О книге

Террористическое движение, которое существует уже 20 лет и не замарало себя кровью, можно назвать как минимум необычным.

The Observer, июль 1999

Меня неоднократно пытались убедить в том, что самый верный путь -- это предоставление людям информации. Это, безусловно, является конечной целью, но как привлечь внимание к столь коррумпированному и засекреченному злу, которое само принимает законы и беспощадно защищается теми самыми силами, которые используют правосудие и полицию для пресечения любых попыток привести к переменам, а то и действует экстраполитическими методами? Написать книгу? Но кто ее прочитает? Нет, не должно быть вооруженных столкновений, не должно быть девушек, которых лупят дубинками и травят газом, не должно быть детей, которые режутся о колючую проволоку, не должно быть камней, швыряемых бунтующей толпой в констеблей и разбивающих стекла зданий, но не должно быть и животных, которых пытают до смерти в клетках, так что спорить тут не о чем.

Не вдаваясь в юридические тонкости усилий, которые люди прикладывают для спасения животных, должен заметить, что тот факт, что они это делают, не слишком удивляет. Посмотрите "Фильм о животных", "Под маской" или "Землян" и скажите после этого, что они не подвигли вас как минимум понять чувства тех, кого власть имущие с готовностью окрестили экстремистами. Уверен, общество стало бы лучше, а вовсе не хуже, если бы таких людей было больше, а того, против чего они сражаются, не существовало вовсе. Докажите, что я неправ! Когда я писал эту книгу, я не преследовал цель придать криминальной деятельности правоты или обаяния. Я всего лишь задокументировал прогресс развития движения, которое уповает на прямое действие. Разумеется, я одобряю далеко не каждую мысль или поступок людей, названных любителями животных или экстремистами, так же как вы не станете предполагать, что все мясоеды разделяют взгляды каждого, кто ест мясо. Должен сказать, я был бы куда больше посрамлен, если бы пребывал в лагере последних. Но я упоминаю об этом лишь потому, что бытует смехотворное мнение, дескать, за действия каждого освободителя животных несет ответственность все движение.

Я решил собрать все факты воедино, чтобы написать историю ФОЖ, когда сидел в тюрьме в феврале 1992 года. Имея в запасе предостаточно времени, я планировал сделать простое справочное руководство -- хронологию дат и событий, если угодно. Единственными источниками, хранившими подобную информацию, были бюллетени Фронта, которые по идее должны были читать полтора человека и которые в итоге оказывались на помойке или где-то в чулане. Мне показалось неадекватным, что у такой монументальной инициативы, как освобождение животных, не было более детального архивного источника. Существует множество книг, рассматривающих проблемы вокруг конкретных областей угнетения животных, а равно справочников активистов и даже романов, но ни в одной из них подробно не описывались акции и люди на линии фронта, а также ответ государства на феномен их мышления.

Я собирался закончить книгу к 1993 году, когда ожидал добиться повторного рассмотрения моего дела и перейти к новой стадии жизни, вне тюрьмы или в ее пределах. Сидя под замком, я исхитрился приобрести ранние архивные произведения о правах животных и бросился марать бумагу в попытках сформулировать нечто большее, чем просто дневник событий. К сожалению, то, что ФОЖ и другие делают сегодня, ничем не отличается от того, что они делали всегда. Большинство акций аналогичны во многих отношениях, но, как выясняется, об одном только спасении кур и дутье в охотничьи горны есть много чего рассказать. Как вы убедитесь, это длинная история!

Помимо написания книги я делал кое-что еще, а именно пытался как можно скорее выбраться из тюрьмы. Я всегда обещал себе, что сделаю для этого все возможное. Мне удалось найти короткий путь к выходу еще до того, как книга была закончена. И это очень даже неплохо, потому что в противном случае на ее страницы не попало бы все, что случилось в дальнейшем.

Это случилось одним утром в июне 1993 года; манчестерские детективы эскортировали меня из Уолтонской тюрьмы в Ливерпуль. Вещи остались в камере, ожидая моего возвращения тем же вечером. Однако провидение дало мне возможность стать беглецом, и я больше не вернулся. Вполне ожидаемо, что собственность заключенного, который совершает побег или пропадает без вести, забирают власти, и я был уверен, что именно такая участь ждет все мое имущество. Но вышло так, что единственными ценностями, не возвращенными мне администрацией тюрьмы, были плеер, радиоприемник, марки, словарь и тому подобное. К моему изумлению рукопись наряду с одеждой и документами были позднее вручены моей маме. Спустя какое-то время рукопись присоединилась ко мне в Суссексе, где я залег на дно и где намеревался ее закончить. Я оказался дисциплинированным до такой нездоровой степени, что проводил часы перед компьютером за написанием. Однако за два месяца я продвинулся ненамного, и тут меня схватила полиция, конфисковав книгу вкупе с множеством других вещей. За тот год, что я ею занимался, я не слишком продвинулся, и прогнозы были не самыми радужными.

Упомянутая в числе "различных бумаг" в полицейских рапортах, моя рукопись могла запросто исчезнуть в бюрократической черной дыре. Но она чудесным образом всплыла и спустя несколько месяцев я добился, чтобы ее под благовидным предлогом доставили в тюрьму Фулл-Саттон, где я плавно перетащил мои каляки в компьютерный класс. Медленный прогресс достигался в течение двух часов в день три дня в неделю под угрозой пропажи книги при обысках камеры, забастовках и затоплении тюремного блока. К этому необходимо добавить, что, по легенде, я обучался навыкам обращения с компьютером, а не писал книгу, о чем мне напоминали всякий раз, как ловили за этим занятием в классе. Я знал, что время моего пребывания в Фулл-Саттоне будет ограниченным, поэтому мне потребуется закончить книгу как можно скорее, пока меня не перевели в другое место, где меня ждет куда меньшая свобода.

Лучшую часть работы я выполнил в последующие месяцы и залил на диск, который переправил издателю. Первый редактор вынужден был проигнорировать проект, что стало следствием несвязанного со мной ареста по обвинению в подстрекательстве к преступлению из-за материала, который он вроде бы написал. Следующий желающий издать мою книгу держал ее под подушкой на протяжении года, к моему смятению. Потом он очень извинялся, но это не помогло мне завершить мой маленький проект. Было и третье предложение -- от канадского активиста ФОЖ. Он был немного на своей волне, возможно, но видел наброски и стремился помочь. Собственно, по его словам, ребята готовы были выполнить всю работу и заплатить за издание, если потребуется. Если они были настолько же результативны, насколько деятельны, чем я рисковал? Но так уж вышло, что, несмотря на очевидный энтузиазм, прогресс был ничтожно мал. Во многом причиной этому служили полицейские рейды и тот факт, что все занимались другими делами.

Я никак не мог ожидать, открывая запись на диске три года спустя, что обнаружу вовсе не готовый к публикации текст со всеми необходимыми дополнениями и обновлениями, которые я рассчитывал увидеть, а набросок в том его виде, в каком я скинул его на диск давным-давно. Определенно здесь сыграла роль Канадская королевская конная полиция, нагрянув в дом известного зоозащитника и арестовав рукопись наряду с большей частью его личных ценностей.

Урок, который я вызубрил, совершив этот большой кувырок: если хочешь, чтобы что-то было сделано, придется сделать это самому. А пока я медлил с книгой, политическая ситуация в стране изменилась, и тюремная система ввела ряд ограничений, сделав написание книг проблематичным. Мне было еще сложнее, потому что спрятанная копия диска провалилась в проем в стене, став тем самым навсегда утерянной. Атмосфера в Департаменте просвещения, как и везде, ухудшалась, реагируя на закручивающий гайки призыв Майкла Говарда ужесточить тюремный режим.

Между тем, мне предложили работу уборщика в спортзале, а меня не нужно дважды просить проводить весь день рядом с тренажерами. У меня не было ни малейшей возможности получить утраченную копию диска, поэтому я попытался добыть текст в напечатанном виде по почте. Я бы мог обновить и дополнить материал, после чего отослать рукопись обратно. Все просто. Но существовали тюремные правила. Один из многочисленных запретов Говарда (на которые его вдохновила агрессивная, алчная Ассоциация тюремных служащих) гласил, что семья и друзья больше не могут присылать книги. Единственным способом получить книгу было заказать ее в библиотеке и заплатить за персональное пользование. Как ни печально, то, что я хотел обрести, еще не являлось полноценной книгой, а было лишь фотокопией на листах А4, которой, надеялся я, однажды предстояло стать книгой. Казалось бы, какие проблемы, так? Ха!

В день, когда бумаги пришли по почте, какой-то чинуша-крючкотвор решил, что я не могу получить книгу, потому что она была заказана не через библиотеку.

-- Новые правила, -- объявили мне.

Все попытки втолковать ребятам всю тщетность попыток заказать еще не изданную книгу, причем у себя самого, были безнадежно тщетны. Никому не хотелось выглядеть дураком или пересматривать свое отношение к вопросу, поэтому мне твердили:

-- Если мы позволим тебе получить ее, все тоже так захотят.

-- А проблема с заключенными, которые проявляют инициативу и желают получить большую пачку бумаги, заключается в том, что они платят за это меньше, чем за настоящую книгу? -- осведомился я.

-- Ты ее не получишь!

Мы с рукописью не виделись вплоть до моего освобождения три года спустя. К тому времени она нуждалась в серьезной переработке. У меня вновь началась бурная жизнь, к тому же кампания за закрытие обезьяньей фермы Шемрок была в самом разгаре, поэтому работа над книгой продвигалась медленно. Это не помешало ей оказаться в руках полиции после рейдов на дома зоозащитников вместе с компьютерами и тому подобным добром. Через год после Шемрока я нашел время для написания. Я показал кое-кому книгу, спросил совета и получил его. Оказалось, что текст нуждался в одном: "серьезной редактуре". Лишь спустя три года, две кампании, два переезда и пару новых компьютеров я нашел необходимые время, ресурсы и вдохновение, чтобы полностью переделать фрагменты материала и собрать их воедино, дабы получилось то, что вы читаете сейчас.

История Фронта освобождения животных -- это история, которая включает борьбу, обогатившую пышное, многообразное движение, состоящее из десятков тысяч людей по всему миру, одним из которых являюсь я. Вначале я намеревался сделать книгу историческим документом, а не собственной историей, но читавшие те ранние версии люди были со мной не согласны. Они убеждали меня, что я должен сделать книгу более личной, дабы она стала чем-то вроде персонального взгляда на движение, с автобиографическими нотками. Переиначивая текст, я встал перед выбором, включать ли истории, связанные с тюрьмой, потому что тюрьма - это тоже по-своему очень захватывающе, но решил не придавать материалу такой оттенок. А уж прочитаете ли вы больше, чем намек на тот период моей жизни, который последует на этих страницах, это другой вопрос. Просто имейте в виду, что я начал работать над этим проектом в ливерпульской тюрьме в 1992 году, когда грянул первый залп в войне против охоты с гончими, а сейчас на дворе 2007-ой (я, наконец, передал текст на финальное утверждение 18 февраля 2005 года - в день запрета на охоту).

И последнее: прежде чем я закончил работу над текстом, лейбористское правительство явилось в парламент с последним сводом законов по дальнейшей криминализации всех несогласных, особенно протестующих против вивисекции. Кроме того, полиция получила власть остановить любого, кто станет "воспевать терроризм". Так вот, мне думается, что тянуть всю ту же песню про то, как здорово наши войска показывают себя в Ираке и вести себя так, словно сам факт нахождения наших войск там не может не радовать -- это и есть воспевание терроризма. Так почему никого не арестуют? Если уж не за военные преступления, так хоть за нарушение этих новых законов. Некоторые считают, что спасение животных -- это терроризм, когда человек выкрал этих животных. Я не согласен. Вместе с тем я не думаю, что эти законы были придуманы, чтобы остановить людей, поддерживающих спасение животных, находящихся в опасности или переживающих серьезные физические и эмоциональные травмы или чтобы подать терроризм как нечто иное. И все-таки я не стремлюсь возвеличивать подобные практики, потому что, как вы сможете убедиться в ходе прочтения книги, за такое поведение общество сулит скудные награды. Вас могут убить или арестовать и посадить в тюрьму, даже если вы будете просто протестовать, но протестовать вы обязаны! Это книга содержит серию фактов, она преподает историю борьбы, которой наше общество должно в огромной степени гордиться. Она рассказывает о реалиях людей, которые защищали царство животных и указывает на положение, в котором находятся братья наши меньшие. Здесь нечего бояться. На момент написания книги соглашаться с освобождением животных от пыток и убийств еще не было преступлением, наказуемым семью годами тюрьмы -- за одно только воспевание терроризма -- но кто знает, что принесет нам завтрашний день, если Кувалда Государства возжелает размазать Яйца Зоозащитников?!

Невзирая на все фальстарты и препятствия, книга закончена. Это не объективная версия истории движения, это история, какой ее вижу я. Это история, которая будет продолжаться и дополняться подвигами тех многих, кто продолжит наше дело в грядущие годы до тех пор, пока мы не добьемся полного освобождения животных. Эта книга посвящена бесчисленным животным-жертвам, которые страдали и умирали и продолжают страдать и умирать от рук человека из-за его одержимости властью и наживой; она посвящена многим храбрым и прекрасным людям, которые участвовали в борьбе. Эта книга -- памятник любви. То, о чем вы прочитаете на ее страницах -- плоды этой любви. Надеюсь, вы сочтете этот труд просветительским.

Он начинается с краткого, но не исчерпывающего изложения ранней истории движения, дает оценку развитию Фронта освобождения животных, который начало формироваться в 1960-е, и повествует о том, как активисты ФОЖ совершали рейды, позволявшие им добиваться поставленных целей. Или, возможно, наоборот отбрасывать их на годы назад. Вам решать. Эта история еще не досказана.

Надеюсь, вы обретете хорошее понимание того, как мыслят и чем движимы некоторые из людей, которые рискуют свободой и, хуже того, сражаются против законов и традиций, уходят в глухое подполье или вынуждены вести двойную жизнь. Взгляды, которые я выражаю в этой книге -- это мои взгляды, хотя многие игроки в этой игре разделяют мои мнения, но я выкладываю вам всю правду в собственном восприятии коллекции историй, которые характеризуют феномен под названием Движение за освобождение животных. Я собрал воедино интервью с активистами прошлого и настоящего, архивные материалы и личный опыт. Я не могу сказать, что согласен со всем, что делают люди во имя соблюдения прав животных. Чтобы объяснить мое отношение, позвольте заверить вас, что я против насилия ровно настолько, что даже пополнил собой ФОЖ. Но я различаю насилие по отношению к человеку и причинение ущерба неодушевленным предметам, которые ему принадлежат. Последнее меня ни капли не смущает, первое будет расстраивать всегда.

Эта работа -- одинокий голос с линии фронта на войне за должное обращение с другими существами. Действия активистов часто описываются как экстремистские, и я буду повторять за авторами это слово. Пусть это будет честная характеристика в глазах отдельных людей, у меня нет иллюзий по данному поводу. Вкратце: за четыре десятилетия освободители животных не сделали ничего, что шло бы хоть в какое-то сравнение с тем экстремистским насилием, которому подвергаются бесчисленные миллионы живых созданий, эксплуатируемых день за днем. Для меня решающим фактором в этой войне, идущей в Век фантастической жестокости, является подсчет потерь: среди животных они колоссальны, среди людей равны нулю. Я призываю вас думать своей головой и не поддаваться на уговоры тех, кто считает насилие единственным выходом.

Это движение всегда жило своей жизнью, никто не имел над ним контроля и не мог диктовать правила или навязывать наилучший курс, разве что наиболее предпочтительные направления деятельности, а также интерпретации неких общих идей. Правила действительно не писаны, но основной канон таков: не прибегай к насилию и не подстрекай никого прибегать к нему. Вот и все. Хорошее правило, нет? Лучший советчик. Когда защитник животных сталкивается с ужасной правдой об их угнетении, ему трудно следовать этой установке, и он задается вопросом: с какой стати? Чтобы угнетатели животных чувствовали себя в безопасности? Чтобы индустрии, эксплуатирующие животных, продолжали процветать? Все это серьезные вопросы, но ирония заключается в том, что люди, которые придерживается данного мировоззрения и поступающие соответствующим образом, могут очень даже успешно зарекомендовать себя бесчеловечными, полными жажды насилия террористами или экстремистами и угодить в тюрьму! Альберт Эйнштейн как-то сказал: "Мир -- опасное место не потому, что люди совершают зло, а потому, что мы позволяем им это делать". Мы нарушаем правила, чтобы остановить кровопролитие, а не для того, чтобы его продолжать.

Как вам предстоит убедиться, "зоозащитный экстремизм" -- это намного больше, чем словосочетание и несколько крикливых статей. Из нас умышленно делают хорошо продаваемую и искаженную историю. Книги вроде "Тысяча и один рецепт блюд, не содержащих продуктов животного происхождения", "1001 столкновение на охотничьих угодьях" и "Руководство для протестующего по поведению в полицейских участках" помогут дополнить картину. Это движение состоит из множества сражений, которые ведут совершенно разные люди, из множества историй, которые стоит рассказать, из множества храбрых сердец. Надеюсь, все это вдохновит кого-то или всех, кто прочитает эту книгу, на то, чтобы подключиться, настроиться и заступиться за животных. Важно не то, что делают остальные, а то, что делаем мы, в отличие от остальных. Если мы ничего не делаем, мы теряем право осуждать тех, кто делает хоть что-то.

Из-за самой природы деятельности ФОЖ я не мог даже рассчитывать на то, чтобы задокументировать все пережитое участниками событий, но многое мне удалось раздобыть. То же самое с фотографиями. Я стремился получить портрет движения, чтобы собрать полноценное досье, однако кое-какие ключевые события вообще никто не запечатлел либо снимки были утеряны, изъяты в результате полицейских рейдов или попросту хранятся в коробках у кого-то на чердаке. В этом калейдоскопе перемешались мой опыт, "криминальные" хроники и другие детали, тщательно собранные по архивам или полученные от экс-активистов и коллег с хорошей памятью. Надеюсь, что ошибок нигде нет. По крайней мере, уповаю на то, что эта книга развлечет и проинформирует вас, подав события под четким углом зрения. Я долго и тяжко следил за всеми аспектами эксплуатации животных и спрашивал многих людей, вместе с которыми боролся, об их мотивах. Сам я был активистом ФОЖ много лет и поныне остаюсь веганом. Следовательно, я, как выразились бы некоторые, зоозащитник-экстремист. Что ж, я горжусь таким статусом, если он означает, что я против любых проявлений плохого обращения с животными и не пойду на компромисс ни с одним из них, но я хочу прояснить одну вещь: я считаю, что преднамеренное физическое насилие должно немедленно прекратиться. С ним движение далеко не уйдет.

Буду рад, если прочтение этой книги даст более полное представление о ФОЖ и других подобных группах. В книге поднимаются вопросы об использовании животных, об обращении с протестующими против эксплуатации и о том, как СМИ подают информацию.

Для бойцов ФОЖ не существует никаких финансовых вознаграждений и славы. Это исполненная самоотверженности жизнь с повышенным риском ареста, тюремного заключения, физического вреда и даже смерти. Но вознаграждение огромно и для некоторых людей оно намного превышает все связанные с подобной деятельностью опасности.

Все дело в животных и много в чем еще.

Дата добавления: 2015-09-03