Глава 16. — Ну, и кто же она?

— Ну, и кто же она? — заговорщицки поинтересовался Рон, когда мы вышли на террасу дома Тонксов, чтобы подышать свежим воздухом в ожидании ужина.

К вящему неудовольствию Гермионы, я вытащил сигареты, но, стоило только ей открыть рот, явно желая в очередной раз напомнить мне о вреде курения, как ее позвала Андромеда, и, извинившись, она побежала назад в дом. Рон, воровато оглянувшись, переступил с ноги на ногу, подмигнул мне, и вскоре тоже прикуривал от палочки.

— Не томи, Гарри, — сказал он, с удовольствием делая затяжку.

— Не понимаю, о чем ты, — хмыкнул я, стряхивая пепел. Направляясь на встречу с друзьями, я старался выглядеть таким же угрюмым и подавленным, как и вчера, но, видимо, получалось из рук вон плохо. И немудрено — после вчерашних и сегодняшних событий я едва сдерживался, чтобы не улыбаться во весь рот.

— Ты всю неделю на работу ходил, как живое привидение, вкалывал как проклятый. Рассказывать ни о чем не хотел. А сегодня сияешь, как новенький галлеон, и… — Рон осекся, помолчал, но все же добавил: — и у тебя след от зубов на шее. Уж явно тебя не оборотень покусал, а, дружище?

Вот черт! Я машинально ощупал шею, но неприятных ощущений не испытал, а потом и вовсе запоздало вспомнил, что перед выходом из дома смотрелся в зеркало и никаких отметин у себя на коже не заметил.

Я возмущенно посмотрел на Рона, улыбающегося с ужасно довольным видом.

— Друзей не проведешь, Гарри, — усмехнулся он. — Она из наших, или маггла?

— Она… — перед глазами тут же вспыхнуло бледное лицо Драко Малфоя, сведенное судорогой удовольствия, и стоило огромных усилий прогнать это видение. — Ты знаешь… я пока что не хочу об этом говорить.

К тому же я даже не представляю, что тебе сказать, и, главное, как…

— Понимаешь… — добавил я извиняющимся тоном, — еще не все гладко… и неизвестно, как пойдет…

Я даже умудрился не соврать. Ну а то, что не договорил немного… незачем друзьям знать вещи, в которых я сам до конца до сих пор не могу разобраться.

Рон приставать с расспросами не стал, но за столом так на меня косился и многозначительно хмыкал, что захотелось или куда-нибудь сбежать, или, напротив, притащить сюда Драко и прилюдно с ним поцеловаться. Сбегать, правда, было невежливо, а тащить в дом к друзьям любовника так и вовсе нелепо, так что мне оставалось только делать вид, будто я ничего не замечаю, и радоваться вечеру. Рон, к счастью, сдулся через полчаса, сначала увлекшись каким-то жарким спором с Гермионой, а потом, к моему полному удовлетворению, занялся обедом, и я смог окончательно расслабиться.

Как все-таки удивительно сближают людей общие горести и сложности. До войны с Волдемортом семьи Тонксов и Уизли едва ли общались, а теперь Андромеду и Молли можно назвать если не подругами, то, по крайней мере, очень хорошими знакомыми. И все эти многочисленные встречи, вечерние посиделки, ужины, без которых не обходится ни одна неделя...

Многие потеряли близких и стремились теперь заполнить пустоту в душе дружескими визитами, обсуждениями последних новостей, празднествами. Любым общением — лишь бы не оставаться в одиночестве, не вспоминать, что опустевшие места когда-то были заняты дорогими, но теперь навсегда потерянными людьми.

Андромеда никогда не признавалась в том, что ей тяжело, но я понимал, как, должно быть, сводят с ума стены дома, в котором еще не так давно слышались смех мужа и дочери. И Молли Уизли, на людях всегда стойкая, храбрая, по-прежнему, несмотря на потерю сына, улыбающаяся всем вокруг, тоже бы в жизни не созналась, каких сил ей стоит так держаться. Обе женщины, пожалуй, хорошо понимали друг друга — хотя я не помнил, чтобы они обсуждали прошлое. Но оно крылось в их разговорах, незримо просачивалось во все мельком оброненные фразы, жесты, взгляды. В обществе друг друга они, пожалуй, находили какое-то успокоение и понимание.

Сегодня народа было меньше, чем обычно, но, все равно, за столом всем едва хватило места. Не было Джинни, еще первого сентября уехавшей в Хогвартс, не было Чарли, отсутствовали и Джордж с Анджелиной. Билл прибыл в одиночестве — Флер плохо себя чувствовала. Зато, к моему вящему удивлению, чуть запоздав, появилась бабушка Невилла. Августа Лонгботтом пришла одна, без внука, зато с целым ворохом новостей и сплетен из Школы чародейства и волшебства — как оказалось, она с утра навещала Макгонагалл, и госпожа директор с удовольствием поболтала со старой приятельницей.

Я попытался представить себе Минерву Макгонагалл, непринужденно с кем-то болтающую, и с прискорбием сделал вывод о том, что для этого мне ужасно не хватает воображения. Впрочем, до этого сумасшедшего сентября я вообще многого себе не мог представить даже в самом страшном кошмаре…

Как я понял из долгого и пространного рассказа Августы, в Хогвартсе опять планировалось что-то грандиозное — но Макгонагалл отказалась распространяться о подробностях, так что оставалось лишь строить предположения.

— Интересно, — негромко заметила Гермиона, дождавшись, пока бабушка Невилла замолчит, — а откуда у Хогвартса средства? Его ведь пришлось восстанавливать, а это недешево…

— Вероятно, попечительскому совету в очередной раз придется немного потратиться, — хмыкнула Андромеда. — Или кто-то покупает себе хорошую репутацию.

Несложно было догадаться, на кого она намекает. Среди попавших в опалу пожирателей смерти многие могли позволить себе купить половину Хогвартса, а школа сейчас, как никогда, нуждалась в средствах.

— Судя по тому, как зла Минерва, финансирует все мероприятие явно не попечительский совет, — вздохнула Августа. — Хотела бы я знать, кому удалось сделать ей предложение, от которого оказалось невозможно отказаться. С ее-то принципами…

— Даже не сомневаюсь, что это Малфой, — скривилась Гермиона, всем своим видом показывая, насколько ей противна сама мысль об этом. — Вряд ли Макгонагалл согласилась бы взять деньги у кого-то еще — его семья, по крайней мере, была оправдана, — сказав это, Гермиона так на меня при этом посмотрела, будто в этом я был лично виноват.

Я почувствовал, как к щекам приливает кровь, а уши начинают гореть огнем, но оправдываться не стал. Мы уже сто раз обсуждали мое выступление на суде, и в сто первый раз доказывать, что просто старался быть справедливым, я не собирался.

— Вот уж пронырливая змея, везде пролезет, — проворчал Билл. — Такие, как он, небось, никогда не потонут.

— Достаточно вспомнить его отца, — кивнул Перси, и его на редкость безэмоциональное лицо свело гримасой презрения. — Эта семейка всегда будет на плаву, что ни говори.

— Да уж, — хохотнул Рон. — Дерьмо не тонет.

Я промолчал, хотя, наверное, стоило бы тоже сказать что-нибудь едкое в адрес хорька. За столом разговоры о Хогвартсе плавно переросли в обсуждение Драко и его семьи. Кто-то кривился, кто-то острил, я делал вид, что всецело поддерживаю позицию друзей и даже пару раз хохотнул над язвительными шутками, но внутри медленно, тягуче разрасталось странное чувство протеста. Хотелось сказать что-нибудь, как-то возразить, нелепо и лицемерно было поддерживать оскорбления, направленные на человека, с которым я сам, по собственной воле занимался сексом.

Умом я понимал, что большинство из сказанного — правда. Что Малфой, несмотря на все щелчки, которые щедро отвесила ему жизнь, навсегда останется Малфоем, что он не изменился и никогда не изменится без веской на то причины. Что все его проявления геройства, и в мэноре, и в выручай-комнате, когда он не дал своим дружкам меня убить — были не большим, чем боязнью за свою собственную шкуру.

Я не питал иллюзий насчет Драко Малфоя. Однако и обсуждать его за спиной, подтрунивая и язвя, больше не мог.

Извинившись, я под предлогом курения вышел на террасу и с облегчением выдохнул, оставшись в одиночестве.

Вот уж не думал, что когда-нибудь окажусь в такой ситуации. Невозможной, нелепой и отчасти даже комичной.

Мои самые близкие друзья ненавидят Драко Малфоя и всю его семью, и у них есть для этого все основания. Но что делать мне, если с моей стороны ненависти больше нет еще с той самой минуты, как я впервые увидел в хорьке не только избалованного сынка богатых родителей, а вполне обычного человека — на приеме в честь открытия детского приюта? Как себя вести, если я теперь с ним еще и сплю?

Я затянулся и выпустил дым, тут же окутавший террасу мутным облаком.

— Как же ты в это вляпался, Гарри… — пробормотал я себе под нос, устало потирая лоб.

* * *

Наверное, мне вообще не следовало спать с Малфоем. Или, по крайней мере, не повторять этот странный опыт после пятничного вечера, а сделать вид, будто ничего и не было. Найти какого-нибудь симпатичного парня, раз уж выяснилось, что мне нравятся не только девушки, и удовлетворять желание с ним, а не с Драко.

Так было бы намного проще. И я бы не чувствовал себя перед друзьями завравшимся лицемером.

К тому же, вполне возможно, что сексуальные отношения с другим могли бы перерасти во что-нибудь более серьезное — хотя, поразмыслив немного, я осознал, что такие вещи я по-прежнему считаю дикими. Встречаться с парнем… Сама мысль об этом казалась абсурдной и невероятной. Зато газетчики, не сомневаюсь, были бы счастливы — такую громкую новость можно полоскать неделями, не опасаясь наскучить читателям.

Да, не считая этого, найти кого-нибудь более подходящего, чем Малфой, было бы отличной идеей.

Но возникала проблема — я хотел именно Драко, черт его дери, Малфоя.

Я попытался представить себя с кем-то другим, даже не в постели, а просто целуясь, и с ужасом осознал, что ничего не выходит. Хорек стал моим личным, персональным наваждением, от которого, к своему стыду, я совершенно не желал очнуться.

Даже по прошествии трех недель регулярных встреч, которые многим моим друзьям могли бы показаться весьма странными.

Между нами был только секс, ничего больше — порой мы даже здоровались как-то невнятно, сразу переходя к действиям, — и я не желал думать, хорошо это или плохо. Мы встречались три-четыре раза в неделю, по вечерам, чаще всего у хорька: с работы мне было удобнее аппарировать или отправляться по каминной сети сразу к нему домой. К тому же, к Малфою никогда никто не заходил без предварительного приглашения или уведомления.

Сценарий каждый раз был одинаков: короткое приветствие, душ, постель и такое же короткое сухое прощание. Больше не было ничего — ни разговоров, ни обменов новостями, все наше общение сводилось к паре-тройке фраз. Нельзя сказать, чтобы меня это полностью устраивало — после секса, даже со случайными девушками, я раньше предпочитал хотя бы немного полежать, непринужденно перекинуться несколькими предложениями, обсудить какие-то последние новости или просто поболтать о ничего не значащей ерунде. Малфой же, полностью погруженный в какие-то свои заботы, после секса всем своим видом выказывал желание остаться в одиночестве, и я старался не навязываться.

В конце концов, как партнер он меня более чем устраивал, а ждать от Драко даже намека на проявление дружеских чувств в мою сторону было бы, пожалуй, несколько нелепо и самонадеянно. По крайней мере, я утешался именно такими мыслями в те моменты, когда отчаянно хотелось врезать Малфою, чтобы хоть как-нибудь расшевелить высокомерную ледяную статую, в которую он превращался за пределами кровати.

Я старался не обращать на все это внимания, убеждая себя в том, что это мелочи, что я знал, на что и с кем соглашаюсь, что никто не обещал мне никакого общения, а только секс — но все чаще и чаще, уходя домой, я чувствовал себя кем-то вроде проститутки. И ощущение это, пришедшее под конец сентября, оказалось очень и очень неприятным.

Когда первые яркие эмоции, затмившие половину мира, схлынули, оставив после себя только удовлетворение от хорошего секса, я стал ловить себя на мысли, что с каждым разом мне все меньше нравится сложившаяся ситуация.

Было в этих встречах что-то унизительное, неправильное. Неловкое затяжное молчание, каждый раз тяжело повисающее в воздухе, давило на меня и пока мы выкуривали по традиционной сигарете, и пока я одевался — под пристальным, ничего не выражающим взглядом пепельно-серых, почти бесцветных глаз. Эти неизменные неловкие минуты смазывали, уничтожали все впечатление от секса, в котором Малфой, в самом деле, оказался весьма хорош, и довольно часто я возвращался домой в отвратительном настроении — хотя, казалось бы, постель должна была снимать напряжение.

Говорить об этом с Малфоем я не решался, прекрасно представляя, каким будет ответ, но и терпеть с каждым разом становилось труднее — особенно в будни, когда после работы я был бы совсем не прочь переброситься с кем-нибудь парой слов о новостях или том же квиддиче. Встречи с Драко напоминали каникулы у Дурслей, и, однажды случайно подумав об этом, я никак не мог отделаться от неприятной, но на удивление точной мысли.

Но, несмотря на все это, отказаться от встреч я тоже не мог, хотя уже неоднократно ловил себя на мысли, что, посвящая столько времени тупиковым, не имеющим никакого будущего сексуальным отношениям, я, быть может, лишаю себя чего-то важного. Что не замечаю людей, которые могли бы сделать меня счастливым, которые бы разговаривали со мной, а не просто трахали. Которым я был бы, возможно, интересен — как просто Гарри или как мальчик-который-убил-Волдеморта.

Однако, к сожалению, даже через три недели я, по-прежнему, хотел видеть в постели только одного человека.

Глава опубликована: 22.12.2012

Дата добавления: 2015-09-06