Bon Iver & St. Vincent – Flume

Фрэнк держит её в своих руках, ощущает её тепло и свою любовь, которая так привязала его к этой женщине. Вся тоска от разлуки словно со всей силы надавила на барьеры, переливаясь через края и затапливая все внутренности Айеро. Кажется, он глотал всё своё отчаянье, прижимая к себе Джамию и вдыхая её родной запах поглубже в легкие, пытаясь выветрить из себя воспоминая о Джерарде. Джамия пахла приятным цветочным шампунем и собой, этим неповторимым, не поддающимся ни одному описанию запахом. Мужчина жмурится, буквально сдавливая такое родное и любимое тело в своих руках, мечтая стереть свою память и не вспоминать резких, отрывочных картин самой необычной ночи; такой горячей, долгой, пошлой, развратной, приятной, наркотической – он мог применить любое слово, оно всё равно не будет достаточно эмоциональным.

Джамия устало улыбнулась, с облегчением проводя руками по плечам мужа и отстраняясь, чтобы заглянуть в его лицо. Собаки, узнавшие в раннем госте своего хозяина, тихо скулили и повизгивали от радости, подпрыгивая и продолжая тереться о ноги Фрэнка. Мужчина присел, наконец широко улыбаясь, пусть даже так же устало, как Джамия, и протянул руки к маленькому рыжему псу, который отчаянно прыгал на месте и создавал больше всего шуму, требуя к себе внимания.

-Привет-привет, Бутс, - Айеро подхватил упитанное тело короткошерстой не породистой собаки на руки, поднимая её над полом и наблюдая за тем, как пес машет лапками, вскоре сдаваясь и прижимая питомца к себе.

Джамия улыбалась так же привычно и ласково, наблюдая знакомый отрывок из каждого совместного дня в их доме. Это был ритуал встречи с любимыми собаками. Женщина закрыла входную дверь на замок, ступая аккуратно, чтобы не задеть ненароком кого-нибудь из животных. За окном только поднималось солнце, утро казалось полным легкости и облегчения: Фрэнк цел и невредим, он вернулся домой, он не пахнет ничем чужим, он всё ещё такой родной. К тому же, дети до сих пор спокойно спали, что было чем-то удивительным. Оторвавшись от двери, Джамия помогла наконец поприветствовавшему всех своих собак Фрэнку снять куртку, тут же аккуратно вешая её в шкаф в прихожей, в этой до боли приевшейся, мозолившей глаза своим цветом прихожей, и Айеро, шумно выдохнув, поскорее стягивает обувь и, не поднимая глаз, совершает незаметный побег в кухню. Здесь горит свет, и мужчина осторожно нажимает на выключатель, ведь сейчас естественного освещения уже достаточно.

На душе скребутся кошки, Фрэнк чувствует себя паршиво, хочется закрыть глаза и шумно выдохнуть, тряхнуть руками, сбрасывая напряжение. Айеро, стараясь действовать размеренно и максимально спокойно, достает с верхней полки над столешницей большой стакан, наполняя его ледяной водой из крана. Руки немного трясутся, мужчине кажется, что именно это и выдаст его сейчас – прямо сейчас он выронит стакан, который разобьется и останется в раковине некрасивыми осколками, может быть, Фрэнк даже порежет себе пальцы и здесь всё будет красным. Красный – вот цвет его паршивости. Мужчина допивает последние глотки и отставляет стакан в сторону, разворачиваясь лицом к центру комнаты, замечая разбросанные на обеденном столе журналы и рабочие статьи его жены. Кажется, Джамия действительно не спала всю ночь, да и чего бы он мог ожидать? То, как сильно она любила его, это всё ещё было взаимно, и Фрэнку хотелось любить её в тысячи раз сильнее, чтобы загладить свою вину.

Джамия дала о себе знать тихим вздохом, привидением заходя в кухню и собирая со стола разбросанные бумаги и журналы, раскладывая их по стопкам и откладывая в сторону.

-Как себя чувствуешь? Ты голодный? – женщина развернулась к Айеро, сжимая в одной руке несколько газет. – Я несколько раз грела ужин, - на этих словах она подошла к плите совсем рядом с Айеро, касаясь пальцами одной из кастрюль, - но он уже остыл. Это ничего, я разогрею, если ты голоден.

Женщина озабочено убирает бумаги на край столешницы, тут же устремляя своё внимание к небольшим кнопкам газового управления, зажигая огонь под кастрюлей. На её ещё молодом лице мягкая, но такая усталая улыбка, и Фрэнк не в силах оторвать взгляд от красивого профиля Джамии. Он не знает, что ответить, а его сердце часто бьется, словно пульсирует, крепко перетянутое жгутом, так сильно ему хочется дать ей почувствовать, как сильно ему жаль. Айеро мягко проводит ладонью по спине жены вниз, обнимая её за талию и притягивая к себе, отвлекая от ужина, который теперь станет его завтраком.

-Я люблю тебя, - Фрэнк зарывается носом в густые каштановые волосы, коротко касаясь губами виска, увереннее и крепче прижимая к себе любимую женщину. – Прости, что не позвонил, батарея села. На работе было так много дел…

-Я знаю, всё хорошо. Я тоже люблю тебя, Фрэнки, - её улыбка становится такой теплой и родной, он смотрит на её расслабляющееся лицо, с которого постепенно уходят тревога и морщинки на лбу, и вспоминает первый день их знакомства.

В тот день Джамия была в тогда ещё таком популярном джинсовом коротком комбинезоне и коричневой футболке, её очаровательные коленки сразу пленили Айеро, а несколько милых веснушек на носу бесповоротно влюбили в себя, и тогда Фрэнк запал на девчонку из супермаркета в самом дне Нью-Джерси.

-Прости. На выходных мы обязательно выберемся куда-нибудь вместе, я обещаю, - Фрэнк осторожно целует свою жену, ещё раз проводя теплой ладонью по её спине, немного расслабляясь от её смущенной улыбки. – Как малышки?

-У них всё хорошо, очень странно, что сегодня они спят спокойно. Хотя вчера долго не хотели ложиться спать, но я и Мистер Джинглс смогли уговорить их, а за ночь они просыпались всего два раза.

Айеро хмыкнул, бросив взгляд на французского бульдога кремового окраса, лениво пробегающего мимо к своим мискам, царапая коготками деревянный пол. Мистер Джинглс – так они называли их большую плюшевую зебру, которая пела какую-то глупую песенку на немецком, если хорошенько сжать её. Они с Джамией купили эту игрушку ещё Майлзу когда были на каникулах в Диснейленде. Почему зебра пела на немецком - для Фрэнка это оставалось загадкой. Но сыну игрушка совершенно не понравилась, поэтому она пылилась в их шкафу в спальне, пока не открыла свою удивительную способность отвлекать от рыданий Черри и Лили.

-Я так и знал, что он пригодится нам, - Айеро улыбнулся, усаживаясь за стол и хлопая ладонью по собственным коленям, приглашая к себе громко ворчащего и фыркающего от радости бульдога.

-Зебра – она, - Джамия хмыкает, опуская на стол перед Фрэнком тарелку с подогретым завтраком из овощного рагу, махнув на пса рукой, не давая ему запрыгнуть на колени к Айеро, чтобы он не тыкался мордой в его еду.

-Но он Мистер Джинглс, - мужчина победно улыбается, охотно принимаясь за еду.

-Ладно, пусть зебра будет он, как скажешь. Ты сегодня едешь на работу? – женщина присела за стол напротив, медленно моргая от бессонной ночи.

Фрэнк бросил короткий взгляд на часы, где время близилось к шести утра. Ему придется взять ещё один выходной. И пусть он мог себе это позволить, это не очень хорошо сказывалось на работе, которой копилось всё больше и больше, ведь после ему всё равно придется разгребать накопившиеся отчеты. Ему лучше пойти сегодня на работу, но он так устал от долгой ночи, да и как он обоснует это Джамии? Он пробыл всю ночь на работе и так и не разобрался со всеми документами? Гадкое чувство снова тошнотой подступило к горлу, заставляя Фрэнка громко сглотнуть.

-Пожалуй, сегодня мне стоит выспаться.

-Тогда могу я сегодня сходить к Дженнифер на обед? Она давно приглашала нас, я обещала, что мы придем, - Джамия привычным движением заправила густые волосы за уши, обнажая маленькие сережки в мочках, которые красиво блестели на свету. Фрэнк вспомнил, что именно эти сережки он подарил ей на их прошлую годовщину.

-Может, это обойдется без меня? Ты же знаешь, мне будет скучно, этот Фред абсолютно ничего не смыслит в футболе и…

-И ничего не понимает в бизнесе, я помню, - женщина рассмеялась, поднимаясь на ноги и забирая у Фрэнка пустую тарелку. – Но тогда я оставлю детей на тебя.

-Договорились, - Айеро совершенно не возражал, коротко целуя жену в щеку и подхватывая на руки того самого бульдога, направляясь в коридор. – Кстати, я договорился с Сэмом встретиться в пятницу.

Джамия утвердительно ответила что-то, но Фрэнк уже не слышал, шагая вверх по лестнице, прижимая к груди теплое и живое создание. В первую очередь мужчина заглянул в комнату сына, несколько секунд разглядывая расслабленное детское личико Майлза, раскинувшего руки в стороны. На нём была эта смешная синяя пижама с самолетиками, которую подарила им одна из родственниц Джамии. Она, пижама, была действительно очаровательной. Фрэнк счастливо улыбнулся и прикрыл за собой дверь, затем тихо проходя через всю их с женой спальню к арке, ведущей в соседнюю детскую, где так же тихо спали Черри и Лили. Сейчас Айеро было сложно определить, на кого были больше похожи его дочери: на него, на Джамию, а может быть, на его дедушку. Эти два живых и таких родных маленьких ребенка вызывали в его сердце трепет и заботу, вытесняя все мысли из головы. Фрэнк так бы и простоял тут ещё долгое время. Зарывшись пальцами на ногах в мягкий ворс оранжевого ковра, слушая тихое сопение, если бы пес на его руках не зафырчал, ерзая и просясь опустить его на пол.

Мужчина вернулся в спальню, опустив собаку на пол и стягивая с себя одежду, будто освобождаясь от всех чувств и мыслей. Это было то, чего он хотел – быть пустым. Разглядывая одежду в своих руках, Фрэнк решает принять душ. Горячая вода ошпаривает кожу, заставляя дернуться в сторону, но Айеро аккуратно добавляет холодной воды, делая температуру оптимальной. Тело расслабленно и удовлетворено, хотя внутри всё натянуто, как струна, а слишком натянутая струна всегда лопается. И Фрэнк боится лопнуть, порваться внутри от собственных желаний. Здесь, в белой душевой, затянутой паром, он думает о Джерарде, о его громких и красивых стонах этой ночью. О том, что это мерзко – быть геем, но он хочет мужчину и не может понять: мерзко ли ему, отвратительно ли. Всё, что он помнит, так это то, как тесно его бедра прижимались к бедрам художника, пока они терлись друг о друга, приближаясь к оргазму.

Фрэнк ни за что не позволит кому-либо сделать из него того самого гея, окрашенного в вызывающий голубой цвет и затянутого в узкие джинсы. Айеро чувствовал себя отвратительно от этих мыслей, но воспоминания о бурном оргазме не хотели связываться ниточками с ассоциациями о голубизне в его голове. Этой ночью никто из них не был главным, никто не принуждал друг друга к чему-нибудь, они оба поддались диким инстинктам, будто на земле остались только они одни. Фрэнк был рад, что его тело осталось в порядке, что он был таким же неприкосновенным и ни одна часть его тела не поддалась извращенному насилию, но и повторять их первую ночь он не хотел. Чувства, которые он испытывал, находясь в теле другого мужчины, были такими странными и не понятными ему, что он не мог понять, что это было, да и разбираться не хотел, а просто решил, что он больше не будет – и он не был. Он не был в Джерарде так, как был в первую ночь, но он был с ним. Он был с художником, вместе.

В конце концов, он был с парнем, а это ничего не меняло. Он был виноват, он был предателем и просто ужасным мужем, ужасным отцом. Мыльная пена неприятно щипала глаза, и Фрэнк отчаянно тер их, пытаясь смыть мыло водой. Ему нужна была помощь с его мыслями, кто-то должен был нырнуть в его чертову голову и расставить всё по своим местам. Фрэнк нуждался в Сэме и уже сейчас с нетерпением ждал пятницы, чтобы рассказать другу хоть крупицы того, что он натворил за такой короткий промежуток времени.

В спальне холоднее, чем в ванной, окутывающий мужчину пар сменился на простой воздух, заставляя бегать по коже стаи мурашек. В детской уже не было малышек Айеро, а снизу раздавался шум и голос Джамии. Наверное, дети проснулись, пока Фрэнк был в душе, и завладели всем вниманием его жены. Мужчина устало опускается на кровать, укрываясь одеялом приятного пастельного голубого оттенка. Этот цвет совсем не похож на цвет постельного белья в квартире Джерарда – этот сиреневый, такой запоминающийся оттенок почему-то даже пахнет лавандой. Сам художник так отчетливо пахнет лавандой и грозой. Айеро закрывает глаза и пристыженно думает о своем утреннем побеге из дома Уэя, пока тот принимал душ. Станет ли художник звонить ему? Приедет ли он сюда? Фрэнку было страшно даже представить, что может произойти, если Джерард действительно приедет сюда.

Он проспал всего несколько часов и проснулся ближе к обеду, как раз незадолго до того, как Джамия собиралась разбудить его, чтобы оставить его присматривать за детьми, пока она будет у Дженнифер. Остаток дня Фрэнк провел, развлекаясь с детьми, не думая ни о чём, кроме того, насколько же замечательные и удивительные у него дети. Джамия звонила несколько раз, чтобы проверить, всё ли в порядке. На теперь включенном телефоне Айеро обнаружил несколько пропущенных звонков, один от Сэма и несколько с работы, хоть он и взял на сегодня выходной. Остаток вечера после девяти, когда дети, усталые и измотанные активными играми с отцом, не с первой попытки, но всё же послушно уснули, Фрэнк провел за телевизором, хотя в голову опять лезли эти ужасные мысли. Они словно окатили его с головы до ног, роились вокруг, как назойливые насекомые. Айеро знал, что ему придется отплатить за то время, что он провел относительно безмятежно со своими детьми, но он не подозревал, что всё это будет так. Он не мог сосредоточиться ни на одной передаче по телевизору, не мог вникнуть в строчки в статье или любимой книге, не мог думать ни о чём, кроме Джерарда. К тому же, он обнаружил пропажу одной из своих визиток из собственного кошелька, что тоже порядком беспокоило его.

И даже следующие несколько дней он мог думать только о художнике. Бывало, его мысли становились до одури пошлыми, заставляя Фрэнка стыдиться самого себя, а иногда он хватался за стакан с водой, пытаясь проглотить то горечь, но тошноту, мучаясь от самого себя и сгорая от неизвестности. Что ему делать? Должен ли он рассказать всё Джамии? Что теперь у него с Джерардом? В конце концов, он даже не был толком с ним знаком, и с тех пор он ни разу не пересекался с художником. Было ли всё кончено, и именно этого хотел бы Фрэнк?

С трудом дожив до пятницы, Айеро пришел в их любимый с Сэмом футбольный бар за полчаса до назначенной встречи. Заказав себе светлого пива, мужчина благополучно расположился на мягком диванчике за столиком, время от времени бросая в рот соленые фисташки, поглядывая на входную дверь. Без четверти восемь в помещении показалась знакомая фигура в синей куртке. Сэм тут же стянул с головы красную шапку с помпоном и символикой Бостонских Орлов, за которых он всегда болел. Светлые волосы слегка растрепались, а мужчина тут же широко улыбнулся, огибая столики и стулья с посетителями, направляясь к Фрэнку.

-Привет, старик! – Сэм поприветствовал друга крепким рукопожатием, садясь напротив и громко крича заказ в сторону барной стойки, не дожидаясь официантки. – Выглядишь не очень, совсем загнул себя работой?

-Ты тоже постарел, - Фрэнк усмехнулся, бросая в рот ещё несколько фисташек.

Не смотря на то, что Сэм Картер был младше его на четыре года, они всё равно отлично ладили, находя общие темы и в футболе, и в политике, и в бизнесе.

-Рад видеть тебя. Как Джамия? – Сэм стянул с себя куртку, повесив её на спинку стула и тут же хватая несколько орешков с небольшой тарелки напротив Фрэнка, отправляя их к себе в рот.

-Всё в порядке, как обычно, - Айеро натянуто улыбнулся, глотнув ещё немного пива.

-Конечно же у мистера я-не-выхожу-из-дома всё отлично, если не считать синяков под глазами и того, что ты выглядишь как потерявшийся олень, который забрел на дорогу, - Сэм довольно рассмеялся от собственной шутки, притягивая к себе свой бокал с пивом, услужливо принесенный официанткой.

-На самом деле хотел спросить тебя об одном человеке, - мужчина решил начать издалека, покручивая в пальцах бокал.

-Я его знаю?

-Джерард Уэй, - Фрэнк ответил так тихо, что сам засомневался, расслышал ли его Сэм, но по тому, как изменилось лицо его друга, становится понятно, что он услышал.

-Тот номер, что я дал тебе, - блондин кивнул, принимая серьезный вид.

-Да, тот номер. Я позвонил и, знаешь ли, был порядком удивлен тем, что ожидало меня. Знаешь, я не имею ничего против твоих бисексуальных особенностей, - Фрэнк неопределенно махнул рукой, имея в виду увлечение Сэма парнями ещё в университете, - но всё это не для меня. Ты мне свинью подложил, Картер.

-Ох, черт, не говори мне, что вы трахнулись! – Сэм ошарашенно округлил глаза, откинувшись на спинку стула и не отводя взгляда от Фрэнка, который был слегка сконфужен.

-Сэм, я надеюсь на твою способность держать язык за зубами. Послушай, этот парень, он просто чокнутый. Я даже готов назвать это изнасилованием! Мне кажется, он использовал против меня гипноз, - Айеро недовольно фыркнул, сделав ещё несколько глотков пива и отодвигая от себя бокал.

-Джерард, он такой, здесь ты прав. Послушай, так вы… что ты собираешься сказать Джамии? – Сэм наклонился вперед, опираясь локтями о стол и понижая голос, выглядя крайне озадаченным.

-Ничего. Что я могу сказать? Это убьет её, – Айеро вздохнул, устало массируя пальцами переносицу. – Я не хочу её терять, Сэм. Не хочу.

-Конечно же нет, ты любишь её. И дети, твои дети. – Сэм разочарованно и тяжело вздохнул, на несколько минут замолчав, пока они оба обдумывали сложившуюся ситуацию. – Прости, я совсем не подумал, когда дал тебе его номер. Я такой идиот.

-Это моя ошибка, идиот здесь я.

Они опять замолчали, каждый разочарованный и огорченный, раздосадованный собственными мыслями, погрузившись в догадки о том, что ждет их дальше.

-Знаешь, я чувствую себя чертовым эгоистом, когда смотрю прямо ей в глаза и вру. Я так люблю её, Сэм, я не хочу упустить её, но и обманывать – так грязно. Что я должен делать? – Фрэнк зарывается пальцами в волосы, растрепав их, словно скидывая опять налетевшие мысли.

Блондин молчит некоторое время, глядя на поверхность стола и обдумывая ответ:

-Ты больше не собираешься видеться с ним?

-Я не знаю, - мужчина отвечает честно, выжидающе прожигая друга взглядом, ища помощи в собственной глупости. – Я такой дурак, блять, я такой дурак!

-Ты хочешь попробовать ещё, да? – Сэм говорит тихо, глядя на Фрэнка исподлобья. – Послушай, Фрэнк, прекрати это сейчас. Ты должен пресечь это, ты рушишь свою семью этим, понимаешь? Я был не прав и очень виноват, не иди на поводу у Джерарда.

-Я всё время думаю о Джамии, когда я с ним, но когда я с Джамией, я не могу выкинуть его из своей головы. То, как я себя чувствую с ним, – невероятно. Меня раздражает всё, что происходит вокруг меня рядом с ним, мне кажется, я просто не хочу признавать себе, что мне нравится находиться рядом с ним. Я никогда ещё не чувствовал себя таким… молодым.

-Твоя молодость прошла, Фрэнк, – Сэм хмурится, серьезно и отчасти поучающе глядя на друга. – Ты больше не можешь развлекаться и заниматься всем этим бредом. У тебя есть семья!

-Я знаю, но я не могу отпустить это чувство, - Айеро вздыхает, разглядывая свой бокал с остатками пива, опять прокручивая его в пальцах. – Мне кажется, он возвращает мне те годы, что я пропустил с Джамией. Те желания, что я не смог воплотить из-за поспешной личной жизни.

-Ты убиваешь свою семью, - блондин сдается, разочарованно покачав головой и делая несколько глотков.

-Я убиваю себя, Сэм, я убиваю себя.

Дата добавления: 2015-10-16