Псарня Consort: полоса неудач

Опыты на животных привели к тому, что около 100 лекарственных препаратов считались полезными при инсульте; ни один из них не доказал свою эффективность на людях. Не нужно быть одетым в вязаную маску активистом за права животных, чтобы усомниться в ценности экспериментов на животных.

The First Post, 25 января 2007

Воодушевленное невероятной кампанией Барри, гибелью Hylyne Rabbits, злоключениями Boots, опустошением дельфинариев, восстанием против экспорта животных и массированным ростом числа акций по всей Европе, движение процветало, разрасталось и жаждало новых достижений.

В поле рядом с трассой А49, между Россом-он-Уаем и Херефордом располагались конуры центра разведения биглей Consort Biosciences, откуда был слышен вой тысячи или больше собак, желавших выбраться на волю. Consort периодически подвергалась протестам на протяжении многих лет, псарню то и дело атаковали, собак и кошек выносили из комплекса. В 1991 году Чарльз Гентри из Consort прокомментировал закрытие многочисленых компаний, разводивших животных: "Настали поистине тяжелые времена для поставщиков животных в этой индустрии, и нам остается лишь надеяться, что условия рынка, создавшие такую ситуацию, изменятся к лучшему".

Постепенное распространение информации об ужасах эксплуатации животных в столь многих областях не давало уличенным и ошеломленным угнетатетелям возможности найти быстрое решение проблемы. С одной стороны, нет ничего дурного в том, чтобы поставить конкретных эксплуататоров в перманентно оборонительную позицию и заставить нести все возрастающие расходы на меры безопасности, но такой подход не сокращает большую часть страданий животных.

Существует точка зрения, согласно которой тратить слишком много энергии на одну мишень, такую как псарня Consort, значит оставить в покое на какое-то время других угнетателей, позволив им спокойно убивать, да еще и -- учитывая условия рыночной конкуренции -- получать выгоду от несчастий тех предприятий, которые подвергаются атакам. Это потенциальная проблема в долгосрочной перспективе для движения, сконцентрировавшегося на закрытии бизнесов, потому что компании могут заниматься своими жестокими делишками где угодно. Куда логичнее представляется заниматься просвещением общества, которое инициирует независимые открытые разбирательства провалов вивисекции. Вне зависимости от того, насколько масштабно проводятся сфокусированные кампании, сегодня в мире вивисекции мало предприятий, которые отважились бы заявить, что они не боятся настоящего и будущего, чувствуя свою недолговечность. В том числе поэтому многие люди вовсю говорят о более широкой проблематике.

Влиятельная индустрия опытов на животных, конечно, намного больше нескольких собачьих конур, но в тот момент на территории скопилось множество биглей, желавших ее покинуть, а рядом собралось небольшое количество людей, мечтавших им в этом помочь. В ходе первого ночного бдения у здания Consort девять охранников встретили три десятка демонстрантов. Они никогда не держали такой большой штат секьюрити. Это был хороший знак! Они подзуживали протестующих через ограду, говоря им о собаках и о том, что их ждет, и вовсю хвастались тем, что благодаря активистам получили дополнительные часы работы. Это позорное поведение им не помогло.

Consort представлял собой независимое предприятие, у которого не было "старшего брата", способного помочь в час нужды. Охранникам, тем временем, нужно было платить. И чтобы удерживать авантюрно настроенных активистов от прорыва на территорию, их требовалось куда больше, в противном случае история с прорывом ходе пикета и кражей нескольких собак могла повторяться из раза в раз. Существующий штат охраны не мог гарантировать сохранность. Было очевидно, что это станет для Consort настоящей проблемой.

В течение всей зимы и весны 1996 года компания сделалась главной мишенью антививисекционного сообщества. Концовкой этой игры могло стать только закрытие псарни. Добиться этого можно было либо заставив всех сотрудников уйти, либо сделав управление предприяитем слишком дорогим, чтобы оно не могло приносить прибыль. Время было выбрано идеально. Барри начал восстанавливать силы после голодовки, все ждали первых признаков того, что лейбористское правительство примется выполнять свои обещания, сделанные в декабре -- а именно что оно "готово сократить и в конечном счете запретить эксперименты на животных". Таким было одно из многочисленных обязательств, взятых на себя лейбористами, но время шло, обещания пылились, нетронутые, и все начали понимать, что мы поверили в сплошные выдумки. Снова! Сколькие люди должны поверить в чепуху и однажды понять, что их обманули, чтобы лгуны перестали побеждать? Я уж думал, что и голосовать за них некому. Можем ли мы после этого поверить Партии зеленых, утверждающей, что она будет отличаться от существующей системы, если выиграет выборы? Неужели все политики теряют моральные ценности, оказавшись в положении правителей, и утрачивают право диктовать новые правила? Ну, конечно! Один активист был настолько разъярен, что использовал гламурные листовки лейбористов "Новая жизнь для животных", чтобы развести с их помощью огонь в депо, где стояли грузовики, перевозившие мясо. "Они даже для этого не годятся", -- пожаловался он потом.

Тем временем Consort пережила еще 21 ночной пикет. Дневное дежурство у входа длилось месяцами. Ситуация с мерами безопасности была в центре внимания всех заинтересованных. Активисты не гнушались и визитами на дом -- дополнительной работы, если угодно. Тот факт, что два сотрудника уволились сразу после того, как в их домах были выбиты окна, никак не повлиял на их коллег, которых ждала куда менее приятная участь. Против деятельности Consort проводились митинги и региональные демонстрации, привлекавшие людей со всей страны. Это стало очень личным делом. Когда люди видят животных в тех условиях, в которых их содержат, можно быть уверенным, что все будет именно так.

Местная полиция очень помогала кампании, мешая людям изъявлять их волю. Подобная низость обычно стимулирует общественный интерес. Акции не были масштабными и триумфальными, как не были и агрессивными, но были люди, которые не покидали это место -- среди них встречались новые лица, но по большей части попадались уже знакомые -- и они явно не собирались никуда уходить. Кульминацией стал Всемирный день защиты лабораторных животных в 1997 году, когда пять сотен человек кричали на всю страну о творящемся в Consort, стоя у травяного ограждения перед входом в псарню. (В связи с этим 24 апреля начало восприниматься не как один важный день, а как начало Всемирной недели защиты лабораторных животных; апрель же стал месяцем борьбы за их свободу. 24 апреля 1991 года организованный NAVS марш в Лондоне собрал 20.000 человек).

Недостатка в полицейских у входа и по периметру не ощущалось. Еще больше их было на территории. На прилегающих улицах стояли фургоны, полные резерва. Все эти стражи правопорядка ожидали крупных беспорядков и неприятностей, но скорее старались спровоцировать их, нежели предотвратить. Непредназначенный для того, чтобы остановить такое число потенциальных освободителей, бетонный забор был увенчан колючей проволокой и предварен временной стальной оградой. При наличии пары десятков полицейских на территории, казалось, бигли надежно спрятаны от окружающего мира. Так ведь? Ведь это ограждение никак не преодолеть? Колючая проволока заставит их держаться подальше; сделана на совесть.

Собравшаяся толпа представляла собой необычную смесь радикальных "старушек", подростков и родителей с детьми. Здесь были люди умеренных взглядов, которые строго избегали спорных подходов. Здесь были те, кто хотел помочь любыми средствами. Здесь были одетые в темное люди в масках, ищущие точку доступа на территорию. В течение нескольких минут после окончания официальной части национальной демонстрации, активисты переиграли полицию, а выстроенные компанией препятствия удостоились лишь пренебрежения. По крайней мере, ее первый кордон удалось преодолеть. Увидев, что ограждение себя не оправдало, полиция приступила к мобилизации сил, но недостаточно быстро, чтобы воспрепятствовать горстке активистов, которые уже взбирались по бетонной стене псарни. Эта преграда с бритвенно острой колючей проволокой была куда более значительной, чем временный забор. Преодолевая ее, несколько человек получили ранения. Большинство прорвавшихся людей так и остались между этими двумя заграждениями. Им пришлось познать на себе тяжесть полицейского негодования и дубинок, с помощью которых офицеры привыкли теснить активистов.

Полицейским удалось временно вернуть себе контроль над территорией, но вскоре они опять его потеряли, когда два человека в масках показались на крыше одного из зданий, вокруг которого все кишело полисменами. Активисты держали бигля, которого они вынесли из конуры. Это было очень символично и подняло толпу на бой. Это было освобождение животных в действии! Теперь этим двоим смельчакам предстояло покинуть территорию вместе с собакой, что означало пробираться через плотные ряды полиции особого назначения, которую они сумели перехитрить по пути внутрь. В последовавшей борьбе им пришлось держать бигля на вытянутой руке, прокладывая себе и ему путь к свободе. Путь пролегал через многочисленные очаги напряженности в тех местах, где толпа прорвала заграждение и начались массовые драки.

Изначально задачей прорыва было вызвать хаос, повысить градус мероприятия и почувствовать торжество над превосходящими силами "закона и порядка", но внезапно все акценты сместились к тому, чтобы спасти жизнь единственной собаке. Момент выдался удачный -- присутствовали люди с телекамерами. Даже те, кто придерживался умеренных взглядов, не смогли устоять перед видом бигля и отчаянными попытками людей сделать все, чтобы помочь ему выбраться. Бигль был одним животным из великого множества, но в этом-то и заключалась вся суть.

Что ставило в тупик, -- как это случалось и в других местах, -- так это небрежность полиции, которая довела ситуацию до того, что в руках у протестующиющих оказался бигль ценой ё200, которого они беспрепятственно продемонстрировали всем собравшимся. Это был рецепт катастрофы, обостренной офицерами, которые вызвали еще пятьдесят полицейских особого назначения. Новоприбывшие принялись избивать всех подряд.

Подруга, присутствовавшая при этом, впоследствии рассказывала: "Один из них брызнул мне в лицо CS-газом, а другой ударил дубинкой, когда я стояла на коленях и ничего не видела. Ребята подбежали, чтобы помешать полицейских и очень на них разозлились. Билли двинул одному из них дубинкой в козырек шлема, чем отправил его в полет".

Примечание: Билли никогда в жизни никого не бил. Он был здоровый малый и явно мог обидеть кого угодно, но все всегда знали, что он -- тихий гигант. Но он увидел, что стражи правопорядка не просто защищают преприятие, которое разводит биглей, а нападают на беззащитную женщину, желающую всего-навсего помочь животным. Билли действительно сожалел о том, что сделал, но понимал, что выбора у него не было. И хотя его не арестовали, он поклялся, что никогда больше не сделает ничего подобного, притом, что все согласились: он поступил правильно. Его спроцировали. Одно дело выполнять свою работу и совсем другое -- избивать невинных людей за попытку спасти маленькое животное.

Рукопашная продолжалась уже час, когда один из тех, кто выкрал собаку, побежал к другому зданию, где офицеры были не так обильно представлены и менее агрессивны. Здесь он и исхитрился передать животное через забор человеку в компании сорока других протестующих, защищавших его от разгневанной полиции особого назначения. Как до полицейских донесся слух о том, что собака спасена, они стали еще более взрывоопасными. И, действительно, невероятно, что собаку удалось вынести через крепкий кордон. Те двое, кто выкрали первое животное, отправились за следующим, но и первое пока не было в безопасности. Для того чтобы помочь собаке выбраться, понадобились храбрейшие и самые сообразительные люди. Вокруг были сотни вызванных по тревоге полицейских. То, что делали протестующие, не было искусным и эффективным, но таково освобождение животных, и для тех, кто носит черное, это основная работа.

Люди рванули через полицейские ряды, разбиваясь на более мелкие группы, и бежали в разных направлениях, неся под мышкой куртки, как будто в них был завернут бигль. Против активистов были брошены все силы, полицейские собаки и даже вертолет. При поддержке с воздуха блюстителям удалось изолировать человека с собакой в трех с лишним километрах от конур. Он ни в какую не собирался отдавать бигля и вскоре его обступил десяток протестующих. Они плотно сжали кольцо, и только жесткое насилие со стороны полиции, желавшей вернуть украденную "собственность", помогло разогнать толпу. Всех, кто боролся за животное, арестовали. Собака оказалась взволнованной беременной самкой. Ей предстояло вернуться на псарню и однажды умереть от рук вивисекторов.

Американка, приехавшая в Британию, чтобы выяснить, как здесь идут дела с опытами на животных и законом, была заключена в наручники и проследовала в полицейский участок на заднем сиденье полицейской машины, с собакой, сидящей у нее на коленях. Не имея возможности даже погладить ее, женщина плакала из-за маленького бигля, изо всех сил стараясь не показать животному, насколько она расстроена. Наши полисмены произвели на нее отталкивающее впечатление.

Между тем, на псарне в воздухе висела стойкая вонь CS-газа. Битва продолжалась еще час или около того. Некоторые хозяйственные постройки уже горели. Как только протестующим удалось прорваться через главные ворота, судьбу построек разделили и машины сотрудников. Постоянно переодеваясь, чтобы скрыть свою личность, люди использовали гофрированные кровельные плиты, пытаясь преодолеть колючую проволоку. Больше собак вызволить не удалось. Полицейские дубинки вскоре сделали свое дело. Нескольким протестующим требовалась госпитализация -- спасибо газу и метким ударам полисменов. Периодическое использование дубинок стало причиной жалоб на протяжении всей кампании.

За день были арестованы два десятка человек. Их обвиняли в воровстве, краже со взломом, причинении криминального ущерба и нападении. Представителя Consort, который поехал в полицейский участок, чтобы забрать собаку (которая была в восторге от всего того внимания, которое ей уделялось), во избежание неприятностей пришлось сопровождать офицерам. Вернуть собаку было наивысшим проявлением тупости со стороны руководства компании, ослепленного жаждой выгоды от продажи каждого животного. Начальники не могли разглядеть проблемы и ущерб, на которые они обрекали компанию. В тот же вечер активисты навестили трех сотрудников и менеджера, нанеся урон собственности каждого из них.

Пикеты продолжались еще несколько недель, но были менее значительными, чем эта драматическая демонстрация. Несколько человек стояли у входа в любую погоду. Их оскорбляли, на них плевали, периодически их травили газом. Но для активистов это стало чем-то большим, нежели ежедневной утомительной работой, стоившей предприятию кое-какого беспокойства и нескольких выбитых окон. Для всего движения это был урок о том, как оказывать настоящее давление.

Минули десять месяцев, в течение которых компания придерживалась позиции "Вам никогда нас не закрыть", и в начале июля поползли слухи о том, что владельцы Consort решили, что с них хватит, и подумывают о закрытии. Через неделю информация поддтвердилась факсом, полученным центральным телевидением. Многие люди ждали именно этого. Это была победа народной воли. Да, индустрия вивисекции почти не почувствовала нанесенного ей удара, но он сделал движение намного сильнее, сохранившись в истории как важная победа.

Остался лишь вопрос о дальнейшей судьбе нескольких сотен биглей. При назначенной цене разобрать по домам удалось только 200. Информация относительно участи остальных не поступала. В течение нескольких дней наблюдение на местности выявило большое количество фургонов, покидающих предприятие-банкрот. То, что они не увозили животных в безопаснные приюты, было очевидно. Прошел слух, что Consort переезжает в Шотландию, где английские проблемы не потревожат его, но ужасная правда вскоре опровергла эту информацию.

HLS имел богатую традицию уничтожения собак. Записи за 30 последних лет подтверждают это, и вот лишь один пример: ветеринарный хирург, ассистировавший другим ученым, отравил трех чистокровных биглей гербицидом. Животных насильно кормили хлоратом натрия через трубку в течение пяти дней. Ученые зафиксировали "существенную утрату аппетита и потерю веса, а также вялость, рвоту и кровь в моче и испражнениях на третий день. Смерть наступила на четвертый день". Ветеринарная запись от апреля 1972 года.

Ко времени, когда Сара Кайт приподняла завесу тайны своим расследованием под прикрытием в 1989 году, не изменилось ровным счетом ничего: в Хантингдоне продолжали пытать и убивать животных. Резонанс, который вызвала Кайт, обнародовав факты, был очень остро воспринят в компании. Как реакция, последовали кадровые перестановки в руководстве, призванные создать свежий образ "идеального центра", где захотело бы жить и помогать науке любое животное. Вообще, это были не столько кадровые перестановки, сколько обмен кабинетами. Более поздние записи и пленки, сделанные в HLS и обнародованные лазутчиками, шокировали нацию и вынудили полицию начать уголовное расследование по ряду обвинений. Поэтому новость о том, что Consort сбыл биглей в исследовательский центр, ежедневно умертвляющий 500 животных, привел все движение и не только его в глубочайшее смятение. Для собак не могло быть худшей участи.

Псарня Consort подверглась нападению во Всемирный днь защиты лабораторных животных в 1997 году, в день, когда "Четвертый канал" показал фильм "Эта собачья жизнь", снятый скрытой камерой в HLS. Фильм иллюстрировал жизнь животных в филиале центра в Кембриджшире. Жизнь эта представляла собой рутину, полную насилия и массовых убийств. Ничего удивительного, если учесть, что прибыль компании напрямую зависит от жестокости и смерти. Дело только в деньгах. Всегда только в них.

Нации было полезно увидеть, как четырехмесячных биглей бьют по морде за любые попытки сопротивления, когда им пытаются внутривенно ввести гербицид. Их трясли так грубо, что они мочились от ужаса. Фильм показывали в прайм-тайм, и он расстроил не только "экстремистов", которые прекрасно знали о происходящем, он произвел неизгладимое впечатление на многих других людей, которых вскоре после этого тоже стали считать экстремистами. Один из наиболее популярных комментариев, какие я слышал от людей повсюду на улице, звучал так: "За это нужно судить". Возможный всплеск эмоций у тех, кто не лишен сострадания при встрече с жестокой реальностью, каковой всегда является вивисекция, это как раз та причина, по которой опыты на животных проводятся за плотно закрытыми дверями в обстановке повышенной секретности. И это только из-за собаки, которую бьют по морде, а, поверьте мне, в лабораториях творятся вещи, куда более страшные, чем подобное обращение.

Шум, который поднялся после показа фильма, достиг такой громкости, что Министерству внутренних дел ничего не оставалось, кроме как попросить полицию расследовать дело HLS на предмет возможных нарушений, согласно Закону о защите животных от 1911 года. Это было принципиально новое, прецедентное решение, потому что, как это ни невероятно, раньше ничего подобного не случалось. В итоге двух сотрудников центра обвинили в жестокости к животным. Им светили тюремные сроки. Общественность с нетерпением ждала их осуждения. Зоотехники Роберт Уотерс и Эндрю Мэш внесли свой вклад в историю, в 1997 году став первыми людьми, признанными виновными согласно закону от 1911 года. Их лицензии были отозваны, а их самих приговорили к 60 часам общественных работ и обязали выплатить по ё240 за судебные издержки. Плюс, лицензия была отозвана лицензия третьего сотрудника и еще две "заморожены". Возможно, кто-то скажет, что этот приговор сродни эвтаназии, распятию или ссылке на дикий север, но я в этом сомневаюсь. Три дня спустя все окна в доме Мэша были выбиты.

Под огромным давлением министр пригрозил HLS отзывом лицензии на проведение экспериментов после изучения всех данных, в случае если не будут выполнены основные условия по переподготовке и так далее. Разработать эти правила и проверять их соблюдения взялось само Министерство внутренних дел. Это было все равно как если установить для Гильдии педофилов правила растления детей. Центру дали девять месяцев на выполнение так называемых "жестких требований". За два месяца до окончания срока Министерство внутренних дел проверило центр и дало добро на продолжение работ.

До покупки своры специально выведенных, проданных по дешевке биглей жизнь HLS не казалась безнадежной, но с тех пор она больше не была тихой, как не была особенно прибыльной и мирной.

Дата добавления: 2015-09-03