Парк-Фарм: через стену, когда они меньше всего этого ждут

Я ужесточил закон, запрещающий убивать определенных животных и многих других, но величайшим достижением праведников остается старание не навредить всякой жизни и воздержание от убийства всех живых существ.

Ашока

Активисты нередко использовали местные протестные акции, чтобы разведать побольше о локальных предприятиях, известных не слишком широко. Почуяв опасность, руководство таких компаний, впадают в паранойю, чем выдают себя, и у активистов появляется возможность разузнать, как пробраться на территорию. Даже персонал самых часто атакуемых предприятий неоднократно оставлял двери открытыми посреди рабочего дня -- животные неизбежно пропадали, офисы переживали погромы. Оксфордскую лабораторию в Парк-Фарме активисты разоряли на протяжении долгих лет множество раз: посреди ночи, в воскресенье после обеда, в шесть утра. Ни одно столь крупное предприятие в индустрии вивисекции не обеспечивало движение таким количеством информации, зрелищных изображений и бесценным опытом. Все отчасти даже скучали бы по этому центру разведения, закройся она неожиданно.

Предприятие выглядело вполне стандартно -- комплекс зданий без окон, содержащих в заточении различные виды животных, ожидающих разделочного ножа вивисекторов. Деятельность лаборатории получала беспрекословное одобрение Министерства внутренних дел, ведь она давала биомедицинскому исследовательскому сообществу результаты опытов на живых системах, которые, как считалось, спасали человеческие жизни. Невообразимые страдания, которые вивисекторы причиняли здесь животным, и простота доступа внутрь сделала лабораторию Меккой для местных и заезжих активистов.

В одну такую ночь активисты замыслили забрать как можно больше биглей и увезти их подальше до утреннего часа пик. Полдесятка людей в масках засели в полях. Фургон ждал неподалеку. Они приставили лестницы к двухметровой стене забора и прокрались в укрепленное собачье отделение -- пришлось лишь немного поработать кувалдой. Теперь требовалось только забрать как можно больше собак максимально быстро и уйти. С некоторыми было легко, потому что они боялись и смирялись. Другие поначалу наслаждались уделяемым вниманием, но потом становились недоверчивыми, -- как только оказывались в темном вещевом мешке, где не с кем было поиграть, -- но сделать уже ничего не могли. Одна маленькая собачка с полными страха глазами настолько боялась захвата, что устроила дьявольский переполох, прежде чем удалось ее изловить и посадить в мешок. Она мочилась всю дорогу. В остальном все шло хорошо, но тут случилась катастрофа.

Раздался звук поворачиваемого в замке двери ключа. Кто-то направлялся к ним! Сирена сигнализации в таких случаях уже достаточная проблема, а уж появление живого человека и подавно. На тот момент удалось спеленать порядка двадцати собак, но что с того, если активистов вот-вот должны были поймать?

В проеме вдруг появился менеджер Джеймс Дэвис. Он прошествовал внутрь вместе со своим подопечным Питом. Трудно сказать, кто был шокирован больше, но было ясно, что никто в собачьем отделении не испытывает особой радости в связи со сложившейся ситуацией. Однако только Дэвис жаждал крови. Пит выступал за то, чтобы оставить решение всех вопросов полиции, о чем прямо сказал Дэвису, настойчиво хватая его за руку, чтобы вывести из здания. Налетчики тоже полагали, что это неплохой план в данных обстоятельствах, но Дэвис считал иначе. Это были собаки вивисекторов, а вивисекторы давали ему работу. Люди и без того смеялись над числом рейдов, пережитых лабораторией, а тут он воочию убеждался в презрении к нему и его нанимателям. Это было уже четвертое проникновение, организованное в смену Дэвиса, и шутки для него закончились.

"Не выйдет! Больше не выйдет, -- прорычал он на стоявшего ближе всех к нему активиста в маске. -- Вы больше не заберете чертовых собак". Дэвис крепко врезал активисту кулаком, но на этом геройства закончились, потому что другой налетчик огрел его по голове, отправив в хороший нокдаун. Он хотел неприятностей, и он их получил, хотя все, включая его подручного Пита, стремились избежать рукопашной. Пока похитители спешно забирали собак, Дэвис в ярости призывал Пита помочь ему разобраться с ними, но помогать было некому, потому что Пит давно убежал звонить в полицию.

Пришло время уходить. Дэвис орал во всю глотку, как избалованный ребенок. Возможно, смех активистов эхом отдавался в его ушах и травмировал. Они оставили его в слезах, сказав на прощанье: "Теперь вы знаете, каково это. Вам больно". Они конфисковали его ключи, всю связку, и лаборатория потратила ё5000 на смену замков. В спешке нося 18 вещмешков вверх-вниз, активисты упустили одну собаку. Она вырвалась из мешка и рванула в поля с таким видом, словно знала, куда бежала. Но она не знала. И хотя шанс у нее, безусловно, был, для освободителей вид удаляющегося животного был душераздирающим зрелищем. Они пожелали ей удачи и ускорились. Отведенное на побег время истекало. Когда они заполнили фургон, полиция уже была в пути, и прежде чем они отъехали от лаборатории на безопасное расстояние, они услышали сирены и увидели мигалки патрульных машин. В деле спасения животных это такие же скверные признаки, как звук поворота ключа.

Полиция настигала. У водителя, Дэна Поусти, не было выбора -- он сбавил скорость в ближайшем переулке. Подозрительные, но еще не до конца уверенные в причастности Дэна полисмены подобрались ближе к фургону и сказали в громкоговоритель: "Остановитесь на пару слов". Дэн просигналил фарами в знак согласия, но нажал на газ. Он понимал, что у него уже точно будут неприятности, но хотел спасти остальных. Фургон проехал следующие несколько перекрестков, после чего резко затормозил. Задние двери быстро открылись, люди высыпали наружу и разбежались кто куда. С собой они забрали двух собак. Все происходило в такой спешке, что они не смогли захватить с собой остальных, и те продолжили путь вместе с Дэном. Полиция догоняла. Заметив выпрыгнувших с собаками активистов, офицеры переключились на них. Что это за одержимость -- изо всех сил стараться вернуть животных изуверам?

Беглецы сумели добраться до машин и уехать, как изначально планировалось. Дэна Поусти остановили в полутора десятках километров от Парк-Фарма. Он был арестован за ночную кражу со взломом при отягчающих обстоятельствах и нападение на человека. Сбежавшая в поля собака добралась до дома неподалеку, но хозяин отнес ее прямиком обратно в лабораторию, увидев татуировку на ухе. 2649АК и 2781АК оказались в безопасности и сейчас живут под нормальными именами на юге Франции.

Поусти приговорили к 18 месяцам тюрьмы за кражу со взломом. Дэвис прошел лечение неглубоких ранений лица, лба и бедра, после чего продолжил стеречь биглей. Но время шло, и Поусти не успел отсидеть даже половину срока, когда лаборатория в местечке Парк-Фарм закрылась и осталась для движения за освобождение животных лишь романтическим воспоминанием.

Закрытие лаборатории в 1999 году привело к тому, что всю популяцию макак отправили жить на склад Harlan вплоть до окончания строительства новой вивисекционной лаборатории Оксфордского университета, если таковая вообще будет построена -- в этом случае приматы снова окажутся в клетках и подвергнутся экспериментам. Прошло уже семь лет, и они по-прежнему на территории склада. Одна активистка провела тайное, десятимесячное расследование в центре разведения в Лестершире, который позиционируется компанией, как крупнейший поставщик животных и побочных продуктов исследователям, в том числе хирургически "улучшенных" животных и мутантов.

В обязанности активистки, проводившей расследование, входило заботиться о сотнях биглей. Впоследствии она сообщала: "Утром я открывала дверь моего переполненного отделения, и меня обступали три сотни бесконтрольных, соскучившихся, подавленных собак, требовавших внимания. Оказывать индивидуальное внимание стольким собакам при таком небольшом количестве сотрудников невозможно. На протяжении всего дня я слышала крики и визг собак, задиравших и атаковавших друг друга, чему причиной служили ненормальные условия содержания. Это было ужасно".

Расследование сделало достоянием общественности регулярные массовые убийства сотен "лишних" морских свинок, крыс и мышей. Реальное число убийств этих животных вдвое превышало то, которое учитывала официальная статистика. Как мало изменилось со времен разоблачения Политехнического института Ланкашира в 1991! Между тем, после тюремных голодовок Комиссия по исследованиям на животных объявила, что скоро все изменится к лучшему.

Биглей Harlan характеризовала как "избыточный материал". Их убивали из-за излишнего прироста поголовья по 29 особей в сутки. "Некондиционный товар" или, говоря человеческим языком, собаки, которые не отвечают определенным стандартам (например, те, у кого короткий хвост или одно яичко) тоже уничтожались. Собаки погибали в схватках друг с другом, возникавших из-за повышенной скученности. Они жили на голом полу без каких-либо настилов. Они были лишены любых физических упражнений и каких бы то ни было стимулов. Самки, предназначенные для разведения, и племенные кобели проводили в таких условиях всю жизнь. Мучители называли их легко заменимыми.

Добытые в ходе расследования сведения, как ни грустно, мало что изменили. Возможно, нам и не удастся застать изменившийся к лучшему мир, но у нас все еще остается радость лицезреть, как то, что мы запланировали, заканчивается благополучно.

Дата добавления: 2015-09-03