Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 30. - Ой! А как вы узнали?

 

- Ой! А как вы узнали? - ахнула секретарша. - Я никому ни словечком не обмолвилась. Даже в метрике у Игорька отец не указан.

- Замолчи, - процедил Юрий.

- Пусть щебечет, - милостиво разрешила я, - вы молодец, небось назвали мальчика в честь своего папы.

- Игорь распространенное имя, - пожал плечами Юра, - я не помню отца.

Я кивнула.

- Конечно. Могу ответить на вопрос Светы, как я узнала про ваши отношения. Попросту догадалась. Помните нашу первую встречу? Мы шли по клинике, и вдруг вы увидели глупую мамашу, неправильно пеленавшую новорожденного. Вы моментально подошли к женщине и стали учить ее уму-разуму. «Распашонки и ползунки надо надевать наизнанку, иначе швы травмируют нежную кожу младенца. Не берите рубашечки с пуговицами. А уж если хотите именно такие застежки, смотрите, чтобы они были не деревянными, не пластиковыми, а из поролона, обтянутого тканью, такие продают в магазине на Полянке». Я не обратила внимания на ваши слова, но потом, сидя в маршрутном такси, услышала разговор юных леди, которые болтали о своих мужьях. Внезапно я подумала: «Откуда Гвоздев так хорошо разбирается в нарядах для грудничков?»

- Я же педиатр! - напомнил Юрий Игоревич. - Это моя работа.

- Но мне вы сказали, что занимаетесь младшими школьниками, - не дрогнула я, - и упоминание магазина на Полянке говорит о вашем личном опыте. Но теперь нет разницы, как я догадалась. Светлана подтвердила: у вас есть сын.

- Это еще требуется доказать, - помрачнел Юра.

Я повернулась к опешившей секретарше:

- Все мужики сволочи, да? После того, что вы для него сделали, Юра не спешит объявить вслух о вашей любви. Даже сейчас, когда Степанида Андреевна умерла, он не сделал вам предложения руки и сердца. Вероятно, Гвоздев вас не любит. Он очень комфортно устроился. Вроде есть ребенок и гражданская жена, и вроде он свободен. Юрочка дает вам деньги и кормит обещаниями: «Мать против моего брака, подождем чуть-чуть».

Думаю, он вас пристроил секретарем специально, чтобы Степанида привыкла к вам, стала считать своим человеком.

- Взаимоисключающая чушь! - возмутился Юрий. - Если я хотел скрыть эту связь, то зачем свел Светлану с мамой?

- Чтобы она понравилась Степаниде, постаралась ей угодить.

Гвоздев молчал, Света начала всхлипывать.

- Он… он… хороший. Заботится о нас. Обещает оформить отношения. Но Юра боялся матери, та считала его своей собственностью. Мы все вместе решили. Я буду постоянно около Степаниды, вытерплю ее заморочки, она привыкнет к секретарше, поймет, что я лучшая партия для ее сына. И тут мы покажем Игорька. Но Степанида Андреевна меня шпыняла и не становилась добрее.

- Поэтому вы ее отравили? - выложила я на стол свой козырь.

- Как? - ужаснулась Света.

- Очень просто, - продолжила я, - метрдотель Максим вспомнил, что вы в тот день были в «Кинуки».

- Да, - согласилась Света, - я привезла бумаги на подпись Юрию Игоревичу.

Я съязвила:

- Такие важные, что пришлось пойти в ресторан, где ваш начальник ужинал в тесном кругу?

- Да, - уже более решительно подтвердила Света.

- Ну и что случилось в трактире? - я медленно загоняла секретаршу в угол.

- Ничего, - промямлила та.

- А тележка со сладким? - тоном змеи осведомилась я.

- Ах это, - «вспомнила» Света, - глупая история, я случайно попятилась, налетела на тележку, уронила пару десертов на пол.

- Вы знали про тетродотоксин в сейфе у Степаниды, - отрубила я, - прихватили ампулу и подлили ее содержимое в рыбу. Одна беда: в «Кинуки» обманывают гостей. Вместо фугу подают окуня, а тот не содержит яда.

Юра дернулся и опрокинул поднос.

- Как окуня?

- Я ничего не слышала об отраве, - зарыдала Света, - ключи от сейфа были только у Юрочки и Степаниды, мне их не доверяли.

- Дура, блин, идиотка! - взвизгнул Юра, теряя всю интеллигентность. - Сколько раз я тебе внушал: «Молчи, б…!»

Чеслав крякнул, Света вжалась в стену, Гвоздев со злостью сбросил на пол столик и еще раз смачно выругался.

Я покачала головой.

- Я ни секунды не подозревала Свету в убийстве. Ей не рассказывали про то, чем занимается Степанида, не сообщали о центре «Здоровье и покой» и никогда бы не разрешили подойти к сейфу, где хранился тетродотоксин. А вот господин Гвоздев - другое дело. Юрий Игоревич ловко обстряпал дело, даже слишком ловко, учитывая то, что у него были считаные часы на выполнение замысла. Но сначала я попытаюсь обрисовать психологические моменты, правда, в них нет ничего нового. Авторитарная мать, слабовольный сын, которому, с одной стороны, комфортно, а с другой - тяжело, ведь даже во взрослом возрасте приходится прятать личную жизнь. Впрочем, Степанида тоже не афишировала своих отношений с Акимовым, стеснялась разницы в возрасте с любовником. Вот такая у Гвоздевых семья: мать жила для сына, тот был почтителен с ней, и оба имели втайне друг от друга интимных партнеров. Степанида почти двадцать лет жила с Николаем Романовичем, Юра менял любовниц и вдруг заболел, потребовалась операция, не лишавшая его сексуальных способностей, но грозящая бесплодием. Думаю, зная о последствиях, он разрешил беременной Свете родить сына. А еще полагаю, что Гвоздев захотел иметь полноценную семью, но боялся огорошить мать известием о внуке. Вот он и решил: пусть все идет, как идет, у него есть гражданская жена, сын, в конце концов все устаканится. Юрий привык к своему образу жизни, Светлана не перечила супругу, какой смысл в переменах? Если Гвоздев рискнет рассказать маме правду, та с большой долей вероятности заявит: «Либо я, либо она».

И придется делать выбор. А так жизнь прекрасна. Светлана любит отца своего ребенка, старается понравиться Степаниде, та довольна сыном, а он вполне счастлив.

И в этот уютный мир с его устоявшимся ритуалом вторгаются Аня и Лена Киселевы. Степанида Андреевна признает в девочке внучку, вызывает в ресторан Евдокимова. Юра огорошен, он ни сном ни духом не знает про иглу. Мать не открыла сыну правду.

- Про какую иглу? - взвизгнул Юрий.

- Потом, - отмахнулась я, - лучше ответьте: что хотела сделать ваша мать во время ужина?

- Она сошла с ума! - заплакала Света. - Так кричала после вашего ухода! Я дверь в приемную заперла, испугалась, что сотрудники услышат.

- Замолчи, - процедил Гвоздев.

Но, похоже, секретарше надоело исполнять роль немой.

- Юра не виноват, Степанида его в землю втаптывала, дышать не давала. Мы надеялись, что она скоро отойдет от дел, в последний год она болела, давление ее мучило. Степанида Андреевна купила дом в Швейцарии, говорила: «Скоро я уеду, передам бизнес Юрию. Пора нам порознь жить».

Она уже почти решилась на переезд, конечно, никому из посторонних об этом не сообщала, но мы-то знали. Ждали, вот-вот Юрий Игоревич избавится от мамаши.

Я, вспомнив беседу с Акимовым, кивала. Степанида безмерно устала, она собиралась провести тихую старость за границей вместе с Акимовым, спрятаться там, где никто ее не знает и не осудит за связь с мужчиной, по возрасту годящимся в сыновья. Роль сверхзаботливой матери, врача и человека, распоряжающегося жизнями больных детей, стала тяготить Гвоздеву. Ей захотелось простого счастья. И тут появилась Аня.

Света тем временем частила:

- Она вызвала Евдокимова, хотела выяснить, как можно оформить права Ани, похоронила идею уехать на Женевское озеро, загорелась новыми планами, ну прямо как живой воды выпила. Твердила: «Мне надо все исправить! Заплатить по счету! Аня не случайно возникла! Это божий перст!»

А еще Степанида налетела на Юру, стала кричать: «Почему ты мне не рассказал о звонке родственницы Олеси? Зачем поперся к Владе Сергеевне? Знай я о девочке раньше, все бы сложилось по-иному!» - Света перевела дух и продолжила: - Юра ей ответил: «Это выдумка! Я никогда не обращался к Ильченко». Но Степанида Андреевна сыну не поверила, как заорет: «Хватит! Не бреши! Аня твоя дочь от Семеняки! Мне пришлось выдумать про наше дачное соседство! Ты идиот».

Сын не выдержал и тоже повысил голос:

«Мать! Включи мозги! Где доказательство моего отцовства?» Степанида заговорила тише: «В голове у девочки. Я ей помогу! Это я виновата! Я все исправлю. Игла». - «Игла?» - переспросил Юра.

Профессор перешла на шепот, больше Светлана ничего не услышала.

- Вот! Вот как было дело, - зарыдала секретарша.

Я подняла руку.

- Тише. Все ясно. Юра понял, что его судьба - остаться под каблуком матери, и взял тетродотоксин.

Ход мыслей педиатра мне понятен - ужин состоится в японском ресторане, фугу легко отравиться. А вы помогли ему, пришли в трактир, опрокинули десерт. Пока все смотрели на руины торта и смущенную Свету, Юра полил рыбу ядом. Первая часть плана была выполнена без сучка и задоринки, а вот потом пошли ошибки.

Гвоздев ни разу до того вечера не ел фугу, он элементарно боялся пробовать рыбу. Но, согласитесь, тот, кто не ел горячего и остался жив, вызовет подозрение у милиции. Поэтому Юрий и решил «попробовать» деликатес. Самую малость, крошечку. И тогда он тоже станет жертвой непрофессионального повара, случайно оставшейся в живых. Об умышленном убийстве никто не подумает. Господин Гвоздев был неоригинален, историй о преступниках, которые прикидывались пострадавшими, можно вспомнить много. Его план мог сработать, если бы в «Кинуки» не обманывали клиентов. Фугу содержит тетродотоксин, милиция обвинит в отравлении повара и владельцев харчевни. Но в окуне яда нет. Гвоздеву не повезло. Правда, он избавился от матери и новых родственников, но наслаждаться положением хозяина своей судьбы, а заодно и бизнеса ему не придется.

- А Евдокимов тут при чем? - впервые подал голос Чеслав.

- Он случайная жертва, - пояснила я, - оказался в плохой час в неправильном месте. Адвокат, близкий друг Степаниды, почти член семьи. Ясно, что она решила показать ему Киселевых.

- Интересная интерпретация событий, - кивнул Гвоздев, - но где улики? Доказательства? У вас одни догадки и домыслы.

 

Когда мы вышли в коридор, я посмотрела на Чеслава.

- Ну, в принципе Юрий прав. Съезжу-ка к одной женщине, сдается, она была со мной при первой беседе не очень откровенна. Хоть и поздно, да придется ее побеспокоить.

Босс посмотрел на часы.

- Сам отвезу тебя в Бодольск, но сначала подождем Мартынова, он сюда несется на всех парах с информацией об убийце Ильченко.

- Как вы догадались, что я хочу еще раз потолковать с Машей Макаровой? - удивилась я.

Шеф бодрым шагом двинулся к моргу.

- Элементарно, Ватсон. Абсолютно понятно, что Лена знала про то, каким образом Степанида расправилась с дочкой Олеси. Но кто ей об этом рассказал? Мне тоже интересен ответ на сей вопрос, люблю, когда в деле не остается недосказанности. Маша была в курсе аферы, задуманной Киселевой. С большой долей вероятности я предполагаю, что родственница поведала ей все. Елена не Штирлиц. Да, она хитра, расчетлива, готова сдвинуть горы ради исполнения своей мечты. Но она женщина, поэтому явно хотела поделиться с близким человеком, не соблюла первое правило преступника: если тайну знают двое, это уже не тайна.

 

Когда Маша увидела меня на пороге, она с недовольством спросила:

- Который час, знаете? И почему мне не отдают тела Ани с Леной? По какой причине не позволяют похоронить близких людей?

Вместо ответа я задала вопрос:

- Лена знала про убийство ребенка Олеси. Ведь так?

Маша прикусила губу, потом кивнула:

- Ей Семеняка рассказала.

Я рассвирепела:

- А вы от меня решили утаить эту информацию.

Макарова пожала плечами.

- Какая теперь разница? Они все умерли. Ладно, пошли на кухню.

Рассказ Маши был длинным, и сейчас, выкинув ненужное, я сообщу лишь сухие факты. Во время совместного пребывания в клинике Лена и Олеся подружились. Вскоре после возвращения в Москву у Елены умерла мама, Олеся, приезжавшая в столицу шантажировать Гвоздеву, оставалась ночевать у приятельницы. И в тот день, когда Степанида Андреевна решила осмотреть младенца, Семеняка прибыла к Лене вместе со своей Аней. Олеся любила выпить, всякий раз, получив деньги, она покупала бутылочку и устраивала праздник. Спустя пару дней после визита в детскую клинику Олеся внезапно, без предупреждения, примчалась в Москву и сообщила Лене чудовищную новость.

Крохотная Анечка умерла дома, Олеся заподозрила неладное и обратилась к одному из бывших любовников, который работал в морге помощником прозектора. Парень провел несанкционированное вскрытие и обнаружил иглу.

Кончина дочери не ужаснула Олесю, вернее, она расстроилась, увидев тело младенца. Но факт потери алиментов огорчил… И тут игла!

Семеняка впала в состояние крайнего возбуждения. Она позвонила Степаниде и заявила: «Ане стало плохо, ей сделали рентген, угадайте, что нашли в ее мозгу? Девочка будет жить, а тебе, сука, придется платить не только алименты, но и приличную сумму за мое молчание».

Степанида испугалась, растерялась и пообещала Семеняке много денег. Олеся помчалась к Гвоздевой, получила первый куш и радостно заявила Елене: «О смерти моей дочери я никому не говорила, похоронила ее в огороде у бабки Веры, в Каскине. Там три калеки живут, никто ничего никому не расскажет. Свидетельства о смерти оформлять не буду. Пусть Степанида платит!»

Распив на радостях очередную порцию спиртного, Семеняка уехала в Бодольск и погибла там в аварии.

Лена постаралась все забыть, но потом, мечтая отправить Анечку в Америку, придумала свой план. Она понимала, как отреагирует Гвоздева, увидев девочку-подростка с иглой в голове, и поставила спектакль. Вот только у Юрия была своя мечта, и Елену с Аней он отравил.

Машу в квартиру покойных не пустили, но она не особенно переживала: московское жилье стоит значительно больше десяти тысяч евро.

 

 

ЭПИЛОГ

 

Смерть Влады Сергеевны никоим образом не была связана с делом Гвоздевых и Киселевых. Леня Мартынов нашел такси, которое поздно вечером доставило Ильченко к больнице. Уже на первом допросе шофер во всем признался. Когда пассажирка стала расплачиваться по счетчику, водитель заметил у нее в сумочке толстую пачку денег, перехваченную резинкой, и мигом сообразил: на улице почти ночь, место безлюдное, тетка на костылях, такая не окажет сопротивления. Он подождал, пока Влада Сергеевна дойдет до середины тропинки, ударил ее сзади, забрал десять тысяч евро и уехал, уверенный в своей безнаказанности.

Николай Романович Акимов покончил с собой в следственном изоляторе. Врач оставил записку, в которой еще раз подчеркнул: денег с родителей он не брал. Арестованная гардеробщица Надежда не стала отрицать свою вину. Она с двумя медицинскими сестрами из фирмы «Здоровье и покой» помогала Марине Юрьевой находить клиентов. Заведующая грудничковым отделением в отличие от Влады Сергеевны, Акимова, Гвоздевой и других членов консилиума, никогда не бравших денег с несчастных родителей, решила поправить свое материальное положение, продавая укол тетродотоксина за пять тысяч долларов.

- Я предоставляла услугу, - шипела Юрьева на допросе, - деньги небольшие, это была плата за риск, я отдавала часть выручки Надежде и медперсоналу. Думаете, легко все правильно оформить? Степанида и Николай имели свой бизнес, а я нищая, врач на окладе. Кому было плохо?

Я по сию пору удивляюсь, ну как Леня сдержался, не надавал ей пощечин?

Через неделю после описанных событий Чеслав дал мне три дня отпуска, чтобы я купила себе новые вещи и окончательно обосновалась у Коробкова. Сгоревшую квартиру шеф предложил продать.

- Ремонтировать ее влетит в копеечку, - сказал он, - да и плохая примета - жить там, где случился пожар. Завтра твоей проблемой займется риелтор, он же подберет новое жилье.

- А деньги? - заикнулась я. - Руины стоят недорого.

Босс кивнул.

- Это не твоя проблема. Мы все устроим, через пару месяцев будешь осматривать варианты.

- Ну не могу же я вечно жить у Димы, - заныла я.

- Почему? - спросил Коробок, сидевший в соседнем кресле. - Тебе у меня не комфортно?

- Замечательно, - заверила я.

- Тогда чего лыжи навострила? - удивился Димон.

- У меня есть золотое правило, - после некоторого колебания ответила я.

- Вот здорово! - восхитился Чеслав. - Интересно, какое?

- Никогда не следует решать свои проблемы за счет других людей, - гордо объявила я. - Нельзя садиться на шею никому, даже хорошим приятелям.

- Золотое правило Трехпудовочки, - пробормотал Димон. - Тебе не приходило в голову, что друзья с радостью приходят на помощь в трудную минуту!

Я опешила, а потом возмутилась:

- Золотое правило Трехпудовочки? Вот как ты меня за глаза называешь! Трехпудовочка! Намекаешь на мои объемы?

Димон усмехнулся.

- В пуде шестнадцать кило, умножь эту цифру на три, сколько получится? Впрочем, не отвечай, непременно неправильно посчитаешь, сам скажу, сорок восемь килограммов! Считаешь такой вес огромным?

- Нет, - ответила я.

- Вообще-то я имел в виду, что у тебя столько ума, - с самым серьезным выражением лица продолжил наш компьютерный гений, - а теперь еще узнал и про золотое правило!

Ну разве можно с Коробковым разговаривать серьезно?! Ладно, отступать некуда, сейчас назову истинную причину, по которой не могу жить с ним в одной квартире.

- Не хочу мешать твоим романам, - призналась я.

Коробок заржал, Чеслав тоже неожиданно расхохотался, а потом сказал:

- Маргоша с Анфисой рассказали тебе о многочисленных бабах Коробкова?

- Вы знаете бабулек? - удивилась я.

Чеслав развеселился еще больше.

- Мы встречались. Милые старушки. Они очень боятся, что Дима устроит свою личную жизнь и уйдет от них. Вот и нафантазировали, понадеялись, что ты не захочешь связываться с развратником. Не волнуйся, мы все уладим.

Димон перестал хихикать.

- Жаль, я сразу не догадался. А ты им понравилась.

- Они мне тоже, - призналась я, - а историю про одну из твоих женщин, сумасшедшую фигуристку, которая…

- …растоптала лезвия коньков до состояния утюгов? - смутился Димон. - Ну… это, типа, правда. Была такая.

- Катька была не лучше, - подхватил Чеслав, - а Ира совсем никуда. Вот Лариса, Нина и Марина мне нравились, а ты их скучными посчитал! Безошибочно выбираешь идиоток. Одна Карина чего стоила? Брр! А про Олю с Анютой мне и вспоминать не хочется.

Я разинула рот. Так милые старушки придумали про хоровод любовниц нашего компьютерного гения или Димон отвязный казанова? Бабки боятся остаться вдвоем и поэтому пытались спровадить меня или в Москве не осталось ни одной дамы, с которой Димон не пообщался бы?

- Поговорили, и будет, - подвел черту Чеслав. - Дима, поезжай с Таней по магазинам.

- Сама справлюсь, - возразила я.

- Куда покупки сложишь? - деловито спросил Коробок. - Не занудствуй, я сегодня твой шофер.

Бегать с хакером по лавкам оказалось комфортно. Димон не лез с советами и на все мои вопросы типа: «Брать синее или зеленое платье?» - отвечал: «Покупай оба, шмоток много не бывает».

Около одиннадцати вечера мы решили ехать домой, влезли в машину, и Коробок вырулил с парковки.

- Тань, - сказал он, включая поворотник, - я тихий, аутичный юзер, максимум, на что способен, хакнуть то, что спрятано в Сети. Какие бабы? У меня на них времени нет. Я вообще не интересуюсь женщинами, весь в работе. Надеюсь, ты понимаешь, что Чеслав и Маргоша с Анфисой шутили?

Я не успела ответить, Димон опустил стекло и заорал:

- Гоблины! Стрелку не видите? Какой смысл переть? Ну ни одна сволочь не пропустит человека, который выезжает на проспект, соблюдая все правила!

Сбоку послышался гудок, новая ярко-красная «Мазда» притормозила и мигнула фарами.

- О! Мерси! - кивнул Коробок.

Из иномарки высунулась блондинка лет двадцати.

- Привет! - воскликнула она.

Димон превратился в сплошную улыбку.

- Премного благодарен! Крайне любезно. Вы светлый ангел в аду дороги. Если у вас есть проблемы с компьютером, звоните, сейчас дам визитку, а вы мне свой телефончик!

Я испытала сильнейшее желание треснуть Коробка по гребню из волос, которым гений Интернета украсил свою голову. Раньше Димон при мне никогда так себя не вел. Правда, до сегодняшнего дня мы ни разу не ездили вместе по магазинам, общались только по службе, а сейчас он не работает.

- Ты меня не узнал? - фыркнула владелица «Мазды».

- Мы где-то встречались? - удивился Коробок.

- Ага, в постели, - заявила блондинка, - передай привет Анфисе с Маргошей.

Красная иномарка рванула с места, Димон оторопело посмотрел на меня и протянул:

- Она забыла сказать, от кого привет.

Я попыталась сохранить серьезное выражение лица.

- Наверное, полагала, что ты помнишь всех своих подружек!

Димон кашлянул и живо сменил тему:

- Слушай, заедем в супермаркет? Купи Маргоше мюсли, а то она мне все уши о них прожужжала.

Я втянула голову в плечи. Честное слово, прямо сегодня прекращу кормить Леру, Геру, Клепу и Ариадну «человеческой» едой. Больше никаких сосисок для кисок! Однако я уже начинаю слагать стихи! А Маргоша должна забыть про «Антистресс» и прочие изыски. Но вот беда, киски мечтают о сосисках, а бабушка подсела на их корм. Это как-то неправильно.

- Чего притихла? - с подозрением спросил Димон.

- У всех свои секреты, - против воли ляпнула я.

- Это точно, - хмыкнул Коробок, - но мы, мужчины, откровенны, все как на ладони, ничего не скрываем, даже возраст. А теперь представь, что ответит сорокалетняя тетушка на вопрос: «Сколько вам лет?»

Радостно хихикая, Коробок перестроился в левый ряд. Я уставилась в лобовое стекло. Димон сейчас сказанул откровенную глупость. Женщин, отметивших сороковой год рождения, не бывает. Есть восемнадцатилетняя девушка с двадцатидвухлетним стажем.


Дата добавления: 2015-08-21; просмотров: 46 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 19 | Глава 20 | Глава 21 | Глава 22 | Глава 23 | Глава 24 | Глава 25 | Глава 26 | Глава 27 | Глава 28 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 29| на концерт «Золотой Дюк» 10 марта 2015

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.028 сек.)