Глава 4. Айеро не ошибся: они попали в настоящее пекло

Айеро не ошибся: они попали в настоящее пекло. Подниматься по лестнице было сложно: в темноте ноги путались, мешали, а странный поцелуй лишил Фрэнка способности мыслить. Ему хотелось только продолжать наслаждение, и мужчина, забыв про всякий стыд, охотно отвечает на каждое движение мягких губ Джерарда, по инерции обнимая его за талию, чувствуя под довольно тонкой тканью футболки худое тело. Испугавшись своих желаний, Айеро убрал руку, на секунду замявшись. Он передумал? Нет, он хотел продолжить. Пожалуй, это было единственным, чего он хотел и в чем был уверен сейчас. Фрэнк потянулся к выключателю, но Джерард остановил его руку, перехватив чуть выше запястья и отвлекая поцелуем в скулу, а затем в край губ. Они оба были охвачены темнотой спальни, желанием и душным, густым воздухом. Фрэнк всё так же стоит, ничего не предпринимая по отношению к художнику, который продолжает касаться влажными губами его кожи, создавая цепочку от подбородка к ключице, медленно придвигаясь ближе и снова прижимаясь к Айеро всем телом. Наступил тот момент, когда один из них принялся отчаянно пытаться одуматься и вспомнить, почему ему нельзя всего этого делать. И этим одним был Фрэнк. Но инстинкты кричали, требовали, бушевали, разнося адреналин и возбуждение по всему телу электрическими зарядами, как гемоглобиновые диски переносят в клетки тканей кислород. Всё это происходит за считанные секунды - достаточно одного удара, чтобы кровь совершила полный круг в организме человека, и Фрэнку достаточно этой секунды, чтобы ощутить неимоверное напряжение в своем теле. Это было воображаемое электричество, какое-то шестое чувство, которое точно знало, что нужно Айеро. Секс.

Джерард знал, что нужно просто немного подождать, чтобы Фрэнк понял, насколько сильно он хочет этого. Художник не рассматривал варианта о том, что мужчина может прерваться и выставить его за дверь, как какую-нибудь девицу легкого поведения. Ещё ни разу ему не отказывали прямо перед сексом, ещё ни один мужчина не устоял перед его харизмой и обаятельностью, и, тем более, театральным мастерством. Джерард не считал себя красивым или сногсшибательным, но, если быть уверенным в своей привлекательности, многие люди просто поддадутся влиянию силы мысли.

Художник стоит перед Фрэнком, опираясь одной рукой о его плечо, второй ненавязчиво касаясь его талии, аккуратно целуя кожу мужчины. Он уже устал ждать так долго, но интерес брал верх, заставляя Джерарда терпеливо ожидать. И Фрэнк сдался. Уэй предпочитает более гуманное выражение "поддался", но думать об этом нет времени, потому что внезапно горячие руки Айеро уже стаскивают с него футболку. Он спешит действовать, подгоняемый страхом неизвестности и испуганный бездной вопросов.

Правильно ли это, не извращение ли то, что они делают - вопросы Фрэнк отсеивал сразу, потому что это действительно было ненормально. Мысль о том, что сейчас он обнимает не юную девушку с красивыми, плавными изгибами талии и мягкой грудью, а довольно взрослого мужчину с таким же, как у него самого, правда, немного более тощим телом, будоражила все уголки сознания и возбуждала до последнего нейрона. Футболка художника тихо приземлилась на мягкий ковролин, и Фрэнк стал водить руками по телу мужчины, спускаясь от плеч к груди, останавливаясь на ребрах, чтобы замереть и не отвлекаться от настойчивого поцелуя и борьбы языков. Джерарду не идет худоба. Айеро понял это ещё когда обнял его тогда, на лестнице. Но, несомненно, художник не выглядел ужасно, будто он - прошлогодняя груша, которую разрезали на части и убрали куда-нибудь сохнуть до следующего года. Фрэнк чувствовал, как под мягкой кожей Уэя напрягаются и расслабляются мышцы, он чувствовал живую плоть, дотрагивался до неё, понимая, что это не женщина. Он собирался заниматься сексом с мужчиной, и это заводило и раззадоривало его ещё больше.

Джерард старался быть как можно менее нетерпеливым, но и не слишком медлительным, чтобы не спугнуть Фрэнка. Они остановились посреди комнаты, и Уэй не собирался использовать кровать хозяина дома по назначению, просто чтобы Фрэнк не испытывал слишком много мучений совести потом. Помогая мужчине снять его рубашку, Джерард не растерялся и повторил действие с черно-серым свитером Фрэнка, отправляя его в противоположный угол. Айеро ощутил на коже приятный холодок, сжимая руками талию художника и неожиданно резко притягивая его к себе для более глубокого, откровенного поцелуя, касаясь обнаженной груди мужчины своей. Ещё один разряд, и в воздухе будто запахло озоном, как бывает после грозы. Только эти двое не ощущали свежести и прохлады, они чувствовали страсть и похоть. Джерард, томно вздохнув в поцелуй, не отрываясь от губ мужчины, приоткрыл глаза, упираясь теплыми ладонями в его грудь. Фрэнк, пребывая в легком замешательстве, также открыл глаза и почти сразу же встретился взглядом с художником. Секундный безмолвный диалог, и Уэй опускается вниз, проводя немного грубыми подушечками пальцев по коже Фрэнка, заполненной чернилами и рисунками. Айеро почти потерял способность видеть художника в этой густой темноте, но, спустя полных смешанных ярких чувств секунд, раздалось позвякивание пряжки ремня. "О, боже!" - промелькнуло в голове Фрэнка, но Джерард не дал ему времени опомниться, касаясь пальцами основания почти полностью возбужденного члена, легкими движениями поглаживая его, бросая короткий взгляд вверх, будто проверяя, всё ли идет так, как надо.

Уэй свободной рукой потянул джинсы Фрэнка вниз, и через мгновение раздалось шуршание ткани и глухой стук пряжки ремня о пол. Тяжелый вздох, полный возбуждения и мольбы, и Айеро снова смотрит на Джерарда, пока тот хитро улыбается, сжимая пальцами одной руки его эрекцию, проводя головкой сначала по верхней губе, а затем по нижней, отчего Фрэнку сразу вспоминается женская помада. От увиденного мужчина не смог сдержать совсем тихого стона, вызванного возбуждением от созерцания такой развратной картины. Художник решает не играть в игры и, опустив глаза, мягко касается губами головки, неторопливо скользя ими вниз к основанию члена, замирая там на несколько коротких секунд, скользя назад кончиком языка и прислушиваясь к шумному, даже неприлично громкому дыханию Фрэнка. Но разве в данной ситуации можно считать что-нибудь более неприличным, чем то, чем занят сейчас этот брюнет, стоя прямо на коленях перед Фрэнком?

Мужчина не сдерживает гортанного тихого стона, и ему приходится сделать небольшой шаг назад, чтобы ухватиться руками за стол позади себя, иначе он свалился бы прямо здесь. Уэй сделал несколько дразнящих быстрых движении языком, касаясь его кончиком головки и наконец наигравшись, приоткрыл влажные губы, наклоняясь вперед и осторожно вбирая член Фрэнка в рот, просто позволяя ему оказаться там. Жарко. Это всё похоже на ад, но Айеро беспокоится, что пока что всего лишь третий или четвертый круг, а значит, впереди ещё пять, мучительных и таких приятных. Небольшие стайки мурашек бегают по коже, кровь стала ещё больше приливать к животу, и Джерард замечает, что член стал немного больше, возбужденный от его ласк почти до предела. Единственное, чего сейчас хотел Уэй, полностью совпадало с мыслями Айеро - "продолжай". Ничего не было важно сейчас, кроме горячей влажности во рту Джерарда. Мужчина сделал несколько поступательных движений, мягко сжимая губы вокруг члена Фрэнка и старательно проводя по нему языком, не испытывая никакого отвращения и по выработанной привычке расслабляя горло.

Айеро словно сходил с ума, наблюдая перед закрытыми глазами импрессионизм в расплывающихся цветных пятнах, которые были похожи на разводы бензина на асфальте. Инстинктивно толкнувшись бедрами навстречу Джерарду, Фрэнк разжал пальцы и снова сжал, сильнее хватаясь за стол и находя в себе силы снова поднять веки, чтобы видеть то, что он не захочет забыть на протяжении долгого времени. Уэй всё ещё двигался медленно и расслабленно, пальцами осторожно поглаживая основание плоти и мошонку, стараясь ровно дышать через нос. Почувствовав слабый толчок со стороны Фрэнка, художник, наконец, плотнее сжал губы кольцом и внезапно втянул щеки, создавая во рту полный вакуум и ускоряя поступательные движения, одновременно двигая по члену пальцами свободной руки, второй пытаясь справиться со своими джинсами.

Протяжный низкий стон стал награждением и похвалой для Джерарда, но в его планах не было продолжать дарить такое удовольствие слишком долго. Внезапно Уэй отстранился, поддевая резинку нижнего белья Фрэнка и спуская его вслед за джинсами, на что Айеро лишь переступил уже не нужную одежду, разочарованно выдохнув и пытаясь притянуть вверх художника, требуя внимание для своих губ. Джерард поднялся на ноги, позволяя своим штанам буквально сползти вниз. Осторожно переступив через джинсы, мужчина сразу почувствовал, что очутился в жарких объятиях Фрэнка, губы которого коснулись шеи художника, целуя страстно и нетерпеливо, возможно, даже оставляя после себя небольшие красные пятна, которые утром станут темно-бардового цвета. Сам Джерард чувствовал, что был возбужден просто до невозможности, а головка его члена выглядывала из-под резинки боксеров, словно подтверждая это. Фрэнк почувствовал, как его эрекция коснулась ткани нижнего белья художника, и он поспешил подцепить резинку боксеров пальцами, спуская их вниз до тех пор, пока они безвольно не упали на пол. Они оба были голые. Голые, горячие и до предела возбужденные. Джерард прижимался к Фрэнку, касаясь его члена своим и переступая с ноги на ногу, обнимая мужчину за шею и снова отвлекаясь на поцелуй, забыв о своей истинной цели. Казалось, Айеро специально играл с языком художника и дразнил его своим, сильнее распаляя нарастающее напряжение внизу живота, которое не могло больше ждать.

Фрэнку впервые за вечер удалось сорвать приглушенный стон с губ Джерарда, и это значит, что художник получает, возможно, не меньшее наслаждение, чем он. Безумно хотелось продолжить, хотелось разрядки, почувствовать, как громко стучит сердце в висках и оргазм заполняет всё тело, но Айеро не знал, что будет дальше. Он мог лишь подозревать и догадываться, полностью надеясь на Уэя, который, сжав пальцами плечи мужчины, отстранился от него, внезапно разворачиваясь спиной и делая два небольших шага вперед, опускаясь на ковролин прямо на колени, опираясь руками о пол. Джерард понял, что Фрэнк вряд ли знает, что нужно делать, и мог только одно - показать и привлечь. Намеренно наклонившись грудью вперед, от чего бедра подались назад, Джерард коротко взглянул на Айеро через плечо, поднося два пальца к губам и проводя между них языком, затем полностью погружая их в рот, продолжая при этом держать зрительный контакт с мужчиной, который буквально задохнулся, пытаясь вдохнуть в легкие побольше воздуха, не в силах справиться с собой. Фрэнку хотелось завыть от переполняющего его возбуждения, член неприятно ныл, напоминая о себе, и мужчина коснулся его рукой, слегка поглаживая, наблюдая за тем, как художник перед ним вылизывает пальцы, представляя на их месте свою эрекцию. Уэй прогнулся грудью вниз, опуская голову на свободную руку, сложенную на полу, второй мимолетно касаясь сначала члена, а затем следуя дальше. Проведя обоими пальцами по своему входу, Джерард размазывал слюну, то закрывая глаза и вздыхая через приоткрытые пересохшие от дыхания губы, то бросая выразительные взгляды на Фрэнка, который всё ещё желал оставаться наблюдателем. Художник был уверен, что всё пройдет хорошо, потому что ему не требовалось долгой, тщательно растяжки, так как дома он довольно часто баловался искусственными имитаторами мужского полового органа, когда был лишен времени, чтобы искать себе партнера и налаживать с ним отношения. Уэй занимался этим ещё вчера, и всё, что требовалось, - расслабить мышцы входа, чтобы Фрэнк не почувствовал дискомфорта и боли от того, насколько тесным может быть Джерард, непроизвольно сжимаясь внутри.

Художник уже ласкал себя средним пальцем, неспешно, но уверенно вводя его в себя до самого конца, привыкая к знакомым ощущениям, пока Айеро буквально изнывал от отсутствия внимания. Рука не доставляла такого удовольствия, как мог доставить этот прекрасный художник своими губами или другими прикосновениями, и Фрэнку ужасно хотелось поскорее снова почувствовать его ласки. Он оторвался от стола и опустился на колени позади Уэя, наблюдая за тем, как тот осторожно, но без особых препятствий вводит в себя второй палец, и не решаясь дотронуться до него. Это было странно, даже в какой-то степени противно, и вызывало у мужчины одновременно и желание прекратить всё, и жажду продолжить, получить такой желанный новый оргазм, не похожий на все предыдущие. Фрэнк не мог понять, почему Джерард так вздыхает, почему так стонет, делая эти совсем не природные для мужчины вещи. Наконец, художник ввел в себя третий палец, сопровождая это громким вздохом и почти сразу же - глухим протяжным стоном, прогибаясь в пояснице и подаваясь бедрами назад: он смог слегка коснуться простаты, хотя не хотел делать этого раньше времени, желая оставить это открытие для Фрэнка, которого в это время съедали любопытство и жар похоти, требующие немедленно обладать любым находящимся поблизости телом. Коснувшись немного остывшими руками спины Джерарда, Айеро провел ладонью вверх к его плечу, второй рукой касаясь его талии, давая понять, что больше не может терпеть. Художник убрал руку и оперся обеими о пол, приглашающе подаваясь бедрами назад и пластично выгибаясь, не говоря ни слова и чувствуя, как член Фрэнка упирается в его бедро. Фрэнк придвинулся ближе и прижался к Уэю сзади, медленно двигая бедрами, разглядывая спину Джерарда. В некоторых местах позвонки выпирали слишком сильно, напоминая о слишком худой фигуре художника, но талия не была слишком тонкой, а плечи узкими, чтобы его можно было принять за девушку. Это был мужчина, и этот мужчина дарил и продолжает дарить Фрэнку такое удовольствие, какого он не получал уже очень давно. Не в силах больше медлить, Айеро опасливо наблюдает за своими действиями, рукой направляя член и касаясь головкой сжимающегося колечка мышц.

- Презерватив, - тихо стонет художник, - в кармане.

Фрэнк не отвечает и, дотянувшись до джинсов мужчины, суетно роется в карманах, пока не находит два пакетика. В том, который он разорвал, Айеро ждет открытие - вязкая холодная жидкость течет по его пальцам, и он понимает, что это смазка, а не презерватив. Стараясь держать первый квадратный пакетик так, чтобы оттуда ничего больше не вылилось, мужчина наспех зубами открывает вторую упаковку, одной рукой натягивая на себя презерватив, только после этого размазывая по нему неприятно холодную смазку.

Фрэнк рад, что он сообразил, что от него требуется. Рад, что теперь они могут продолжить, и, переполняемый чувствами, он наклоняется вперед, касаясь мягким поцелуем плеча художника.

Джерард ещё раз тихо стонет, и это служит повторным приглашением, на которое мужчина не может отказать. Он уже занимался раньше анальным сексом, но никогда с мужчинами, хоть и мог предполагать, что ощущения были такими же. Бездна вопросов исчезла, страх развеялся, уступая место слепому желанию, рвущемуся наружу громким стоном - головка внутри. Там тесно и сухо, но смазка помогает двигаться дальше, всё же не до конца сглаживая естественное сопротивление мышц. Айеро чувствует, как они сжимаются и разжимаются кольцом вокруг его члена, и не может сдержать первый за вечер громкий, пошлый стон, чувствуя, что он уже наполовину внутри. Джерард не издает ни единого звука, кроме тяжелого дыхания и тихой ругани. Он ощущает смешанные краски предвкушения наслаждения и неприятного дискомфорта. Но живот Фрэнка коснулся задницы Уэя, и мужчина замер, наклоняясь вперед и опираясь одной рукой о пол прямо возле руки Джерарда, второй придерживая его за талию. Медленное движение назад и первый толчок, отдающийся диким пульсом в голове и вибрацией невыносимого наслаждения внутри. Фрэнк расставляет ноги чуть шире, выбирая более удобную позу и продолжая совсем слабые толчки в том же темпе, пока Джерард опускает голову вниз, закрывая глаза и ощущая, как небольшая капля пота щекочет висок.

Стон. Тишина. Ещё один стон. Шлепок. Все эти звуки казались Фрэнку настолько развратными и похотливыми, что он, не раздумывая больше о чувствах Уэя, спустя уже пару минут двигается быстро и размашисто, касаясь зубами плеча мужчины, но не кусая. Джерард не имеет ничего против, лишь прогибается сильнее и сильнее, пытаясь подаваться бедрами к толчкам Айеро и ощущая, как иногда сильно тот задевает его простату, заставляя руки дрожать. Может, это было от напряжения, но Уэй считал, что действия мужчины тоже были к этому причастны. Открыв глаза, он так и замер, с приоткрытыми влажными губами, готовыми озвучить ещё один стон, или даже вскрик.

Джерард увидел кольцо на безымянном пальце Фрэнка. Подняв голову, он наткнулся взглядом на детскую кроватку в углу комнаты. Как Айеро может не видеть всего этого? Почему он делает это? И почему именно здесь? Череда вопросов была сбита резким глубоким толчком, заставив таки художника закричать, зажмурившись. Фрэнк выровнял спину и обнял Уэя обеими руками, потянув назад и заставляя сесть на него ровно, от чего теперь художник должен был по большей части двигаться сам. Жаркое дыхание в затылок, влажные кончики волос, скользкая кожа и сильные руки - всё это смешивалось в один цвет, принося неимоверное удовольствие. Джерард не знал, кому из них сейчас было лучше, хотя это абсолютно не было важно - он уже чувствовал, как болят затекшие мышцы ног и напрягается пресс, а истекающий смазкой член подрагивает, при каждом движении бедрами художника слегка качаясь и ударяясь о живот. Он был готов кончить. Одно прикосновение к себе - и Джерард просто кричит, сжимая пальцы на своей эрекции и пачкая спермой ковролин.

Фрэнку нужно ещё несколько грубых толчков, но Уэй сжимается внутри во время оргазма так сильно, что мужчина даже испытывает боль. Айеро не знает, что именно свело его с ума в тот момент: был ли это стон Джерарда или то, каким узким и горячим он был внутри, или это ощущение чужого, нового тела в собственных руках, но мужчина низко, протяжно застонал, откинув голову назад и запустив пальцы одной руки в волосы художника, чувствуя, как порциями сперма выходит из него.

Последнее, что видел Фрэнк, перед тем, как закрыть глаза, были темно-синие шторы с узором и силуэт детской кроватки возле окна.

Дата добавления: 2015-10-16