Так улыбаются сильные

Второй год подряд журналисты называли Алексеева лучшим спортсменом. Французская Академия спорта наградила его "Призом президента". Очень оригинальным и символичным: в левой части позолоченной пластины — фигура самого сильного атлета со штангой над головой; на его синем трико — красный круг с золотым серпом и молотом; в правом верхнем углу — изображение земного шара с красным флагом.

В 1972 год Алексеев вступил обладателем всех абсолютных рекордов. За два года он внёс в мировую таблицу 47 поправок.

Словом, тяжелоатлетический барометр не предвещал грозы. Небо над головой Алексеева казалось безоблачным.

Сам же атлет видел облака, облака... Жизнь у него была намного беспокойнее, чем у предшественников — Юрия Власова и Леонида Жаботинского.

В то время Алексееву нездоровилось. Он не мог избавиться от последствий перенесённого зимой гриппа. Манг же, выступая в западногерманском городе Ульм, показал в сумме троеборья 625 кг. Но не это взволновало любителей тяжёлой атлетики, а то, что вскормленный финансовыми магнатами ФРГ силач Манг побил в жиме рекорд Алексеева, сумев поднять 230,5 килограмма. И это в решающий год — год Мюнхенской Олимпиады!

Нужен был хлёсткий ответ. И Василий не помедлил: устраивает фейерверк рекордов в Таллине ².

К Олимпийским играм главные претенденты на призовые места пришли с такими показателями: Алексеев — 645 кг, Патера — 635 кг, Манг — 630 кг, Рединг — 620 кг.

...Семь гигантов, церемониально представ перед зрителями, затем не спеша вернулись в просторный зал разминки — атлетическую цитадель, свято охраняемую от посторонних. Интерес к олимпийскому турниру самых тяжёлых атлетов был настолько большим, что в последний день соревнований пришлось ввести специальные пропуска. Каждый из великанов называл близких ему людей, которые должны за ним, как говорят атлеты, "ходить", и только им, обладателям синего пропуска, было дозволено" находиться в разминочном помещении.

Процедура взвешивания показала, что Василий Иванович готов в очередной раз огорчить соперников. Его собственный вес был рекордным — 152,8 кг. Потяжелели, стали немного солиднее и конкуренты. Так, американец Кен Патера весил 146 кг, колосс из ГДР молодой Герд Бонк — 142,3 кг, атлет из Брюсселя, наш старый знакомый Серж Рединг — 140 кг. Даже золотая надежда хозяев Олимпиады Рудольф Манг, несмотря на свой относительно небольшой рост — 180 сантиметров, — весил около 130 кг...

Каждый силач мог бы, как говорится, горы своротить, все семеро хотели стать призёрами ³, но нервы, нервы... Не раз наблюдал я, как Алексеев одним своим появлением на состязаниях заставляет кое-кого терять самообладание. И здесь, войдя в зал разминки, он многих привёл в смущение.

Прошёл Василий мимо Патеры, окинул его пристальным взглядом с ног до головы, и, вижу, как-то не по себе стало американцу. Часто-часто замигал Рединг, будто провинившийся в чём-то, когда Алексеев подошёл к нему и сказал: "До чего же ты сильный, Серж!" Огнём заполыхали щёки Манга после того, как Василий ему улыбнулся: мол, держись — поборемся!

Так вот прогулялся Василий по залу, и, вижу, сникли, что ли, под его пристальным, очень спокойным взглядам претенденты на медали.

У каждого силача был свой верный "Санчо Панса". За Алексеевым "ходил" его друг Яан Тальтс, который отлично изучил все шероховатости мюнхенского помоста (стал олимпийским чемпионом в первом тяжёлом весе). Рединга, как всегда, опекал бледный, предельно взволнованный Андре Дюпон — тренер бельгийских штангистов. За Мангом по пятам следовал некогда "загадочный" Томми Коно. Возле Патеры находился бывший атлет полусреднего веса Расл Нипп... Я потому называю секундантов, что и от их находчивости, умения трезво оценить обстановку, вовремя подсказать что-то дельное, от того, как они "ходят", во многом зависит успех соревнующихся. И обстоятельный, деловой Тальтс справлялся с ролью "опекуна" блестяще. Правда, не без помощи врача команды Виктора Ломадзе и массажиста Константина Громадина.

Все ещё было "в тумане", когда Алексеев сказал Яану: "Пора за дело!" — и вышел из "засады".

Время на разминку было предельно ограничено, так как события развивались стремительно из-за малого количества участников. А тяжеловесы "врабатываются" медленно — попробуй расшевели человека весом в полтора центнера!

Василий делал лёгкие упражнения из цикла утренней гимнастики.

— Не было бы опасности, мог бы начать с сорока, — говорит Василий своему "оруженосцу". — Силищу чувствую страшную...

А борьба в полном разгаре. Самый рослый силач, почти двухметровый финн Калеви Лахденранта и Бонк выжимают по 190 килограммов ⁴, и их приглашают поднять два центнера. Присел Алексеев, посматривает на Патеру, Рединга, Манга, а они — на него.

В предстартовом волнении "потёк" Рединг: Дюпон то и дело протирает его добродушное крупное лицо махровым полотенцем, промокает круглые плечищи, грудь-колокол, но пот снова и снова выступает градинами на разгорячённом теле. Ручьи бегут и по лицу Манга. Тяжело дышит Патера: расторопный Нипп насухо вытирает его грудь и ключицы, куда атлет кладет штангу. Пошёл американец на высокую сцену и вновь взмок...

Только наш атлет дышит полной грудью. Только он — сухой.

Но вот Патера сделал почин — выдавил 212,5. Выдавил, вернулся в зал разминки и ждет, чем ответят Рединг, Манг, Алексеев.

Бельгиец и немец, будто сговорившись, начинают с 222,5 килограмма.

Это уже серьезная заявка — ни Рединг, ни Манг прежде не начинали состязания с такого веса. И штанга наказывает их за дерзость: Рединг не поднял ее на грудь, а Манг не выжал снаряд с груди. Соотечественники встретили Рудольфа восторженно, когда он появился перед ними, выйдя на сцену через "персональную" дверь, минуя коридор, а проводили жиденькими хлопками. Не ожидал Василий такого "подвоха" со стороны соперников. Он было приготовился жать 225-килограммовую штангу, но вынужден ждать, а когда долго ждешь вызова, известное дело — остываешь... И вторые попытки оказались неудачными — стало очевидно, что Рединг и Манг перегорели. Но не сдаются: словно по уговору, оба отказываются поднимать злосчастные 222,5 и просят увеличить вес штанги на 2,5 килограмма.

Согласно правилам, первым на сцену приглашается Василий Алексеев.

— У... у... у...! — восторженно взвыли трибуны после того, как Алексеев выпрямил руки с громадой металла.

На арене — Рединг. 12 лет почти ежегодно Серж приезжал к нам на традиционные весенние соревнования, выступал с Власовым, будучи ещё новичком, потом соревновался с двукратным олимпийским чемпионом Леонидом Жаботинским, последние три года настойчиво преследовал Алексеева, стал вторым "шестисотником", бил рекорды мира в жиме и толчке, но когда Василий был рядом, тушевался и не мог соревноваться. И на этот раз Рединг не сумел выстоять. 225-килограммовая штанга вырвалась из его рук, не пожелала даже лечь на грудь.

Через "персональную калитку" идет на помост Манг, а за его спиной в нервном оцепенении — Коно. Тяжело, не без погрешностей Рудольф поднимает штангу и спасается от "баранки". Самый сильный остался без конкурентов. Он вполне мог пойти на 235 и даже атаковать рекорд мира — выжал бы непременно, но отказался от соблазна. Спокойно, как на показательном выступлении, капитан нашей сборной продолжал укреплять свое лидирующее положение: поднял 230, затем 235 килограммов. Верный "оруженосец", предусмотрительный Яан Тальтс, подкрепил атлета горячим кофе, предложил план дальнейшей борьбы. Впрочем, всем было ясно, что Алексеев, имея перед Мангом преимущество в 10 килограммов, победу не упустит. Но чего не бывает в соревнованиях штангистов... Вдруг рывок заартачится, не пойдет, как было три дня назад у Давида Ригерта. Вот почему, готовый удивить неслыханными рекордами, Алексеев решил действовать осмотрительно, наверняка. Ему, двукратному чемпиону Европы и мира, недоставало только золотой олимпийской награды.

Потогонными выдались олимпийские состязания. Заблестели от влаги плечи и у нашего богатыря. Атлет несколько раз приседает со штангой на вытянутых руках ⁵. Спешит. Нет даже минуты для столь необходимого тяжеловесам отдыха. На высоком помосте уже 160 килограммов.

— Плечи не успеваю размять, — сетует Алексеев.

— Ничего, успеешь! Есть еще время...

— Нужно сделать десять разминочных рывков, но некогда... А рывок вроде бы получается, — подбадривает себя Василий.

— Пойдем, Вася. Пора! — говорит Тальтс, и в сопровождении массажиста и врача они направляются туда, где атлета ждет 170-килограммовая штанга.

Василий долго стоит перед штангой, приподняв голову, устремив взгляд в ажурные своды потолка. Он предельно собран, каким всегда бывает в решающий миг. Значит, рывок получится. Так и есть! Разогнулся, как стальная пружина, и штанга послушно пошла вверх...⁶

Очередь за Мангом. И он взметнул снаряд с редкой для тяжеловесов резвостью.

Началась тактическая борьба: Алексеев заказывает 175, а Манг этот вес пропускает... ⁷ В другой, менее ответственной ситуации Василий наверняка бы пошел на 180. Тут он спокойно забирает все "свои килограммы", стремясь как можно дальше оторваться от молодого преследователя. И это ему удается. Правда, штанга потянула его вперед, но из подчинения не вышла. Велик, очень велик запас прочности!

Василий, довольный, вернулся в разминочный зал. А Коно со скоростью спринтера побежал к судьям, чтобы перезаявить вес.

Так спешил, что чуть было не сбил с ног Тальтса. 180 (вес, равный рекорду мира Алексеева) — вот сколько заказал Коно для Рудольфа!

Восторженным ревом публика встретила Манга, а проводила молча. И так — дважды...

Состязания не закончены, но мюнхенцы поняли: рано газетчики окрестили Рудольфа "молодым немецким чудом", "супер-Мангом", рано ему претендовать на "престол" Алексеева. После двух упражнений у Василия — 410 кг, а у Рудольфа — 395.

Победа, можно сказать, обеспечена. Теперь хорошо бы закончить с рекордом! Но не это волнует Алексеева. Ему сегодня нужна лишь золотая медаль. А ее получает тот, кто в пылу олимпийского сражения не теряет хладнокровия, кто сильнее и физически и морально.

Толчок. "Разжигает" Манг. Ему никто не угрожает, и, чтобы обеспечить серебряную медаль, он толкает 215 килограммов. Но вот все стихло. Алексеев у штанги весом в 225 килограммов.

Через несколько секунд мы поздравим его со званием олимпийского чемпиона. Однако снаряд, легко взмыв вверх, опускается на грудь атлета и сбивает его с ног... Василий отталкивает падающую штангу и делает кувырок назад через голову.

— Этого еще не хватало!

Так возмутился, что от отдыха отказался. Тут же вернулся к коварной штанге и расправился с нею, как с игрушечной. Не проходит и трех минут, как Василий окончательно охлаждает пыл западногерманского силача: толкает четко, как на смотру, 230 килограммов и набирает в сумме троеборья 640! Олимпийский рекорд Жаботинского, установленный в Токио во время поединка с Власовым, превышен на 67,5 килограмма!

Так завершилось олимпийское сражение супертяжеловесов. После того как был исполнен Гимн Советского Союза и Алексеев в сопровождении призеров — Манга и Бонка вернулся за кулисы, я, пользуясь отсутствием конкуренции со стороны журналистов, попросил олимпийского чемпиона сказать несколько слов о себе и своей победе.

— С первых слов скажу — не подкачал! Титул сильнейшего остается в Советском Союзе и, думаю, по праву. Если было бы нужно прибавить для победы еще — прибавил бы... А какая, простите, сумма вышла? — вдруг спохватился Алексеев.

— 640!

— В другой ситуации можно было с моей силой сделать значительно больше. Но у меня была задача — выиграть Олимпийские игры ⁸. Рекорды на этот раз были не нужны. Где рекорды — там и риск. А риск на Олимпиаде неуместен. В этом мы, к сожалению, убедились здесь на личном горьком опыте: мне, как капитану команды, очень досадно, что из-за четырёх нулевых оценок наша сборная уступила первое место болгарам...

В комнату вошел смущенный Манг.

— А, Рудик! — поднялся навстречу гостю Алексеев, и соперники обнялись.

Василий усадил Манга возле себя и, поглядев на его массивную, словно отлитую из бронзы, фигуру, улыбаясь, сказал:

— Ну и здоровенный же ты, дьявол!

Гость, хотя и не понимал, что говорит Алексеев, согласно кивал головой, а когда появился переводчик, откровенно признался, что надеялся победить. Ничего на это не ответил Василий, только кустистые брови насупил. А после ухода гостя сказал: "Слабоват пока..."

Потом Алексеев, склонившись над столиком, щедро давал автографы — "всю руку отмотал".

— Последние два дня отказывал в автографах, а теперь — сколько угодно, — сказал силач, расписываясь на протянутых ему листках.

Как было заведено на Олимпиаде, призеров пригласили на пресс-конференцию. И, понятно, больше всего вопросов задавали Алексееву, Отвечал он не задумываясь, как говорится, за словом в карман не лез. И часто эти ответы, с оттенком шутки и доброты, сопровождались аплодисментами.

— Завоюете ли вы золотую медаль через четыре года в олимпийском Монреале?

— Если все вы, собравшиеся здесь, этого очень желаете, — я буду стараться...

— Какими качествами должен обладать атлет сверхтяжелого веса, чтобы победить в Монреале?

— Такими же, какие я имею сейчас...

— С каким желанием вы начинали это соревнование и чего от него ожидали?

— Тактика была предельно простая — выиграть золотую медаль, и я ее, как видите, выиграл.

— Чем вы сегодня занимались, что делали перед соревнованиями?

— Раза четыре пробовал уснуть... Не вышло.

— Интересно, какая у вас кровать?

— Из двух обыкновенных сделали одну, а если приеду на следующую Олимпиаду, придется, видимо, делать из трех, — шутит Алексеев, и в пресс-зале веселое оживление. Наш богатырь явно пришелся по душе корреспондентам.

— Судя по вашему выступлению, вы не полностью использовали свою силу. Нам кажется, что вы могли поднять сегодня и 650?

— Я в состоянии хоть сейчас набрать даже 660. Но в этом не было необходимости. Повторяю, мне нужна была только золотая олимпийская медаль, и я ее завоевал, по-моему, убедительно.

Все первые утренние газеты ФРГ вышли с огромными фотографиями добродушно улыбающегося русского исполина.

Аншлаги и заголовки лаконично и точно сообщали читателям суть борьбы титанов: "Василий Алексеев — самый сильный человек на земле!", "Победа веселого советского богатыря великолепна!", "Турнир супертяжеловесов ознаменовался закономерным триумфом советского атлета!"

Журналисты единодушно подчеркивали, что "русский не только находился в отличной форме, но и показал пример выдержки и спокойствия".

Попытку объяснить успех Алексеева сделал обозреватель "Зюддойче цейтунг" Фриц Хейман, неплохо знающий тяжелую атлетику:

"Сейчас все решает уровень тренированности и подготовленности штангиста. И, конечно, его характер, способность удержать заряд оптимизма при работе с огромными весами. Точно такой характер у советского спортсмена — Алексеев стоял и улыбался. И спокойствие отражалось на его лице. Особенно, когда на штанге висело 230 килограммов. Он улыбался и потом, дружелюбно и приветливо, бледному, нервному Рудольфу Мангу..."

"Как улыбаются сильные? — это можно было увидеть в памятный праздник штангистов вечером в среду, — писала "Штутгартер цейтунг"; — Так улыбался русский Василий Алексеев, самый сильный и добрый человек."

Дата добавления: 2015-10-16