Министерство справедливости

Через миллион лет Землю могут населять создания, наотрез отрицающие свое происхождение от человека.

The Irish Digest

Когда закончились громкие судебные процессы 1990-х, активисты мобилизовались, дабы продемонстрировать, что их не остановят суровые приговоры и что их все еще много. Характеризуя изготавливаемые устройства как "экспериментальные", Министерство Справедливости (JD) заявило о своем выходе на передовую, отправив почтой несколько бомб в конвертах ведущим организаторам мероприятий кровавых видов спорта и Фрэнку Эвансу, живущему в Британии матадору. После того, как одно из устройств взорвалось раньше времени на почтовой сортировочной станции на севере Лондона, местность оцепили, а почту скрупулезно проверили, что позволило выявить и обезвредить еще шесть бомб.

Несмотря на то, что обстоятельства дела нам неизвестны, судя по всему, эти устройства представляли собой нечто большее, нежели муляжи. Их изготовители не ставили перед собой задачу причинить серьезный физический вред, они стремились скорее шокировать получателя и нагнать на него страху. JD не остановил этот провал. Поскольку охотники теперь осторожничали с получаемой корреспонденцией, активисты отправили устройства двум людям, известным своим участием в других формах запредельной жестокости к животным.

Колин Френч был всего лишь фермером, но против него выдвигали 92 пункта обвинений в жестокости по отношению к принадлежавшим ему животным. Ему также инкриминировали нарушение запрета суда на их содержание. Заголовок Daily Star гласил: "Закон не в силах его остановить". Когда Френчу впервые запретили держать коров, овец и коз 15 лет, он оформил владение животными на своего скотника. Кроме того, на него наложили штраф в размере ё70.000. Когда скотнику тоже запретили иметь этих животных из-за его жестокости, Френч обратил свой взор к другим видам фауны. Инспектор RSPCA написал в отчете, что ферма Френча -- это "концентрационный лагерь, Бельзен для животных". "Я не могу представить, -- продолжал он, -- владельца животных, который был бы хуже, чем Френч". Ослицу инспектор обнаружил лежащей рядом с кишащим личинками трупом ее детеныша, а изнуренную козу -- привязанной так крепко, что веревка выполняла функцию кровоостанавливающего жгута. Многие животные были настолько голодны, что едва держались на ногах. За все это JD и отправило Френчу посылку.

Кристофер Браун нес ответственность за разведение тысяч кошек и снабжение ими лабораторий всего мира. Его ферма располагалась в Оксфордшире. Несколько лет назад он стал героем среди своих коллег, когда успешно подкараулил группу активистов в одном из сараев с кошками -- освободители пришли, чтобы вынести сколько-нибудь животных. Им не удалось спасти ни одно из них, потому что их арестовали. На сей раз Брауну повезло меньше.

Оба устройства в корпусе видеокассет взорвались при вскрытии посылок, нанеся несущественные ранения, но ощутимые мучения. Это было далеко не все, что ждало обоих мужчин. Движение за освобождение животных довело их карьеры до благополучного завершения, и уже вскоре Браун потерял бизнес и лишился всех кошек, а Френч горел в аду.

В течение следующих четырех недель были отправлены еще пять посылок: две -- меховщикам, две -- фанатам кровавых видов спорта, и одна -- норковому фермеру. Неудивительно, что, получив сюрприз, охотники первым делом позвонили в полицию. Норковый фермер тоже был бдителен. А вот Хейдон Ноубл из Noble Furs в Лондоне ошибочно решил, что получил рекламное видео от Британской ассоциации меховой промышленности. Устройство взорвалось ему прямо в лицо. Розали Ноубл разумно доверила вскрытие полученной ею посылки саперам.

Под Рождество 1993 года почтой были отправлены другие устройства - на сей раз вмонтированные в 60-сантиметровые тубусы. Тринадцать бомб должны были детонировать при вскрытии, воткнув в получателя ВИЧ-инфицированнные иглы, или, по крайней мере, так утверждали отправители. Жертвами были избраны различные исследователи, разводчики и другие представители вивисекторского сообщества. JD объяснила свою акцию желанием "вернуть вирус тем, кто его создал". Первым получателем стала частая мишень акций протеста ферма Шемрок, поставщик приматов для опытов. В результате четыре сотрудника получили ожоги, проблемы слуха и шок. Один из них открыл посылку, разбирая утреннюю почту.

Офицеры Особой службы поспешили предупредить об устройствах других потенциальных получателей и сортировочные станции. Но не все послушались. Терри Хорнетт стремительно карабкался вверх по карьерной лестнице в мире вивисекции. Он был менеджером лаборатории Glaxo в Херефорде, членом совета Института зоотехников и членом консультативного комитета RSPCA по повросам опытов на животных -- последний орган был чем-то вроде шизофренической шутки; это касалось как самого факта его существования, так и занятости в нем вивисекторов. Хорнетт проигнорировал предупреждения и открыл посылку, которая тут же взорвалась ему в лицо, но не причинила серьезных увечий. На этом неприятности для мистера Хорнетта не закончились: через несколько дней он умер от лептоспироза -- противной болезни, которой можно заразиться через контакт с крысиной мочой, а с ней Хорнетт, будучи вивисектором, вероятно, вступал контактировал регулярно.

Под канун Рождества JD изменила тактику на менее насильственную, но куда более подрывную в экономическом плане, оставив зажигательное устройство в магазине Boots в Нортхэмптоне. Огонь и обширное затопление нанесли ему значительный урон. Через несколько дней JD атаковала Boots в Корнуолле, оставив на полках устройства, вмонтированные во флаконы краски для волос, аналогичные которым продавались в магазинах. Они были так мастерски замаскированы, что покупательница приобрела такое устройство в магазине в Лискирде и унесла домой. Только там она обнаружила подозрительное содержимое флакона и позвонила в полицию. Boots напомнил персоналу одиннадцати сотен своих магазинов быть бдительными. Полиция советовала покупателям товаров для волос в магазинах Boots провлять осторожность.

Министерство справедливости открыто заявляло о своем желании ранить своих жертв, хотя это можно было не объяснять, учитывая, что бомбы в посылках тесно сопряжены с членовредительством. До конца неясно, полагались ли активисты на судьбу, рассматривая возможность того, что покупатель унесет устройство домой, или просто смирились с тактическим риском. Подобные действия выглядят странноватыми, чтобы прибегать к ним преднамеренно, но ставка делалась на то, чтобы пробудить в людях страх и недоверие к товарам Boots. Одно дело подозрительно относиться к посылкам без обратного адреса и другое -- проверять в магазине товар на наличие взрывчатки: эти дополнительные неудобства для компании -- логичный шаг после звонков с предупреждениями о заложенных (несуществующих) бомбах в магазинах и провоцирования паранойи вокруг "сомнительных посылок".

Потом пришел черед взведенных мышеловок с прикрепленными бритвами, задачей которых, по всей видимости, было срабатывать при вскрытии посылки и отсекать пальцы получателей. В течение последующих месяцев десятки, а, возможно, сотни подобных посылок были отправлены огромному множеству именитых угнетателей животных, включая Чарльза Уиндзора, принца Уэльского. Следующей акцией JD стал поджог двух быстроходных катеров, принадлежавших известной лаборатории, разводившей щенков на псарне Гаретмар (ранее известной как Коттеджпэтч) в Хэмпшире, откуда активисты ФОЖ некогда вынесли десять щенков. Следом за этим JD отправила устройство в корпусе видеокассеты в магазин Boots в Кембридже. Получатели сообщили о посылке куда следует, и бомба была обезврежена.

Следующая серия устройств, которые теперь уже стали намного сложнее и отправлялась более осмотрительно, спровоцировала новую волну страхов, когда секретари Stena Sealing получили ранения, проверяя утреннюю почту. Компания с отделениями в Глостере, Оксфорде, Эдинбурге и Кенте принимала участие в экспорте живого скота. Эффект был таким, что судоходные компании, участвующие в экспорте животных, вскоре разорвали контракты, опасаясь за безопасность своих сотрудников. Их можно было понять: когда бомбы оказываются в краске для волос, а присланные почтой мышеловки рубят пальцы бесчисленным получателям, становится ясно, что имеешь дело не просто с одним-двумя фанатиками!

Пожалуй, единственным по-настоящему удивительным исключений из правил Министерства справедливости, выработанных этой маргинальной группой, был визит антитеррористического подразделения S013 в дом живших в Ковентри сикхов. Это произошло вечером, во время теленовостей, как раз повествовавших об атаках, совершенных зоозащитниками накануне вечером. Телевизор смотрел только Гуржит Ауджла: его родители с трудом говорили по-английски.

Движение за права животных состоит преимущественно из представителей белого рабочего и среднего классов, что нехорошо и нуждается в изменении. Активистов, происходящих из других этнических групп, очень немного, в чем легко можно убедиться на маршах. Еще меньше этнических меньшинств вовлечено в деятельность ФОЖ и более радикальных групп. Эти немногочисленные представители очень выделяются из массы, особено в сельской местности, где Гуржит, ходивший на все акции саботажа охоты и демонстрации, постоянно слышал о том, что он -- "пакистанский ублюдок", которому пора "валить домой". Гуржиту было бесполезно прятать лицо за вязаной маской. Его очень любили все, с кем он общался. Его знали, как тихого, щедрого и надежного друга, который отстранился от тесно спаянного семейного круга, чтобы делать то, во что он страстно верил, но что было чуждо его семье. Грубо говоря, он был белой вороной, как многие из нас. Его сестры придерживались традиции работать в семейном бизнесе; они были хорошими детьми. Гуржит был плохим. Очень плохим, хотя родители не знали об этом и никогда бы не догадались.

Он предпочел не говорить им слишком много, так же делают многие из нас, зная, что в этом нет смысла, потому что, как правило, родственники постараются отговорить тебя от того, что ты делаешь или задумал сделать, либо просто ничего не поймут. Арест Гуржита стал существенным продвижением в деле о поимке бомбистов JD. В его спальне полиция нашла все, что ей было необходимо, чтобы связать Гуржита со взрывными устройствами. Ему предъявили обвинение и не выпустили под залог, содержа как заключенного Категории А. Он сидел в соседней камере с известным серийным убийцей Фрэдом Уэстом, который тоже ждал суда. Для Гуржита стремительное расставание с тихой жизнью в любящей семье явилось сильным переживанием. Он попал в большую беду.

За неделю до суда по ITV показали очередную серию фильма "Лондон в огне" -- драму про то, как экстремисты за права животных рассылают бомбы в конвертах по почте, учиняя тем самым настоящую резню. Гуржиту Ауджле было далеко до персонажей, которых выдумал сценарист, но он действительно отправлял бомбы в посылках, и полиция просила дать ему шесть пожизненных сроков. Ауджла признал себя виновным в надежде минимизировать потери.

Он заявил, что его кампания включала всего шесть устройств, которые он разослал в судоходные компании, экспортировавшие живой скот. Он подчеркнул, что не несет ответственности за другие отправленные JD бомбы. Судья принял его заверения в том, что целью отправки устройств было вызвать хаос и панику, а не причинить физический вред. Судья даже обещал учесть тот факт, что подсудимый находился в депрессии по поводу недостатка политических действий, направленных на прекращение жестокой торговли животными, проблема которой явилась поводом беспрецедентных акций протеста в центральной Англии.

Судью смягчило не столько признание вины Гуржитом и его искреннее раскаяние в связи с ранениями и страхом, на которые он обрек невинных людей, сколько пылкое сопереживание семьи подсудимого. Их сын никогда раньше не делал ничего дурного и, по словам отца, никак не подходил под описание человека, которое составил прокурор. Он был любящим, заботливым сыном с будущим в семейном бизнесе, которого сбили с толку его убеждения. Ауджла понимал, что ему очень повезло и что он в неоплатном долгу перед своей семьей, когда судья дал ему шесть лет, минимальный, по словам самого судьи, срок, учитывая обстоятельства. Это был действительно неплохой исход событий, так же, как -- по мнению многих -- самоубийство Фрэда Уэста в новогоднюю ночь 1995.

Ауджла доказал, что умеет держать слово: после освобождения он больше не нарушал закон.

Дата добавления: 2015-09-03