Видения Хильдегарды

РЕЛИГИОЗНАЯ литература всех времен полна рассказов о 'видениях', в

которых возвышенные, невыразимые словами переживания сопровождаются сияющими

зрительными образами*. В подавляющем большинстве случаев нельзя точно

сказать, чем вызвано видение - истерическим или психотическим экстазом,

действием наркотика или алкоголя, последствиями эпилепсии или мигрени.

Уникальное исключение представляет случай Хильдегарды Бингенской

(1098-1180), мистического склада монахини, необычайно одаренной литературно

и интеллектуально. С раннего детства и вплоть до самой смерти ей непрерывно

являлись видения; она оставила выразительные описания своего мистического

опыта, а также многочисленные рисунки. До нас дошли

* Вильям Джеймс называет это явление псевдофотоэстезией (photism).

(Прим. автора)

два ее рукописных сборника - 'Scivias' ('Познай пути Господни') и

'Liber divinorum operum' ('Книга Господних трудов').

'Видение Града Господня'.

Из рукописи, озаглавленной 'Scivias', написанной в Бингене около 1180

года. Изображение представляет собой составную реконструкцию, сделанную на

основе нескольких вызванных мигренью видений.

Детальный анализ описаний и рисунков Хильдегарды не оставляет сомнений

относительно природы ее видений: они связаны с мигренью и иллюстрируют

различные типы зрительной ауры, о которых я упоминал вначале. В вышедшем в

1958 году подробном исследовании о Хильдегарде Сингер перечисляет их

наиболее характерные черты:

Во всех видениях выделяется светящаяся точка или группа точек. Точки

мерцают и движутся, обычно волнообразно, и чаще всего воспринимаются как

звезды или горящие глаза (рис. Б). В достаточно большом числе случаев

центральный источник света, более яркий, нежели все остальные, окружен

колеблющимися концентрическими кругами (рис. А); часто появляются отчетливые

образы крепост-

ных стен - иногда они как бы высвечиваются на фоне окрашенных участков

зрительного поля, исходя из центральной области (рис. В и Г). Зачастую свет

создает ощущение работы, кипения, брожения - это описывают и многие другие

мистики...

Разновидности вызываемых мигренью галлюцинаций, возникавших в видениях

Хильдегарды. На рис. А фон составляют мерцающие звезды среди волнообразных

концентрических кругов. На рис. Б дождь из сверкающих звезд (фосфены)

гаснет, пройдя через все поле зрения, - положительная и отрицательная

скотомы следуют одна за другой. На рис. В и Г Хильдегарда изображает

типичные для мигреней линии крепостных стен, исходящие из центральной точки;

в оригинале рукописи точка эта цветная и ярко блестит.

Сама Хильдегарда пишет:

Видения являлись мне не во сне, не в мечтах, не в безумии, не скрытно и

тайно; они представлялись не глазам тела, не ушам плоти. Будучи в здравом

уме и твердой памяти, я созерцала их духовным взором, слышала внутренним

слухом; они сотворились открыто и явно, по воле Божией.

Одно из таких видений - падающие в океан и гаснущие там звезды (рис. Б)

- означает для Хильдегарды 'падение Ангелов':

Я узрела огромную звезду, сияющую и бесконечно прекрасную, и вокруг нее

множество падающих звезд; все вместе они двигались на юг... И вдруг все

звезды исчезли, сгорели дотла, обратились в черные угли... растворились в

бездне и стали невидимы.

Такова аллегорическая интерпретация Хильдегарды. Наша буквальная

интерпретация заключается в том, что через ее зрительное поле прошел дождь

фосфенов (световых пятен), закончившийся отрицательной скотомой (слепой

зоной).

Видения крепостных стен - 'Zelus Dei' (рис. В) и 'Sedens Lucidus' (рис.

Г) - несколько иного рода. Фигуры образованы линиями, исходящими из сияющей

точки, в оригинале цветной и ярко блестящей. Эти два фрагмента объединяются

в составную картину (первый рисунок), которую Хильдегарда толкует как одно

из строений Града Господня.

Все ауры Хильдегарды сопровождаются душевным восторгом, причем

эмоциональный подъем максимален в тех редких случаях, когда на фоне свечения

возникает вторая область света:

Зримый мною свет не протяжен в пространстве. Нельзя установить ни его

длины, ни ширины, ни вышины, и все же он сияет ярче солнца. Я называю его

'облаком живого света'. И как солнце, луна и звезды отражаются в воде, так

все писания, слова, добродетели и труды человеческие светятся в нем предо

мной...

Иногда внутри этого света я узреваю еще один и именую его Живым

Светом... И когда я смотрю на него, все скорби и страдания уходят из памяти,

и я уже не старая женщина, а вновь простая девица.

Восторг и сияние, наделенные глубоким теологическим и философским

смыслом, сыграли в жизни Хильдегарды решающую роль, направив ее по пути

святости и мистицизма. Здесь мы встречаемся с ярким примером того, как

физиологический процесс, столь заурядный, бессмысленный или страшный для

подавляющего большинства, в особенном, избранном сознании может стать

основой откровения. Хильдегарду можно сравнить разве что с Достоевским,

который также приписывал глубочайшее значение своим эпилептическим аурам:

Есть секунды, их всего зараз приходит пять или шесть, и вы вдруг

чувствуете присутствие вечной гармонии, совершенно достигнутой. <...>

Всего страшнее, что так ужасно ясно и такая радость. Если более пяти секунд

- то душа не выдержит и должна исчезнуть. В эти пять секунд я проживаю жизнь

и за них отдам всю мою жизнь, потому что стоит *.

* Слова Кириллова из третьей части 'Бесов'.

Дата добавления: 2015-10-13