Глава 9. Тридцать первое мая

Тридцать первое мая. Завтра будет июнь. Завтра наступит смерть. Конец всему, всей этой убогой жизни, всей этой пошлой рутине. Наконец-то, она станет свободной. Пусть тело и будет в неволе, зато душа вздохнет с облегчением.

Зара сидела на диване в гостиной, поджав под себя ноги. Громко читал новости диктор с какого-то канала, за окном пели птицы, а в душе раздавался похоронный звон. Зара закрыла глаза, делая глубокий вдох. Вдох — выдох, вдох — выдох, выдох — вдох…

Она просто сидела и ничего не делала. Полнейшая апатия и страх, который липкой пленкой покрывал ладони, были её единственной компанией. Зара перевела взгляд на телевизор. Возможно, она видела его в последний раз. Как же хотелось жить! Просто жить. Сидеть вот так на диване, смотреть телек и не знать о том, что в мире бывает зло. Не знать, что это зло могло быть в тебе самом. Слеза равнодушно скатилась по щеке, оставляя влажную дорожку за собой. Зара стёрла её, чтобы новая слезинка могла спокойно проделать тот же путь.

Слёзы, вечные слёзы. Её жизнь превратилась в чертово море, а она никогда не умела плавать. До сих пор Зара как-то держалась на плаву, но ведь всему приходит конец. Почему всё сложилось так? Почему она стала жертвой? Почему?! "Потому что кто-то должен ею стать", — спокойно ответила в пустоту она. Наверное, каждому была отведена своя роль в этой жизни. Кому-то собирать звёзды с неба, а кому-то... отдуваться за первых. Баланс. Ну и черт с ним, с балансом! Черт с этим всем!!!

Она не жалела о том, что сделала. Никогда. Повторись история вновь, ничего бы не изменилось. Хотя стоило ли оно того? В итоге, она всё равно оказалась на самом дне, только еще и руки были запятнаны кровью. Зара опустила взгляд на руки. Такая белая кожа, чистая... Девушка провела пальцами по левой руке. Глаза застилали слёзы, она ничего не видела, кроме размытых пятен. Движимая сжигающей ненавистью к себе, девушка провела по руке ногтями. Не больно. Надо сильней. Она надавила ногтями на кожу, получая удовольствие от лёгкой боли. Где же кровь? Ногти вошли еще глубже, а крови всё не было. Не нужны ей царапины, ей нужна КРОВЬ.

Кровь за кровь. Она пролила чужую кровь, значит, должна была отдать сейчас свою. Зара встала с дивана и, как робот, двинулась в ванную. Что ей здесь было надо? Кровь. А кровь у нее в текла в венах. Добраться до вен — вот что ей было нужно на самом деле. Порывшись в шкафчике, Зара нашла несколько бритв. Повертев их в руках, она выбрала самую острую из них − японскую. Что с ней теперь делать? Полоснуть по венам? И... что будет? Надо было проверить. Зара поднесла бритву все к той же левой руке.

"Я дарю тебе букеты алых слёз из моего запястья,

Я хочу найти ответы на вопрос о том, что значит счастье"

Строки из песни крутились в голове девушки, зомбируя, подчиняя своей воле. Это же было так просто. Одно движение, и жизнь приобретёт другой смысл. Смерть. В ней было больше смысла, чем в этой поганой жизни.

— Что же значит счастье? — спросила Зара, обращаясь к бритве. — Вот и ты не знаешь. Моя жизнь такая же бессмысленная, как и твоя. Тебя используют и выкидывают. Меня — тоже. Тебя перед этим покупают. Меня — тоже, — говорила механическим голосом девушка, пристально разглядывая бритву.

Может, стоило это сделать? Тогда она не услышит и не увидит презрения Макса, когда он обо всём узнает. Она не увидит противную рожу Михаила, не получит больше никогда от него оскорблений. И самое главное — не увидит никогда себя и свое продажное тело. И не будет жить в страхе, наконец-то, не будет. Одни плюсы. Но и Маринку она тоже не увидит, не увидит больше ничего. Вся жизнь была когда-то впереди. Столько счастливых лет, озаренных улыбками и радостным смехом, канули в лету. Их никогда и не было… Каждая улыбка была натянутой, а смех — притворным. Все было фальшью, сплошным обманом самой себя.

Зара поднесла бритву к венам, и рука замерла. Теперь точно не будет пути назад. Интересно, хоть кто-нибудь будет плакать по ней? Хоть кто-нибудь расстроится, если её не станет? Михаил, наверное, и всё. Лишиться такой кормушки! Конечно, он будет горевать по ней... минут пять. Потом найдет новую жертву. Макс? Ага, просто в истерике забьется, когда увидит её труп! Плевать ему будет, найти другую шлюху не было проблемой.

Сердце гулко билось где-то в горле, мешая глотать. Пульс стучал в ушах, оглушая. Пространство и время замедлили свой ход, с замиранием ожидая решительных действий со стороны девушки. Так они прощались со всеми самоубийцами. В ванной стояла мертвая тишина, обволакивающая Зару. По лицу катился пот, от страха становилось трудно дышать. Сейчас или никогда…

Бритва вошла немного глубже, появились первые капельки крови. Зара вскрикнула, но бритву не убрала. Как красиво... ярко-алые капли на белой коже. Девушка смотрела, как завороженная, на капельки, стекавшие с ладони. Вот она, её жизнь, уходила сейчас с кровью. Тишину взорвали капли воды, падавшие из крана и разбивавшиеся о раковину. Так громко! Зара оторвала взгляд от руки и посмотрела на капли воды. Как будто слёзы падали...

Слезы... прольет ли кто-нибудь слёзы, умри она? Нет. Или да? Маринка! Она будет плакать. Зара улыбнулась. Ну, конечно, ей было ради кого жить. Кто поможет её любимой девочке? Ведь она была так молода! Рано или поздно срок выйдет, и она сможет вернуться к нормальной жизни. И Зара должна будет помочь ей. Но сначала надо было помочь самой себе. Девушка опустила взгляд на руку с бритвой, застывшую в нерешительности над другой рукой. Еще чуть-чуть надавить, и кровь польется рекой. Чуть-чуть... Нет! Она должна была жить ради Маринки. Рука стала каменной и никак не хотела отпускать бритву. Какая-то невидимая сила не давала ей сделать шаг назад, подальше от пропасти, в которую она могла с минуты на минуту сорваться. Маринка... Зара ничем не помогла ей до этого. С чего она взяла, что сможет помочь потом? Никто не сможет им помочь, обеим. На них стоял крест. Жирный черный крест.

В ванной комнате развернулась борьба света и тьмы за душу девушки. Всего одно движение, и уже никто не спасёт. Одно движение, и — прощай, Жизнь. Здравствуй, Ад.

Все решил случай, как всегда. В кармане штанов громко зазвонил телефон, отдаваясь по телу вибрацией и пугая девушку. Рука дрогнула, и бритва прорезала кожу еще больше. Зара выдохнула.

Никакой боли, лишь сожаление. Кровь сводила с ума, побуждая к действиям. Девушка начала кромсать запястье, безжалостно проводя бритвой по коже вновь и вновь. Слёзы катились из глаз, не давая видеть. Зара вытирала их руками, оставляя кровавые разводы на щеках. Она обезумела. Кровь и слёзы. Жизнь и Смерть. Ненависть и Любовь.

В кармане продолжал надрываться телефон, делая небольшие паузы. Кто так хотел поговорить с ней в последний раз? Зара попыталась вытащить телефон, но не смогла. Руки не слушались, став немощными. Они были мокрыми от крови и слёз. Надо было помыть руки. Зара хотела умереть красивой, а не с кровавыми руками. Как убийца... Она начала открывать кран, но руки опять подвели её. Переключатель не поддавался скользким от пота и крови рукам. Внезапно он поддался и ушел вверх до упора. Вода била фонтаном, заливая всё вокруг.

— Черт!!! — воскликнула она, понимая, что даже умереть нормально у нее не получалось. — Проклятая жизнь!!

Еще этот дебильный телефон звонил, разрывая барабанные перепонки. Вода хлестала из крана, обдавая её холодными брызгами, рука начала болеть, и Зара чувствовала, как ослабевает. Хотелось сесть, прислониться к стене головой и навсегда закрыть глаза. А как же телефон? Кто же это звонил? Зара сделала еще одну попытку достать телефон одной рукой, а другой выключить воду. На полу уже образовалась лужа, в которую она и наступила. Ноги, будучи слабыми от потери крови, не удержали её, и девушка упала. Руки не могли ухватиться ни за что, чтобы остановить падение. Все произошло слишком быстро.

"Время умирать. Наконец-то…", — думала Зара, отрешенно наблюдая за водой, стекающей по умывальнику, и кровью, что начала выписывать свои смертельные узоры на плитке, смешиваясь с водой.

Телефон перестал звонить, оставляя все попытки дозвониться. В этот же момент закрылись и глаза девушки, принося ей такое желаемое забвение.

******

— Очнись, твою мать! — Голос Макса прорывался сквозь туман в голове Зары. Её тело трясло, как на диких скачках, кости ломило, и в горле пересохло.

Но что он делал на том свете? Он же должен был быть жив! Что он с собой сделал? И почему она так странно себя ощущала? Зара протянула правую руку к Максу, ориентируясь на его голос. Левая словно была залита свинцом и сильно болела. Но и правая рука быстро опустилась вниз, нащупывая лишь пустоту, что стала такой осязаемой. Через закрытые глаза проникал солнечный свет, расплываясь неприятными пятнами всех цветов. Зара тряхнула головой, стараясь прийти в себя, но ей не удалось вынырнуть из забытья. Это все было неправдой, какой странный сон…

Отрезвила девушку пощечина. Затем ещё одна. Собрав все силы, Зара открыла глаза, чтобы посмотреть, кто осмелился бить ее ТАМ. Макс? Опять он? И квартира его...

— Что я тут делаю? — похрипела Зара, горло горело огнем. — Дай пить.

Макс принес ей стакан воды. Его лицо было каменным, а глаза ничего не выражали. Сталь, веявшая холодом, пугала Зару. Сейчас он был готов на многое. Как она напугала его своей выходкой! Девушка осушила стакан за секунду и протянула его обратно Максу. Он забрал его и молча вышел из комнаты. Через минуту вернулся с полным стаканом, но не протянул его Заре, а... вылил ей на голову.

— Что ты творишь?! — возмутилась она, зажмуриваясь. — Я не могу пошевелить даже рукой! Как мне теперь вытереться?

Она была так беспомощна — с забинтованными руками и мокрая от вылитой воды. Максу было дико жаль её. Но от этого злость не уменьшилась, а даже ещё больше усилилась. Он молча вытащил платок из кармана пиджака и промокнул лицо Зары, стирая кровавые разводы со щёк и смотря на платок с отвращением. Девушка дрожала, боясь, что он сейчас сорвётся и ударит её. Нервное напряжение достигло пика, больше она не могла держаться. Слёзы опять побежали ручьями из глаз.

— Тише. Не плачь, — шептал Макс и нежно проводил руками по чистым щекам, собирая слёзы пальцами.

Он отбросил платок, ставший красным, в сторону. Зара перевела взгляд вниз. Платок был в крови, руки − перебинтованы. Она хотела покончить с собой. Самоубийца. Она всё-таки сломалась. И уже не починится. Все, кто хоть раз делал шаг за черту, обречены. Зачем он был так нежен с ней сейчас? Она убийца и самоубийца. Её судьба была написана кровью. Зара дернулась от Макса, как от огня, врезаясь в спинку кровати.

— Успокойся, — тихо сказал, протягивая руку.

Он просто протянул ей руку, ожидая ответа с её стороны. Зара покачала головой, отказываясь идти на контакт. Она была похожа на загнанную в угол львицу. В голове Зары проносились тысячи мыслей со скоростью света. Что теперь делать? Как смотреть ему в глаза? Как быть? Девушка закрыла глаза, решая забить на всё. Пошла вся эта жизнь к черту! Ей всё так же хотелось спать. Лучше она поспит. Да, это будет лучшим решением. Зара начала проваливаться в сон, когда ещё одна пощечина обожгла щеку, взрываясь огненной вспышкой в сознании.

— Смотри на меня, чёрт возьми. — Ледяной голос Макса и не менее ледяной взгляд, приковывающий к себе.

Зара послушалась. Подчиняться сильному мужчине, самцу. Природа распределила роли именно так.

— Вот так, малышка, — уже мягче сказал он, убирая с ее лица прилипшие прядки. — А теперь скажи мне что-нибудь, дай понять, что ты в своем уме.

— Что ты хочешь услышать? Что я конченная психованная дура? Да, это так!!! — Сорвалась на крик Зара, мало что соображая в теперешнем состоянии.

Ну, хотя бы, больше не плакала. В душе была абсолютная пустота, вакуум. Почему же тогда было тяжело дышать? Пустота — она, вроде, лёгкая? Но на деле она давила изнутри, ломая рёбра.

— В своем, — пробормотал себе под нос Макс и осторожно дотронулся до локтя Зары. — Можно тебя обнять? — ласково спросил, заглядывая ей в глаза.

Она неуверенно кивнула, не отводя от него взгляда. Макс аккуратно подвинулся к Заре и обнял ее. Он опять видел в ней ребёнка. Если быть точным, то он видел сейчас подростка. Дети суицидом не занимались. Как, вообще, ей в голову пришла подобная глупость? Макс терпеть не мог самоубийц. Слабаки. А слабость он на дух не переносил. Проще всего было спрыгнуть с крыши или пустить себе кровь, куда сложней бороться. Падать и вставать. Идти дальше или ползти, если даже совсем нет сил. Пытаться решать проблемы вновь и вновь, но никогда не сдаваться! А что сделала она?! Макс надеялся услышать вразумительный ответ, хоть какое-то стоящее оправдание, иначе ей не поздоровится, и она точно пожалеет о том, что попытка суицида не удалась.

Зара даже не дышала, слушая его дыхание. Так близко к ней. Такой сильный, могущественный мужчина, который может всё решить. Он сможет её защитить, сможет помочь ей. Надо было всё ему рассказать, просто признаться. Его руки сейчас гладили её по волосам, а мощная грудь закрывала от всего мира и проблем. Просидеть бы вот так всю оставшуюся жизнь. Чтоб не нужно было слов, не надо признаний, не надо никаких действий… Зара стояла сейчас перед самым сложным выбором в её жизни. Признаться или продолжать врать дальше? Этой лжи были уже целые горы. В один день она просто в них заблудится. Она решилась. Сама же когда-то говорила, что правда всегда лучше бессовестной лжи.

— А теперь расскажи мне, зачем ты это сделала? — Развернул девушку к себе лицом.

Он смотрел ей в самую душу, и Заре снова стало страшно. Да не поймет он её! С чего бы? Совсем недавно он опять называл её шлюхой и расспрашивал про мать, говоря, что она, наверное, такая же, как и дочь. Зара помнила всё. Каждое его слово. И неважно, когда оно было сказано. Слова не имеют срока давности.

— Я... просто хотела... — Она не знала, что сказать, или что соврать. Ее больной мозг отказывался генерировать новую ложь в таком плачевном состоянии.

Макс выжидающе смотрел на неё, до последнего надеясь услышать вескую причину подобного поступка.

—...получить адреналин, — выпалила Зара, осознавая сказанное слишком поздно.

Выражение лица Макса изменилось на хищный оскал.

— Адреналин? — переспросил он, сверкая на нее глазами, взглядом, не предвещающим ничего хорошего. Макс нежно провел рукой по волосам, гладя её, и схватил сильно за волосы. — Ты понимаешь, что сделала?! Или ты совсем дура? Адреналина ей захотелось! Сейчас получишь адреналина сполна! — зарычал и стал вытаскивать ремень из брюк.

— Не надо!!! Пожалуйста! — закричала Зара, закрывая лицо руками, которые до сих пор было тяжело поднимать. Правая тоже не хотела двигаться, проявляя солидарность с левой.

— Посмотри на свою руку! Ты могла умереть!!! Какой, нахрен, адреналин? — Макса разрывало от желания прибить её, и, чтобы этого не сделать, он решил выйти из комнаты, остыть и подумать обо всем. — Дура! Идиотка! — крикнул он, захлопывая дверь спальни.

Макс метался по кухне, как дикий зверь. Только бы не сорваться и не вернуться в комнату. Тогда ей точно придет конец! Мужчина остановился посередине кухни, выравнивая дыхание. Коньяк, ему нужен был коньяк. А еще бы сигару, чтобы окончательно успокоиться. Сигары были в кабинете, поэтому пришлось ограничиться бокалом коньяка. Злость постепенно сошла на нет, уступая место ясности ума. Макс решил проанализировать ситуацию и попытаться понять Зару.

Что могло заставить её решиться на такой отчаянный поступок? Если только он сам. Больше она ни с кем тут не общалась. После их жаркого секса, когда он вымещал злость на Алисию, а Зара просто сорвалась с цепи, ничего такого, что могло подтолкнуть её к суициду, между ними не происходило. Правда, два дня они почти не общались. Она явно замкнулась в себе. Ходила по дому, как зомби, мало говорила и часто смотрела куда-то вдаль, не замечая ничего вокруг. Секса у них тоже не было. Макс вернулся на работу, и ему к вечеру уже было не до секса. Ночами было холодно и одиноко, она почему-то больше не прижималась к нему, не обнимала его. Она просто отворачивалась в другую сторону и засыпала. А может, и нет. Теперь он не был уверен, что она спала. Возможно, эти две ночи подряд Зара обдумывала способы самоубийства? Он спал рядом и не почувствовал неладное. Макс решил не врать самому себе — ему просто было плевать, что она там делала, спала или нет.

А стоило обращать побольше внимания на девушку, которая жила с тобой в одной квартире и спала в одной постели. Неужели она так расстроилась из-за того, что он не сдержался и назвал ее шлюхой тогда на прогулке? Хренов придурок! «Либо шлюха, либо нет. Либо ненависть, либо любовь». Да, она была права, черт побери! Либо он говорит ей, что она не шлюха, и сам в это верит, либо хватит с него лицемерия — шлюха и шлюха. Он уже запутался! Даже на работе ни о чём другом думать не мог. А ведь было о чем подумать. Например, о приеме у Чарльза. Макс позвонил ему и предупредил его о том, что будет не один. И не с Алисией. Фурор был обеспечен. Это совсем не значило, что Макс бросил Алисию, и собирался представить Зару, как свою новую девушку. Ни за что на свете! Мужчина на минуту задумался. Вот оно, лицемерие. Если он решил, что Зара не шлюха, значит, он не должен был говорить подобных слов. Почему ни за что на свете, если она достойная девушка? А раз он так сказал, значит подсознательно считал ее шлюхой. Как все было непросто! И почему кто-нибудь не может принять это гребаное решение за него?

Алисия, Зара, признания, светские приемы… Уехать бы на необитаемый остров, купить его и жить там, не видя никого, занимаясь сексом с Зарой днями напролет. А в перерывах можно учить ее английскому. Просто для того, чтобы слушать её крики на хорошем английском. Она и так была девочкой громкой. И ему это очень нравилось. Не было чувства, будто он трахал бревно и занозил тело. Зара была самым настоящим огнём, пожаром, что всполохами проходил по его телу, затрагивая душу. Он бы с радостью перечитал с ней всю мировую классику на этом острове, у них была бы вся жизнь для этого. Забыть своё детство, забыть все, обнулить память. Мечты… Но ведь мечты на то и даны, чтобы их исполнять. Кто ему мешал быть счастливым? Только он сам. Стефан опять оказался прав. Этот паршивец чувствовал его, как близнец, хоть и не был ему родным. Они не делили кровь, они делили душу.

Оставив на время мысли о необитаемом острове и круглосуточном сексе с Зарой, Макс вернулся к более важному вопросу — что заставило Зару порезать себе вены? Ему упорно казалось, что тот случай в Голливуде был ничтожно малым поводом для самоубийства. Ну, обозвал и обозвал. Что он один это делал? Хотя, всему приходит конец, и её терпение не было исключением. Всё равно, суицид это было слишком. Коньяк в бокале закончился, и Максу стало ещё тоскливей. Коньяк был выпит, а никаких разумных выводов не сделано. Был еще один момент, который Макс не принял во внимание, а теперь возвращался к нему мыслями вновь и вновь.

Он спрашивал её о матери. На следующий день после того конфликта на прогулке, он решил узнать о её родителях. Лучшего времени Макс, как всегда, не нашёл. Зара ничего нового ему не рассказала. Она стойко молчала, игнорируя его вопросы. Даже на вопрос, где живет её мать, она ответила невнятно. Что было такого секретного в этой информации, он не понимал. Это взбесило его. Макс воспринял молчание, как показной ответ на его необдуманные слова во время экскурсии. Ещё она будет ему сцены устраивать! Совсем зазналась девочка. Он опять не сдержался и назвал и её, и мать шлюхами. Раз она шлюха, значит, и мать была такой же. С какой стати она скрывала информацию о матери? Только поэтому. Ей было стыдно. Сейчас Максу эти умозаключения совсем не виделись такими правильными, как день назад. Так мыслят злые люди или глупые. Он себя никогда не относил ко вторым, получается, он был злым. «Не злой, а несчастливый», — поправил себя Макс, вызывая в памяти разговор с Зарой в самолете. В последнее время он слишком часто стал признаваться себе в том, что был несчастлив. Может, поэтому он так себя и ощущал? Когда ты что-то постоянно повторяешь, вдалбливаешь себе в голову, это становится правдой.

Надо было вернуться к ней. И что сделать? Опять извиниться? Он, как идиот, только и делал, что извинялся. Не проще ли не косячить сразу? А если она и, правда, находилась в адреналиновой горячке? Бред. Адреналин получают, гоняя на мотоциклах, прыгая с парашютом и так далее, но, не вспарывая себе вены. Он звонил ей днем, но она не отвечала. Вот чем она была занята. Он тоже придурок. Надо было сразу ехать домой, а не названивать сто раз. Но кто же знал, что она в этот момент стояла с бритвой в руках? Неужели он должен был теперь следить за ней, как за ребенком? Связался на свою голову. Макс вздохнул, проклиная всё на свете.

Он хотел сделать этот день радостным, вытащить Зару из молчаливого противостояния. Прием у Чарльза требовал безукоризненного внешнего вида. С его костюмом понятно – обычный строгий костюм, может, смокинг, а вот Зара должна была блистать. Макс звонил ей, чтобы спросить, какое платье она бы хотела, но, не дозвонившись, взял на свой вкус. Теперь придется отвозить назад и покупать новое. Вечер состоится через пять дней, вряд ли её рука заживет, нужно покупать платье с длинными рукавами. Только сначала он узнает о причинах её глупой и страшной выходки.

Мужчина не хотел признаваться себе, но это было очевидно – он испугался. Испугался так, будто мог лишиться самого дорого человека на свете. Найдя её в ванной, лежащей на полу в луже крови, всю промокшую от воды, что хлестала из крана и залила ванную, он растерялся. Первые в жизни он не мог сориентироваться в ситуации, не знал, что делать. Её хрупкое тело, которое доставляло ему столько удовольствия, лежало холодным, мёртвым камнем посреди ванной в окружении ручейков крови. Глаза, излучавшие столько тепла, теперь были закрыты и не освещали его квартиру своим искристым светом. Как он будет существовать в этой темноте, если её глаза закроются навсегда? Её свет только начал пробиваться в его мраке, только начал давать ростки, и... все? Он не позволит ей так просто умереть! Макс вытащил тело девушки из ванны, устроил на кровати в спальне и стал бегать по дому в поисках бинтов. Если бы он ещё знал, что нужно делать в таких случаях! Одно было понятно совершенно точно — нужно было сильно перетянуть рану. Это он и сделал бинтами. Кровотечение остановилось, но Зара никак не хотела приходить в себя. Тогда он опять испугался. Пришлось надавать ей пощечин, в надежде, что она проснется, чтобы возмутиться. И он оказался прав. После, наверное, пятой, она, наконец-таки, открыла глаза и уставилась на него в недоумении. Ему так и хотелось пошутить, что даже на том свете ей от него не спастись. Но он вовремя понял, что чёрный юмор был не уместен в этой ситуации.

Закинув бокал в мойку, мужчина вышел из кухни, чтобы ещё раз попробовать поговорить с Зарой.

Макс вернулся в комнату. Зара сидела в той же позе, в какой он её и оставил — скрючившись у стенки, как больная в психушке. Не хватало смирительной рубашки для полного соответствия. Макс поднял ремень с пола и заметил, как девушка дернулась. Раньше мужчину бы это позабавило. Шлюхи боялись его, и это было именно тем, что доставляло ему удовольствие. Но сейчас он испытал лишь острый укол сожаления от того, что она так боялась его. Ремень предназначался не для неё, он просто хотел вернуть его на законное место.

— Давай поговорим? Я не хотел на тебя кричать. Прости, — сказал Макс и дотронулся до её перебинтованной руки. — Мне тоже от этого больно, — прошептал он.

Зара подняла на него взгляд, полный слёз, и слабо пошевелила рукой. Их пальцы переплелись, как инь и янь. Её были холодными, его — горячими. Вот он, их собственный баланс. Она остужала его пыл, он согревал её. Разве могли какие-то слова сказать больше?

Макс сел ближе, притягивая Зару к себе, давая ей всё тепло, какое только мог найти в закутках своей истерзанной души. Они опять молчали, наслаждаясь тишиной. Такое редкое состояние, как молчание в удовольствие, оказалось доступным им сейчас. Макс обдумывал в это время, как ему поступить дальше, как будет правильнее. А Зара тоже думала о правильности, только о другой. Ей нужны деньги. Но она очень хотела сидеть вот так с Максом ещё и ещё. Она не даст Михаилу разрушить её жизнь на этот раз! Всегда есть выход. И Зара должна была его найти. Она звонила Маринке, но ничего хорошего этот звонок ей не принес. Квартиру та только начала сдавать, денег, естественно, не было. Да и что Зара, вообще, хотела? Поднять десять тысяч долларов за два дня, сдавая квартиру? Наивная. На чем еще можно сыграть? Как уговорить Макса давать ей деньги? Зара от злости пристукнула кулаком здоровой руки по постели, отчаянно перебирая различные варианты в голове. Но ничего не подходило.

— Я не хотел так говорить о твоей матери. Прости меня ещё раз. Это было низко — оскорблять твою мать. Мне очень стыдно, — сказал Макс, неверно истолковав эмоции Зары, но всё равно чувствуя вину за собой.

Свою мать он ненавидел и никогда не стеснялся говорить о ней плохо, пусть она и была давно мертва. Он мог прийти к ней на могилу и просто рассказывать о том, как ненавидит её. Другого отношения он не знал. С отцом он практически не общался. Но Макс знал, что для других родители были неприкосновенны. Знал и решил закрыть на это глаза в разговоре с Зарой. Его целью было обидеть её, задеть за живое. И у него получилось. В этом ему не было равных. Видно, он решил, что раз научился извиняться, то можно было обижать Зару ещё больше.

Мать? Зара не понимала, о чём он говорит.

Продолжая неправильно толковать её реакцию, Макс продолжил:

— Тогда на кухне я вспылил. Мне просто нужны были ответы на вопросы. Но если ты не хочешь рассказывать о своей семье — не надо. Больше я не буду выпытывать эту информацию из тебя. Твоя мать не шлюха. Это я идиот. Прости меня.

Мать... точно! Он вчера оскорблял её мать. Зара об этом и забыла совсем. Ей было фиолетово, что он там говорил про мать. Откуда ей знать, кем была женщина, родившая её? Может, и правда проституткой? У Макса же нюх на таких, как она. Вдруг не ошибся. Её больше удивило другое – то, что он так искренне извинялся. Он действительно сожалел о сказанном. Мать... мать... и что? Извилины в голове девушки начали шевелиться, она чувствовала, что была близка к очередной гениальной идее. Только никак не могла ухватиться за неё. Мать и мать... Мать! Ну, конечно! Она сыграет на этом! Девушка чуть не закричала от радости, озаренная идей, как обмануть Макса и спасти себя.

Макс же, почувствовав, как она вздрогнула, притянул Зару к себе сильней и прошептал, успокаивающе гладя по волосам:

— Прости, пожалуйста. Одна только мысль о том, что это я виноват в твоей попытке убить себя, заставляет меня желать своей же смерти. Поговори со мной, Зара, — попросил, делая акцент на имени.

Зара вырвалась из его объятий, начиная разыгрывать шоу по импровизированному сценарию. Она поставила все на кон. Или пан, или пропал. Она отошла от Макса к окну и уставилась невидящим взглядом в стекло перед собой.

— Она умрет завтра, — сказала еле слышно она, но так, чтобы Макс услышал. Слеза скатилась по щеке.

— Кто?

— Моя мать, — просто ответила Зара, вытирая больной рукой слёзы.

Макс не сразу нашёл, что ответить. Эти её слова сразили его наповал. Её мать завтра умрет… Что за чёртовы прогнозы она сейчас делала?

— Ты что, Ванга? Или это у тебя новая способность открылась после неудачного суицида? — пошутил Макс, ощущая легкий страх от сказанного ею.

— Нет. Просто... а, неважно… — Задвинула штору, как будто знаменуя этим самым конец.

— Это важно, чёрт побери! Я слушаю. Что с твоей матерью? И иди сюда, нечего там стоять на холодном полу, — позвал он её к себе, просто потому, что хотел видеть Зару рядом с собой. Полы в его доме никогда не были холодными, тем более — летом.

Зара вернулась к нему, морально готовясь к самой грандиозной лжи в своей жизни. Она села к нему на колени, кладя голову ему на плечо.

— У моей матери глиобластома головного мозга четвертой стадии, — произнесла Зара и всхлипнула, утыкаясь лицом Максу в шею, пробуждая в нем инстинкты защитника. — Завтра первое июня. Каждый месяц первого числа я должна переводить ей десять тысяч долларов, иначе лечение остановится, и... она умрет, — на этом моменте она замолчала, давая Максу время переварить информацию.

— Почему ты не сказала об этом раньше?

— А зачем? Тебе разве не всё равно? Я бы и не сказала. Просто сейчас должна как-то объяснить попытку суицида.

— То есть, ты из-за этого хотела покончить с собой? — Макс поднял её лицо и заглянул в глаза.

— Да, — твердо ответила Зара, выдерживая его взгляд. — Это же моя мама. Она меня родила, воспитывала, любила... как я смогу жить, зная, что могла спасти её, но не сделала этого? Скажи, как? Ты бы смог жить после такого?

Макс бы смог. Он бы с радостью придушил свою мамашу, но Заре знать об этом было необязательно. Её мать была смертельно больна. Но это все равно не могло объяснить отсутствия информации о ней.

— Почему о ней нет никаких данных? — подозрительно спросил Макс. — Как будто такого человека не существует вовсе.

— Михаил помог мне в этом. Я у него лучшая... работница. Он согласился сделать для меня такую малость и скрыть сведения о ней. Она сейчас походит дорогое, очень дорогое, лечение в Москве. Я знаю, что она долго не продержится, но я всё равно не хочу сдаваться! Понимаешь? Я хочу, чтобы мама жила! — Заплакала Зара, с трудом выдавливая из себя слёзы.

Макс не знал, что делать. Она опять поставила его в тупик. Он должен был незамедлительно дать ей эти деньги, растроганный её плачем и любовью к матери? Наверное, в фильме он бы так и поступил. Но в реальной жизни — нет. Что-то настойчиво мешало ему поверить ей. Все это выглядело странным. Михаил, скрытая информация, смертельно больная мать. И опять все пути вели к «Шкатулке» и Михаилу. Неспроста это. Однако выяснить что-то было просто нереально. Сработано было профессионально, не подкопаешься. Да и надо ли подкапываться? Макс считал, что надо. С чего этот паршивый сутенер станет проявлять подобную доброту по отношению к шлюхе? Сказочный добряк. И что тогда снилось Заре? За что она просила прощения у матери? За то, что не могла достать деньги? Пошла ли она на панель, чтобы помочь ей? Да, конечно, десять лет она своим потом и кровью зарабатывала деньги на лечение. Столько больные раком не живут, тем более, с опухолью головного мозга.

Мужчина отвлекся от своих размышлений от того, что голова Зары упала с его плеча и поникла. Она уснула? В середине такого важного разговора? Макс поднял её и увидел, что ее глаза еле приоткрыты, а сама Зара сильно побледнела. Бинты на руке окрасились красным, открылось кровотечение.

— Твою мать! — Макс потряс Зару, приводя ее в чувство. — Эй, не засыпай! Мы едем в больницу.

Зара посмотрела на него, чувствуя некоторую заторможенность. Её снова клонило в сон, и слабость разливалась по телу. Но она не хотела так просто уходить. Что там с её проблемой?

— Мама, — прошептала Зара, хватая Маска за руку.

— Потом мама, ты сейчас важней, — бросил он, поднимая её на руки, и торопливым шагом покинул квартиру.

Зара собиралась было возразить ему, но темнота поглотила её быстрей.

******

— Сестра, добавьте еще физраствора, — распорядился уверенным голосом человек. — И немного седативного. Думаю, ей будет полезно поспать подольше.

Это они говорили про неё? Не надо ей спать! Не время для сна, совсем не время. Зара с огромным трудом разлепила веки и сразу закрыла, ослеплённая светом. То, что она увидела ей совсем не понравилось – белые стены и пол, стерильно-холодная обстановка и люди в белых халатах. Больница. Врачи. Макс все-таки сдал её в психушку?

— Доктор, — позвала врача Зара.

— Так, так, проснулись, милая. Как вы себя чувствуете? Голова кружится, слабость, что-нибудь болит? — поинтересовался приятной наружности мужчина, осматривая её с ног до головы.

Он говорил слишком быстро, Зара не могла воспринимать его речь с такой скоростью и в таком состоянии. Она скорее интуитивно догадалась, что он спрашивал о её самочувствии.

— Fine (Хорошо.), — ответила она.

Как же спросить у него про Макса? И про саму больницу?

— Is it a nut house? (Это сумасшедший дом?) — со страхом спросила Зара, начиная нервничать. Пульс застучал с утроенной силой, пробуждая сонное после успокоительного тело.

Лицо доктора из сочувствующего превратилось в удивленное.

— No, it is not a nut house, dear (Нет, это не сумасшедший дом, дорогая.), — ласково ответил доктор. — Do you speak English?

Зара кивнула, надеясь, что поймет его.

— Тот мужчина в коридоре − твой парень? Это его рук дело? — Глаза мужчины смотрели сквозь неё, ожидая правды.

— Нет, он ни при чем. С чего вы это взяли?

— На твоем лице синяки, и он показался мне... слишком властным. — Доктор пытался быть корректным, тщательно подбирая слова. — Можешь ничего не говорить, просто подмигни мне, если он причастен к твоей попытке суицида, и я свяжусь с нужными людьми.

Что?! Нет, нет, нет. Макс, наоборот, её спас! Дурацкие синяки, она совсем про них забыла. Интересно, как они поняли, что он властный? Хотя у него это на лице было написано. Надо было срочно спасать Макса от тюрьмы.

— Доктор, да вы что издеваетесь? Он — и властный? — презрительно фыркнула Зара. — Он здесь?

— Да, за дверью.

— Зовите этого идиота сюда! — стервозно сказала она.

Доктор на мгновение растерялся, сбитый с толку неожиданной трансформацией девушки. Опомнившись, он вышел за дверь и позвал Макса.

Макс был бледен, как смерть, на нем лица не было, но Зару это не остановило.

— Где тебя черти носят, ты, хренов придурок? Да это я из-за тебя подралась с той дурой! Как ты посмел мне изменять?! Думал, ничего не узнаю? А вот видишь, узнала! — заорала Зара, как истеричка, разыгрывая спектакль уже для врача.

Макс встал как вкопанный, у ее койки, смотря на нее, как на сумасшедшую.

— Что встал? Нечего сказать? Ты же знаешь, как я тебя любила, — Сделала вид, что плачет. — Мне ничего не оставалось, кроме как покончить с собой. Но больше я такой ошибки не совершу. Не дождешься! Я не оставлю тебя в покое так просто! Не быть тебе с той сучкой никогда! Понял!?

Зара посмотрела на доктора злым взглядом и сказала:

— Вы не могли бы оставить нас на минутку?

— Конечно. — Доктор быстренько вышел, ошарашенный всем происходящим. Медсестра засеменила за ним.

— Прости, прости, пожалуйста! — затараторила Зара, протягивая руки к Максу.

Он обнял её, до сих пор находясь в небольшом шоке. Что это было сейчас? Или она тронулась умом? Лекарства так действуют? Макс решил остановиться на этом варианте.

— Доктор хотел позвонить в полицию. Он думал, что это ты меня довел до самоубийства, — тихо сказала Зара. Она очень боялась, что Макс неправильно поймет её и не простит этой выходки перед врачом и медсестрой.

— В полицию? Да ты спасла меня! Спасибо. — Макс чмокнул ее в щеку. — Какая ты у меня изобретательная.

У него... какая она у НЕГО изобретательная. Эти слова врезались в память Зары, прокручиваясь вновь и вновь. Это было так классно, он сам признался сейчас в своей симпатии. А может, он сказал это под давлением жалости? Да пофиг. Главное, что сказал.

— Представляешь, доктор сказал, что ты властный. С чего он так подумал?

— Ну... просто когда мы приехали, свободных врачей не было, и тут были огромные очереди, — неуверенно начал Макс.

— И что?

— Мне пришлось пригрозить их главному врачу расправой и уничтожением клиники, если тебе немедленно не окажут помощь.

Зара слабо рассмеялась.

— Да ты варвар самый настоящий! — Продолжала посмеиваться она. — Только как теперь быть? Мы же разыграли сценку, что ты слабак.

— И ладно. Кому какая разница? Тогда ты была при смерти, вот я и чувствовал себя мужиком, а сейчас всё вернулось на круги своя, — весело ответил Макс и подмигнул ей.

— А меня выпишут сегодня, или придется здесь неделю валяться?

— Кто тебе позволит здесь валятся, да ещё и неделю? Сейчас я с главврачом договорюсь.

— Как? Опять будешь угрожать? — улыбнулась Зара.

— Нет. Просто заплачу. В данном случае деньги будут эффективней кулаков.

Он ушёл, а через пять минут вернулся доктор. Теперь он жалел Макса и с опаской смотрел на Зару. Её это так забавляло. Выписав какие-то таблетки и мази, он еще раз обработал руку, снял капельницу и дал девушке время одеться. Зара думала о Максе. Сработал ли её план? Даст ли он ей денег? Она боялась спрашивать его. Это будет очень нагло с её стороны. Да и не хотела она у него ничего выпрашивать. Сердце стучало, как набат. Если ничего не получится… Нет, она не будет об этом думать. Всё обязательно получится. Ну, или никто не отменял повторного суицида. Зара отогнала плохие мысли, обещая себе, что больше никогда не поддастся эмоциям. Сколько уже на ней грехов? Даже для Ада был перебор! Настала пора остановиться и просто принять свою судьбу. Тюрьма, так тюрьма. Смерть, так смерть. Эта ложь Максу была последней.

Макс усадил Зару в машину и сел за руль. Главврач оказался человеком сговорчивым или равнодушным. Ему моментально стало всё равно на самочувствие Зары, как только на столе появились зеленые купюры. Макс ухмыльнулся. Деньги были двигателем всего в этом мире, в этом обществе. Чем выше были твои желания, тем выше становилась стоимость. Дело было в цене. Скоро и на Небесах будет стоять штрих-код.

Они ехали в полной тишине. Макс был занят своими мыслями, Зара — своими. Она так хотела спросить его о деньгах, но не решалась. А с другой стороны, что она теряет? Наглость — второе счастье. Зато она продлит свою жизнь на месяц, если он согласится.

— Помоги моей маме, пожалуйста, — попросила она тихим голосом и опустила взгляд на колени.

Макс замер. Её мать, деньги… Он совсем об этом забыл. Сидя в больнице, ожидая вердикта врача, он всё обдумал. Нет. Макс не собирался давать ей деньги. Эта история казалась ему очень подозрительной. Возможно, это паранойя, но он не верил ей. Хотя ее слезы были такими искренними и попытка суицида... Стала бы она просто так резать вены?

— Нет, — Он не желал прогибаться. Решил, значит решил.

— Ну ладно, — просто ответила Зара и отвернулась к окну.

Не больно, было совсем не больно. Ерунда. Она же сказала, что примет всё. За окном проносились машины, так же быстро, как и её мысли. Он отказал. В это было тяжело поверить, но нужно. Плохо сыграла. Бездарность. Зара стёрла слезинку здоровой рукой и попрощалась про себя с Максом. Интересно, как все произойдет? Её депортируют обратно в Россию или тут посадят? И быстро ли отреагирует Михаил? Будет ли у нее завтрашний день или нет?

Машина резко остановилась, и Зару подкинуло вверх. Слава богу, она успела ухватиться за панель впереди.

— Что ты делаешь? — возмутилась Зара. — Я чуть голову не разбила.

Макс молча развернулся прямо посередине дороги и рванул в обратную сторону. Куда это он? Решил вернуть её в психушку? Через минут пятнадцать они остановились перед каким-то деловым зданием. «На работу заехал», — подумала Зара.

— Держи, — сказал Макс, не отрывая взгляда от лобового стекла и протягивая ей деньги.

— Зачем? — удивленно спросила Зара.

— Это банк. — Он кивнул вперед. — Иди и оплати лечение своей матери.

— Но... — Она не знала, что ему возразить. Отказаться от денег или нет? И с чего он вдруг изменил решение?

— Без всяких «но», — жестко сказал Макс. — Бери деньги. Или уже не нужны? — Пристально посмотрел ей в глаза.

— Нужны, — прошептала Зара, но руку за деньгами не протянула.

Оказывается, это было так сложно – взять деньги из его рук, обманывая. Ведь он давал ей деньги, исходя из лучших побуждений. А она... она его обманывала. Что дороже: честность или жизнь? Что лучше: честная жизнь в заключении или жизнь во лжи?

— Так бери. Только поклянись мне, смотря прямо в глаза, что эти деньги действительно предназначаются твоей матери.

Зара колебалась. Поклясться, глядя ему в глаза? Это было слишком. Макс прожигал её взглядом. Он ждал. Девушка была уверена, что он не спустит ей с рук обмана. Значит, она поклянётся. Без проблем.

— Я клянусь, что эти деньги нужны моей матери, — Сделала выбор в пользу жизни во лжи.

Макс положил ей деньги на колени и отвернулся.

— Хотя я пойду с тобой. Ты же не «против»?

— Эмм... нет, конечно.

Естественно она была «против»! Последняя сцена, и актриса свободна. Главное, отыграть хорошо, соврать в последний раз. «Никогда не будет последнего раза. Это замкнутый круг. Из него не выбраться», — грустно подумала Зара и двинулась вслед за Максом к зданию банка.

Очередей не было, поэтому они быстро подошли к нужному окну, и Зара назвала номер счёта. Сейчас девушка произнесет это имя, и ей придется врать. Сейчас...

— Перевод от Макса Бекера в размере десяти тысяч долларов на счет Алексея Петрова. Все правильно? — спросила работница банка.

— Да, — ответила Зара.

На поднятую в удивлении бровь Макса, она пояснила:

— Деньги поступают на счет лечащего врача. Лечение оплачивается от лица клиники, — сказала она, даже не моргнув.

На самом деле, Михаил предвидел нечто подобное, поэтому открыл счёт на подставного человека.

— Понятно.

Тревожные звоночки раздавались в голове Макса с раздражающей регулярностью. По звоночку раз в каждые десять минут. И вот опять. На счет лечащего врача... И почему он не мог успокоиться и поверить ей? Зачем ей надо было наговаривать на родную мать? Зара не могла так опуститься. Он был уверен в этом.

Выйдя из банка, Зара не могла поверить своему счастью. Лишь бы деньги пришли вовремя! Она уже скинула Михаилу смс-ку о том, что деньги отправлены. В ответ получила смс с признанием, как он скучает по её заднице и сладкому ротику. Урод! Когда-нибудь она ему отомстит. За всё. Зара смяла в руках чек и спрятала его в кошелек. Какая-то жалкая бумажка, а столько мучений, столько лжи, столько боли и слёз. Макс тоже смотрел на чек и не понимал, как этот клочок бумаги мог стать причиной самоубийства.

Они сели в машину, каждый довольный собой. Макс хотел завести мотор, но Зара его остановила, положив руку на руль.

— Подожди.

— Что такое?

— Спасибо, — смущенно сказала она и залезла к нему колени, обнимая за шею. Губы заскользили по щекам, подбираясь к его губам. Зара захватила его нижнюю губу, начиная страстный танец их ртов. Руки Макса крепко, но в тоже время нежно держали её за талию, пока его зубы слегка прикусывали припухшие губы Зары. В этот поцелуй он вложил весь страх, что испытал за этот день, всё напряжение этого сумасшедшего дня. Зара уперлась спиной в руль, а Макс, охваченный страстью, начал целовать её шею, спускаясь к груди.

— Стой, — простонала нехотя Зара. — Мы же у всех на виду...

— Плевать! — Он залез руками к ней под футболку и начал мять грудь, покусывая шею.

— Боже... нет... остановись!

Макс остановился, тяжело дыша. Он был заведён, как зверь перед прыжком. Хищника раздразнили. Одно неверное движение, и он разорвет её на части.

— Я отблагодарю тебя по-другому. — Она опустилась на колени, устраиваясь как можно удобней на полу.

Макс застонал и откинулся на спинку сидения. Эта малышка вытворяла нереальные вещи своим языком. Что могли видеть люди, проходящие мимо его машины? Страсть в чистом виде. Агонию. Он держал её за волосы, помогал, направляя её голову. Стоны Макса раздавались по всей машине, сводя его же самого с ума. Зара довела его до разрядки и вылезла, выглядя немного растерянной. Впервые в жизни она делала это с удовольствием. И она была готова стоять перед ним на коленях, ей это нравилось.

— Твоя благодарность стоит того, чтобы тебе помогать, — хрипло сказал он, вовлекая девушку в еще один страстный поцелуй.

Макс был рад, что помог Заре. Он чувствовал, что эти деньги стали неким связующим мостиком между ними. Он не просто дал ей нужную сумму, он завоевал её расположение. По крайней мере, Макс на это надеялся. Зара тоже была рада, что все получилось. Но эта радость была омрачена горечью лжи. Она просто надеялась, что однажды он простит ей эту ложь. А в том, что он узнает о ней рано или поздно, она не сомневалась.

Дата добавления: 2015-08-21