Разлука

Первые четыре месяца разлуки прошли для Северуса, как в тумане. Оказалось, что предыдущий управляющий был практичным, порядочным и педантичным человеком. Хозяин оказался владельцем нескольких оливковых рощ, виноградников, небольшой конюшни. Рабов оказалось немного – всего два десятка. В своих отчетах старый Атрей советовал Алкестису приобрести небольшую маслодавильню, вместо того, чтобы сдавать урожай олив перекупщикам. Но, видимо, у самого хозяина руки до этого так и не дошли. Проинспектировав сокровищницу, Северус пришел к выводу, что «небольшого» запаса серебра с лихвой хватит на покупку маслодавильни. Привлекать свободных рабочих он тоже не спешил, решив купить рабов и нанять только управляющего, разбирающегося в вопросе.

Объехав все окрестности, Северус, торгуясь до хрипоты, приобрел небольшую ферму, где, помимо требующегося ему пресса, был еще и небольшой виноградник. Решив оставить вопрос о собственной винокурне на потом, он отправился на рынок рабов. Охрана из двух огромных немолодых воинов быстро разогнала любопытных, и бывший полумертвый «товар», одетый в ярко-красный приметный хитон, направился к своему бывшему владельцу. Старый торговец с трудом узнал в изящном юноше своего бывшего раба.

Окинув красноречивым взглядом охрану, хитон, а в особенности – золотые браслеты, он поспешил приторно улыбнуться:

- Что угодно, юноша?

- Мне нужны пять рабов. Крепких, молодых и здоровых.

- Прошу за мной, уважаемый.

Северус фыркнул, но проследовал за работорговцем. Один молчаливый охранник остался около лошадей, другой пошел следом, чтобы, не дай Громовержец, гадкий торгаш не посмел навредить эратосу иларха. Крутой нрав Алкестиса был известен всем без исключения, а уж тем, кому посчастливилось воевать под его началом – и подавно.

Торг занял больше часа. Старый пройдоха кричал, плевался, топал ногами, рвал на себе волосы, но Северус был невозмутим и стоял на своем - две монеты за того, большого, и по одной за всех остальных. И ни медяком больше. Стоило торговцу попытаться напомнить, что за самого Серпентиса, когда тот был полумертвой грудой костей, его хозяин отдал пять, как юноша криво усмехнулся и невозмутимо ответил:

- Я покупаю их не для постельных утех. Они будут тяжело работать. Шесть монет за всех, или я поищу другого работорговца. Я и к тебе-то пришел по старой… дружбе.

Воин за левым плечом Северуса одобрительно хмыкнул, торговец подавился словами, осознав, что стоящий перед ним юноша, не просто один из рабов иларха (да, кто именно купил надоедливого змееныша удалось выяснить буквально на следующий день), старый работорговец сдался:

- Семь монет.

Нагло ухмыльнувшись, Серпентис отсчитал шесть и, добавив еще несколько медяков, увел живую собственность с рынка. Жизнь налаживалась.

В перерывах между многочисленными хозяйственными хлопотами, сыпавшимися на него, как из рога изобилия, Северус любил наблюдать за тренировками воинов, оставленных Алкестисом для охраны. Навязчивая мысль, что при его-то упрямстве он рано или поздно тоже смог бы добиться успехов в нелегком ратном деле, никак не хотела отступать. Юноша очень хотел быть достойным своего хозяина, которого старался не называть возлюбленным даже мысленно, дабы не вызывать зависть у богов. А в том, что даже боги не отказались бы познать любовь такого совершенства, как Кести, его эратос совершенно не сомневался.

На уговоры, угрозы и подкуп суровых ветеранов ушло почти три недели. Те в упор не видели в тонком, как камыш, Северусе ни мечника, ни лучника. Но, по трезвом размышлении, они пришли к выводу, что отсутствие явных физических данных с лихвой окупается упрямством и желанием учиться. Они взялись за него, посмеиваясь между собой (так, чтоб никто не слышал, конечно), что бороться на арене, махать мечом, метать кинжалы и выполнять стандартный комплекс упражнений – гораздо сложнее, чем стонать, принимая в себя толстое естество хозяина.

Уже буквально через месяц практически непрерывных тренировок (Северус проводил на небольшой арене по пять-шесть часов в день, так что «наставники» сами уже были не рады, что согласились), скептически настроенным отставникам пришлось признать, что с выводами они поторопились, желание подопечного добиться своего с лихвой искупало слабую пока физическую подготовку, а тонкость и изнеженность эратоса иларха оказались весьма обманчивыми. Юнец был упрям, как осел, и если у него что-либо не получалось, он делал это до тех пор, пока не валился от усталости, чем заслужил даже некоторое уважение у бывалых рубак, особенно, когда они убедились, что Северус еще и невероятно вынослив. Объезжая владения хозяина, он мог не слезать с лошади по восемь часов, а потом еще находил в себе силы тренироваться и просматривать счета, разбираться с жалобами домочадцев друг на друга и принимать редких гостей – Димитроса, например.

И вот, наконец, на исходе четвертого месяца отсутствия Алкестиса, поздним вечером в двери дома достаточно уверенно постучали. Приказав зажечь факелы, Северус вышел к припозднившемуся посетителю, недоумевая, кто мог прийти в такой час. На пороге стоял довольно высокий мужчина в панцире и шлеме, весь покрытый дорожной пылью. За его спиной тихо всхрапывала практически загнанная лошадь. Кашлянув, воин выговорил:

- Послание от иларха Алкестиса.

Северус отступил вглубь дома и ответил, стараясь, чтобы голос не дрожал:

- Проходите, будьте его гостем.

Неожиданный пришелец чуть пошатнулся (было заметно, что находиться в седле ему привычнее, чем на твердой земле) и шагнул за порог.

- Иро, позаботься о скакуне нашего гостя. Актэ, подготовь комнату и ванну. Агапи, собери на стол, - распоряжения были короткими и никто даже и не подумал ослушаться. Что-что, а приказывать Северус умел.

К тому моменту, когда гость смыл с себя дорожную пыль, Северус уже ждал его у накрытого стола. Заняв одно ложе, он молча указал пришельцу на второе, стараясь не обращать внимания на то, как пристально тот его разглядывает.

- Ты – Северус? - напрямик по-гречески спросил гость, чуть задержав взгляд холодных серых глаз на золотых браслетах и обтянутом тонкой белой тканью хитона колене раба.

- Воспитанные люди, приходя в чужой дом, сначала называют свое имя, о доблестный воин Великого, - чуть насмешливо ответил юноша.

- Леонидос, - коротко ответил тот.

- Да, Северус – это я, - вернул любезность юноша и отправил в рот ягоду винограда. - Что твой иларх приказал передать мне?

Воин, отпив вина, достал из принесенного холщевого мешка завернутую в несколько слоев ткани резную шкатулку из слоновой кости:

- Вот, - лаконично уточнил он, - это тебе.

Серые глаза гостя внимательно смотрели за реакцией того, ради кого он проделал столь долгий и опасный путь. Признаться, Леонидос был разочарован. Иларх, которого все безмерно уважали и любили не только за доблесть, но и за умение вовремя сказать нужные слова утешения и ободрения, по его мнению, заслуживал кого-то более привлекательного в качестве эратоса.

Тем временем Северус бережно провел кончиками пальцев по богато изукрашенной резьбой крышке и чуть улыбнулся, прошептав:

- Спасибо.

Воин хмыкнул и, решив, что иларху виднее, принялся за еду.

Дата добавления: 2015-08-13