Суд Анклава

If everyone cared and nobody cried

If everyone loved and nobody lied

If everyone shared and swallowed their pride

Then we'd see the day when nobody died

When nobody died...

(Nickelback "If everyone cared")

В загородном доме Софитов царил хаос: Шон и Марк плакали потому, что плакал Шелдон, а еще он кричал на Георга и швырялся в него всем, что попадалось под руку; Георг кричал на Шелдона и собирал вылетающие из их покоев вещи; няня бегала за орущим Марком, уговаривая его поменять мокрые штанишки; Том посреди этого безумия пытался одновременно собраться в дорогу и дать указания прислуге.

Один Билл находился в каком-то полузабытьи, едва осознанно исполняя то, что говорил ему муж. В его голове никак не укладывалось, что их брак могут объявить недействительным, и тогда у него не будет Тома. Словно и не было этих четырех месяцев вместе, путешествия к горячим источникам и ночей, наполненных ласками и разговорами.

Билл испугался, не хочет ли Том таким способом избавиться от него, ведь он не смог стать ему хорошим мужем. Мысль, что Том может отказаться от него, больно ранила и не давала думать о чем-то еще. Сурм задыхался от этой боли, не зная, что делать и как себя вести.

Софит же вообще старался не строить никаких предположений, он лишь знал, что если суд Анклава принял к своему рассмотрению такую жалобу и настолько быстро назначил заседание, то основания были более чем существенными. Том не хотел даже думать, чем может обернуться для них вся эта ситуация, и с ужасом представлял, что придется вернуть Билла его семье, и тогда они больше не увидятся. Он даже не задумался о том, что, если жалоба будет удовлетворена, он станет свободным и сможет жениться на другом Сурме.

Орущее семейство Листингов отнюдь не прибавляло рассудительности – Тому казалось, что его голова вот-вот взорвется. Кое-как собравшись, он схватил Билла в охапку и поволок его в тобло, чтобы немедленно выехать на заседание Анклава – они ни в коем случае не должны были опоздать.

Оседлав ящера, Том обернулся к Биллу и обнаружил его сидящим рядом с Ио и тупо смотрящим перед собой.

- Билл, - тихо позвал он, подходя ближе.

- Я же не знал, я просто… - бессвязно прошептал тот. – Они были такие счастливые, а я все испортил, я всем все всегда порчу, - и к удивлению супруга, Билл зарыдал в голос. Он давно уже не плакал так безнадежно, выплескивая все, что накопилось внутри за время их короткого брака: страх провалиться в высшем свете, боязнь не угодить Тому или чем-то нарушить их хлипкое соглашение, свою неуверенность в постели – все, что он с таким трудом удерживал в себе.

- Тшш… - Том обхватил его двумя руками и принялся покачивать, словно убаюкивая, позволяя выплакаться. – Не надо так убиваться, все будет хорошо, вот увидишь.

- Я думал, он знает, ведь должен же он был знать? – успокаиваясь и обмякая в руках мужа, прошептал Сурм.

- Билл, - присаживаясь на корточки перед мужем и вытирая слезы с гладких щек, мягко произнес Том. – Георг не хочет этого брака, он пытался избежать его и делал для этого все что может. И до весны еще много времени, много чего может произойти. Георг не хотел волновать Шелдона заранее.

- Почему ты не сказал мне сразу?

- Их отношения – это их дело. Не стоит вмешиваться, – Том сел рядом с Биллом, прижав его к себе, и тот с благодарностью уткнулся носом ему в плечо, продолжая всхлипывать. – Ты просто должен понять, что не все супружеские пары – как мы с тобой. Не все могут так спокойно закрыть глаза на то, что муж изменяет, имеет любовницу или женится во второй раз. Шелдон любит Георга и не хочет ни с кем делить его внимание и заботу. Упоминание о втором браке расстроило бы его в любом случае, даже если бы он знал. Такие разговоры не для светской беседы за столом.

Билл в который раз ощутил свою беспомощность и глупость.

Он совсем не был уверен, что мог бы вынести присутствие еще кого-то рядом с мужем, но ему казалось, что так заведено, поэтому он должен смириться с этим.

- Том, ты бросишь меня, да? Ты не хочешь больше жить со мной? – отчаявшись, протараторил Сурм.

- Мы женаты, ты помнишь? – ласково прижимая к себе юношу, произнес Том. - Нам просто нужно съездить на заседание и заявить, что наш брак действителен. Все пройдет быстро, нет никаких причин считать наш союз незаконным. Я уверен, мы справимся.

Ободренный словами мужа, Сурм с неохотой покинул уютные объятия и принялся седлать обеспокоенно поглядывающего на него Ио. Мантикор настороженно водил ушами и, против своего обыкновения, не мурчал, а время от времени тыкал Билла в спину розовым носом, как бы спрашивая, все ли с ним в порядке.

Они доехали до столицы быстро и даже успели немного поспать перед тем, как начать собираться во дворец Анклава, но нервное напряжение и долгая дорога все равно сказались: супруги, зайдя в зал судебных заседаний, выглядели уставшими и осунувшимися.

Эта был один из залов, примыкавших к скале. Выполненный из ценных пород дерева амфитеатр казался огромным, а заканчивался довольно небольшой площадкой, в центре которой полукругом располагалась кафедра для судебных заседателей. В зале было немного людей, но Биллу казалось, что его испепеляют миллионны глаз, что все смотрят на него и обсуждают.

Билл не очень понимал, что нужно делать, и цеплялся за Тома, но Вормары разделили их, едва они вошли в зал. Софит проследовал к одному из центральных мест, а Билла посадили на скамейку за его спиной. Сурм почувствовал себя потерянным и одиноким, к тому же, он был сильно напуган, растерян и, отделенный от мужа, который составлял всю его надежду и опору, трясся как осиновый лист. Но настоящая паника накрыла его душным облаком, когда он увидел Георга, смотревшего мимо него, как будто для него Сурма уже не существовало.

Билл пытался взять себя в руки и глубоко дышать, но окружающее расплывалось пятнами, а звуки превращались в сплошной шум. Он старался вслушаться в то, что говорят люди за полукруглой кафедрой, но ничего не понимал. Он пропустил объявление сути жалобы и даже не увидел, что заявителем выступал кузен Тома, Севариум Мирро, который полагал, что если в первую брачную ночь супруги не осуществили свой долг, и Сурм до настоящего времени не носит ребенка, то брак не может считаться законным. Из всего происходящего Билл понимал только, что Том все отрицал и возражал против признания их брака недействительным.

Из состояния паники его вывело появление Штефана Санко в качестве свидетеля. Билл во все глаза разглядывал его, как будто видел его впервые, он смотрел на него и не находил ничего привлекательного: светлые вьющиеся волосы, распущенные по плечам, выдавали в нем легкомысленного пижона, голубые глаза были слишком холодными, а губы, казавшиеся ему раньше благородно-тонкими, чересчур жесткими. Юноша не понимал, почему образ Штефана так поразил его на парящих скалах, ведь если бы кто-то дал ему выбирать сейчас, то он непременно выбрал бы своего мужа, его живые глаза, обрамленные темными пушистыми ресницами, пухлые, мягкие губы, его ласковые руки...

- Мне достоверно известно, что в первую брачную ночь супруги не разделили брачное ложе, – как сквозь плотную завесу, дошли до Сурма слова Санко.

- Что позволяет вам утверждать подобное? – спросил свидетеля председательствующий.

- Дело в том, что в эту ночь Билл Таумен был со мной, – сделав вид, что смущен, ответил тот.

- Вы состояли в запретной связи?

- В каком-то смысле да, но у нас не было отношений интимного характера. И, насколько мне известно, Сурм не состоит ни с кем в подобных отношениях.

- То есть, вы утверждаете, что Сурм до настоящего времени сохранил невинность?

- Если он до сих пор не надел белые одежды, значит, медового месяца не было. Я также могу утверждать, что на протяжении всего брака супруги не спят вместе. Я не сомневаюсь, что Билл допустил бы к себе того, кого не любит. А он не любит своего мужа.

- Он говорил вам об этом?

- Неоднократно.

- Ваше мнение понятно, прошу вызвать следующего свидетеля.

К удивлению Билла, к кафедре проследовала его личная горничная, которую он привез с собой из дома родителей.

- Представьтесь, – попросил председательствующий, - и расскажите, что вы можете пояснить?

- Мое имя – Гертруда Лафое, - тихо заговорила девушка. – Я служу в доме семейства Каулитц личной горничной в покоях Сурма.

- Вы утверждаете, что супруги спят в разных покоях?

- Да. Сурм всегда спит в своей кровати один.

- Возможно, его посещает муж?

- Точно – нет. Он даже никогда не заходит туда. Я каждый день подаю утренний туалет в спальню и ни разу не видела там ни Томаса Каулитца, ни следов его присутствия.

Билл с ужасом выслушал показания еще десятка свидетелей, утверждающих, что его муж пьянствовал во время медового месяца и развлекался с девицами сомнительного поведения вместо того, чтобы наслаждаться любовью в супружеской постели, и слуг из их столичного дома, которые не говорили ничего плохого, но все как один сходились во мнении, что не могут достоверно подтвердить, имеются ли между супругами интимные отношения.

Больше всего Сурм испугался, когда на место свидетеля прошел Листинг, однако он боялся зря – на вопрос суда, что он может пояснить по жалобе, Георг заявил, что вообще не понимает, почему вызван в качестве свидетеля.

- Вы являетесь близким другом Томаса Каулитца? – настаивал председательствующий.

- Хотелось бы верить, - сухо ответил мужчина.

- Делился ли он с вами подробностями своей интимной жизни?

- Я никогда не интересовался этим.

- Быть может, он упоминал, что муж отказывает ему в супружеской близости?

- Не думаю, что это могло бы заинтересовать меня, но насколько я могу судить, Том вполне удовлетворен своим браком. О каких-либо проблемах, омрачающих этот союз, мне не известно.

Явно неудовлетворенные свидетельскими показаниями судьи переглядывались, пока, наконец, председательствующий не проговорил:

- Полагаю необходимым поставить вопрос о медицинском освидетельствовании Сурма.

Билл с ужасом посмотрел на Вормаров, направившихся к нему.

- Я хотел бы присутствовать при освидетельствовании, - встал со своего места Том. – Мой муж очень молод и напуган, он незнаком с судебными процедурами.

После кивка председательствующего Том сам направился к Биллу и, взяв его за холодную, потную ладошку, повел в угловую комнатку, куда должен был придти врач. Комната оказалась неожиданно просторной и светлой: большое, резное окно во всю стену, пропуская лучи обеих лун, отбрасывало на стены замысловатые, ажурные тени, так что вошедшему из зала заседаний, освещенного лишь фонарными сгустками, казалось, что он попал в волшебный мир, наполненный призрачными узорами и красками.

Вормары зашли следом за супругами и закрыли дверь, тут же встав по обеим сторонам от нее.

- Билл, не бойся! – Том попытался успокоить вцепившегося в него юношу. – Все будет хорошо, тебя просто осмотрит врач.

- Я не хочу, - истерично шептал Сурм. - Вдруг он поймет.

- Послушай! – Том довольно сильно встряхнул его и, дождавшись, пока Билл поднимет на него глаза, четко проговорил. – Мы давно спим вместе, и наш брак осуществлен. Весь этот процесс – не более чем дурацкий, надуманный фарс. Ты веришь мне?

Билл вдруг почувствовал странное и всеобъемлющее облегчение, он закивал, обнимая мужа уже совсем по-другому: не из боязни, что тот вот-вот оттолкнет, а из желания поделиться частью своего волнения и страха. Так и застал их седовласый врач, который выпроводил Вормаров из помещения и велел Биллу раздеться.

Было ужасно неловко разоблачаться перед чужим человеком, и Сурм делал это медленно, стыдливо отвернувшись от врача. Он бы смутился еще больше, если бы знал, что низ его спины и ягодицы украшает цепочка красочных засосов, оставленных Томом не далее как прошлым утром. Увидев такое очевидное свидетельство, врач лишь улыбнулся и велел одеваться. Билл никак не мог понять, что же случилось, и с беспокойством смотрел на мужа, но тот лишь нежно поцеловал его в лоб и шепнул, что все хорошо.

Вернувшись на свое место, юноша услышал, как врач объявил, что у него нет сомнений в реальности интимных отношений супругов. В зале зашептались и заоборачивались на Билла, у которого вспыхнули стыдливой красной даже уши.

Стоило судьям удалиться в судейскую для принятия решения, со всех сторон раздался гул голосов: обсуждали, почему Том не заявил, что брачная ночь не состоялась, и правду ли сказал Санко, утверждая, что никогда не спал с Сурмом, и как давно супруги на самом деле состоят в интимной связи, ведь возможно, Софит хотел дождаться подтверждения, что муж не ждет ребенка от другого. Билл смотрел на совершенно прямую спину Тома и думал, как пережить весь этот позор.

Коллегия судей довольно быстро вышла из совещательной комнаты, чтобы объявить принятое решение.

- По делу о признании недействительным брака, заключенного между Томасом Каулицом из клана Софит и Вильгельмом Тауменом из клана Хэч третьего дня второго осеннего месяца восьмого лунного года, приняв во внимание доводы заявителя, свидетелей и мнение врача, судебная коллегия постановила: жалобу Севариума Мирро оставить без удовлетворения, признать брак заключенным и осуществленным согласно законам Сартры. При этом суд полагает, что даже если в первую брачную ночь ни один из супругов не воспользовался своим правом, последующее ведение совместного быта и нахождение в интимных отношениях свидетельствует о желании иметь брак, отвечающий его общественному и законному смыслу.

Как только супруги оказались в коляске, направляющейся к их столичному дому, Билл бросился на шею мужу:

- Спасибо, спасибо, что не бросил меня, - задыхаясь, прошептал он.

- Глупый, - ласково поглаживая Сурма по спине, ответил Том. – Как же я тебя брошу? Я хочу быть с тобой.

- Но твой кузен… Твоя родня хочет тебе другого мужа, - со слезами в голосе проговорил Билл.

- Ничего, я поговорю с отцом, все уладится. Они примут тебя, вот увидишь, дай им только время, – успокаивал его Том. – Милый, не плачь, все уже прошло. Мы вместе. Я тебя никому не отдам.

Вечером слуги столичного дома Софитов, оказавшиеся на втором этаже рядом с покоями супругов, увидели, как босой Билл, одетый лишь в короткий шелковый халат, с грохотом открыл внешнюю дверь своей спальни и проследовал по коридору к двери в спальню Тома, которую, не постучавшись, открыл и захлопнул за собой так, что даже стены задрожали.

Том, глядя на все это представление, засмеялся, протягивая руки к воинственно насупленному мужу, который тут же бросился к нему в объятия.

- Я хочу, уволить Гертруду, – устроившись верхом на коленях Тома, заявил Билл.

- Это твоя прислуга – делай, что хочешь, - принимаясь стягивать с Сурма халат и целовать его плечи, сказал Том.

Билл охотно отвечал на ласки и крепко обвил талию мужа ногами, когда тот, повернувшись, аккуратно уложил его на кровать. Пережитый днем страх, доверие к мужу, так стремительно накрывшее его в судебной комнате, волнительное предчувствие – все смешалось в нем заставляя желать полной близости, когда исчезают все границы, когда двое становятся одним целым.

Том спустился поцелуями по шее, прошелся по ключицам языком, вызывая у Билла всхлип наслаждения, облизав сосок подул на него и опять засосал, теребя языком твердую вершинку. Сурм изогнулся, перевернувшись на бок и закинув на Тома ногу, принялся тереться о его пах своим. Он принялся покрывать легкими поцелуями изгиб плеча, шею, подбородок мужа, постанывая и заставляя мужчину сходить с ума. Юноша почувствовал, что муж сильно сжал его ягодицу, и поднялся чуть выше, позволяя ласкать промежность. Остренькие молнии удовольствия пронзали насквозь, Билл изгибался, стараясь глубже насадиться на одновременно настойчивые и нежные пальцы, ласкающие изнутри.

У Сурма лихорадочно блестели глаза, он отвел ласкающую его проход руку супруга и чуть слышно выдохнул:

- Я хочу до конца.

- Не стоит делать это только из-за того, что случилось сегодня, - накрывая мужа своим телом и заглядывая ему в глаза, прошептал Том.

- Я давно этого хочу.

Билл прижался своими губами к губам Тома, притягивая его ближе, хотя казалось, что ближе уже невозможно, проникая своим языком вглубь горячего рта и хозяйничая внутри. Он гладил спину и плечи мужа, с удовлетворением чувствуя, как тот хочет его. Он ощутил себя ужасно беззащитным и взволнованным, когда Том отстранился, чтобы подложить под его ягодицы подушку.

Сурм с одновременным волнением и предвкушением наблюдал, как густое масло течет на ладонь Тома и как после он проводит ею по своему члену. Билл подтянул колени к груди, но муж выпрямил его ноги и устроил у себя на плечах. Его пальцы скользнули вовнутрь, смазывая и растягивая. Почувствовав член Тома у входа, Билл глубоко вдохнул и отвернулся, стараясь расслабиться, но к его удивлению, боли не было, он почувствовал лишь странное и немного дискомфортное ощущение заполненности. Муж проник в него до конца, медленно и осторожно.

- Больно? – с трудом переводя дыхание, прошептал Том.

У Билла хватило сил лишь покачать головой. Он опустил ноги и скрестил их за спиной мужа, а тот наклонился к нему, нежно целуя, стараясь сдержаться и не двигаться. Но Сурму было этого мало, вцепившись в плечи мужа и отвечая на поцелуй, он выгнулся, заставляя Тома начать движение.

Том двигался медленно, постепенно наращивая амплитуду, его сводили с ума тихие стоны и вскрики, срывающиеся с губ Билла, его покорность, мягкость и податливость. Сурм все больше открывался, двигаясь навстречу удовольствию, позволяя Тому вести его, доверяясь, чувствуя лишь подступающее наслаждение, которое тяжелым облаком охватывало все его существо. Он, задыхаясь, подавался навстречу, желая только, чтобы Том не останавливался.

С каждым толчком внутри все сильнее и сильнее тугим жгутом стягивалось удовольствие, пока, наконец, что-то не оборвалось, и восторг наслаждения не вырвался наружу ослепительным взрывом, отдавшимся эхом в каждой клетке тела. Билл чувствовал, что Том еще несколько раз толкнулся внутри, прежде чем уткнуться в изгиб его плеча с громким стоном. Он едва осознавал, что муж перевернул его набок и гладит, что-то тихо шепча. Ему было так хорошо: тело наполнилось негой и легкостью, в голове не было ни одной мысли, и Том был рядом, от этого было тепло и спокойно.

Позже, после визита к отцу, Том узнает, что клан Софитов раскололся на два враждующих лагеря, и признание их с Биллом брака недействительным могло лишить семью Тома союза с кланом Хэч, что привело бы к перераспределению сил в правящей верхушке Альянса. Процесс был заказным и, хоть решение и не было в пользу жалобщика, но то, что стало известно о семейной жизни Каулитцев, нанесло большой урон репутации всей их семьи.

Но это будет позже, а сейчас Том вдыхал запах волос, заснувшего на его плече Билла, гладил гладкую нежную кожу его спины и думал, что вряд ли в эту минуту можно найти человека счастливее него.

Дата добавления: 2015-09-06