Этические ограничения

Журналист-расследователь должен с особой тщательностью соблюдать требования закона, ограничивающие эту деятельность, а также этические нормы, регулирующие его отношения как с источниками информации, так и с «героями» выступлений и, разумеется, с аудиторией СМИ. Только видя этико-правовые границы, в которых может протекать журналистское расследование, он может действительно реализовать цели, ради которых проводится его расследование.

в начало главы << >> в начало

Правовые ограничения

Правовые ограничения в деятельности журналиста-расследователя необходимо отличать от того, что, скажем, называется «судебным преследованием» журналистов, когда нормы права применяются для сведения счетов с неугодными авторами публикаций в СМИ. Правовые ограничения – это юридические нормы, законы, которые журналист (как и любой законопослушный гражданин) должен соблюдать, осуществляя профессиональную деятельность, в том числе расследовательскую. Правовое «поле» журналиста-расследователя, как говорится, «прописано» прежде всего в законах. Именно они – первооснова правового регулирования его деятельности.

Как социальный институт, отечественная журналистика базируется на демократических принципах Конституции Российской Федерации (особенно важна статья 26, позволяющая журналисту свободно собирать и распространять информацию), законах «О средствах массовой информации», «О милиции», «О прокуратуре», «О статусе судей», «Об оперативно-разыскной деятельности», «О Федеральной службе безопасности», «О государственной тайне», на Уголовном и Гражданском кодексах и других нормативно-правовых документах, а также редакционных уставах и договорах. К сожалению, свод законов, определяющих деятельность журналиста, неполон. Многие важные законы только пишутся, другие (например, Закон «О телерадиовещании») стали в свое время заложниками политических игр.

Но несовершенство законов, как и незнание их, не является оправданием правовой безграмотности журналистов. А такой факт выявляется все чаще и чаще в процессе решения возникающих конфликтов легитимным способом. Законы, по которым приходится действовать журналистам, разумеется, кому-то могут нравиться, кому-то – нет (см.: Комментарий к проекту закона «О внесении дополнений в Закон Российской Федерации “О средствах массовой информации”»//Российская газета. 1998. 28 февраля), но независимо от этого журналист всегда должен следовать закону, пока он легитимен.

Применение законов в правовом регулировании деятельности журналистов (в том числе расследователей) предполагает определенный баланс между соблюдением журналистом многочисленных требований закона, ограничивающих его проникновение в разного рода тайны, личную жизнь людей и прочее, а также правом на беспристрастный суд над ним в случае нарушения им законов и правом общества знать правду. Разумеется, журналист со своей стороны должен предпринимать все меры для того, чтобы у правоохранителей не было поводов для применения к нему соответствующих санкций за нарушение тех или иных законов. А поэтому необходимо изучать законы, регулирующие этот вид профессиональной деятельности, и соблюдать их.

Законы ограничивают журналистское расследование на разных его этапах в разных аспектах.

Правовые ограничения на этапе сбора информации

Правовые ограничения, активно «действующие» на этапе сбора информации, заключены прежде всего в статье 49 Закона РФ «О средствах массовой информации». Напомним, что, согласно требованиям этой статьи,

«...журналист обязан:

...Проверять достоверность сообщаемой им информации;

удовлетворять просьбы лиц, предоставивших информацию, об указании на ее источник, а также об авторизации цитируемого высказывания, если оно оглашается впервые;

сохранять конфиденциальность информации и (или) ее источника;

получать согласие (за исключением случаев, когда это необходимо для защиты общественных интересов) на распространение в средстве массовой информации сведений о личной жизни гражданина от самого гражданина или его законных представителей;

при получении информации от граждан и должностных лиц ставить их в известность о проведении аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки;

ставить в известность главного редактора о возможных исках и предъявлении иных предусмотренных законом требований в связи с распространением подготовленного им сообщения или материала;

отказаться от данного ему главным редактором или редакцией задания, если оно либо его выполнение связано с нарушением закона;

предъявлять при осуществлении профессиональной деятельности по первому требованию редакционное удостоверение или иной документ, удостоверяющий личность и полномочия журналиста.

Журналист несет также иные обязанности, установленные законодательством Российской Федерации о средствах массовой информации.

При осуществлении профессиональной деятельности журналист обязан уважать права, законные интересы, честь и достоинство граждан и организаций».

Одно из важнейших требований, которое следует усвоить журналисту-расследователю и иметь в виду прежде всего на этапе сбора необходимых сведений, – требование соблюдения секретов. Важно знать, что в законах существует разделение информации по степени доступности на секретную и информацию для служебного пользования. Наряду с этим существует понятие негосударственных секретов, к которым относятся: тайна следствия, сведения для служебного использования (не для печати), коммерческая, врачебная, личная и другие виды тайны. Законы не относят к тайне сведения о наличии свободных рабочих мест, документы, дающие право заниматься коммерческой деятельностью, информацию, связанную с нарушением экологического и антимонопольного законодательства, сведения, содержащиеся в бухгалтерских отчетах.

Сохранение негосударственных секретов осуществляется их собственником, а также лицами, которым они доверены по службе и роду деятельности. При этом Уголовный кодекс РФ признает преступлением разглашение сведений, составляющих государственную тайну, лицом (в том числе журналистом), которому эти сведения были доверены или стали известны по службе или работе. То же разглашение государственной тайны при наличии признаков государственной измены или шпионажа является наиболее тяжким преступлением. А ответственность за разглашение служебной или коммерческой (в понимании «негосударственных» секретов) тайны предусматривается Гражданским кодексом. Лица (в том числе журналисты), получившие и разгласившие служебную или коммерческую тайну, должны возместить причиненный ущерб. Обязаны возместить его и лица, получившие секретную служебную или коммерческую информацию незаконным путем, а также служащие (путем нарушения трудового договора) или контрагенты – вопреки заключенному ими гражданско-правовому договору.

Как показывает практика, при проведении журналистского расследования на этапе сбора информации бывает очень трудно пробраться через бесчисленные преграды, которые объясняются их создателями ссылкой на «коммерческую» и прочие тайны. Чем это объясняется? В первую очередь – недостаточной четкостью формулировок, позволяющих многозначное толкование законов. Возьмем, например, понятие «государственная тайна». Как уже отмечено, в РФ действует Закон «О государственной тайне», который вроде бы четко его раскрывает. В основном государственные тайны (секреты) касаются военного и оборонного потенциала страны. Закон определяет их как государственные секреты особой важности, совершенно секретные и секретные военные, политические, экономические, научно-технические и иные сведения, охраняемые государством. Как видно, при всей кажущейся четкости, на самом деле границы информации, подпадающей под понятие «государственная тайна», настолько размыты, что в результате любая информация, появление которой было бы нежелательно, скажем, для властей, может быть объявлена государственным секретом, не подлежащим разглашению.

В любом случае журналист должен помнить при сборе информации о том, что проникновение в ту или иную тайну, в том числе – личной жизни людей (что, как правило, связано с нарушением закона), может быть хотя бы в какой-то мере оправданным лишь в том случае, если в этом есть большая общественная необходимость.

Правовые ограничения на этапе изложения результатов расследования

Правовые преграды латентно существуют и на этапе изложения информации, полученной по результатам расследования. Они ограничивают прежде всего характер обобщений и оценок, выносимых расследователем (в том числе устами экспертов, свидетелей расследуемого события и других лиц), характер языковых средств, экспрессивных выражений, применяемых при изложении текста (например, журналист не имеет права называть кого-то преступником до тех пор, пока это не будет зафиксировано в судебном решении). Избежать этого в известной, но отнюдь не в полной мере и помогает следование требованиям Закона «О средствах массовой информации». Полученная журналистом каким-то образом на этапе сбора сведений та или иная информация, прежде чем она будет опубликована, должна быть соотнесена в первую очередь с требованием статей 50 и 51 этого закона. Первая статья называется «Скрытая запись» и гласит следующее:

«Распространение сообщений и материалов, подготовленных с использованием скрытой аудио- и видеозаписи, кино- и фотосъемки, допускается:

если это не нарушает конституционных прав и свобод человека и гражданина;

если это необходимо для защиты общественных интересов и приняты меры против возможной идентификации посторонних лиц;

если демонстрация записи производится по решению суда».

Статья 51 Закона «О средствах массовой информации» называется «Недопустимость злоупотребления правами журналиста». В ней говорится:

«Не допускается использование установленных настоящим Законом прав журналиста в целях сокрытия или фальсификации общественно значимых сведений, распространения слухов под видом достоверных сообщений, сбора информации в пользу постороннего лица или организации, не являющейся средством массовой информации.

Запрещается использовать право журналиста на распространение информации с цепью опорочить гражданина или отдельные категории граждан исключительно по признакам пола, возраста, расовой или национальной принадлежности, языка, отношения к религии, профессии, места жительства и работы, а также в связи с их политическими убеждениями».

Если журналист не может по каким-то причинам учесть правовые требования (ограничения) при написании материала, то они вполне могут проявиться после его опубликования, но уже в форме судебных исков к автору. Непредвиденный характер возникновения правовых «ловушек» (преград) возможен, как например, и в случае с правовым определением понятия государственной тайны, в силу того, что, к сожалению, на сегодняшний день на «поле» законов существует еще масса терминологических «нестыковок», мешающих журналисту находить точные правовые ориентиры при подготовке расследовательских выступлений, изложении материала, да и дальнейшем отстаивании своих прав. Так, в существующих законах нечетко определены такие, часто применяемые в связанных с журналистскими расследованиями судебных процессах основные понятия, как «честь», «достоинство», «клевета», «оскорбление», «унижение чести и достоинства».

А нечеткость и неопределенность в трактовке основных понятий как в текстах законодательства, так и в юридической литературе «способствуют субъективности и нечеткости их толкования в правоохранительной практике»^[23].

Нечеткость, недостаточная определенность юридических терминов является существенным недостатком, относящимся к самым разным реалиям журналистской деятельности и ее технологиям, к разным аспектам взаимоотношений журналиста и закона. Так, по мнению известных юристов, готовивших ныне действующий закон о СМИ, например, нельзя не учитывать того, что даже «...применительно к компьютерам в законодательстве уже накопилось немало терминологической путаницы. Так, уже упоминавшийся Закон “Об информации, информатизации и защите информации” использует термины: “информационная система”, “средства вычислительной техники и связи, реализующие информационные процессы” и т.д. Закон РФ “Об авторском праве и смежных правах” говорит о “программах для ЭВМ”, “объектном коде” и “пользователях сети”. Закон о СМИ в редакции от 19 июля 1995 года толкует об “информационных компьютерных файлах” и “программах обработки информационных текстов”. Наконец, анализируемый законопроект предлагает ввести в оборот “компьютерные сообщения”, “компьютерные сети”, “компьютерную информацию”. Тем самым нарушается юридическая совместимость законов и приближается большое вавилонское столпотворение в правоприменении» ^[24].

Подобных «недоделок» в законах достаточно много. И все же, независимо от степени совершенства, соблюдать их журналисту необходимо. Работая в существующем информационно-правовом поле, ему важно следовать двум необходимым условиям. С одной стороны, «не поступаться принципами», то есть стремиться достигнуть общественно значимой цели – раскрывать тайны, идущие во вред обществу, а с другой – избегать конфронтации с законами.

Журналист не должен забывать о том, что нарушения закона с его стороны (даже если они и незначительны по сравнению с теми преступлениями, которые он расследует) дают противодействующим ему лицам реальные основания для привлечения его к судебной ответственности. Примеры неосторожного обращения журналиста с законом хотя и не очень часто, но обнаруживаются. Так, 14 мая 1999 года один известный московский журналист-расследователь А.X. был задержан сотрудниками ГИБДД, поскольку нарушил на своем автомобиле правила дорожного движения. Проверяя документы нарушителя, сотрудники милиции обнаружили у него удостоверения помощника заместителя председателя Московской областной Думы, консультанта Секретариата руководителя Аппарата Государственной Думы РФ, пресс-секретаря Московского таможенного управления, капитана уголовного розыска городского ГУВД, а также специальный талон, позволяющий владельцу его не подвергаться милицейскому досмотру (владельцем всех этих документов он сам и значился).

Журналист наотрез отказался отвечать на вопросы о том, откуда у него все эти документы. Но предупредил милицию, что они представляют собой всего лишь выданные ему соответствующими органами «документы прикрытия». В результате против него возбудили уголовное дело по факту использования поддельных документов. А.X. был отправлен в изолятор временного содержания. Вечером 15 мая его отпустили под подписку о невыезде. Позднее дело было передано в прокуратуру. И только благодаря вмешательству высоких покровителей, с разрешения которых он ранее получил «документы прикрытия», необходимые для выполнения важного и особо трудного расследования, дело было закрыто.

Еще один пример игнорирования (или незнания) закона при организации и проведении расследования. В конце декабря 1999 года в Москве на Садовой-Спасской улице была задержана журналистка Н.В., которая продавала мужские носки. Разрешение на торговлю у нее отсутствовало, и милиция решила препроводить торговку в отделение. Журналистка попыталась объяснить стражам порядка, что выполняет редакционное задание, и предъявила служебное удостоверение. Однако это не помогло, и ее вызвали по повестке в Мещанский межмуниципальный суд. Во время судебного процесса Н.В. предъявила письменное распоряжение главного редактора о том, что получила задание собрать материал для журналистского расследования методом «включенного наблюдения». Для этого на редакционные деньги купила носки и стала выдавать себя за торговку. Однако судья не внял объяснениям и вынес решение оштрафовать журналистку в административном порядке на 40 рублей. Не согласная с решением суда, она стала подавать кассационные жалобы. И только в Верховном суде Российской Федерации спецкору удалось доказать свою невиновность. В высшей судебной инстанции отменили решение районного суда, учитывая, что журналистка лишь создала внешнюю видимость административного проступка, не желая при этом заниматься продажей носков и извлекать из этого какую-либо материальную выгоду. Иногда бывает важно учитывать даже противоположные трактовки законов, с которыми «входит в соприкосновение» журналист-расследователь, что вполне возможно, как уже было отмечено, в силу несовершенства законов, их недостаточной определенности и категоричности. Как правило, здесь необходимы и дискуссия, и компромисс с противостоящей стороной.

О том, как важно прогнозировать возможные последствия для самого расследователя с точки зрения права, говорит, например, уже упоминавшееся громкое дело военного журналиста газеты «Боевая вахта» капитана второго ранга Г. Пасько, по которому велось закрытое судебное разбирательство и которое тянется до сих пор.

Журналисту, который только приступает к журналистским расследованиям, определенную помощь в плане совершенствования юридической подготовки может оказать изучение появившихся в последнее время разнообразных, написанных доступным языком пособий по юридическим вопросам, а также участие в семинарских занятиях, которые организует, скажем, Агентство журналистских расследований в С.-Петербурге, а в Интернете (что для многих более доступно, чем специальная командировка) проводит занятия в форме юридического тренинга Фонд защиты гласности. Для такого рода тренинга можно, например, использовать книгу «Техника юридической безопасности для журналистов: сборник материалов практических обучающих семинаров для работников СМИ и будущих журналистов» (Отв. ред. А. Симонов. – М., 2000).

Чтобы дать общее представление о характере этих семинаров, обратимся к первой главе этой книги, содержащей основные выводы, рекомендации и написанной в расчете на прямое использование практическими работниками – журналистами и другими сотрудниками средств массовой информации, работниками правоохранительных органов, юристами и т.д.

Глава состоит из сорока тематических блоков, каждый из которых построен по принципу «вопрос – ответ». Вот пример:

«2. Что такое “честь” и ее “унижение”!

С правовой точки зрения, честь – это сопровождающееся положительной оценкой отражение качеств лица (физического или юридического) в общественном сознании. Однако тогда определение чести вступает в некоторое противоречие с ее пониманием в ГК РФ как нематериального и неотчуждаемого права личности, если только не понимать это право как своего рода “презумпцию наличия чести” – допущение, что человек располагает честью, если он не допустил поступков или высказываний, несовместимых с его положительной оценкой в общественном мнении (общественном сознании). Ср. в Комментарии к ГК РФ: “При защите чести и достоинства действует презумпция, согласно которой распространяемые порочащие сведения считаются не соответствующими действительности. Это означает, что доказывать правдивость таких сведений должен тот, кто их распространил”.

Унижение чести предполагает, что истец ощущает изменение (или считает потенциально возможным изменение) общественного мнения о себе. Это сознательная дискредитация человека в общественном мнении. Однако, как указывает Комментарий к УК РФ, “наличие унижения и его степень, глубину оценивает в первую очередь сам потерпевший”: объективных, тем более операциональных критериев для доказательства того, что “унижение чести” имело место, в законе и текстах права вообще нет.

3.Что такое “достоинство” и можно ли его “унижать”!

По А. Анисимову, достоинство – это “самооценка личности, основанная на ее оценке обществом”. Но сама общественная оценка человека не соотнесена с понятием достоинства. Достоинство есть ощущение человеком своей ценности как человека вообще, конкретной личности, профессионала и т.д. Отсюда понятия личного, профессионального, национального достоинства. Конституция РФ в ст. 21 говорит: “Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления”. Достоинство, как и честь, включается законодателем вчисло нематериальных прав личности.

Таким образом, понятие достоинства включает в себя осознание человеком своей абстрактной и конкретно-социальной ценности, а также ценности (значимости) социальных групп, в которые он входит [другой вопрос, на какой основе формируются эти группы: чаще всего они являются профессиональными, национальными или конфессиональными (религиозными)]. Оно по определению может быть только со знаком “плюс” – есть ли у данного лица те или иные положительные качества и что по поводу этого лица считает общественное мнение, здесь несущественно.

Конституция РФ не случайно говорит не об унижении, а об умалении достоинства. Здесь, по-видимому, проведена четкая грань между унижением как дискредитацией человека в общественном мнении и умалением как таким воздействием на общественное мнение, которое противоречит достоинству личности как ее неотъемлемому праву. Нельзя унизить человека в его собственных глазах. Поэтому правильнее было бы говорить не об “унижении чести и достоинства”, а об “унижении чести и умалении достоинства”.

4. Что такое “репутация”, “престиж” и “доброе имя”!

Понятие репутации (вообще) в текстах законодательства отсутствует: есть лишь понятие деловой репутации как нематериального права личности (относящегося и к юридическому лицу), не имеющее никакого раскрытия в ГК РФ. (Впрочем, термин “репутация” встречается в УК РФ в статье о клевете, но из контекста видно, что имеется в виду именно и только деловая репутация.) Видимо, понятие репутации, раскрываемое в Комментарии к ГК РФ как “сложившееся о человеке мнение, основанное на оценке его общественно значимых качеств”, есть лишь одна из сторон понятия чести, более широкого, чем понятие репутации.

Что касается понятия деловой репутации, то она связывается в текстах права прежде всего с предпринимательской деятельностью и определяется А. Эрделевским как “сопровождающееся положительной оценкой общества отражение деловых качеств лица в общественном сознании”. Строго говоря, деловая репутация может быть и отрицательной, но, как правило, это сочетание употребляется в положительном смысле: ср. “защита деловой репутации”.

Понятие престижа или морального престижа законодателем вообще не употребляется и встречается только в юридической литературе. Это оценка данного лица общественным мнением с точки зрения его социальной роли, социального статуса, социального влияния. Поэтому престиж может быть более или менее высоким, но не имеет качественной оценки. Сочетание же “моральный престиж” внутренне противоречиво: прилагательное “моральный”, казалось бы, относится к личности человека, а существительное “престиж” – бесспорно только к его оценке общественным мнением.

Что такое “доброе имя” человека – термин, впервые употребленный в тексте нового ГК РФ, – остается пока совершенно непонятным. Видимо, этот термин синонимичен репутации (в общем смысле) и, следовательно, понятие доброго имени подчинено понятию чести.

Одним словом, все эти три понятия не определены законодателем и пока не вносят ничего содержательно или процессуально нового.

5. Что такое клевета!

Ответ УК РФ следующий: это “распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию”. Следовательно, понятие клеветы включает три признака: а) унижение (опорочение) чести и достоинства или подрыв репутации, б) умышленность этого деяния, в) ложность распространяемых сведений.

Таким образом, клевета – такое унижение чести и достоинства (или унижение чести и умаление достоинства), которое связано с умышленной ложью, но совершенно не обязательно предполагает неприличную форму (в отличие от оскорбления – см. ниже).

Попытаемся несколько подробнее разобраться в определении клеветы, данном УК РФ. Здесь есть две неясности.

Во-первых, что такое “заведомо ложные” сведения (формулировка перешла в новый УК из старого)? По-видимому (так трактует это выражение Комментарий к УК РФ), имеется в виду осведомленность распространителя клеветнических сведений об их ложности. Но точное определение законодатель не дает.

Во-вторых, что такое “порочащие” сведения и как они соотнесены с унижением чести и достоинства? В подзаконном акте – Постановлении Пленума ВС РФ от 18.02.92 – есть определение порочащих сведений: “не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов,...которые (утверждения. – Авт.) умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица”. Значит, налицо три признака порочащих сведений: а) направленность на унижение (умаление) чести и достоинства либо деловой репутации, б) характер сведений (нарушение законодательства или общепринятых моральных принципов), в) ложность этих сведений. Если по признакам б) и в) сведения легко квалифицировать как порочащие, то основной признак – а) – возвращает нас к оставшемуся неопределенным понятию унижения чести и достоинства.

6.Порочащие сведения и позорящие сведения – это одно и тоже)

Нет, не одно и то же, хотя кое-где в юридической литературе они отождествляются. Позорящие сведения, как и порочащие, направлены на унижение чести и достоинства. Но, в отличие от порочащих, у них нет признака ложности.

7. Что такое вообще сведения?

Сведения – это тексты, содержащие описание (и оценку) тех или иных событий или их отдельных компонентов. Они могут быть фактологическими и оценочными, истинными и ложными и т.д. См. об этом ниже в данной главе, а также в главах 2 и 3 и Приложении 2. Сведения могут разглашаться и распространяться. Они могут выражаться в разных языковых формах (см. главу 2).

8. Что такое оскорбление!

Согласно ст. 130 УК РФ, это “унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме”. Здесь присутствуют два признака: а) направленность на унижение чести и достоинства и б) неприличная форма. Строго говоря, предполагается еще один признак, в тексте статьи прямо не указанный – это в): умышленный характер деяния. Правдивость (истинность) или ложность сведений, распространяемых при оскорблении, значения не имеет.

Как мы видели выше, понятие унижения чести и достоинства субъективно и юридически точно неопределимо. Трудно, хотя и возможно установить умышленность оскорбления. И, наконец, столь же туманно, как мы увидим далее, понятие “неприличной формы”. Получается неопределенность если не в кубе, то в квадрате.

9. Что понимается под “неприличной формой”?

Если бы кто-нибудь знал, что надо понимать под этим выражением! Законодатель никаких определений не дает. А Комментарий к УК РФ – лучше бы не давал. Вот что он говорит: “Неприличная форма дискредитации потерпевшего означает, что отрицательная оценка его личности дается в явно циничной, а потому резко противоречащей принятой в обществе манере общения между людьми. Это, прежде всего нецензурные выражения, сравнение с одиозными историческими и литературными персонажами”.

Циничный – синоним непристойного или неприличного с той только разницей, что непристойность не предполагает умышленности, ацинизм предполагает. Что такое “явно циничная” манера – остается тайной. Что вкладывается в понятие “принятой в обществе манеры общения между людьми” – еще менее ясно (см. главу 4).

Нецензурные выражения – опять-таки синоним непристойной формы, т.е. они дают отрицательную оценку личности потерпевшего через употребление слов и выражений с определенной семантикой, считающихся неуместными в большинстве ситуаций общения. Кстати, а если эти слова и выражения употреблялись, а отрицательная оценка личности при этом не давалась – этакие дружеские ласковые матюки (см. в главе 4 о функциях мата или обсценной лексики)? “Одиозный” по словарю С.И. Ожегова, – это “вызывающий крайне отрицательное отношение к себе, крайне неприятный”. Но вызывающий отношение у кого? Гитлер – одиозная фигура? Несомненно. Но, по-видимому, не для Президента Беларуси. Таким образом, ни одно из приведенных здесь выражений не может быть определено – или, по крайней мере, не определено – сколько-нибудь объективно. Начиная с дискредитации, по всей вероятности, здесь полностью синонимичной унижению чести и достоинства»^[25].

Важную роль в правовом саморегулировании расследовательской деятельности может сыграть знание авторами, осуществляющими такую деятельность, судебных прецедентов по тем или иным ситуациям, в которых может оказаться журналист, добывающий необходимую информацию. В качестве иллюстрации рассмотрим, как создавался один из таких прецедентов в ходе судебного разбирательства по журналистскому расследованию, проведенному Гюнтером Вальрафом, о котором уже шла речь в начале книги.

Этот случай показывает, что сами по себе судебные вмешательства в ситуации, связанные с журналистскими расследованиями, не есть что-то ненужное, мешающее установлению достоверной картины происходящего, раскрытию преступлений. Но только в том случае, когда суд беспристрастен и справедлив. Вмешательство в ситуацию судов, обладающих подобными «чертами», нередко помогает разъяснению ситуации, расстановке точных акцентов, то есть созданию полезных для расследовательской журналистики прецедентов. Надо сказать, что судебные разбирательства сопровождали журналистские расследования Гюнтера Вальрафа довольно часто. То, о котором пойдет речь, состоялось в 1977 году и было посвящено возможности проведения тайных расследований и применения в них метода «скрытого наблюдения».

Разбирательство было вызвано следующим случаем.

В 1997 году Вальраф под именем Ханса Эссера устроился на работу в ганноверскую редакцию шпрингеровской газеты «Бильд» и установил ряд вопиющих нарушений в работе этой газеты с поступающими туда сведениями. Результаты своих наблюдений он опубликовал в книге «Рождение сенсации» (Кельн, 1977). Издательство «Шпрингер-ферлаг» возбудило иск против журналиста. По нему состоялось заседание Федерального суда, который принял решение, согласно которому каждый журналист-расследователь должен решать, что для него важнее – то ли общественная ценность его будущей публикации, то ли запрет работать под чужим именем? Что касается Вальрафа, то суд, в данном случае исходя из приведенного решения, рассудил так:

«Вскрытие и оценка таких нарушений в процессе обмена мнениями является той задачей, ради которой Основной закон гарантирует свободу слова. Такие нарушения наносят больший вред правопорядку в целом, чем то обстоятельство, что при обнародовании информации сразу становится ясно, что добыта она незаконным путем»^[26].

В то же время Гюнтеру Вальрафу было запрещено что-либо рассказывать обо всем, что касалось личной жизни бывшего заведующего редакцией газеты «Бильд», подробности которой он узнал, побывав у него дома. При этом суд сослался на то, что частная жизнь в данном случае не может быть объектом общественного интереса, в отличие от профессиональной деятельности. Кроме того, Вальрафу было указано, что один из фрагментов книги является предосудительным, и его не следовало публиковать. Этот фрагмент представлял собой изложение одного из протоколов редакционной летучки «Бильд». В протоколе не было ничего, что говорило бы о противозаконном характере летучки или обсуждавшегося предмета. А в этом случае вступает в силу положение закона о свободе печати, требующего обеспечить защиту конфиденциальности редакционной деятельности органа печати, нарушение которой могло бы нанести вред издательству «Шпринrep-ферлаг», а также и правопорядку, существующему в стране.

в начало главы << >> в начало

Этические ограничения

Ситуации, в которые попадает журналист-расследователь, не всегда могут быть оценены только с позиций права. Важные ориентиры дает ему и мораль (этика). В отличие от законов права, представляющих собой жесткие требования общества к личности, моральные требования базируются на феномене «со-вести», то есть способности человека «со-знавать» (знать, как это знает что-то другой человек), «со-переживать», «со-чувствовать» (переживать нечто, происходящее с другими людьми, как переживают они) и поступать по отношению к ним, опираясь на совесть и сопереживание так, как он хотел бы, чтобы и другие люди поступали по отношению к нему. Если нарушение норм права влечет за собой жесткие и неотвратимые санкции (штраф, заключение в тюрьму и т.д.), то нарушение норм морали чревато для нарушителя лишь общественным порицанием, презрением, демонстрацией недовольства и недружелюбного поведения со стороны других людей, насмешками в его адрес. Подобная реакция возможна, разумеется, и по отношению к журналисту, если он нарушает этику. Этические нормы могут совпадать по своей сути с требованиями правовых законов («не убий», «не укради» и пр.).

Этическое регулирование составляет основу саморегулирования жизни людей, отдельных социальных групп, общества в целом. Этика лежит и в основе саморегулирования журналистской деятельности. Понятия «саморегулирование журналиста», «саморегулирование прессы» существуют достаточно давно. Опыт саморегулирования накоплен многими теле-, радиокомпаниями, издательствами, газетами, журналами. Часто они имеют свои этические кодексы, в которых прописано, что должен делать журналист, а что – нет. Корпоративная ответственность, профессиональная солидарность невозможны без соблюдения норм этики. Проблема саморегулирования, самоограничения становится в наше время исключительно важной. Ведь демократия, как таковая, собственно говоря, строится на двух основных понятиях: «свобода» и «ответственность». А саморегулирование – одно из важнейших оснований их проявления. Ответственность означает не поклонение своему начальству, не угождение подчиненному, а осознанное поведение, направленное на выполнение своего долга не в ущерб другим гражданам, всему обществу.

Ответственность должна быть одним из краеугольных камней в журналистской деятельности. Ибо журналистика – исключительно сильное оружие, которым надо уметь пользоваться. Не случайно в последние годы этика журналистики привлекает к себе пристальное внимание. В теоретическом плане это проявилось в стремлении разработать концепцию морального регулирования в журналистике. Единая концепция пока не создана, но уже появились достаточно заметные работы данного плана. Так, в последнее время, например, были опубликованы две интересные книги. Первая – «Профессиональная этика журналиста: парадоксы развития, поиски, перспективы» – написана известным журналистом, профессором Д.С. Авраамовым. Вторая – «Профессиональная этика журналиста» – преподавателем, доцентом факультета журналистики МГУ Г.В. Лазутиной. Как это часто происходит в науке, авторы этих работ по-своему определяют суть профессиональной этики журналиста. Главное расхождение, которое существует между концепциями, заключается в следующем.

Д.С. Авраамов считает, что определяющим, исходным является положение, согласно которому «развитие нравственности ведет к отпочкованию от нее особых, профессиональных норм» ^[27]. По его мнению, профессиональная мораль выступает в качестве призмы, сквозь которую преломляются общеморальные требования к деятелю в силу соответствующей специфики деятельности, сохраняя, однако, свою суть. Именно поэтому «профессиональная мораль не претендует на роль универсального регулятора поведения специалиста. Сфера ее влияния ограничена трудовыми отношениями, а требования локальны... Мотивы, цели, приемы и результаты профессионального труда мораль постигает тоже только с одной, но очень важной стороны – в их ценностных значениях. Она представляет собой особый оценочно-императивный способ освоения специалистом целей и содержания в своей профессиональной деятельности» ^[28].

По мнению Г.В. Лазутиной, профессиональная мораль отнюдь не является трудовой моралью:

«Трудовая мораль формируется социальной практикой в целом. Она вызвана к жизни прежде всего потребностью социального организма закрепить в поведении человека, независимо от его места в социуме, такое отношение к труду, которое могло бы гарантировать бесперебойное поступление в фонд общества качественных, жизненно важных продуктов с целью поддержания его устойчивости (иначе говоря, обеспечивать выживаемость человечества и человека). В этом и состоит ее роль; такая цель содержится в императиве моральной установки индивида, заключающей в себе общий нравственный закон социума. Именно необходимость поддержания устойчивости общества как системы и отражается общественным сознанием в форме определенного свода норм трудовой морали.

Профессиональная мораль рождается в рамках конкретной деятельности, образуя одну из сторон способа этой деятельности. Ее функция – обеспечить такое поведение членов профессиональной группы, при котором данная деятельность приносит наилучшие результаты, оправдывая свое общественное предназначение. Поэтому профессиональная мораль непосредственно включена в технологический процесс деятельности каждого члена трудовой группы, ориентируя его конкретные личностные проявления на выработанные стандарты поведения»^[29].

Из отмеченного основного расхождения в трактовке сути профессиональной этики журналиста вырастают и другие несовпадения двух концепций, в итоге разводящих их в разные стороны. А это, конечно же, не способствует формированию единых исходных представлений, на которые могли бы опираться в своем этическом самоопределении журналисты. Отсутствие единых фундаментальных подходов в этике журналистской деятельности «компенсируется» многообразием моральных кодексов, создаваемых в разных СМИ, которые, как показывает их изучение, формируются, однако, на основе некоей общей «линии».

Для того чтобы более точно заметить эту линию, приведем содержание двух наиболее известных документов, предлагающих нормы этического саморегулирования в журналистике. Важно то, что эти два документа разделяет большой период времени (первый из них создан в 1927 г., а второй – в 1954-м и изменен в 1986 г.). Вот что собой представляет первый документ:

«Кодекс журналистской этики, принятый американской газетной гильдией.

· 1. Первейшей обязанностью журналиста является распространение точных и неискаженных сведений и уважение прав частных лиц и групп во всех случаях соприкосновения с ними.

· 2. Журналисты должны считаться с равенством всех людей перед законом; журналисты должны руководствоваться в своей работе только фактами и правдой и не поддаваться влиянию политических, экономических, социальных, расовых или религиозных предрассудков.

· 3. Журналисты должны рассматривать лиц, привлеченных к судебной ответственности, как невиновных до тех пор, пока над ними не произнесен окончательный приговор суда. Такого отношения требуют и законы страны. Газетная информация по вопросам судебной хроники должна быть составлена таким образом, чтобы не порождать предубежденности среди читателей.

· 4. Гильдия при помощи своих членов и путем соглашения с редакторами и издателями должна бороться с замалчиванием фактов, относящихся к «привилегированным» лицам и группам.

· 5. Газеты не должны выдавать доверительно сообщенные им сведения или источники сведений суду или другим юридическим или следственным организациям. Журналист обязан сохранять тайну, доверенную ему, и после того, как он перешел на службу в другую организацию

· 6. Хроника должна редактироваться исключительно в отделе информации, а ни в коем случае не в отделе объявлений.

Журналисты должны держать себя прилично и с достоинством не только в помещении редакции, но и вне ее. Они должны избегать всяких поступков, которые могут быть истолкованы как заискивание перед кем бы то ни было»^[30].

Сравним его со вторым документом:

«Международная федерация журналистов Декларация принципов поведения журналистов Принята на Втором Всемирном конгрессе Международной федерации журналистов в Бордо 25–28 апреля 1954 года; изменения внесены на XVIII Всемирном конгрессе МФЖ в Хельсинки 2–6 июня 1986 года.

Международная декларация провозглашается в качестве стандарта профессионального поведения журналистов в области приобретения, передачи, распространения и комментирования информации и описания событий.

· 1. Уважение правды и права общества знать правду – первоочередной долг журналиста.

· 2. Осуществляя профессиональную деятельность, журналист обязан отстаивать принцип свободы при честном сборе и публикации информации и права на честный комментарий и критику.

· 3. Журналист обязан оперировать только той информацией, источник которой ему известен. Журналист не должен пренебрегать важной информацией или фальсифицировать документы.

· 4. Получая информацию, фотографии и документы, журналист должен использовать только честные методы.

· 5. Журналист должен сделать все для исправления или опровержения информации, которая может нанести серьезный ущерб.

· 6. Журналист обязан соблюдать профессиональную тайну и не разглашать источник информации.

· 7. Журналист должен отдавать себе отчет в той опасности, которую таит в себе призыв к дискриминации, распространенный через СМИ, и должен сделать все возможное для того, чтобы избежать даже невольного стимулирования дискриминации на основе расы, пола, языка, религии, политических или иных взглядов, национального и социального происхождения.

· 8. Журналист должен считать серьезными профессиональными нарушениями:

– плагиат;

– умышленное искажение фактов;

– клевету, оскорбление, необоснованное обвинение;

– получение взятки в любой форме за публикацию (не публикацию) того или иного материала.

· 9. Журналист, достойный этого высокого звания, считает своим долгом добросовестно выполнять вышеизложенные принципы. Действуя в рамках законодательства своей страны, журналист при решении профессиональных вопросов признает только юрисдикцию коллег, в том числе и в случае вмешательства в такого рода вопросы правительства или других ответственных лиц»^[31].

Как видим, положения документа, созданного на заре двадцатого века, и документа, рекомендующего журналистам нормы этического поведения в его конце (да и в наши дни), во многом совпадают. Это свидетельствует о том, что этика имеет изначально некие устойчивые принципы, которые могут лишь конкретизироваться, дополняться частными положениями.

Предлагаемые журналистам в качестве инструментов морального саморегулирования этические требования, прежде всего, рассматривают следующие отношения.

Журналист-расследователь и «источник» («держатель») информации

Какими должны быть отношения, неизбежно возникающие между журналистами и «источниками» информации, то есть людьми, у которых они получают те или иные сведения, необходимые для расследования? Вот что говорит по этому поводу известный американский журналист Майкл Берлин:

«Журналист, занимающийся расследованием, должен действовать в рамках законности и соблюдать нормы этики – иначе он ничем не будет отличаться от тех, чьи преступления он расследует.

Это означает: никакой политики и личных интересов, интересы общества и только они должны быть поводом для расследования. Никаких краденых документов. Никаких взяток за информацию. Никаких незаконных проникновений на частную территорию, за исключением тех случаев, когда журналист готов нести за это судебную ответственность.

И самое главное. Ни при каких обстоятельствах репортер не должен раскрывать источник информации, если он дал обещание держать его в секрете. Во многих странах, включая США, журналисты предпочитали тюремное заключение, но не называли своих источников информации. В связи с этим все материалы, включая записные книжки, кассеты, другие записи, которые могут раскрыть конфиденциальные источники, должны храниться в надежных местах и никогда не передаваться властям, кроме как с согласия самих источников. Данная практика является не только этической основой расследования. Если журналист раскрывает источник информации, то его репутация разрушена навсегда»^[32].

Более лаконично и в то же время объемно требования к отношениям журналиста с аудиторией сформулированы в «Кодексе этических норм» (1996), предложенном для применения Обществом профессиональных журналистов.

«...Журналисты, выполняющие требования профессиональной этики, относятся к источникам информации, героям публикаций и коллегам как к людям, достойным уважения.

...Прежде чем обещать источнику анонимность, выяснить его мотивы. Полностью прояснить условия выполнения обещаний, данных в обмен на информацию. Обещания надо выполнять.

...Отдавать себе отчет в том, что сбор и публикация информации могут нанести вред и причинить боль; поиск новостей – не основание для вседозволенности.

...Избегать скрытых и прочих тайных методов сбора информации. Исключение могут составлять те случаи, когда открытые традиционные методы не позволяют собрать жизненно важную для общества информацию. Необходимость использования таких методов должна быть объяснена в самом сюжете.

...Проявлять внимание к тем, кому может быть нанесен ущерб в результате репортажа. Проявлять особую чуткость в отношении детей и иных беззащитных источников информации.

Быть особенно чутким при сборе информации или публикации интервью и фотографий к тем, кого непосредственно затронули трагедия или горе....Быть особенно бдительным при общении с источником информации, предлагающим информацию взамен за услуги или деньги, не вступать в торги из-за информации».

А как быть, если нужная информация есть у человека, которого, например, подозревают в совершении того преступления, которое расследует журналист? Если он заявит возможному преступнику о своем интересе к его махинациям, то вряд ли сможет рассчитывать на его признание, раскаяние, желание дать необходимую информацию и т.п.

Общение с такими людьми, как показывает практика, часто неминуемо выходит за рамки общественной морали.

Журналист и «герои» его расследования

«Героями» журналистских расследований в отечественных СМИ, как правило, становятся люди, чьи действия, мягко говоря, расходятся с интересами общества и существующими в нем законами. Коррупционеры, члены криминальных групп, политические интриганы, мошенники, лица, наносящие урон экологии страны – именно о них и подобных им чаще всего рассказывают журналисты в расследовательских публикациях. Ясно, что такие люди не могут вызвать симпатии у нормального автора. Но означает ли это, что журналист может в общении с ними, рассказе об их действиях отбросить в сторону какие бы то ни было моральные нормы общения, принятые в обществе? Может ли он написать о своем «герое» все, что захочет? Если при этом он имеет в виду суть совершенного «героем» преступного действия, то может. Журналист может рассказать все, что проясняет это действие, делает его зримым, позволяет легко увидеть степень общественной опасности. Но – не более того.

Как должен поступить журналист, если ему хочется, предположим, рассказать нечто из личной жизни чиновника, который, например, уличен в коррупционных связях, что может вызвать общественный интерес, заслуживает публичного разбирательства? Этическое требование, которому он может следовать в данном случае, очень хорошо сформулировано во внутрикорпоративном кодексе – «Рекомендации продюсерам Би-Би-Си – 2000 г.».

«Уважение к закрытости частной жизни...

Би-Би-си должна уважать закрытость частной жизни людей, признавая, что любое вторжение в частную жизнь должно быть оправдано только очень высокими благородными целями. Частное поведение, переписка, переговоры не могут стать общественным достоянием, если это не оправдано более широкими общественными интересами (из главы 4)»^[33].

К сожалению, многие журналисты порой как будто забывают, что понятия «общественный интерес» и «интересы общественности» –совершенно разные вещи. Обществу может быть интересно все, и то даже, во что конкретный человек имеет право окружающих не посвящать, то, что последних абсолютно не касается. В наших средствах массовой информации, наряду с весьма толковыми расследованиями, которые действительно показывают людям проблемы, возникающие в государстве, являются своеобразным инструментом борьбы с ними, появляются работы, которые можно отнести к этому жанру только по структуре, методам, которыми была получена информация, и пр. Но отнюдь не по содержанию, коль оно не затрагивает интересы (потребности) общества, а вместо этого раскрывает подробности пусть далеко не святой, но личной жизни того или иного человека. Авторы таких расследований явно не признают (или не знают, что менее вероятно) не только соответствующие этические нормы, но и, например, Конституцию РФ, статья 23 которой гарантирует неприкосновенность личной жизни всем (без исключения) гражданам России:

«1 часть: Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени;

2 часть: Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений.

Ограничение этого права допускается только на основе судебного решения».

Данные гарантии конкретизируются в соответствующих статьях Уголовного кодекса РФ, согласно которым за нарушение положений Конституции РФ предусматривается взыскание штрафа с нарушителя или наказание его исправительными работами или лишением свободы сроком до двух лет (ст. 137, 138, 139).

Рассматривая свои отношения с «действующими лицами» расследований, журналист может исходить из тех норм, которые излагаются в названном уже «Кодексе этических норм» (1996):

«...Делать все возможное, чтобы встретиться с “героями” своих публикаций и предоставить им возможность ответа на обвинение в правонарушении или проступке.

...Признавать, что простые граждане имеют больше прав на защиту частной жизни, чем должностные лица, стремящиеся к власти, влиянию или общественному вниманию. Только крайняя общественная необходимость может стать оправданием для вмешательства в частную жизнь другого лица. Быть осторожным, раскрывая имена несовершеннолетних подозреваемых в совершении сексуальных преступлений или их жертв.

...Тщательно подумать, прежде чем решиться назвать имена подозреваемых в совершении преступления до того, как им предъявлено официальное обвинение.

...Попытаться сохранить баланс между правом обвиняемого на беспристрастный суд и правом граждан знать правду.

...Избегать стереотипов в отношении к людям на основе их расы, пола, возраста, вероисповедования, национальности, физических недостатков и социальной принадлежности.

...Быть смелым и бдительным в вопросах привлечения к ответственности лиц, наделенных властью».

Изложенные нормы охватывают наиболее важные, узловые моменты взаимоотношений журналистов и «героев» их произведений. И уже следование только им может вывести журналистское расследование на вполне приемлемый с точки зрения этики уровень общения между ними.

Журналист и аудитория

Информирование населения об общественно значимых фактах и событиях, в том числе (и в первую очередь) негативного характера, затрагивающих интересы граждан и общества, – обязанность СМИ в целом и долг каждого журналиста-расследователя в отдельности. Насколько возможно выполнение этих требований в современных условиях, когда положение средств массовой информации в России можно охарактеризовать как переходное? Поскольку в духовном плане СМИ переживают «кризис жанра» – советская система идеологических и моральных ориентиров рухнула, патриархальная не возродилась, западническая не привилась, то откровенной безнравственностью сегодня уже никого удивить невозможно.

Это замечание существенно в общем плане и для отношений между журналистом и аудиторией. Тем не менее в любом обществе, при любой форме правления находились люди, которые в отношениях с другими всегда руководствовались высокими моральными требованиями. Это касается и журналистов. Такие журналисты (некоторые из них называют себя представителями «старой школы») стремятся писать о происходящем объективно. Но в их понимании объективность не означает безразличия к тому, как описание происходящего может повлиять на психику, представления аудитории о мире. Они твердо уверены, что журналист, выступающий в жанре расследования, должен обязательно следовать запретам, заключающимся, например, в том, что нельзя описывать детали, к которым журналист сам испытывает чувство омерзения, так же как нельзя и показывать «геройство» журналиста на драматическом фоне событий, поскольку это не только нелепо, но и неэтично. А главное – нельзя обманывать аудиторию, предлагая ей заведомо недостоверный материал.

Необъективность, недостоверность содержания публикации – один из основных признаков неуважения журналиста к своей аудитории. Не случайно требование достоверности информации является одним из важнейших во многих кодексах этики журналистов. «Ищите истину и несите ее людям», – гласит, например, упоминавшийся «Кодекс этических норм». Насколько современная журналистика следует данному требованию? Об этом каждый может судить исходя из собственного опыта. В общем потоке публикуемых журналистских расследований можно обнаружить достаточно много достоверных текстов. Однако, к большому сожалению, встречаются и «расследования», об объективности которых говорить вряд ли возможно.

К подобным исследователи относят, например, ряд публикаций известного в недалеком прошлом телеведущего РТР С. Доренко. Оглашая по общероссийскому телевидению (в период выборов в Госдуму в 2000 г.) свои так называемые расследования, он обвинял некоторых известных деятелей – кандидатов в депутаты Думы – в коррупции, убийствах и пр. Судебные разбирательства показали, что журналист врал, а потому обязан публично принести свои извинения оклеветанным людям и выплатить им компенсацию за моральный урон. Союз журналистов России исключил С. Доренко из своих рядов, а вскоре он был уволен с работы на ТВ.

Вроде бы справедливость восторжествовала. Но ведь именно публикации, подобные тем, о которых шла речь, очевидно, и побуждают некоторых исследователей заявлять даже о том, что в России пока ни одно средство массовой информации не дает объективных расследовательских материалов, и вообще нет никаких журналистских расследований. Есть же война компроматов. А журналист в ней выступает лишь как жалкий посредник, некий «канал», через который определенные силы целенаправленно «сливают» известного рода информацию. Может быть, это не вполне справедливое мнение, но нельзя не согласиться с тем, что в нем есть доля истины.

Второй важный признак, по которому можно судить, как журналист относится к своей аудитории, – это язык изложения материала. Журналист, уважающий читателя, будет обязательно говорить с ним нормальным, интеллигентным языком, не подстраиваясь под бытующие в этой аудитории языковые стереотипы или присущие некоторой ее части языковое невежество, языковую пошлость или лагерную «феню». Журналист, видящий в аудитории ограниченное «быдло», чье восприятие якобы направлено только на поиск языковых скабрезностей, кому к лицу только нравственная тупость, с кем надо говорить как с блатными «братками», не просто не уважает ее, но и поощряет, легализует и пошлость, и хамство, и низкие устремления. И все это маскируется под понятие «языковой демократии», как будто демократия не предусматривает ответственность журналиста за каждое сказанное слово. «Вербальное» неуважение своей аудитории – такой же знак моральной распущенности журналиста, как и вранье, которое, к сожалению, переполняет современную прессу.

Тем не менее, журналисты, демонстрирующие примеры моральной выдержанности в своей деятельности, существуют. Хотя в силу свойственной этим людям скромности примеры такой выдержанности они вовсе не склонны афишировать. Скажем, случайно стало известно, что один маститый журналист из московского популярного издания, автор статьи «Как это было» (о взрыве в подземном переходе станции метро «Пушкинская»), первым из газетчиков оказался на месте катастрофы, был ее очевидцем. Но, тем не менее, в публикации он никак не попытался намекнуть на свою оперативность, несмотря на советы некоторых коллег использовать выигрышный момент, чтобы читатели, да и конкуренты знали, «с кем дело имеют». Описывая страшное происшествие, он применял эмоционально-выразительные средства тактично, не выставляя детали в жутком, нещадном виде, не вдавался в анатомические подробности. В следующем номере вообще опубликовал материал под псевдонимом, хотя построил его на личных наблюдениях и комментариях одного из сотрудников уголовного розыска Оперативного штаба ГУВД Москвы, с которым журналист был на месте катастрофы. В том же выпуске газеты опубликован еще один его материал под заголовком «Анатомия взрыва», в котором журналист изложил свою беседу с экспертом, руководителем московского научно-технического центра «Взрывоустойчивость» при МГСУ, дав читателям подробную информацию о технической стороне взрыва и сообщив достоверную хронологию события.

Именно таким образом авторы реализуют не показное, а действительное уважение к своей аудитории. Не бахвалясь перед ней своим профессионализмом, а видя в ней партнера по честному общению, достойного того, чтобы не «заслонять» своей фигурой реальную картину отображаемого события, а также не искажать ее.

Журналист-расследователь в своем общении с аудиторией может ориентироваться на исполнение норм разных моральных сводов, предлагаемых разработчиками средств массовой информации. Но ему будет уже вполне достаточно применять хотя бы тот же «Кодекс этических норм», который требует:

«...Указывать, по мере возможности, источники поступающей информации. Общество имеет право на максимум информации о надежности источника.

...Обеспечить, чтобы заголовки, информация, имеющая броский характер и способная породить соответствующую реакцию, фото-, видео- и киноматериалы, графика, звуковые фрагменты и цитаты были достоверными. Они не должны приводить к упрощенному восприятию материала или его освещению вне контекста.

...Не искажать ни при каких обстоятельствах содержание фото- и видеоматериалов. Усиление образа возможно в качестве технического приема, обеспечивающего более полное его раскрытие. Смонтированные материалы и фотоиллюстрации должны быть помечены.

... Избегать показа происшедших ранее событий, способных ввести в заблуждение. Если такой показ необходим, непременно уведомить об этом зрителя.

...Смело говорить обо всех положительных и отрицательных сторонах природы человеческой, даже когда это многим не нравится.

...Проводить четкую грань между защитой интересов и новостийными репортажами. Анализ и комментарии должны быть четко обозначены и не должны искажать факты или контекст.

...Поощрять критические высказывания общественности в адрес средств массовой информации.

...Признавать ошибки и быть готовым их исправить».

Предлагаемых этических ориентиров, использование которых могло бы помочь сделать расследовательскую журналистику «этически выдержанной», разработано вполне достаточно. Были бы проявлены желание и воля к их применению во всех ситуациях, в каких это возможно. К сожалению, общая потребность в моральном саморегулировании деятельности журналистов, в том числе «расследователей», в настоящее время имеет тенденцию к ослаблению. Достаточно часто этические коллизии, возникающие в практике того или иного журналиста, разрешаются элементарным игнорированием требований этики, принесением ее в жертву профессиональным и коммерческим целям конкретных СМИ. Подобное с каждым днем становится все более очевидной традицией в деятельности средств массовой информации. Причем наблюдается это не только в России, но и в других странах. Примечательны в указанном отношении ответы известного немецкого публициста, председателя Германского союза журналистов Хермана Майна, на вопросы российского журналиста в интервью, опубликованном в октябрьском номере «Журналиста» за 2000 год:

«– В последнее время мы все чаще слышим о нарушениях в сфере охраны прав личности. Журналистам ставят в упрек, что они вторгаются в частную жизнь как знаменитостей, так и рядовых граждан. Как далеко зашли и как далеко могут заходить журналисты?

– Разумеется, пресса, кроме всего прочего, призвана наблюдать за частной жизнью знаменитостей. Мы никогда не узнали бы о многих скандалах и аферах, если бы журналисты не интересовались частной жизнью и не ставили бы вопрос: корректно ли ведет себя тот или иной человек. Однако это не значит, что журналисты должны бесконечно рыскать в частных покоях политиков и других знаменитостей. Конечно, есть определенная категория журналистов, специализирующихся на сенсациях из частной жизни знаменитостей, но это – моральный упадок традиций публицистики.

– Можно ли считать, что журналистам лишь в единичных случаях приходится пользоваться чековой книжкой, чтобы добыть сенсационный материал?

– “Журналистика чековой книжки”, безусловно, набрала обороты в последние годы и гораздо более широко распространена, чем многие думают. Это связано с возросшей конкурентной борьбой средств массовой информации. Журналисты отбивают друг у друга лучшие источники информации. В получении эксклюзивной информации чековая книжка определенно играет свою роль.

– Затрагивает ли это каким-либо образом свободу печати и слова?

– “Журналистика чековой книжки” несет в себе опасность того, что информацию будут получать только те, у кого эта чековая книжка наиболее толстая. В любом случае это ставит конкурирующие стороны в неравные условия, потому что, к примеру, публично-правовые телерадиокомпании не могут пойти на такие действия.

– Происходит ли наряду с возросшей конкурентной борьбой изменение журналистской этики? Обращаются ли с информацией в эпоху “information overkill” все более фамильярно и небрежно?

– Тенденция очевидна: для большинства журналистов в настоящее время актуальность превыше всего. Это значит, что пренебрегают другой важной категорией, а именно – журналистской добросовестностью. В Германии в связи с возросшей конкурентной борьбой и погоней за актуальной информацией все чаще нарушается священный принцип газеты “Нью-Йорк Таймс” – “будь первым, но в первую очередь правдивым”»^[34].

Российские журналисты (в том числе расследователи) пока не очень склонны изучать профессионально-нравственные предписания, даже если они вырабатываются журналистским сообществом в лице Союза журналистов РФ. В результате многие журналисты до сих пор не имеют ясного представления ни о «Кодексе этических норм», ни о «Кодексе профессиональной этики российского журналиста». О знании ими международных документов типа «Декларации принципов поведения журналистов» вообще трудно говорить. Знакомство с документами деонтологического плана оказывается личным делом каждого, поскольку практически не существует устойчивой профессиональной традиции освоения достижений этической мысли.

Это объясняется как слабостью форм внутрикорпоративного контроля за соблюдением членами журналистского корпуса требования профессиональной морали, так и уверенностью многих в том, что знание ее никак не может быть связано с реальной практикой современной журналистики, обеспокоенной прежде всего проблемой материального выживания, а значит игнорирующей все, что не дает прямой выгоды в данном отношении. Это подтверждается и тем, что практически почти не востребовано выработанное Союзом журналистов России «Положение о принципах и системе общественного контроля за соблюдением журналистами положений “Кодекса профессиональной этики российского журналиста”», хотя о существовании его известно

Дата добавления: 2015-10-16