Интервью с Василием Алексеевым

Касатов: Василий Иванович, как росли ваши результаты в тяжёлой атлетике? Если были прорывы, то с чем вы их связываете?

Алексеев: Вообще, сумма троеборья регулярно вырастала у меня на 40-50 кгв год. Но когда в 1968 году на первенстве СССР в Луганске я поднял 540 кг, а потом весь 1969 год выступая с больной спиной, поднимал уже всеголишь 530 кг, то все специалисты поставили на мне крест. Но я-то знал, что всё идёт нормально, поскольку тренировался по полной программе. И когда через полтора года я поднял 600 кг, то это как раз и свидетельствовало о том, что мои результаты росли стабильно. Если бы советское правительство платило деньги, как положено, то при условии сохранения жима я поднял бы 700 кгк 1974-1975 годам. Это не бахвальство. В 1972 году я уже дважды на соревнованиях жал 250 кг.

Касатов: А почему отменили жим?

Алексеев: Частично из-за меня. Каждая имевшая тяжеловесов страна хотела, чтобы они стали чемпионами, но как они могли со мной соревноваться?

В двух движениях — толчке и жиме — я поднимал столько (и видно было, что могу поднять больше), сколько все другие даже на грудь не могли взять. А им хотелось быть чемпионами...

До отмены жима штангисты СССР всегда возили с собой на соревнования подарки для судей — водку и матрёшки. И потому когда жим отменили, мы вздохнули облегчённо: наконец-то можно было ездить без чемоданов. На чемпионат Европы в Мадриде 1973 года мы приехали уже без матрёшек и водки. Ух, какое разочарование это вызвало у судей...

Cудейство было очень жёстким. Штангист при весе 52 кг толкает 150 кг, но при опускании штанги на помост он должен сопроводть её до помоста. И если в момент опускания штанга бьётся о помост, и у него вылетает рука, судьи не засчитывают результат.

Когда пацаны всё поняли, то при опускании штанги на помост бросались грудью на штангу и прикрывали её, чтобы не было видно, что руку отбило.

Касатов: Как эволюционировала ваша тренировачная программа? Какие главные выводы о тренировочном процессе вам удалось сделать?

Алексеев: Вот вы такой вопрос задали, как будто я по Дарвину эволюционировал от обезьяны к человеку. Ну, если речь идёт о программе тренировок, то для ответа потребуется очень много времени.

Главные выводы о тренировочном процессе следующие: это тяжёлый и разумный труд без допинга. Нужна большая целеустремлённость.

Касатов: Приведите, пожалуйста, пример базовой тренировки тяжелоатлета Василия Алексеева.

Алексеев: Базовой? Я не знаю, что ответить на этот вопрос.

Я отрабатывал одно движение до тошноты, до тех пор, когда уже смотреть на него не мог. Затем брался за другое в таком же плане и т.д.

Я исключил из тренировок приседания и толчок штанги со стоек, поскольку толчок со стоек ломал правильное положение штанги на груди в момент классического движения.

Касатов: Какие тренировки, на ваш взгляд, вызывают максимальный прирост сил, какие оптимальны для увеличения скорости, а какие для повышения силовой выносливости?

Алексеев: Тут для ответа мне нужно доставать свою кандидатскую работу.

Касатов: А что вы можете сказать относительно времени восстановления между различными тренировками? Какие у вас на этот счёт наблюдения?

Алексеев: У меня никогда не было времени на восстановление. Я проводил две тренировки в день по три часа, а третью тренировку в поисках колбасы. Приходилось даже ездить в Москву за продуктами. Пока едешь, отдыхаешь. Однажды в Москве в очереди за хлебом (а приходилось брать хлебапо 10-15 булок, чтобы часто не ездить) один мужчина в очереди упрекнул меня, что я, мол, никак не наемся. На что я ему ответил: "Ты что, этот хлеб на Красной площади сажаешь и урожай снимаешь? Нет? А вот я — хлебороб".

Касатов: Для спортсменов огромное значение имеет питание и сон. В этих областях у вас имеются какие-нибудь достижения, достойные упоминания?

Алексеев: Имеются. В январе 1975 года я прилетел в Сингапур и сразу проспал там около полутора суток. Когда мы с ребятами вышли в город, то выяснилось, что я потерял 36 часов времени.

Касатов: Каково ваше отношение к пауэрлифтингу?

Алексеев: Нормальное. Человек не всегда может проявить себя в тяжёлой атлетике. Зато он может добиться успехов в пауэрлифтинге. Пожалуйста, поднимай, я только "за", я приветствую пауэрлифтинг. Чем больше он вклинится в спорт, тем быстрее уйдёт со двора. Девушек тоже приветствую в этом виде спорта.

Касатов: А что вы думаете о лифтёрской экипировке?

Алексеев: Вы имеете ввиду комбинезоны и майки? Кому нравится — да ради бога надевай, не нравится — не надевай. Вон пловцы: кто хочет, акваланг надевает, а кто не хочет, так плавает.

Раз экипировка существует, значит по желанию можешь её использовать. Да и в других видах спорта тоже существует различная экипировка. Она способствует понижению травматизма.

Касатов: К сожалению, сегодня тяжёлая атлетика переживает не лучшие свои времена. И многие любители "железа" предпочитают заниматься технически более простым и, наверное, менее травматичным пауэрлифтингом. Как вы думаете, тяжёлая атлетика себя ещё покажет?

Алексеев: Покажет. Но я не думаю, что пауэрлифтинг менее травматичен. Всевозможные накладки, бинты и экипировка всё равно не спасают связки и колени. Отрывы мышц и всё те же травмы, что и в тяжёлой атлетике. Пожалуй, в пауэрлифтинге травм даже побольше, чем в тяжёлой атлетике.

А в штанге, если тренироваться грамотно и с умом, травму получить очень сложно...

Касатов: Сейчас искуственно раздувается ситуация вокруг так называемого допинга. Как вы считаете, за последние 20-30 лет спортсмены получили со стороны фармацевтов значительное преимущество перед своими предшественниками?

Алексеев: Почему искусственно? Нормально, естественно, но этого не должно быть. Мы не должны в спорте иметь печальные последствия. Анаболики принимают не грамотно и в больших дозах. Однажды меня обманули в 1967 году, когда я уже был трёхкратным чемпионом мира. Мне сказали: "Вот ретаболил, и ты его попробуй". А дали метандростенолон. Я его три дня употреблял, и у меня четыре травмы открылось. Я поломал колено, стопу и плечо, а был в сумашедшей форме. Это от метана. Другим он помогает, а у меня своего хватало. Высушил все связки и четыре травмы получил. Молодёжи, да и вообще всем, не советую принимать анаболики. Яд в умеренной дозе — лекарство, а у нас анаболики едят мешками.

Василий Алексеев: "На Олимпиаде-80 меня отравили"

Юрий Голышак,
Александр Кружков,
Шахты-Москва, 02.09.2011

(Фото Юрия Голышака, "СЭ")

Дата добавления: 2015-10-16