Почувствовав свое направление

Побежало летящими верстами

Считая лета пересветные

10. Обернулось на лету лихо времечко

Да застыло

Углядело ярко-красные сполохи

То родился наш Белый Свет

А Хамурия стала Вселенною

11. Пролетели времени версты

Как одна

Появился да Млечный путь

Путь-дороженька Коловрат

Ни начала ей ни конца

12. На краю при дороженьке дальней

У моста

Появилась родилась звезда родимая

Кличут которую Солонь

Что пускает окрест белый день

13. А звезда осветила своих детей

Крест положила

Закрутились они в хороводе

До сих пор бегут посолонь

Подставляя бочек красно-матери

2.

Солнце в Чистилище светило столь же ярко, шли дожди, дули ветры. Слава богу, что была не зима и не шел снег.

Уже цельный день Зося и Иван Сергеевич пробирались к таинственному террористическому центру, в который Иван Сергеевич был завербован монахом - висельником. Сотрясенный учитель ощущал, что с каждым прожитым часом в Чистилище его ментальное тело становилось крепче. Он мог его уже осознавать, а вместе с этим понимал, какую ответственность он несет за то, что управляет им. Он чувствовал, что скоро ему откроется истина, которую он не мог увидеть там на земле среди людей. «Но причем здесь терроризм? - соображал Иван Сергеевич. - Я не хочу убивать ни в чем не повинных людей! Да и повинных тоже, потому как не ведают, что творят…»

Мысль прервал Зося.

- Сергеич, ты ещё ничего не сделал, а уже копаешься в себе. Что делать? Как быть? Того гляди Толстого или Белинского с Чернышевским начнешь цитировать. Успокойся. Смотри, какая красота открывается!

Они выходили на берег реки, с другой стороны которой поднималась гора. Подойдя к воде, Зося опустил руки и набрал в ладони холодной воды.

- Ши-ве-ра,- произнес по слогам, умыл лицо. - Еще немного времени - и мы будем на месте. Там, - указал пальцем на северо-восток, - за Вучалом открывается страна, которой нет на политической карте, но в ней есть свои жители, есть свои законы, есть своя школа.

- Террористов? - добавил Иван Сергеич.

- Ага! - ответил Зося. - Убивцев и христопродавцев!

- А ты убивал? - не отставал учитель.

- Не, я в основном предавал. А это, тебе я скажу, потяжелее, чем убить. Но надо, батенька, надо.

Иван Сергеич в очередной раз пожал плечами, но ответить не успел, так как Зося уже шел по воде. Быстрое течение его не сносило, что даже было удивительней первого. На середине он остановился и повернулся назад.

- Сергеич, ты чего? Пойдем, пойдем, сын мой! Аки посуху, ступай твердо и мягко – и все у тебя получится.

Ивану Сергеичу ничего не оставалось, как пожать вновь плечами и ступить на воду, на воду, на воду. И он ступил.

- Молодец! - похвалил монах. - Твое тело делает успехи и скоро станет не тяжелым и не легким, а другим.

Перебравшись на другой берег, стали подниматься в гору. Зося карабкался впереди Ивана Сергеевича, пыхтел и хватался, как кошка, за поваленные деревья и корни, пуская вниз мелкие камни, от которых учителю приходилось уворачиваться. Это ему вскоре надоело, и он тормознул старика.

- Зося Паскудыч! Подожди, давай немного отдохнем.

Старик оглянулся и, улыбнувшись, ответил:

- А ты, Сергеич, слабак. Но ничего, в нашей терршколе ты пройдешь такую подготовку что по возращению на землю начнешь тренироваться по всем статьям. Живешь ты в сильном месте, родовую связь, явки и прикрытие мы тебе обеспечим, вооружим равновесием положительных и отрицательных потенциалов силы, лазер по сравнению с этой штукой, братан, игрушка. Владея равновесием раз плюнуть научиться входить в состояние возможности физического воплощения своего творческого стремления. Естественно одному человеку не под силу создать все эти условия. А мы на что? Будь спок мы включим для тебя механизм подборки для тебя людей с определенными качествами.

Иван Сергеевич остановился и огляделся.

- Сергеич, ну ты даешь, - продолжал Зося, - кончай оглядываться! Ты же не в Чечне, Афганистане или где-нибудь в малой Азии. У нас стрелять и подрывать не учат: не тот уровень. Но наши боевики совершают такие терракты, что Басаеву, Хатабу или самому Усаму бен Ладену и не снились.

Зося присел на поваленное дерево и дожидал учителя. Тот не унимался.

-Ну дела! – удивился Иван Сергеевич, работая грудной клеткой и сплевывая слюну, которая при подъеме стала выделяться в два раза быстрее. - И в загробном мире такая фигня? Я-то думал здесь спокойствие, расслабуха и вообще полная нирвана! А тут какие-то профессора-сортировщики душ, криминал пиратов да революционеров, и на тебе - террористический центр, в который меня законопослушного гражданина завербовали.

- Не все так просто в мире, друг Гораций, - парировал Зося. – Ты, Сергеич, не кипятись. Я тебе как историк историку скажу. Многие тысячи лет человечество развивается под нашим руководством. Мы помогаем ему страдать, любить, воевать…

- Умирать!- вставил Иван Сергеевич.

- Умирать, но по-разному. Для того, чтобы вновь родиться.

- И опять мучиться! Что-то хреново вы заправляете! Войны, воровство, СПИД, наркотики по всей земле. Все продается и все покупается.

- Это Сергеич вы сами виноваты. Дали управлять собой Ашокам. Они вам еще и не такую свинью подложат.

- А это кто такие?

- А это брат не хухры - мухры, а организация без всякой организации.

- Ну тебя, - махнул Иван Сергеевич рукой, - так не бывает. Если это организация то ей кто то обязательно управляет. Инструкции пишет, втык дает и прочее. Если только инопланетяне так могут, а наши земные врядли.

- Ладно, Сергеич не все сразу, вот до дому доберешься, разберешься что к чему, сам запросишься обратно когда увидишь как вас Ашоки обделали. А войны, революции, эпидемии это конечно их проделки но они уже устарели. То ли ещё будет, когда наступит состояние полной прострации.

- Да ну тебя, веди уж дальше. Мне уже без разницы, страдать или наслаждаться.

- О! Это и есть то состояние, - подняв указательный палец вверх, произнес Зося, - когда человек готов воспринимать информацию на более высоком уровне.

- Опять умничаешь!- подтягивая свое хилое тело к еловому корню, перебил Иван Сергеевич и, сделав последний рывок, шлепнулся на поваленное дерево. Рванул ворот рубашки, снял пиджак и вытер им с лица грязный пот. Мошки липли на мокрую одежду и лицо. Солнце палило, особливо на камнях.

- Не сгореть бы, - подумал Иван Сергеевич.

- Слышь, Зося! - уже вслух продолжал учитель. - На душе так гадко и противно. Не знаю, куда ты меня ведешь? Правильно ли ты поступаешь? За свои тридцать лет чего только не переделал: учился, оттрубил в армейке, женился, трудился на благо нашей страны, что-то строил и два года назад остановился. Встал, как лошадь, почувствовавшая зверя. И ни взад, ни вперед. Перегрелся, пар из ушей валит, попа трещит, а финиша не видать. Да всё, оказывается, делал не так. Хотел креститься. Думал, тогда душа моя успокоится. Дак нет, вот и осталось мне «пальцы в рот да веселый свист» после этого дела, конечно.

- А может тут дело в другом? - прервав ход сбившихся мыслей, сказал Зося.

- А в чем?

- А в том, что кто-то разбудил твоего дракона. А ты, как и многие, у кого он проснулся, стараешься его победить. Убить дракона! Слыхал, как у Шварца? Но дело-то ведь в том, что, убив своего дракона, останешься без его крыльев, без его острых когтей и огня. И кто ты будешь после этого?

Иван Сергеевич пожал плечами.

- То-то! Нужно научиться управлять своим драконом. А твой дружок самый сильный. Эгоистом зовут! Заставь его служить себе - и полетишь, и не будешь бояться упасть. Похлопав Ивана по плечу, монах встал и решительно покарабкался вверх. Иван Сергеевич, немного посидев, нехотя поперся за ним.

- Нарисовал - хрен сотрешь! - бурчал он. - А вообще, на ту гору мы ползем? И надо ли ползти на нее или нет? Карабкаться-то ведь дело нехитрое, наживное. Перебирай пальчиками, сучи ножками, цокай язычком, шамкай зубками и доползешь. Правда, может, не туда, куда хотел. Но ничего. Жизнь потрачена не зря. Сиди отдыхай, плюй сверху вниз, пускай мыльные пузыри и бумажные самолетики.

- Давай, давай, Сергеич, - не оборачиваясь, крикнул Зося. - Спускай пар, который в тебе накопился. Посмотри вниз. Красота! Порядком уже нашагали, ещё немного и вершина.

Посмотрел Иван Сергеевич вниз. Красота. Развернувшись назад, увидел, что Зося спускается к нему. В этот миг в глазах помутнело, голова закружилась, ноги заскользили по мелким камням, и он покатился вниз. Стукнувшись о дерево, его тело остановилось. Сознание на мгновение померкло и через то же мгновение вернулось, но уже с кем-то.

Кто-то представлял собой что-то драконообразное. Оно уселось рядом и, открыв свою пасть, рявкнуло.

- Куда ты? Слепец! Зачем тебе эта гора?

На что отлетевшее сознание Ивана Сергеевича ответило:

- Зря, что ли корячился? Доползу уж, посмотрю, как там. Кстати, и другие горы видать с высоты-то такой. Пригляжу на ней свою заветную и вниз. Ей богу! Все, все. Уже спускаюсь. Но смотри: навстречу мне поднимаются ещё и ещё. Уставились на меня, как на УО. Мало того, позеленели от злости, обозлились на такого недоумка. Останавливают, цепляются, готовы на руках тащить обратно на гору! Ты не беспокойся. Я и без тропинки спущусь.

- Ну, хорош тешить своего дракошу! - с усмешкой перебил Зося, подлетевший к месту падения мощей учителя.

- Ага! - ответило сознание Ивана Сергеевича. - Такая на горе здесь красота! Тепло, сухо. Вечная осень. Рай, да и только.

- А зачем хочешь спускаться?- разочарованно спросил Зося.

Сознание ответило:

- Дракона жалко. Он такой ответственный и благородный! Что с ним будет, если останется один? Самовозгорится враз, как курдская террористка у посольства. Что, не так?

Теперь Зося пожал плечами и хотел было идти дальше, оставив лежать несостоявшееся тело учителя. Но что-то решительно нравилось ему в этом русском Иване, и он ответил сознанию учителя:

- Хочешь остаться? Валяй, оставайся! Не ходи со мной. Прислуживай своему дракону. Носись со своим «я» до поры до времени, когда твой дракоша тебя спихнет вниз. Тогда ты точно останешься у разбитого корыта.

Драконообразное уже было на взводе. Когтистыми лапами рыхлило землю, фыркало и готовилось к прыжку, дожидаясь лишь намека на это от сознания Ивана Сергеича. Зося продолжал и хотел, чтобы сознание сделало свой выбор. Но оно не понимало, чего от него хотят, и твердило, что его дракона зовут не эгоист и что он вообще скромный.

- Ничего себе скромняга,- отодвигаясь от дракона к телу учителя, сказал Зося. - Того гляди, оттяпает одну из конечностей. Сергеич, очнись! - тряхнув за плечи раскинувшееся тело, продолжал монах. Оно меня сейчас слопает и не подавится!

Но сознание Ивана Сергеича не хотело соединяться с его телом, и Зося решил обратиться к более высоким иерархиям. Отойдя на почтительное расстояние, достал из заплечного мешка заветную корчажку. Отхлебнул глоток, уселся, как заправский йог. Откашлялся и, зажав в руке чётки с крупными и мелкими зернами, затянул мантру, посвященную Прародителю всего сущего.

Дата добавления: 2015-10-16