ПРОТОКОЛ. собрания деревенской общины пос.Потеряевка Мамонтовского района Алтайского края.

собрания деревенской общины пос.Потеряевка Мамонтовского района Алтайского края.

Всего членов общины: 15

Присутствует на собрании: 13

Староста общины Барабаш И.А. объявил, что на повестку дня общего собрания общины выносится один вопрос:

О присвоении Лапкину Игнатию Тихоновичу 1939 г. рождения звания «Почётный житель п. Потеряевка» и принятии его в члены деревенской общины с правом голоса на общих собраниях общины.

Барабаш И. А. предложил избрать председателя и секретаря собрания: председателем предложил избрать о. Иоакима (Лапкина Иоакима Тихоновича) секратарем – Барабаш Е. А.

Вопрос поставлен на открытое голосование:

за 13, против – нет, воздержались – нет.

По вопросу повестки дня выступил Барабаш И.А. и предложил: учитывая титанические труды Лапкина И. Т. по восстановлению пос. Потеряевка присвоить ему звание «Почетный житель п. Потеряевка» Мамонтовского района Алтайского края и в подтверждение своих слов привел статью из газеты Мамонтовского района «Свет Октября» от 11 сентября 1990 г.: «Лапкин И. Т. является уроженцем ныне несуществующего села Потеряевка Мамонтовского района... А есть ли сокровенное желание у Игнатия Лапкина?...Он говорил о главном желании – возродить родную Потеряевку. Попытки решать этот вопрос были, но пока, как он говорит, не приспело время....Что же помогло возвратиться к истокам? У него свой ориентир – вера» В. Ретунский.

По этому вопросу выступил о.Иоаким (Лапкин Иоаким Тихонович): который поддержал предложение Барабаш И.А. в связи с тем, что Лапкин Игнатий Тихонович проводит огромную работу направленную на восстановление пос. Потеряевка Мамонтовского района и предложил присвоить ему звание «Почётный житель п. Потеряевка», а также в связи с тем, что осовной целью деревенской общины является – восстановление пос. Потеряевка на основании православных и старинных русских благочестивых обычаев, для чего Лапкин Игнатий Тихонович прилагает значительные усилия принять его, как почётного жителя пос. Потеряевка в члены Деревенской Общины с правом голоса на общем собрании.

Председательствующий на сбрании вынес вопрос о присвоении Лапкину И. Т. звания «Почетный житель п.Потеряевка» и принятии его в члены деревенской общины пос.Потеряевка с правом голоса на общем собрании на открытое голосование: за 13, против – нет, воздержались – нет.

Принято решение: присвоить Лапкину Игнатию Тихоновичу 1939 г.р. звания «Почетный житель п. Потеряевка» Мамонтовского района и принять его в члены Деревенской общины пос. Потеряевка с правом голоса на общих собраниях общины».

«НЕ ПОТЕРЯЙСЯ, НЕБО ПОТЕРЯЕВКИ»

«Ну, здравствуй», – ласково сказал Карагёзу (Михаил Лермонтов, «Бэлла») отец Иоаким. Конь ржанул и потянулся к священнику трепещущей губой сквозь облачко легчайшего пара. Легли в ду­шистую солому возка, отец Иоаким тронул вожжи, сказал по-доброму: «Домой, Карагёз».

B степи нет черноты ночи. Ведь наверху – звёзды. Оказывается, они остро горят очень близко к поднятому в небо лицу, их свет смешивается с сиянием белейшего снега, клубящего­ся в низкой медленной позёмке. Про­странство неба и земли смешивается в голубое, бесконечное, странно волну­ющее. Как будто ты начал путь, смысл которого почти непостижим.

...Однажды, в середине мая 1991 года, Лапкины, протоиерей отец Иоаким и проповедник Игнатий вернулись на свою малую родину. Вернее, в пусты­ню, которая была когда-то деревней Потеряевкой, они пришли, чтобы вер­нуть себе родину. Отсюда в давние ещё и жестокие времена были изгнаны их родители и близкая родня. Потом про­шло много лет, люди продолжали жить здесь благополучно и временами счас­тливо, рожали детей, косили луга, доили коров и, сказывают, любили глядеть на закаты. Как так получилось, что целый потеряевский мир сгинул почти в одно­часье, как от войны, от заразы, от катак­лизма?

Лапкины по капле собирали дерев­ню своих предков и свою собствен­ную. История: посёлок основан в 1818 году. В 1926-м в Потеряевке Ермачихинской волости Каменского уезда было 81 хозяйство, 176 душ мужского пола, 169 – женского. Соседнее село Корчино основали лишь в 1825 году. К 1963 году в Потеряевке проживали 200 чело­век. Примерно в это время был сделан государственный проект, предусматри­вающий увеличение населения к 1970 году до 700 жителей. В 1972 году посёлок исчез в соответствии с про­граммой укрупнения сел как неперспек­тивный. Последний житель ушёл из этой земли в том же 1972-м. Потеряевка оказалась в числе 300 сёл, погубленных на Алтае.

Решением администрации края 23 марта 1992 года Потеряевка вновь по­лучила официальный статус посёлка. Три года спустя управление юстиции края регистрирует Православную об­щину в честь священномученика Анфима Никомидийского. К концу 1995 года зарегистрирована общественная орга­низация «Деревенская община посёлка Потеряевка». Устав её прост, но почти не выполним для подавляющего боль­шинства сограждан: не лги, не пей, не кури, самоотверженно трудись, помо­гай ближнему своему. Очередь жела­ющих посёлиться под этим небом рас­тет изо дня в день. Со всей России идут сюда письма с просьбами. При этом Потеряевка не сулит никаких благ, одни только испытания: строиться должен сам и на свои деньги, хозяйство ведешь как можешь, сколько есть сил. До­лжен быть православным. Сейчас в деревне 16 подворий. Солидные дома, крепкие надворные постройки, стадо скота.

А тогда, 14 мая 1991 года, отец Иоаким поставил туристскую палатку, по-походному перекусил, переночевал, утром с Божьим Словом приступил к работе. Ему предстояло строить храм. Самая лёгкая часть – дом на земле, увенчанный православным крестом, гля­дящим на восход. Самая трудная – храм в душах людей, согласившихся шагнуть под небо Потеряевки без возврата в прежнюю жизнь. Пред глазами отца в тот день лежала пустыня: дома раста­щили 20 лет назад по доске, по бревну, колхозные коровники тоже. Огрызки кирпичных стен бывшего клуба некрасиво щерились из короткой травы. Иоаким начал возво­дить их вновь. Отслуживший армию в строительных войсках, в каменной клад­ке он поднялся до 4 разряда. Поэтому из-под его рук стены выходили однов­ременно прочными, лёгкими, ажурно сплетёнными, украшенными, где надо, красным крестом на белом силикатном пространстве. Храм стал. Уже есть ал­тарь, приделы. Не всё, правда, законче­но и сейчас, потому зимой Потеряевка молится в доме священника, в зимнем храме, а летом, конечно, здесь, где свободно могут собраться все. Отец своими руками сделал и луковку... Что соединяет их здесь, пусть од­ной веры, но очень разных, порой неожиданных по части «гражданской судьбы»? На этой земле, где из всех благ имеется только электричество... Как они могут жить здесь, на отшибе, без поч­ты, магазина, телефона? Здесь есть только работа, узкий круг братьев и сестёр, слово, обращённое к Господу. Он слышит их? Он бережёт Потеряевку, давно ставшую бельмом в глазу для окрестных, пьяных, от безделья нищих сёл? Не значит ли это, что они просто закопали себя в пустынных пространствах степей и берёзовых колков ради чего-то такого, невозможного для понимания на уровне материальных наук? Где они берут мужество, кото­рое требуется каждый день, каждый час, минуту, секунду?

Утром пришёл отец Иоаким, ска­зал, что уха готова, и он ждёт нас на трапезу. Но я ещё не проснулся до конца. В глазах ещё сияла голубым ночная степь, посверкивал иней на плече Карагёза, туманом плыла позёмка. Потом я услышал голос и по­нял, что это не разговор, и проснулся. Речь текла прямо в меня, напрямую, без препятствий. Было невозможно не встать, не умыться, не присесть к столу рядом с двумя ребятишками Барабаша (голова девочки покрыта простеньким платком). Игорь вслух читал Библию. В чём дело, ведь я много-много раз открывал Книгу книг, но никогда не переживал тако­го, как здесь, сейчас, в деревенском доме, посветлевшем от только-толь­ко вставшего солнца! Эта загадка была передумана на тысячу рядов, и в ре­зультате получилось вот что: навер­ное, Библия – это слово, оно должно прозвучать, минуя очертания букв и пороги знаков препинания. Это сло­во должно быть сказано тем, кто верует. Тогда оно не канет всуе, а начнет спасать, рождать и находить родственные души. Барабаш закрыл книгу. Неведомое раньше чувство глу­бочайшего покоя получилось таким долгим, что я вдруг ощутил себя ма­леньким человечком с маленькими делами, которые не зачтутся на исхо­де жизни. А что зачтётся?

Игорь ушёл с четвёртого курса по­литехнического. «Надо было сделать выбор. Пришлось ясно осознать: если не сейчас, то никогда. Тогда я перестал ходить в университет и уехал в Потеряевку». Так он сказал. Его жена, мате­матик с высшим образованием, специ­алист по компьютерам, пошла с ним. Первый год Барабаш зимовал в сарае, который сам и построил. Дождался весны и пошёл заготавливать камыш. Он пробовал брать его серпом, косой, рвал руками. Охапка за охапкой, от темна до темна. Каждый день. Как настоящий мужчина, он строил дом, куда приведёт семью. Когда он думал об этом, усталость уступала место мужской гордости, вечной как мир, но уже позабытой нами, светскими, «граж­данскими». Наконец стены стали. При­шёл отец Иоаким и красиво обложил их кирпичом.

«У сектантов вон какие дома здоро­венные, и сплошь из кирпича, где толь­ко деньги берут?» – не без зависти говорили в окрестных деревнях. Отец Иоаким ни в какие дискуссии с соседя­ми не вступал никогда. Не объяснял, что Потеряевка – не пристанище сек­тантов, а чисто русская община пра­вославных христиан, только вера их без изъяна, а такая, как была изначально, в Апостольские времена. По­тому не курят, не матерятся, не пьют, жён не колотят, детей не гоняют. Крес­тятся вот ещё полным погружением. Правда, дом свой двухэтажныйИоаким построил целиком из кирпича. Про­сторное жилище. Я долго ходил по комнатам, пытаясь определить, где, в котором месте, живёт сам отец. Вто­рой этаж – зимний храм. В первом – большая кухня, зала для общих собра­ний, здесь стоят столы, за которыми Потеряевка собирается в дни правос­лавных праздников. Отец сказал, что даже по глотку вина они позволяют себе в дни торжеств. Наконец Иоаким понял, что я ищу, и показал комнату, аскетическое убранство которой го­ворило само за себя. Глядя на узкую кровать, заправленную по-солдатски ловко, я вспомнил рассказ своих кол­лег о том, как в администрации Мамонтовского района один чиновник, напутствуя их на путь в Потеряевку, рассказал, что есть там священник, узурпатор-эксплуататор-кровосос, построил себе домище, лежит, жиру­ет, а эти дураки на него пашут, да ещё оброк носят мешками, ведрами, крин­ками. Иоаким на это моё воспомина­ние беззащитно улыбнулся.

Счастливая внутри, Потеряевка го­нима извне. Накатанный принцип «не пущать» в отношении деревни рабо­тает на полную катушку. Однажды проповедник Игнатий Лапкин поехал в администрацию района выпрашивать...школу. Условие со стороны общи­ны было одно: чтобы учительницу пос­тавили на государственную должность с денежным довольствием, которое, как известно, всё равно давно не пла­тят. Елена Барабаш, учитель с вы­сшим образованием, к тому времени специально окончила курсы препод­авателей младших классов. Деревня собралась вместе, отделала под шко­лу дом, заготовила дров. О, сколько получилось проблем из этой школы! Не пущали.

Школу всё же выцарапали. Санэпиднадзор приезжал, пожарные. Две пар­ты по количеству учеников, доска, указ­ка, глобус, книжки. У порога речка, перед топкой аккуратно сложены дро­ва. Ученики, смирение и благодарность которых так непривычны после горо­дов. Слушая урок, я неожиданно под­умал, что никогда (или, может, очень давно?) не видел таких светлых лиц ни у детей, ни у взрослых.

Как бы там ни было, но только звезда деревни Потеряевка уже взош­ла на небесах. И хочешь ты того или нет, но она может сделать с тобой нечто такое, чего ты сам от себя не ожидаешь. Как-то в лето потеряевцы начали копать пруд. Удалось договориться насчёт техники. Поначалу исполнители заломили цену. Что же, потеряевцы собрали со дворов скотинку, покололи, продали. Наскребли. А потом вдруг некий стих овладел машинистами зем­леройных машин. Один механизатор, в недавнем прошлом инженер, начал вдруг писать стихи, неизменно посвя­щая их Потеряевке. Даже повариха стала героиней этих романтических вир­шей. Он оставил отцу целую тетрадку, сняв копию для себя.

Однако вскоре грянул гром. После того, как кто-то ревниво настучал влас­тям, в Потеряевку прибыли чиновники администрации района с экологами. Сцена вышла некрасивая, надрывно-нервная. «Ваша плотина технически неграмотная, вода её порушит, ил пой­дет на луга», – толковали специалисты. Потеряевцы молчали: глупо объяснять, что устроен сброс из бетонной трубы, а кругом овраги. Это же всем видно.

И сейчас, после официальных разре­шающих бумаг главы администрации края, деревне не дают ни земли, ни права собственного сельсовета и ниче­го прочего.

...На другой после приезда день во мне проснулось острое желание по­нять этих людей, что предпочли уеди­нение всем благам цивилизации, про­стёршейся кругом и обещающей столь­ко соблазнов. Отец Иоаким согласил­ся: походим по гостям. Шли от дома к дому, сидели в чистых горницах, где тонко пели печи и чётко ходили настенные ходики-часы. Где было тепло, а люди со свет­лыми лицами легко говорили о простых делах: как первый раз телилась корова, пришлось не спать, зато какая радость, что надо бы ещё досок и к осени закончить пристройку... Везде я видел свидетельства неостановимого труда: новые комнаты, в которых ещё нет полов, стены, пока не покрытые кры­шами. Потом на снегоходе «Буран» пое­хали по знаменитым потеряевским мес­там. Пусть всё под снегом, но всё же удалось в подробностях разглядеть знаменитый детский лагерь-стан. Здесь каждая палатка, домик, спортивный городок носят свои имена, придуман­ные ребятишками. В этом наставники не препятствуют. Я спросил отца, отчего такая большая очередь из же­лающих попасть в лагерь, жизнь-то ведь не очень сладкая: дети много работают на земле, учатся христианст­ву. «Какой труд тяжелее, – спросил меня отец, – физический либо нрав­ственный?» Слава Богу, я уже пожил в Потеряевке, я сказал, естественно, про душу. Он молча кивнул в знак согласия.

...Приехал ночью и уезжал в ночь. Звёзды светили в полную силу, ярился мороз, снег пел под полозьями, Кара­гёз взмахивал хвостом, осыпая нас с Игорем острыми искрами инея. Как здорово было под небом Потеряев­ки...

Потом я стоял на лестнице вокзала Барнаула. Сосредоточенно-оглохший, словно не понимающий, зачем вер­нулся домой. Город не мог достучать­ся до меня ни трамвайным звоном, ни многоголосьем толпы, ни клаксонами такси. Ещё затемно я приехал домой и лёг спать, стараясь дышать осторож­но, чтобы враз не выдохнуть невзна­чай весь воздух Потеряевки. Пусть ос­танется хоть капля, хоть ещё один вздох. Вы чувствуете, тот воздух ещё есть во мне» Олег ЛОГИНОВ («Алтайская правда» № 81 от 11 апреля 1998 г.).

«ДЕРЕВНЯ ПОТЕРЯЕВКА СОБИРАЕТ ПОТЕРЯЕВЫХИ ПРИГЛАШАЕТ НА ЖИТЕЛЬСТВО ТЕХ, КТО НЕ КУРИТ, НЕ ПЬЁТ И УМЕЕТ ТРУДИТЬСЯ»

«Первый зловещий гром над зажиточной деревней Потеряевкой грянул в 1930 г. Семь семей раскулачили и отправили по этапу. Их собственность – добротные дома из бруса, амбары с зерном, скот, сеялки-веялки, одежда – стала общественной. По долгой дороге в товарных вагонах, на баржах, пешком многие из раскулаченных нашли своё последнее пристанище. Оставшиеся в живых потеряевцы дошли до последнего пункта своего изгнания – глухой тайги на севере Томской губернии. Рыли в мёрзлой земле землянки и вспоминали свою деревню: доведётя ли вернуться? Второй гром над почти обезлюдевшей Потеряевкой грянул в 1971.

... Когда рассказываем о событиях в прошедшем времени, трудности начального этапа, вроде бы, не вспоминаются. А их, ох, как было много... Недавно пришло письмо из Томской области, бывшего места ссылки потеряевских крестьян. Иван Нифантьевич Потеряев, который в годы раскулачивания был юношей, пишет вместе с женой Евдокией Титовной: “Плакали от радости, когда получили весточку из Потеряевки. Господь сподобил сопри=коснуться с родным гнёздышком, хоть через письмо...” Ждём вас Потеряевы, в родной деревне» (Российская газета» 22 апреля 1998 № 78, стр. 2).

Дата добавления: 2015-10-13