Центральная лига освобождения животных

Мы не можем делать сразу все, но мы можем немедленно начать делать хоть что-то.

Калвин Кулидж

К 1985 году все Лиги, кроме Центральной, перестали существовать. Идея себя изжила: группы просто уже не могли использовать прежние тактики. Южане SALL не были никем разгромлена, как и ребята с запада из WALL, но они не представляли слишком большой угрозы до того момента, как стратегия Лиг устарела. Риски были слишком велики: чересчур большое количество людей вовлекалось в операции, а полиция научилась быстро реагировать на панические звонки угнетателей с просьбами помочь защитить их от толпы, выносящей двери и чинящей переполох. Да и сами звонящие всячески модернизировали меры безопасности, чтобы держать непрошеных гостей на дистанции.

Приняв во внимание повсеместные массовые аресты, CALL решила применять более осторожный подход. Он доказал свою эффективность тем, что позволял участникам избегать печальной участи заключенных. В результате нападений активисты собрали одну из наиболее сокрушительных съемок Дикого Мира Зоотехнии, обнародовав все, что можно, и спасли, обеспечив хорошими домами, более сотни животных.

Биатрис была 15-летней макакой-резусом. Ее использовали в исследованиях артрита. На тот день она была первой обезьяной, освобожденной из британской лаборатории. Лишенная общения с людьми в угоду операциям и уколам, она была в восторге от того, что ее забрали из клетки, и никогда не хотела расставаться с одеялом, в которое ее завернули, чтобы она не мерзла по пути из лаборатории. Другие активисты, одетые как мойщики окон, освободили морских свинок, на которых ставили эксперименты в больнице для ожоговых пациентов в Бирмингеме. Эта акция освещалась очень широко освещалась. В числе сведений, которые удалось добыть, были фотографии кроликов с отрезанными передними лапами в Ортопедическом центре Наффилда при Оксорфдском университете и обезглавленных обезьян и останков летучих мышей, обнаруженных в морозильной камере, принадлежащей компании Animal Supplies London Ltd, откуда четыре микроавтобуса уехали груженые документами под завязку. Их водителям и пассажирам предстояло оголить перед общественностью темный мир контрабанды животных.

Две макаки-резуса, пережившие эксперименты в лаборатории Оксфордского университета в Парк-Фарм, в ходе которых им изуродовали глаза, в отчаянии прижались друг к другу в жалком ужасе, когда увидели, что дверь открылась, и вошли люди. Эта съемка доказала всю низость вивисекторов и их сторонников, равно как и кадры последствий экспериментов на крысах, свиньях, мышах, кроликах, хорьках, приматах, голубях и овцах в больнице Джона Рэдклиффа, опять-таки принадлежащей Оксфордскому университету. Университет всегда наотрез отрицал проведение подобного рода экспериментов, но был зажат в угол, когда всплыли видео и бумаги. Не оставалось ничего, кроме как признаться: "Да, мы используем животных всех видов". Это было зрелищное разоблачение, организованное активистами CALL, и далеко не последней ложью, на какой поймали Оксфордский университет. Лишь один эпизод в длинной цепочке.

Что они никак не хотели признавать, так это факт использования чьих-то ворованных домашних животных. Неважно, чем руководствуются обыватели, когда выступают за вивисекцию -- очень немногие хотели бы, чтобы их животных использовали в опытах, предпочитая думать об их "специально выведенных" собратьях. Вивисекторы надеются, что если делать акцент на том, что животные специально выведены для экспериментов, это будет в порядке вещей, поэтому стараются заставить нас верить в страдания именно таких подопытных, а вовсе не тех, которых мы водим на прогулку и поощряем их любимыми угощениями. Это предельно идиотское мышление, потому что только идиот может верить, что мыши -- это маленькие люди, на которых можно испытать лекарства, способные помочь любому больному человеку.

Полагаясь в меньшей степени на количество и в большей на качество, CALL добилась немалых успехов. Проникнув на территорию фермы Робак в Хертфордшире в 1986 году, которая была притоном исчезнувшей компании под названием Animal Supplies Ltd, они узнали о наличии коммерческих отношений между зоопарками и вивисекторами. Уиндзорский сафари-парк поставлял дилерам бабуинов, Рейвенстонский зоопарк -- макак-резусов и бабуинов, Чессингтонский зоопарк -- макак-резусов и африканских зеленых мартышек, индийских и медвежьих макак, а также капуцинов. Далее Animal Supplies сбывала их таким предприятиям, как Хантингдонский исследовательский центр (HLS), лабораториям Smith & Nephew и Pfizer.

Другое расследование выявило, что Лондонский зоопарк обеспечивал лаборатории Wellcome трехполосными дурукули на протяжении 1980-х, что позволило им завести собственный воспроизводственный резерват; зоопарк Айл-оф-Уайта поставлял дилерам фермы Шемрок макак и беличьих обезьян, а Рейвенсденский зоопарк в Нортхэмптоне отправлял на смерть в лаборатории макак, капуцинов, ночных и беличьих обезьян. Оказалось, что у Лондонского зоопарка даже есть лицензированные Министерством внутренних дел вивисекционные лаборатории непосредственно на территории! Здесь, в лаборатории сравнительной медицины они проводили опыты на кенгуру-валлаби, чтобы найти способ остановить вымирание их популяции, пускали кровь козам до тех пор, пока у тех не развивалась анемия, и вкалывали бактерии и прочее мышам и кроликам. Сохранение живой природы в лучшем его виде!

Фокусируясь на спасениях, CALL была не менее способна выдавать результаты, подобные этим. Рейды CALL были хорошо спланированными и педантично исполненными, но и без везения не обходилось. Лига в очередной раз попала в заголовки, проведя на оксфордской базе в 1985 году рейд, которому было уготовано стать одной из самых известных акций в истории движения за освобождение животных. Два десятка храбрых, но при этом нервных людей поехали в селекционный центр на отшибе, снабжавший животными множество отделений Оксфордского университета. Из-за этого Парк-Фарм уже успел стать магнитом для протестующих и налетчиков. На огороженной территории за домом менеджера фермы располагались многочисленные служебные постройки, в которых размешались различные животных от мышей и кошек до обезьян. Кое-где меры безопасности были минимальными, особенно вокруг собачьих конур.

Активисты заметили, что в них сидели вовсе не типичные для таких мест собаки - не бигли, которых разводили специально, чтобы использовать в экспериментах, а явно домашние питомцы. Например, бобтейл, спаниель с купированным хвостом, колли и дворняги всех разновидностей. Они не просто выглядели так, словно жили дома когда-то, они с готовностью реагировали на команды "сидеть", "стоять" и "дай лапу". Если это не были чьи-то питомцы, то они очень здорово их передразнивали.

Активисты подогнали фургон, принадлежащий ферме, с тыльной стороны, с легкостью проделали брешь в ограде, тем самым открыв доступ к конурам и -- в некоторых случаях не без уговоров -- сопроводили узников на волю. Некоторые были в восторге от того, что их ведут на прогулку. Некоторые не были уверены в происходящем: уж больно странно смотрелась эта горстка людей, у которых не было видно лиц (только глаза), похищающие собак. Таких собак приходилось выносить на руках. У одной дворняги даже имелся идентификационный цилиндр на ошейнике, но он оказался пустым. Таким образом, было доказано то, что так долго подозревали многие. Дно, до которого люди готовы пасть, чтобы удовлетворить рынок, располагалось намного ниже, чем считалось. Не было ни кличек, ни адресов, но были косвенные свидетельства.

В результате рейда, который длился считанные часы, 30 безымянных собак внезапно стали героями национальных новостей. Съемка рейда и кадры с собаками попали на телевидение, вызвав массу вопросов, но Парк-Фарм и Оксфордский университет хранили подозрительное молчание. Они не были в состоянии подобрать удобоваримое объяснение ни того факта, что эти животные делали в вивисекционных конурах, ни того, как они там оказались.

CALL опубликовала отчет с подробным разбором полученных сведений. В нем сообщалось, что огромное число собак погибало в лабораториях университета. Так, 138 дворняг было убито в рамках всего одного эксперимента. Университетское начальство затруднялось сказать, каким образом налетчикам удалось обнаружить в конурах борзых, лабрадоров, немецких овчарок, терьеров и даже бобтейла. Будучи вынужденным комментировать историю, которая так просто не собиралась утихать ввиду неистового возмущения общественности, университет заявил, что их поставщик "случайно" вывел поколение дворняг и продал им по дешевке. Разумеется, это не помогло объяснить тот факт, что столько никак не связанных друг с другом, явно домашних собак всех возрастов жили в конурах, и многие из них давно выросли из подходящего возраста, потому что селекционеру выгодно сбывать щенков как можно скорее, освобождая пространство для размещения новых животных. Ректор университета сказал, что собак на протяжении двух месяцев ежедневно тренировали в Парк-Фарме, уча командам, поэтому видео, которое представила CALL, ничего не доказывает. Все врали кто во что горазд, и в конечном счете университет забрал свои слова назад и опять замолк.

Годом ранее нескольких активистов арестовали после рейда, в результате которого с фермы Лондри в Кембридже были спасены 17 собак, включая борзых, лабрадоров, колли и дворняг. В числе освобожденных животных в рамках предыдущего рейда были родезийский риджбек и спаниель. На суде защита делала упор на то, что собаки, которые были украдены, были чьими-то ворованными домашними любимцами. Одним из свидетелей выступил человек, узнавший свою собаку, когда налетчики обнародовали фотографии. Лабораторный техник признал, что при приеме животных на ферму никто не задавал никаких вопросов относительно того, откуда они взялись, и явно обалдел, когда его спросили, считает ли он выгодным бизнес, при котором селекционеры специально выводят породистых собак, кормят их и предоставляют им конуры на два-три года (а иногда и дольше), намереваясь продать по ё25 каждую, ведь именно столько стоили собаки на рынке в то время.

Все это прибавило очков защите, но, опять же, не было прямых улик. По итогам процесса Хилли Биван получила шесть месяцев тюрьмы и еще пять условно, а с ее четверых соучастников сняли все обвинения.

Что касается Парк-Фарма, то, узнав о факте кражи, полиция устремилась наказывать виновных, но не в поисках правды о происхождении собак, как вы могли бы подумать. Вместо этого они потребовали вернуть животных. Их исчезновение из конур и возвращение в них же для следования в лабораторию Оскфордшира было первоочередной заботой стражей порядка. И все это в интересах общественности, конечно.

Интенсивнее полицейское расследование привело к аресту восьми человек и обнаружению восьми собак по одному адресу, семь из которых были переправлены обратно в Парк-Фарм, объявившему, что это его собственность. Одному активисту предъявили обвинение. Если абстрагироваться от очевидно противной и провокационной природы этой практики, это нормально, что украденное имущество поступает в ведение полиции, пока не будет выяснен источник поступления ценностей или, по крайней мере, пока не будет определен владелец. Здесь все было иначе, но полиция не выказывала ровным счетом никакого интереса к поискам настоящих владельцев собак или выяснению их сомнительного происхождения, тем самым одобряя действия тех, кто был вовлечен в кражи домашних животных и экспериментирование на них.

Обывателей ошеломил подобный поворот. Как можно так поступать с этими собаками? Не столько ужаснувшиеся и разъяренные, как многие впоследствии, сколько крайне целеустремленные, активисты SEALL проникли в Парк-Фарм. Дерзкая группа вновь посетила место событий, вновь откупорила конкуры и вновь спасла четырех собак, которых вернула полиция, включая бобтейла. Эти на редкость удачливые собаки больше не возвращались в Парк-Фарм! В отличие от освободителей животных.

Локальные объединения вырастали по всей стране. Активисты выходили на улицы с информационными столами; все были полны энтузиазма перевернуть мир. И дело было не только в "зверях": люди тоже страдали от угнетения животных. Общество явно ждали перемены. Истории про вивисекцию, меховые магазины и бойни наводнили новости. Опасные лекарства, капканы и дегенеративные заболевания -- причиной всего служила человеческая жадность. Энтузиазм был заразен: каждый вдохновлял окружающих. Разрозненные группы возникали в Соединенном Королевстве и в других странах, а акции прямого действия во благо животных стали свежей формой борьбы. Впереди был миллион новых битв.

Дата добавления: 2015-09-03