Какие задания выполнял ваш полк?

Задания по охране своих войск, бомбардировщиков. В основном борьба была с воздушным противником, наземные части мы не атаковывали. В 18-м Гвардейском полку я был с 1 сентября 1942 года и до августа 1943, а потом при заходе на посадку разбил самолет и сам пострадал. Там были неровности, я скапотировал, и самолет разбился. Меня комиссовали и перевели в отряд управления 1-й воздушной армии.

Там я выполнял задания Первой воздушной армии. Кому, что, чего надо. Однажды мне нужно было прилететь в 18-й воздушный полк на По-2. Зачем? Мне нужна была партийная рекомендация. Я был кандидатом в члены партии. А в это время немцы из дальнобойных орудий обстреливали аэродром, который находился минимум в 12 километрах от линии фронта. Я прилетел на По-2, зашел в землянку, и тут возле нее разорвался снаряд, полетели осколки. Я выбежал в поле, метрах в 300 от аэродрома. Немцы все обстреливают. Слышу: стукнулся снаряд, сработал взрыватель, разрыв - и осколки летят. Я прослушал так два снаряда.

Один раз повез инженера Первой воздушной армии на Як-6 из Смоленска в Москву. А перед этим самолет что-то забарахлил, техники его чинили, но признали нормальным. Я полетел. Рядом со мной - главный инженер Первой воздушной армии. Уже почти подлетали к Внуково, как у меня загорелся мотор, а самолет же деревянный. Дым в кабину. Я выключаю двигатели. Увидел полянку перед собой, сел. Но полянка была маленькой, и я врезался в лес, самолет пошел на капот. Мы с этим инженером попали в грязь, запачкались немножко. Пришли в деревню, нас там почистили, и мы поехали в Москву. Он - на доклад, а я - на центральный аэродром докладывать о том, что со мной случилось. Меня ни в чем не обвинили.

Еще однажды полетел с начальником воздушно-стрелковой службы. Он полетел один из полков инспектировать. Туда долетели нормально, а оттуда - такая облачность, что потеряли ориентировку. Но мы летели на свой аэродром, так что когда я увидел клочок земли, то определил, где нахожусь, развернулся и прилетел на свой аэродром. А он кружился, кружился и где-то сел. Вернулся через несколько дней.

Еще один был случай. В 1944 году начальник воздушно-стрелковый службы приказал привести один истребитель. Мы получили самолет и полетели обратно к себе, уже за Смоленск. По дороге мы сели в Тамбове, потом долетели до Тулы, там тоже сделали посадку, заправились и полетели уже на свой аэродром. Я пролетел минут 15, и у меня загорелся мотор. Я передал по радио, что пошел на вынужденную. Это место я хорошо знал, так что нашел аэродром и сел. Оказывается, у меня свеча, которая дает воздух для запуска двигателя, была завернута не полностью и выскочила. Выхлоп из цилиндра шел в кабину, его я и принял за пожар. Работавший цилиндр фактически попал мне в кабину. Я определил причину неисправности, нашел свечу, завернул. Но у меня не было воздуха для запуска двигателя. Поговорил с местными, мне дали машину, на которой я съездил в Калугу, взял баллон сжатого воздуха, зарядил баллон самолета, запустил двигатель и полетел опять в Тулу. Выяснять, кто же допустил такое. И действительно, определили, что, наверное, свеча была вывернута не спроста, а ведь она давала воздух для запуска двигателя. Через день полетел на свой аэродром.

Дальше летал, работал. Начальство, которое я возил, определило, что я способный летчик, так что декабре месяце меня отправили учиться в школу помощников командира полка по воздушно-стрелковой службе. Я попал в Липецкую школу, закончил ее, и меня назначили на эту должность. Так, в 1945 году, будучи уже в Германии, в Кенигсберге, я стал начальником воздушно-стрелковой службы полка.

Дата добавления: 2015-09-06