Политическое взаимодействие

Взаимодействие связывает силы и расстояния; в его основе лежат законы причинности, общие правила, регулирующие обмен деятельностью политических тел. К последним, правда, не применима общенаучная типология, членящая взаимодействия на сильные и слабые, аналогом электромагнитных взаимодействий выступает контакт суммарных геоидеократических зарядов политохорологических единиц; прототипом гравитационного взаимодействия является имманентная политическая симпатия или антипатия, склоняющая к изначальной конклюдентности (притяжение) или конфронтационности (отталкивание). В зависимости от обстоятельств идентичные политические взаимодействия могут быть как сильными, так и слабыми. Катализатором оказывается мобилизация в ее повышательной или понижательной фазе.

Сильное взаимодействие — военное присутствие, оккупация, бряцание оружием, тактика канонерок, блокада, шантаж, санкции, многоразличное «выкручивание рук» — обусловливает изменение геополитических масс в результате физически осязаемых энергетических воздействий.

Слабое взаимодействие — информационные потоки, обработка сознания, внедрение стандартов, правил, образа жизни, подтачивающих, трансформирующих традицию. Слабое взаимодействие перерастает в сильное, когда духовная агрессия, диверсия в результате фазового превращения видоизменяет наличный порог стабильности. Способность политических

систем утрачивать структурную устойчивость вследствие катастрофических фазовых переходов именуется трансверсальностью. В ситуациях экзальтированных состояний (ощущение невозможности «жить по-старому») духовности (пики пассионарности), когда слабые взаимодействия приобретают очертания сильных, и проявляется трансверсальность.

Сверхзадача, стоящая перед философией политики, состоит в построении общей теории политических взаимодействий полей. Канву поиска подобной теории задает идея связанности сильных и слабых взаимодействий через специфическое несиловое взаимодействие. Это нелокальный тип взаимодействия в качестве ценностных компонентов духовности реализуется как мгновенное дальнодействие, инициирующее выбросы политического вещества (та же тема Севастополя в судьбе России: флот поделить можно, память — нельзя). Несиловое взаимодействие опирается на такие метафизические категории, как чувство национальной истории, присущее народу мироощущение, понимание места, роли, предназначения в цивилизации.

В чем историческая миссия России? Говоря слогом В. Соловьева, — в том, чтобы быть примиряющим враждебные силы началом. Российская го-сударственностьисторически оказалась ответом на экспансивные вызовы как Востока, так к Запада. Россия традиционно стиснута империями — Циньской, Оттоманской, латинской. Выжить в таких условиях можно было, лишь самой став империей, найдя взаимоприемлемый баланс сил Востока и Запада. Монголы шли на Запад и увязали в России; турки, захватившие пол-Европы, покидали завоеванные земли только после вмешательства России. Параллельно носители римской идеи -— Франция и Германия, идя на Восток, оказывались не в состоянии пройти Россию. Чем был бы Восток без России? Чем был бы без нее Запад? Историческое бытие отечественного государства, следовательно, — геополитический баланс Запада и Востока. В настоящий момент он нарушен, что не замедлило повлечь геостратегическую дестабилизацию. Активизировалось соперничество за сферы влияния: на Востоке Средняя Азия — объект экспансии Центральной Азии; на Западе европейский кант бывшего СССР (Украина, Белоруссия, Молдавия, Балтия) — объект экспансии Центральной Европы («остзейская тема»). Выход один: «сохранить геополитический облик ареала исторического государства Российского, воспрепятствовать стратегической переориентации отделившихся от него частей на иных (не входивших в единое государство) партнеров, устранить соблазн для третьих стран (где бы они ни находились) бороться за сферы влияния на территории бывшего СССР»⁸.

8 Нарочницкая Н. А. Внешняя политика России: Альтернативная концепция // Кентавр. 1993. № 4. С. 35.

Дата добавления: 2015-08-21