Все должно быть по-настоящему! Это же твоя роль!

Атака была настолько ошеломляющей, голос был настолько бесцеремонен и нагл, а требования его - настолько противоестественны и чужды, что моя душа, в первый миг растерявшаяся, в следующий - полыхнула гневом.

- Кто бы ты ни был - уходи прочь! - рявкнуло что-то в глубине меня...

...и наваждение рассыпалось, словно и вовсе не бывало.

Я очнулся там же, где стоял, с занесенной для удара ногой. Удар не состоялся.

«Наплевать, если это будет не по-настоящему», - подумал я и поддержал Крест, чтобы

...Господу...

Лотару удобнее было подняться.

Дальше опять вспоминаются лишь фрагменты. Величественное пение «Via sancta», которому на диво в тон играют инструменты музыкантов. Колыхание хоругвей. Сосредоточенные лица по обе стороны Крестного Пути.

Лотар дошел уже до места Второго Падения и готовился встать на колено, как вдруг потерял равновесие и чуть не завалился набок вместе с Крестом. Он удержался, оставшись на коленях и уперев в землю правую руку.

В этот-то самый миг Терновый Венец двинулся на его голове, и первые шипы пронзили несчастное чело моего друга. Мы с Клаусом застыли, не зная что делать. Ход Мистерии невозможно было прервать.

Словно ангел метнулся к Кресту. Это выбежала из толпы моя Вероника с белым платом в руках. Вообще-то ей полагалось появиться чуть позже, но я уже говорил, что Мистерия сама корректировала наши планы.

Вероника, вся в слезах, приложила плат к

...Лику Спасителя...

лицу моего друга. Она прекрасна была в тот миг. Словно все сердце свое в тот миг держала она в руках.

На плате моя невеста собственноручно вышила к Мистерии Святой Лик Иисусов. После нашей свадьбы этот плат с Нерукотворным Ликом хранился у нас дома, на почетном месте возле домашнего алтаря, а через два года, когда Вероника умерла, а я поступил на службу в кантональную гвардию, он был передан в наш приходской храм, где находится и по сей день.

Шествие двигалось дальше, и было видно, как Лотару все тяжелее становится нести Крест. Шипы Венца терзали голову, отнюдь не облегчая ему путь. Он еле дотащился до места Третьего Падения, где, пытаясь встать на колено, упал уже по-настоящему.

Толпа ахнула. Крест с гулким стуком подмял под себя хрупкое тело в белой хламиде. Мы с Клаусом тут же подхватили его, Лотар кое-как поднялся, и к нему подбежали патер и дьякон Фогт, чтобы удостовериться, что он ничего себе не повредил. За исключением струек крови, стекавшей из-под Венца, он, в общем, был в порядке и, упреждая наши обеспокоенные вопросы, чуть поморщившись кивнул: дескать, все хорошо, можно продолжать.

На лбу отца Теодора, несмотря на холодный осенний ветер, бисером проступил пот.

Он вытер лоб рукавом сутаны и раскрыл Евангелие.

Они же, взяв некоего человека по имени Симон Киренеянин, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом.

Тут пора было вступать мне. Мне же к концу пути стало что-то совсем уж худо, даже не знаю, чем и объяснить. Будто какая плита на меня давила. Самое странное, что едва мы вышли на главную площадь, где возвышалась «Голгофа», как тяжесть исчезла, и голова совершенно прояснилась. Чудеса, да и только.

Но пока до площади было еще шагов сто, и надлежало найти Симона Киренеянина - человека, который сподобился понести Крест Самого Спасителя нашего Иисуса Христа.

Я совсем забыл, кому была поручена эта роль. Окружающее плыло перед глазами, в ушах звенело. Стиснув копье, я шагнул в толпу, наудачу ухватил кого-то за шиворот и вытащил на дорогу, где поджидал Клаус, обнимавший Крестное Древо.

Вы не поверите, да я и сам не поверил, когда пригляделся.

Это оказался плотник Иоахим Фогель.

Дата добавления: 2015-10-16