Глава 5. Наутро художник просто ушел

Наутро художник просто ушел. Фрэнк помнил, что ночью они спали на кровати в спальне, но не было ничего вроде объятий, и утром никто из них не обнаружил себя в руках другого. Джерард встал немного раньше Айеро и сразу же направился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Он чувствовал себя обыкновенно, пожалуй, даже как всегда. В его жизни не изменилось ровным счетом ничего, кроме числа тех, с кем он имел сексуальную связь. Вообще-то, это число не перевалило за сотню и даже вряд ли превзошло цифру сорок, но художник никогда не вел списка или чего-нибудь подобного. Некоторые женщины вели блокнот, записывая туда имена и номера мобильников своих партнеров до свадьбы, а потом обязательно отдавали все эти секретные записи своим ещё незамужним подругам. Джерард же таким не страдал и сразу после душа пружинистой походкой спустился на кухню, по-хозяйски включая кофеварку и ища на полках чашку. Он любил варить настоящий кофе в турке, но, не найдя данный предмет в кухне Фрэнка, решил ограничиться услугами домашнего автомата. Во всяком случае, это будет лучше растворимой дряни.

Пока Джерард ждал свой кофе, Фрэнк успел проснуться и даже подняться на ноги. На полу валялись только его собственные вещи, ковролин был запачкан спермой. Помнил ли мужчина, что происходило прошлой ночью? Только идиоты не запоминают происходящего с ними. Безусловно, он помнил любые детали и, когда он смотрел на это засохшее белое пятно на темном ковре, ему казалось, что всё переменилось. Он занимался сексом с человеком того же пола. Он трахал мужчину! Осознание всего случившегося ударило по разуму силовой волной. Фрэнк натянул чистое белье и вчерашние брюки, схватил с пола рубашку и прошел мимо следов ночных приключений, ступая босиком по деревянному покрытию в коридоре и прислушиваясь. Дверь в ванную была приоткрыта, но свет выключен. На всякий случай мужчина заглянул внутрь и разглядел следы недавнего присутствия человека: зеркало всё ещё было немного мокрым по краям, использованное полотенце лежало в корзине для грязного белья. Уэй ушел? Айеро ускорил шаг и поспешил вниз, на ходу натягивая рубашку и уже слыша шум на кухне. Он ошибся: Джерард ещё был тут, он сидел за столом и допивал кофе, глядя перед собой. Момент неловкости, и Фрэнк, прочистив горло, здоровается.

- Привет, - он проходит в кухню и заглядывает в холодильник, незаметно бросив на художника взгляд.

- Доброе утро, - ответный взгляд, и больше ничего.

Никаких лишних эмоций, объятий, поцелуев или благодарности за секс. За одну ночь они стали друг другу близки, как друзья, знакомые несколько лет. Доверие к человеку возникает лишь спустя длительный промежуток времени, когда ты постепенно изучаешь его, а от так же изучает тебя, пока вы не привыкнете друг к другу окончательно, изучив до мелочей. Но на достижение такой близости требуется время, и существует другой, более короткий путь - секс. Человек снимает с себя одежду, открывает свое тело, впускает в себя кого-то, ведет себя несдержанно. Так он показывает свои оголенные чувства, в данном случае - высшую степень физического наслаждения. Именно поэтому Фрэнк и Джерард больше не испытывали такой колоссальной неловкости – уже не было чего-то такого, что могло бы заставить их стыдиться друг друга. Кажется, они видели уже всё. "Всё, кроме души", - мелькнуло в голове у Уэя, пока он делал очередной глоток, разглядывая спину Фрэнка, который готовил овощи для рагу. Никто из них не был близок другому душой. Они знали только имена и тело, а самое сокровенное, скрытое от всеобщего обозрения, оставалось за занавесом, и оба не были против.

- Мне пора, - осторожно отставив чашку на стол, мужчина поднялся, заправляя темные пряди волос за уши.

- Уже? - Айеро оборачивается через плечо, пытаясь при этом продолжить готовить завтрак.

Он замирает с ножом в руке, понимая, что выглядел только что слишком навязчиво. Коротко кивнув, Уэй постоял на месте пару секунд и исчез в коридоре, чтобы обуться. Фрэнк следует за ним, вытирая руки о взятое с собой кухонное полотенце. Джерард слишком долго возится с ботинками, пытаясь справиться со шнуровкой, пока мужчина рядом безмолвно наблюдает за ним. Наконец, художник заканчивает с обувью и берет в руки свой пиджак, снова глядя на Фрэнка.

- Пока, - он спокойно смотрит, разворачивается и выходит из дома.

- Пока, - в тон ему отвечает Айеро, делая пару шагов вперед и закрывая за Джерардом дверь.

Послышался хлопок дверцы, шум съезжающей на дорогу машины, и черный автомобиль скрывается из виду, пока мужчина выглядывает на улицу через небольшое окошко в двери, отодвинув шторку в сторону. Как только звуки затихли, Фрэнк развернулся лицом в сторону лестницы, сжимая руками полотенце и пребывая в растерянности. Только что он проводил мужчину, с которым провел просто потрясающую ночь, даже не поблагодарив его ничем. Для Айеро было так странно, что Уэй не просил ничего взамен, будто уже получил то, что ему требовалось. Фрэнк был уверен, что больше не увидит его, потому что звонить он не собирается. Может быть, просто потому, что он ещё даже не думал об этом.

~~~

Время близилось к 19:41, и самолет уже около двадцати минут как приземлился в центральном аэропорте Нью-Йорка. Джамия не стала забирать вещи, решив оставить это Фрэнку, поскольку сама она могла только уследить за детьми. Большим плюсом было то, что Майлз был уже довольно взрослым ребенком и мог самостоятельно держаться около Джамии, в то время как близняшкам исполнился всего лишь год, и они требовали к себе повышенного внимания. Женщина очень волновалась о том, как её дети перенесут полет в самолете, ведь, пусть их путешествие длилось всего лишь четыре часа, могло произойти что угодно. Выйдя в зал ожидания, Джамия сразу же увидела Фрэнка, лицо которого было озарено счастливой улыбкой. Заприметив семью, Айеро сразу же сорвался с места, почти бегом направляясь в их сторону. "Какой же он красивый", - в миллионный раз отметила женщина, наблюдая за тем, как муж уже подхватывает на руки сына, прижимая его к себе и слегка раскачиваясь.

- Я так скучал по вам! - восклицание было полно отчаянной и искренней радости от встречи.

- И мы скучали, родной, - Джамия улыбнулась, аккуратно поправляя съехавшую в сторону сумку с детскими принадлежностями для младших девочек и успевая ответить на короткий приветственный, но полный любви поцелуй Фрэнка, который взял из коляски Черри, беседуя с ней о чем-то своем, от чего ребенок заливался смехом. Дети всегда оживали рядом с отцом, Джамия заметила это, ещё когда Майлз был такого возраста, как его сестры сейчас.

Фрэнк был сгустком энергии и хорошего настроения, и этими чувствами он всегда делился с самыми близкими и родными, отдавая им частичку себя. Возможно, именно это привлекло, заставив влюбиться почти с первого взгляда. Иногда ей казалось, что почти за десять лет совместной жизни он ни капли не изменился: такой же необычный и одновременно простой, такой же добрый и честный, такой же красивый и понимающий.

Забрав багаж и взяв на себя ответственность за сына, Фрэнк, почему-то не прекращая улыбаться так широко, что стало сводить скулы, взглянул на свою жену, которая толкала коляску по направлению к их машине, стоявшей в центре стоянки.

- Ну, так как всё прошло?

- О, просто замечательно. Ты же знаешь, я волновалась, что дети плохо перенесут первый полет, но всё прошло отлично. Доктор был прав: малышки уснули почти сразу и спали всю дорогу, а вот Майлз не давал спать всему салону. Он просто неугомонный! - Джамия рассмеялась вместе с Фрэнком, который отпустил руку сына, чтобы достать из кармана джинс ключи от своей Хонды.

Младший Айеро, почувствовав свободу, бегом кинулся к знакомой темно-синей машине, приветственно мигающей фарами и сопровождая это действие характерным звуком отключения сигнализации.

- Кажется, ничего страшного всё же не случилось. По крайней мере, он не выбил себе ещё парочку зубов, - мужчина снова рассмеялся, заставляя жену лишь широко улыбнуться.

- Он немного испортил пирог Эмили, но она не сильно злилась, - женщина открыла дверцы задних сидений, усаживая сначала Лили, а затем Черри в небольшие коляски для перевозки детей в машинах, пока Айеро складывал чемодан в багажник.

- Ему просто было скучно. Ты же знаешь, дети Эмили ужасно занудные! Если бы я оказался на его месте, то испортил бы не только пирог, - Майлз уже забрался на заднее сидение с помощью отца, устраиваясь между колясками с сестрами, пока Джамия пыталась разобраться с ремнями безопасности у Лили, - Давай я.

- Ты был бы ужасным ребенком, Фрэнк, - женщина улыбнулась, позволяя своему мужу справиться с ремнями и проверить, всё ли в порядке. - Но, постойте-ка, ты ведь и так был ужасным ребенком!

- Прекрати, дома я был послушным мальчиком, - Айеро не смог сдержать ещё одной улыбки, захлопывая дверцу и разворачиваясь к жене, глядя на её такую же широкую улыбку несколько секунд и так же коротко, как при встрече, целуя, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства.

Фрэнк вдруг резко ощутил, как же сильно ему не хватало этой женщины все два дня. Айеро уже откровенно жалел, что не отправился с ними на эту семейную встречу в Окланде, но он правда не мог тогда. С какой-то стороны, всё это послужило ему огромным опытом. Два дня, в течение которых он был лишен жены и детей, были похожи на ад. Нет, он мог сам приготовить еду, постирать белье и пропылесосить в гостиной. Но он не мог подарить себе тот семейный уют, который стал неотъемлемой частью его самого. И он больше не собирался позволять вырывать эту часть из его души, не собирался расставаться со своей семьей даже на два дня. Он снова ощутил себя молодым парнем, как это было тогда, когда он шатался возле дома Джамии и ждал её с учебы, потому что она запрещала ему приезжать за ней в университет. Учеба есть учеба, а личная жизнь - совсем другое. Вспоминая все пытки и радости, которые они пережили вместе, глядя на своих детей в зеркало заднего вида, Фрэнк понимает, что для него нет и быть не может ничего важнее. И он предпочитает не вспоминать о том безобразном черном пятне в их совместной истории, которое он оставил прошлой ночью. Айеро оправдывал себя мыслью о том, что он был в непонятном отчаянье и то, что произошло между ним и Джерардом, было ничем другим, как ошибкой. Плоской, глупой ошибкой, которую нельзя исправить, хоть она и не оставила за собой никаких последствий. Мужчина думал об этом ещё утром, когда выгуливал собак. А потом снова, когда мыл ковролин и пытался выветрить запах сигаретного дыма с кухни, потому что он давно бросил курить, чтобы не вредить детям, а Джерард, похоже, имеет плохую привычку курить в помещениях. Все это было грязными уликами, такими же грязными и липкими, как звучит слово "измена".

Самый лучший секс в его жизни был. Был и остается там, где он был. Безумное наслаждение дает огонь, но не тепло, дает страсть, но не спокойствие. Прожить жизнь так невозможно, она сгорит в этом огне настолько быстро, что никто не сможет даже заметить, был ли это ты. Фрэнк знал, что только семья может дать ему то, что так нужно любому человеку, чтобы быть счастливым как можно дольше. И разве в сексе дело? Любит ли он Джамию за секс? Это такой же бессмысленный вопрос, как если бы у него спросили, любил бы он свою жену больше, если бы она похудела. Айеро абсолютно точно уверен, что он любил бы эту женщину в сто, в тысячи раз больше, даже если бы её вес был заоблачным. Он любит её душу, любит и её внешнюю красоту, ещё больше он влюблен в неё за то, что она подарила ему три чуда, которые радуют его отцовское сердце каждый раз, как он видит их.

И даже когда они входят в дом, Фрэнк не ощущает стыда. Внезапно он осознает, что безумно благодарен художнику. Тот смог показать ему, насколько сильно он дорожит тем, что смог построить за десять лет, как ценит всю эту заботу и, пусть монотонную, домашнюю рутину. Сломать можно всё, намного сложнее потом строить, и Айеро не считает себя тираном, чтобы рушить всё, что было создано не только его руками. В конце концов, Джамия помогала ему на равных, и говорить ей о том, как же она наскучила ему своим однообразием, - высшая степень эгоизма. Фрэнк прекрасно знает, как женщине сложно уследить за тремя детьми, восемью собаками и домом, пока он, грубо говоря, прохлаждается на работе. Уважения достойно уже то, что Джамия подарила ему детей. И ничто не может разрушить их семью. И ни одна ошибка больше не будет допущена.

- Фрэнк, ты хочешь рагу, или сделать твои любимые фаршированные маслины?

Сегодня пятница, и мужчина взял отгул на работе, чтобы встретить жену и детей. Поднявшись с дивана в гостиной, Айеро отложил книгу на стол и зашел на кухню, подчиняясь порыву и обнимая Джамию со спины, целуя в макушку.

- Я сегодня сам приготовлю, отдыхай.

- Ты уверен? - женщина немного удивлена внезапной сменой настроения мужа, всё же отдавая ему нож и отходя в сторону, ощущая легкое трепетание у сердца.

- Конечно.

Фрэнк улыбается, глядя в глаза Джамии, ощущая тот же трепет в груди, будто туда запустили колибри, и она бешено машет крыльями, ища выход. И она находит его в ещё одном сегодняшнем поцелуе, более продолжительном и нежном, подаренном тем человеком, который вызывает в Айеро эти чувства. Он любит Джамию. Он любит свою жизнь.

Дата добавления: 2015-10-16