Идея мировоззренческого синтеза в философии B. C. Соловьева

Осмысливая истоки расколотости философского мыш­ления Нового времени, выдающийся русский мыслитель Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) предпринял ана­лиз развития западной философии и предложил свой путь осуществления широкого мировоззренческого синтеза.

Характеризуя современную ему эпоху как критическую, пронизанную борьбой между отдельными обособившими­ся началами, Соловьев полагал, что эта эпоха подходит к концу. Под отвлеченными началами он понимал те частные идеи, которые выступают как особые стороны и элементы всеединой идеи. Будучи отделенными от целого и утвержда­емыми в своей исключительности, они теряют свой истин­ный характер и, вступая в противоречие и борьбу друг с другом, повергают мир в состояние умственного разлада.

Что же это за отвлеченные начала, которые критиковал Соловьев, исходивший из убеждения в том, что нужно уст­ранить притязания частных принципов на значение целого? Для ответа на этот вопрос нужно учесть, что, по Соловьеву, природу человека характеризуют три основные формы бы­тия: чувства, мышление и деятельная воля, каждая из кото­рых имеет личную и общественную стороны. Последней от­вечает всякий раз определенная сфера общественной жизни (соответственно, творчество, основанное на чувстве; зна­ние, основанное на мышлении; практическая деятельность, основанная на воле). Каждая из этих сфер, в свою очередь, характеризуется тремя последовательными степенями существования - материальной (низшей), формальной (промежуточной), абсолютной (высшей). В сфере творче­ства это ступени технического художества, изящного искус­ства и мистики. В сфере практической деятельности таковы экономическое общество, политическое общество (государ­ство), духовное общество (церковь). В сфере знания выде­ляются ступени: а) положительной науки, дающей разнооб­разие основанных на опыте фактических сведений о мире; б) отвлеченной философии, где знание определяется глав­ным образом общими принципами и нацелено на логиче- кое совершенство и формальную правильность; в) теоло­гии, понимаемой как знание, имеющее своим первым пред­метом и исходной точкой абсолютную реальность.

Задачу исторического развития Соловьев видел в орга­ничном и свободном синтезе этих ступеней при доброволь­ном подчинении низших из них высшей. В сфере знания высшей является теологическая ступень, и синтез двух дру­гих, более низких ступеней на ее основе призван утвердить свободную теософию. Синтез знания, как полагал Соловьев, может в принципе исходить из каждого из трех данных чле­нов - из философии, науки либо теологии. Сам же автор этой оригинальной мировоззренческой конструкции исхо­дил из философского мышления как отправной точки дви­жения к синтезу. При этом он констатировал существенное различие между философией как делом жизни, имеющим не только теоретическое, но и неоспоримое практическое значение, и школьной, или исключительно теоретической философией.

Все многообразие систем школьной философии, по Со­ловьеву, сводится к двум основным направлениям. Одно из них полагает, что важнейший предмет философии находит­ся во внешнем мире, в сфере материальной природы; действительным источником познания признается поэтому внешний Опыт, связанный с чувственным сознанием. Дан­ное направление Соловьев называл натурализмом, имея в виду его предмет, и внешним эмпиризмом - с точки зрения принятого здесь источника познания. Три ступени развития натуралистической философии - это стихийный материа­лизм, наподобие учений философов ионийской школы; ги­лозоизм, оживляющий материальную природу и восходя­щий, по мнению Соловьева, к Джордано Бруно; механиче­ский материализм, или атомизм Нового времени.

Однако никакие атомы не даны нам в непосредственном внешнем опыте, поэтому остается принять программу по­зитивизма и растворить философский натурализм в поло­жительных науках, продолжая затем движение к темной пропасти безусловного скептицизма. С эмпирической точ­ки зрения познание законов явлений невозможно, й этим разрушается теоретическая наука. Далее, все явления сво­дятся к состояниям нашего сознания, и построенные на них знания не могут претендовать на объективность. Даже дру­гие люди оказываются лишь состояниями моего Сознания. Так самоуничтожается эмпиризм.

«Во избежание такого заключения остается признать, что познающий субъект как такой обладает не феноменальным, а абсолютным бытием»¹. Это - исходная посылка второго типа школьной философии, идеализма, абсолютизирующе­го не отдельные частные акты познавательных действий субъ­ектов, а общие и необходимые образы познания, или идеи, доступные только априорному мышлению. Все существу­ющее идеализм изображает как развитие общего понятия. Сам мыслящий субъект тоже оказывается лишь понятием. Все есть мысль - без субъекта и объекта, иначе говоря, все есть нич­то. В этой констатации идеализм смыкается с эмпиризмом.

В такой впечатляющей форме подводит Соловьев итоги развития европейской философии Нового времени, отме­чая, что дальше можно двигаться либо к безусловному скеп­тицизму, либо к признанию того, что истинно-сущее не за­ключается ни в реальном бытии внешнего мира, ни в иде­альном бытии нашего разума; оно не познается ни чистым опытом, ни чистым мышлением, а имеет собственную абсо­лютную действительность и сообщает миру его реальность, а нашему мышлению - его идеальное содержание. Назван­ное философское воззрение, как отмечает Соловьев, обычно называют мистицизмом. Им и замыкается, по мнению дан­ного автора, круг возможных философских воззрений.

Правда, само мистическое знание, по Соловьеву, непо­средственно не образует системы понятий, ибо предстает лишь в форме безусловной внутренней уверенности, и по­этому нуждается в последующем опытном подтверждении. Искомая Соловьевым свободная теософия, или цельное знание, должна выступить как внутренний союз мистициз­ма, рационализма и эмпиризма, т.е. соответственно теоло­гии, представляющей здесь мистицизм, философии, совпа­дающей в основном с рационализмом, и положительной науки, связанной с эмпиризмом. Отправляясь от этих посы­лок, Соловьев выстраивает внушительную систему поня­тий, организованную в строгую триадическую форму и по­казывающую, что,эмпиризм, рационализм и мистика лож­ны лишь в их претензии на абсолютность, но вместе с тем все они заключают в себе частичную истину, которая долж­на войти в целостное знание свободной теософии. Такие же процессы синтеза должны произойти, по убеждению Со­ловьева, и в сферах творчества и практической деятельности.

В частности, характеризуя современное ему развитие за­падной цивилизации в целом, Соловьев ставит под сомне­ние утвердившийся в ней принцип свободы, который, буду­чи отдельно взятым, имеет только отрицательное значение и не предлагает положительной цели жизни. Устанавлива­ется всеобщее обезличение и опошление; единственным су­щественным различием между людьми остается имуще­ственное различие; единственным величием - величие и власть капитала. «Отдельный эгоистический интерес, слу­чайный факт, мелкая подробность - атомизм в жизни, ато­мизм в науке, атомизм в искусстве - вот последнее слово за­падной цивилизации»^[62].

Поскольку история не должна завершиться этим, как го­ворит Соловьев, ничтожеством, то предстоит одухотворить уже выработанные предшествующим историческим разви­тием отдельные элементы жизни и знания, освободив их от притязаний на исключительность. В свете нынешней разоб­щенности умов и дезориентированности практических действий многозначительно звучат слова Соловьева, напи­санные в конце XIX в.: «Хотя тот великий синтез, к которо­му идет человечество, осуществление положительного все­единства в жизни, знании и творчестве, - совершится, ко­нечно, не в области философских теорий и не усилиями от­дельных умов человеческих, но сознан в своей истине этот синтез должен быть, разумеется, отдельными умами»^[63], в чем и состоит, надо думать, призвание философии, претен­дующей на действительную современность.

Дата добавления: 2015-10-13