Иисуса.

Лотара под руки и потащили его с помоста к тому месту, где был вкопан в землю Позорный столб. Столб, у которого

...нашему Господу...

моему другу предстояло претерпеть Бичевание.

Мы распутали ремешки, стягивавшие его руки, крепко привязали его к Столбу, а сами вернулись на свои места у кресла прокуратора Понтия Пилата.

И тут Мистерия преподнесла нам очередной сюрприз. Даже я, хоть и был посвящен во многие подробности приготовлений, оказался не готов к такому повороту дел.

Зловеще пророкотал барабан.

Из толпы выделилась огромная фигура в красной маске, скрывающей голову до самых плеч. Кто это - не было видно, только прорези глаз чернели на безносом и безгубом алом лице. Поигрывая кнутом («Настоящий кнут! - изумился я. - Этого еще не хватало! Что происходит, Боже милостивый?»), фигура двинулась к столбу, у которого стоял Лотар Ланге с руками, крепко прикрученными над головой.

Он не видел палача. Я вдруг с ужасом увидел, какой тонкой и беззащитной кажется его белая спина перед этим неведомо откуда взявшимся монстром.

Палач размахнулся. Черная змея бича метнулась к спине Лотара, и первый удар оглушительным щелчком вспорол воздух.

Тело Лотара судорожно изогнулось от этого удара.

Толпа ахнула.

Зато у меня отлегло от сердца. Я чуть было не рассмеялся (хотя, пожалуй, впору было бы разрыдаться). Действительно, надо же так купиться! Мог бы и сразу сообразить.

Только два человека во всей деревне Рундшау в совершенстве владели этим трюком: щелкнуть концом бича в дюйме от цели, не причинив ни малейшего вреда. Первым был старик Йорген Цильмайстер, а вторым - кузнец Рейнеке, в свое время научившийся у пастуха этому искусству. И вот теперь пришел час нашему доброму Карлу ради Господа показать свое мастерство.

Дрожь, пробежавшая по спине Лотара при первом щелчке, была вызвана, конечно, не болью, а испугом и неожиданностью. Больше он не шевелился - видимо, тоже вспомнил о кузнеце и его умении. А вот Карлу Рейнеке, судя по всему, приходилось очень и очень несладко. Да и то сказать: что может чувствовать человек, подвергающий страшным ударам бича Самого Господа нашего Иисуса, искупившего нас Своею кровью, - пусть даже это происходит символически и является всего лишь ролью в Мистерии! Карлу было положено нанести десять ударов. Он нанес их все, и рука его была тверда (и слава Богу, иначе Лотару точно не поздоровилось бы), но когда кузнец покончил с этим делом и повернулся уходить, могучие плечи его тряслись, а красная маска на лице намокла от слез.

Она для многих из нас стала непростым испытанием, наша Мистерия.

Кузнец скрылся в толпе. По знаку дьякона люди на площади запели «Te Deum». Сцена Бичевания потрясла почти всех, и я увидел, как изменилось выражение лиц. Одно дело, когда ты просто слышишь о страданиях Господа, когда в церкви толкуют Евангелие, и совсем другое - когда это происходит у тебя на глазах.

К Столбу подошел Генрих Фляйше, младший сынишка трактирщика, в черной с золотом тунике и ведерком краски в руке. Обмакнув кисточку в кармин, он нанес кроваво-красные полосы на белую хламиду Лотара Ланге. Генрих изображал Ангела Скорбей, а полосы символизировали благословенные язвы Господа нашего Иисуса Христа.

- Прославим страдание Божественного Спасителя во искупление наших грехов! - воскликнул патер Рихман, и площадь опустилась на колени.

Звуки священного гимна, как медленные волны, торжественно катились над Рундшау. Патер размеренно читал «Pater Noster», затем трижды «Ave Maria» - так было специально задумано, чтобы люди лучше прониклись величием искупительного подвига Спасителя и исполнились благоговения. Мы ведь играли не спектакль, не святочную постановку. Мы совершали божественное действо, именуемое Mysteria, и был необходим особый духовный лад, чтобы таинство не прошло бесплодно для наших душ.

Только вот на душе у меня скребли кошки. Наша с Клаусом роль приближалась к той стадии, при одной мысли о которой сердце мое наполнялось ужасом и стыдом.

Я слушал, как патер читает Евангелие, и заранее просил прощения у своего друга и у нашего милосердного Господа.

Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его.

А воины отвели Его внутрь двора, то есть в преторию, и собрали весь полк, и одели Его в багряницу, и, сплетши терновый венец, возложили на Него; и начали приветствовать Его: радуйся, Царь Иудейский! И били Его по голове тростью, и плевали на Него, и, становясь на колени, кланялись Ему.

Когда же насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу, одели Его в собственные одежды Его и повели Его, чтобы распять Его.

Флейты, скрипки, волынки. Барабан.

Мы с Клаусом Циллендорфом, засунув за пояс палки, спускаемся с помоста и приближаемся к позорному столбу, у которого вытянулся

Дата добавления: 2015-10-16