Глава 3. Фрэнк выглядел сбитым с толку

Фрэнк выглядел сбитым с толку. Джерард даже в какой-то момент усомнился в том, что он приехал по верному адресу. Айеро сделал такой вид, будто совсем никого не ждал в этот вечер и никому не звонил всего пару часов назад, предварительно раздумывая о своем решении ещё часа три.

- Привет, - Фрэнк открыл дверь шире, отходя в сторону, чтобы впустить в дом гостя.

- Здравствуй, - Уэй ненавидел такую официальность, но слово сорвалось с языка, как бардовый лист с ветки посреди осени.

Фрэнк сунул руки в задние карманы своих поблекших голубых джинсов, наблюдая за Джерардом, который уже снял ботинки и повесил верхнюю одежду на крючок в прихожей. В чертовой прихожей. Подумав об этом, мужчина незаметно сменил положение, стараясь закрыть собой стены. О, сейчас ему кажется, что он был бы просто счастлив есть эти отвратительные гамбургеры всю свою жизнь, только чтобы заслонить собою стены здесь. Ещё раз подумав о том, что ему пришлось бы есть самый популярный продукт из всех фастфудов, и, представив себе этот кусок мяса, Фрэнк передумал, смиренно уставившись на обувь Уэя, проводя пальцами по лицу и снова пряча руку в задний карман.

Художник выпрямился и выдохнул, расслабляя мышцы тела, возобновляя почти идеальную осанку и разглядывая хозяина дома. Он выглядел довольно просто, но не потерто, темные каштановые волосы лежали на голове в полном беспорядке, и Уэй задался вопросом, почему они всё равно выглядят так, словно их расчесывали. Может, до его прихода Фрэнк успел расчесать их раз сто или даже больше.

Они стоят, молча разглядывая друг друга без каких-либо мыслей, просто привыкая к тому, что этот вечер оба проведут в обществе абсолютно нового человека. Это можно было сравнить с путешествием в другую страну: у тебя есть карта, и ты точно знаешь, что всегда сможешь выбраться и найти правильный путь, но щекотливое волнение играет на струнах твоей души, вызывая необоснованный страх, тем самым разжигая интерес. И Джерард уже чувствовал легкое трепетание небольшого пламени интереса в грудной клетке. И абсолютно не жаль, что любой костер можно затушить под утро, просто вылив на тлеющий пепел воды.

- В общем, здесь я живу, - неуверенно улыбнувшись, Фрэнк незаметно переступил с пятки на носок, а затем обратно.

Такое действие не ускользнуло от внимания художника. Джерард теперь точно знал, что Айеро нервничал. Это не было похоже на суету: взгляд Фрэнка не бегал из стороны в сторону, он не пытался избежать встречи глазами, не размахивал руками и не болтал без умолку о чепухе, стараясь так вылить из себя напряжение. Он просто чувствовал естественное для человека волнение, которое пройдет, стоит им завязать беседу. Уэй уверен, что ладони мужчины сейчас точно немного вспотели.

Мужчина. Джерард ошибался в своих предположениях о том, что Фрэнк находится на одном возрастном уровне с их общим знакомым Сэмом. И уж точно он не выглядел как молодой беспомощный художник, готовый ухватиться за любой совет более или менее образованного в литературной сфере человека. Фрэнк выглядел как молодой мужчина, полный жизни и обаяния.

- Ясно, Фрэнк. Но ты живешь не один, верно? – спросил Джерард, переводя взгляд в сторону предполагаемого прохода в гостиную.

- Да, я живу с женой и детьми, - Фрэнк вскидывает брови, не отводя взгляда от лица художника.

Бинго! Уэй мысленно улыбнулся и похвалил себя за догадливость. Айеро выдала не лишняя пара женской обуви за шкафом и не милая шляпка на крючке - его выдавал дом. Пусть сегодня здесь было пусто и темно, Джерард всегда знал, что никто не станет обитать в таком большом жилище в одиночестве. Во-первых, такой крупный дом требует ухода, а значит женской руки, которая заботливо вытирала бы пыль и выметала крошки с пола. Художник пока не заметил никакой грязи или пыли, к тому же, в помещении обитали уют и теплота. Для любого мужчины не секрет, что лишь женщина способна принести эти качества в дом. Говоря проще, это было очевидно.

- Ну, я увидел это, - Уэй улыбнулся, обнажая зубы и переводя взгляд на пару женской обуви в углу у стены.

- Оу... - Фрэнк смотрит на обувь и вспоминает Джамию, чувствуя себя неловко; ему не хотелось поднимать эту тему. - Ты прав.

Он снова смотрит на такую мерзкую окраску стен цвета сока шелковицы на пальцах. Если они не уйдут отсюда немедленно, то он просто кинется на эти стены, пытаясь пальцами отодрать краску, намертво присохшую к поверхности за всё шесть лет семейной жизни.

- Пойдем, - Фрэнк, слегка замявшись на месте, поворачивается в сторону арки, которая вела налево – там действительно находилась гостиная.

Джерард без возражений последовал за мужчиной, разглядывая интерьер, но стараясь не казаться невежливым. Гостиная была оформлена в бежево-коричневых тонах, кое-где присутствовали небольшие проблески бардового в совсем незначительных деталях. В лучших традициях американского кино о счастливых семьях: у стены стоял камин, над ним плазма, напротив - мягкий диван. Уэй усмехнулся, вновь ощущая ненавязчивую тошноту в желудке, как это было на улице, когда он увидел однообразные жилые коробки. Фрэнку нравится это? Кому-то вообще нравится это? В его квартире всё было обставлено иначе, и в гостиной не было ничего вроде телевизора и камина.

- Хочешь кофе? Правда, я достал неплохое вино, - Фрэнк развернулся у другой арки, ведущей, очевидно, в сторону кухни, ожидая ответа.

- Чудесно, я бы не отказался, - Джерард вспоминает оставленную на столе бутылку Jacob's Creed и улыбается, замечая уже более смелую ответную улыбку Айеро, который тут же исчезает на кухне.

Фрэнк ушёл, и Джерард покрутил головой, думая, чем можно занять себя. Общий колорит дома больше не интересовал его, ему нужно было найти что-нибудь, что могло бы рассказать ему о хозяине. Чтобы Уэй смог насладиться вечером и дать Фрэнку такое же наслаждение, он должен узнать всё, что ему нужно. Если Сэм сказал мужчине, что художник сможет помочь ему, значит, он должен сделать это. Джерард чувствовал себя немного глупо от таких мыслей. Ещё за сегодняшним ужином он был уверен, что его нельзя взять и заказать по телефону, но вот он здесь, разглядывает фотографии на камине, от которых его тоже немного тошнит, потому что абсолютно все это было в том же стиле старого семейного кино. Наверняка это жена Фрэнка расставила здесь все рамки, бережно протирая их каждую среду, пятницу и понедельник, когда она проводила уборку. Ещё хуже Уэй чувствовал себя, раздумывая над тем, что он не просто сорвался по звонку и приехал сюда, а ещё и собирался помочь этому Фрэнку неизвестно с чем и непонятно как. Оправдать себя он мог только тем, что Айеро назвал имя Картера, которое так сильно повлияло на него, что заставило принять моментальное решение. Но художнику не хотелось быть лекарем душ.

Ему не хотелось только давать, он пришел сюда получать. И, прежде чем начать, Уэй должен выяснить, сможет ли он получить то, что интересует его, или же здесь нет ничего стоящего. Если Фрэнк сможет поразить его, он останется и поможет ему. Внимание мужчины привлекла фотокарточка трех детей, запечатленных, очевидно, в спальне родителей. На кровати лежало два годовалых ребенка, а между ними сидел мальчик лет четырех, улыбаясь во весь рот, где, к слову, не доставало двух передних зубов. Джерард задумался о том, зачем он понадобился Фрэнку. Почему он позвонил ему? Разве его семья не дает ему того, что нужно каждому человеку? Счастье, тепло, любовь - универсальный рецепт удачной жизни. Этот Айеро, похоже, преследует другие цели, раз сознательно решился на такой шаг.

Художник обернулся и заметил мужчину, заходящего в комнату с кухни и аккуратно держащего в руках два бокала с насыщенно-красной жидкостью. Протянув один фужер, который по столовому уставу вообще-то предназначался для шампанского, Джерарду, Фрэнк облизнул губы и сделал совсем маленький глоток.

- Твои дети? - Уэй хотел убедиться, что Айеро со знанием дела относится к ситуации, которая происходит между ними.

Мужчина кивнул, глотая вино и тоже разглядывая фотокарточку, на которую смотрел Уэй.

- Здесь мой старший сын, Майлз, слева малышка Черри, а справа Лили. Я сделал это фото два с половиной месяца назад, близняшкам тогда исполнился год. А Майлз выбил себе зубы, упав с лестницы, - на последних словах мужчина улыбнулся, вспоминая один из самых светлых дней своей жизни, а Джерард стал неотрывно буравить Фрэнка взглядом, сосредоточенно обдумывая и переваривая эту теплоту в голосе отца по отношению к своим детям.

Было очевидно, что Айеро любит их больше жизни. Художник внезапно понял, что разрушит это всё. Он остановился и решил, окончательно и безапелляционно. Он не был тираном и не получал извращенного наслаждения от подрывания благополучия чужих семей. Уэй просто понял, что нужно Фрэнку. Ему нужна любовь.

Он не собирается давать Айеро любовь, это не в его правилах, но он может дать ему ночь нежности и чувственности. Скорее всего, за многие годы совместной жизни чувственность Фрэнка притупилась и он перестал воспринимать мир таким, какой он есть. Джерард не удивится, если мужчине кажется, что его жена больше не удовлетворяет его. Всё это более чем исправимо, и Уэй тот, кто собирается это исправить.

Они сидели на мягком диване уже около часа, окунаясь в тишину и качественное вино. Фрэнк думал о том, что же происходит. Увидев Джерарда впервые, он понял, чем именно он может помочь ему. Вопрос был лишь в том, как он собирается сделать это. Между ними образовалась черта неловкости, как бывает между каждыми почти незнакомыми людьми, и оба это понимают. Кто-то из них должен будет первым начать стирать её, но это можно оставить на потом, пока вино ещё наполняет бокал. Никто из них не пьян, а Фрэнк и вовсе старается относиться к напитку в его руках максимально сдержанно, потому что, как он думал всё время, пока принимал душ, ему хочется оставаться трезвым до конца. Он думает о чем угодно, испытывает волнение и снова старается дышать тише, стыдясь своего, как ему казалось, громкого дыхания. Единственным, о чем он даже не вспоминал в те минуты, была его семья. Ни одна мысль о Джамии не посетила в его голову, он был полностью заполнен Джерардом, кажется, даже легкие заполнялись только им.

Несколько раз они заводили беседу, походившую на викторину: один задавал вопрос, а другой отвечал, перенимая эстафету. Фрэнк уже знал, что Уэй работает иллюстратором романов и новелл в одной известной фирме. А ещё он живет в самом центре Нью-Йорка, о чем всегда мечтал Айеро в более юном возрасте, когда ему было чуть больше двадцати. Он часто уговаривал Джамию перебраться в новую, дорогую квартиру, устроиться и остаться там надолго, а теперь он живет здесь, в красивом большом доме, неожиданно снова мечтая о квартире в одном из жилых небоскребов города-миллионера.

Время шло, вино закончилось, а воздух сгустился. Джерард стал бросать на мужчину более частые, выразительные взгляды, на что Фрэнк мог лишь широко улыбаться поначалу, а затем стереть улыбку с лица, тоже чувствуя, что воздух стал похожим на нугу. Джерард ощущал покалывание в подушечках пальцев, сгорая от нетерпения и ощущая острое желание наконец приступить к самому главному.

Кто-то должен был начать, и Джерард знал, что этим "кем-то" является он. Осторожно коснувшись пальцами колена Фрэнка, он, не почувствовав напряжения мышц или, что было бы хуже, дрожи, продолжил, перемещая руку выше и меняя позу, поворачиваясь к мужчине всем корпусом. Они встретились взглядами, и не было никакой магии. Никто не почувствовал фейерверков, мурашек или жара где-то под кожей. Это было обоюдное согласие, желание каждого из них, и никто здесь не был девственником или неопытным молодым юношей, которого следовало бы долго успокаивать поцелуями и осторожными ласками, только чтобы получить разрешение лишить его верхней одежды. Здесь был не только секс, которым уже немного пахло в воздухе, здесь были эмоции, было то, что оба хотели получить больше всего. Джерард решает быть мягким и в какой-то степени нежным, предполагая, что именно это нужно его спутнику на сегодняшнюю ночь. Предвкушение поцелуя обычно куда приятнее самого поцелуя, и Фрэнк совсем не против провести ещё полминуты в зависшем состоянии, чувствуя медленное дыхание Джерарда на своей щеке и тепло его ладони где-то около своего колена. Ему кажется, это тепло исходит от всего Уэя, и если снять с него одежду и коснуться ладонью любого места на его теле, можно будет почувствовать, как безумно горячая кровь бегает под тонкой кожей. "Горячий" - первое, что приходит в голову Айеро. Джерард горячий.

- Ты горячий, - Фрэнк озвучивает свои мысли неосознанно, а Джерард просто улыбается, обнажая зубы.

- Ты тоже.

Его свободная рука касается щеки Фрэнка, и тому кажется, что теперь кожа Джерарда сравнима со льдом. Он не знает, чем вызван этот контраст, может, пальцы Уэя такие холодные, или он прав, и сам Фрэнк действительно горит? Айеро касается ладонью своей щеки, проверяя температуру кожи, чтобы найти в этом ответ на реплику Джерарда и свои мысли. Теплый. Он собирается сказать об этом мужчине, но тот опередил его обескураживающим поцелуем. Короткий, аккуратный и сухой поцелуй пронесся вихрем в голове Фрэнка, и, если бы там были какие-нибудь маленькие человечки, которые, как в мультиках, суетятся с бумагами от шкафа к шкафу, разнося только что полученную информацию по нужным отделам, этот самый вихрь сбил бы их с ног и разбросал все бумаги. Айеро потребуется немного времени, чтобы все эти человечки в его голове собрали бумаги назад и снова начали правильно работать.

Джерард знает, что не существует более верного способа отвлечь и не встретить сопротивления, кроме как действовать внезапно. Фрэнк удивлен и, похоже, сбит с толку, поэтому Уэй решает продолжить, снова накрывая его губы поцелуем, а затем - ещё одним. Поначалу Фрэнк никак не реагирует на такие прикосновения, а затем начинает охотно отвечать, пытаясь действовать так же аккуратно, как Джерард. Постепенно губы становятся влажными, но поцелуи остаются осторожными, хоть и более продолжительными. Ладонь Уэя осталась там же, на щеке мужчины, чем он умело воспользовался, перемещая её на шею и притягивая Фрэнка ближе, показывая своё намерение продолжать.

Человечки в голове Фрэнка поднимаются и падают, уже даже не пытаясь убрать воцарившийся беспорядок. Несколько отчаянных попыток, и они решают остаться лежать, позволяя безумному ветру рвать и метать в пространстве над ними, срывая замки с полок и скидывая на пол остальные бумаги. Им всё равно. Фрэнку всё равно. Он сосредоточен на губах Джерарда, на этом необычном поцелуе, пытаясь восстановить в памяти тот момент, когда они не просто переступили черту, а полностью стерли её, не оставив после этого даже вмятины на поверхности, как бывает на тонких листах тетради после карандаша. Фрэнку просто хочется продолжать, и он податливо размыкает губы, словно приоткрывая занавес, на что Джерард притягивает его ещё ближе. Руки Фрэнка всё так же безвольно лежат где-то внизу, за что ему резко становится немного стыдно, и он спешит обнять мужчину за талию, будто окончательно подтверждая сегодняшний день, проводя черту и оставляя подпись после свода правил в их уговоре.

Теперь Фрэнк подчинялся инстинктам, отвечая на поцелуй уже более нетерпеливо, призывая художника быть настойчивее. Джерард придвинулся к Фрэнку, сокращая между ними пространство и наклоняясь вперед, одной рукой касаясь поясницы Айеро, другой опираясь о диван. Художник был приятно удивлен податливостью Фрэнка. Тот был похож на воск: не противился ни одному действию мужчины, впитывая в себя всё происходящее, испытывая интерес и желание, смешавшиеся в одну эмоцию, название которой ещё не придумали люди. Уэй действовал неторопливо и осторожно, проверяя Айеро на устойчивость, уверенность, готовность. Никогда не поздно отступить назад, если ты продумываешь свои действия наперед. Но все его мысленные баррикады рухнули в тот момент, когда Фрэнк обхватил своими губами его верхнюю губу, аккуратно кусая и отпуская, затем перемещаясь на нижнюю и повторяя с ней то же действие, осторожно обнимая Джерарда за плечи и заставляя опуститься на него всем телом. Фрэнк не ошибался. Было горячо, кажется, они попали в самое пекло, прижавшись друг к другу на диване и окунаясь в объятия, неспешно перемещая руки с талии на поясницу, а затем на плечи, вновь возвращаясь назад, постепенно углубляя поцелуй и дыша чаще. Почувствовав мимолетное касание к своему языку, Фрэнк не сразу понял, что это был язык Джерарда, а когда осознание промелькнуло в его голове, по коже пробежался ток, заставляя волоски на руках подняться. Он целуется с мужчиной, он чувствует его вкус и сейчас касается его языка своим.

Осмелев, Айеро приоткрывает рот шире, уверенно проводя кончиком языка по верхнему ряду зубов художника, медленно скользя внутрь и касаясь внутренних сторон его щек. Джерард опережает Фрэнка и, чуть подавшись вперед, касается его языка своим, сначала просто дразня, а затем создавая трение между ними. От неожиданно острых ощущений Фрэнк приглушенно вздыхает, ерзая на диване, словно пытаясь найти подходящее положение. Он делает с Джамией то же самое почти каждую ночь, но за последние несколько лет ещё ни разу не чувствовал такой волны возбуждения от простого действия. Может, всё дело было в том, что на месте его жены теперь был художник? На её месте был взрослый мужчина? Джерард, уловив вздох Фрэнка, растолковал его правильно, внезапно прерывая поцелуй и шепча, сжимая пальцами его ребра сквозь свитер.

- Пойдем наверх.

Айеро кивает, и Джерард ещё раз убеждается в том, что сейчас он разрушит то, что имело в себе фото на камине. Разрушит чью-то жизнь, чтобы, возможно, подарить новую.

Дата добавления: 2015-10-16