресле. Он — царь среди силачей. На устах у него полусаркастическая улыбка. Его брови насуплены. В нашем чуждом для него мире он держит себя очень осторожно. Он опасается какого-либо подвоха. Этот 140-килограммовый колосс одновременно и разочаровывает, и интригует вас. Дело в том, что Василий не скрывает своего отношения к людям. А тем более к журналистам, которых он держит а чёрном теле.

На этой неделе наш главный фотокорреспондент собирался его снять, когда он сидел за столом в ресторане на бульваре Бонновель. Василий характерным для него жестом сначала решительно покачал головой, показывая тем, что он не кинозвезда, потом своей огромной ручищей закрыл лицо, давая понять, что он против такой дерзости фотокорреспондента.

...Василий Алексеев никогда не считал славу своим личным делом. Он эту славу терпит."

Вернувшись с триумфом из Парижа, Алексеев сразу же летит в Вену на традиционный праздник газеты австрийских коммунистов "Фольксштимме". Это событие он отмечает мировым достижением.

Проходит несколько дней, и атлет снова бьёт рекорд, выступая во Дворце спорта в Лужниках перед делегатами XXIV съезда КПСС.

После красивой победы в Софии на чемпионате Европы Василий Иванович Алексеев успешно защитил дипломную работу и, окончив институт, стал горным инженером. Это на какой-то период отвлекло его от тренировок, но не помешало стать героем V Спартакиады народов СССР.

Богатырь приехал в Москву в середине июля. Приехал, как приезжают на праздник: с женой и сыновьями. Даже в этом Алексеев проявил свою самобытность.

И вот ликует Дворец тяжёлой атлетики ЦСКА!

...Подняв 235 килограммов, атлет набрал в сумме 640 кг — это был седьмой рекорд. И тут тренер российских штангистов Юрий Дуганов сказал ему:

— Хватит, Василий Иванович. Спасибо.

— А как народ? Не подумает ли, что мало прибавляю?..

— Куда же больше...

— Да, рекорды надо уважать, — согласился богатырь.

Жарким было то лето 1971 года на Дону. Поговаривали, что даже воробьи погибают от палящего зноя. Приехали штангисты сборной команды в Мелиховку к Алексееву, чтобы готовиться к чемпионату мира, три дня "пожарились" и сбежали в Подмосковье. Василий остался с семьёй. Он отдыхал и тренировался на турбазе комбината "Ростовуголь" и черпал свою силищу в буквальном смысле из Дона.

Выглядело это так. Из воды появляется черноволосая голова, потом — штанга. Алексеев выхватывает ее вверх, и из "блинов", как из ушата, льётся донская вода. Потом он снова погружается в Дон. Долго не показывается — видимо, гриф штанги нащупывает. И вот опять из реки вырастает его могучий торс...

Ещё больше меня восхитила его тренировка на водных лыжах. Не сразу отыскался катер, достаточно мощный, чтобы потянуть за собой 150-килограммового силача (стартового мостика не было, поэтому Василий заходил в Дон по грудь). Как Черномор, он "выходил" из воды и лихо скользил по её мутноватой поверхности.

И ещё штрих.

...Василий Иванович лежит на песке, загорает, рядом резвятся сыновья.

— Папа, можно я искупаюсь? — спрашивает светлоголовый кудряш Дима.

— Плавать надо, а не купаться, — назидательно говорит отец. — Плыви вон до того буйка и обратно.

Дима ёжится, ему страшно, но он плывёт, торопится...

— Изверг ты, — сердится Олимпиада Ивановна. — Он же такой маленький...

Василий Иванович, глядя в сторону плывущего сына, отвечает:

— Детей воспитывать надо!

И в его глазах я вижу добрые лукавинки. Вижу нежность...

Дата добавления: 2015-10-16