Серпентис

- Господин, - толстая кухарка, выполнявшая еще и роль домоправительницы, встретила всю небольшую процессию во внутреннем дворике, уперев руки в свои необъятные бока. - Кого вы опять притащили? Это же падаль, - вынесла она вердикт, едва взглянув на добычу иларха, и тут же добавила, не меняя интонации: - Бедный ребенок, несите в дом. Да не трясите, сатрапы, душу вытрясете из бедняги. Обед готов, господин. Подавать?

- Эскулапа. Финикийца Димитроса, - коротко приказал Алкестис появившемуся рабу, совсем еще юному курчавому мальчику, который быстро сорвался с места и побежал выполнять соизволение хозяина.

Тот же, войдя в дом, сбросил пояс, сандалии, хитон, в несколько широких гребков переплыл небольшой бассейн, расположенный под крышей, которую держали восемь белоснежных колонн, и одним мощным рывком выбрался на мозаичный пол купальни, отфыркиваясь, как конь после водопоя.

Переодевшись в чистый домашний хитон, Алкестис, не обуваясь, прошлепал босыми ногами в крыло для рабов и, одним взглядом разогнав любопытных, осторожно раздел приобретение, внимательно осматривая каждый рубец.

- Воды, тряпицу, - коротко приказал он, и его команда тут же была выполнена.

Бережно обмыв изувеченную спину раба, иларх коротким серебряным кинжалом вскрыл уже начавшие нарывать раны, пуская кровь и заставляя их очиститься. Юнец был без сознания, поэтому не дергался и даже не стонал. Попутно ощупав выступающие ребра, конечности и живот, бывалый воин убедился, что ни переломов, ни особых внутренних повреждений, по счастью, нет.

Как только он закончил такую своеобразную подготовку, пришел лекарь. Димитрос славился на все Афины, как безотказно чтящий клятву Гиппократа и чужую жизнь, даже если это была жизнь презренного раба.

- Хвала Аресу, - произнес невысокий черноглазый эскулап, стоило ему окинуть взглядом Алкестиса. - Я уж подумал, что опять с тобой что-то. О, где ты это взял? Асклепий-врачеватель! Места живого нет! А ну-ка, посторонись.

Следующие полчаса слышались только короткие команды финикийца, звон инструментария и всевозможных склянок с отварами, маслами, истолченными листьями и прочими «атрибутами власти» любого лекаря.

- Все, - наконец, выдохнул Димитрос, омывая окровавленные руки и вытирая их куском чистого холста. - А теперь изволь меня накормить и рассказать, какого Гадеса тебе понадобился этот волчонок? Я только вчера зашивал живот младшему сыну Публия, которого пырнул кинжалом этот дикарь. Его не убили только благодаря заступничеству пострадавшего, признавшего, что он сам спровоцировал Серпентиса(9). И это подтвердили сестры юнца. Да и деньги за это недоразумение были плачены немалые – десять золотых.

- Причина? - поинтересовался Алкестис в своей обычной лаконичной манере, вытягиваясь вдоль накрытого стола и жестом приглашая гостя разделить с ним трапезу.

- Почему так дорого? - истолковал Димитрис, отпивая из серебряного кубка. - Пройдоха-торговец утверждал, что малец благородного происхождения, обучен грамоте, знает три языка, разбирается в оружии, лошадях и даже немного в травах и эликсирах.

- Серпентис? – так же коротко спросил иларх. - Странное имя.

- Это скорее прозвище. За гадкий характер мальчишку прозвали так еще на рынке.

- Он выживет?

- Думаю, да. Хотя бы из вредности – это было бы очень в его духе, - хохотнул эскулап, отщипывая несколько ягод винограда и отправляя их в рот. - Скажи лучше, зачем тебе это несчастье? Стало мало Иро(10)? Теперешний твой мальчик гораздо привлекательнее этого змееныша.

- Хм, - спокойно ответил иларх, предоставляя гостю самому сделать выводы, но Димитрос лишь рассмеялся.

- Как знаешь, Алкестис. Этот жеребец действительно норовист. Как бы вместо сбруи не пришлось надевать ему на шею петлю, если он все-таки тебя прикончит.

- Все живое требует терпения, - в своей манере возразил хозяин и больше не проронил ни слова, молча слушая последние городские сплетни, принесенные веселым лекарем.

***

Серпентис очнулся только к вечеру, тихо и жалобно застонав:

- Пить…

К его растрескавшимся от жажды губам сразу же был поднесен ковш с холодной водой, щедро разбавленной лимонным соком и отваром, восстанавливающим силы. О том, что раб пришел в себя, тут же доложили хозяину, и тот не замедлил явиться, чем очень удивил домочадцев.

Усевшись на пол у низкого ложа, на котором лежал юноша, он внимательно посмотрел в его затуманенные болью темные глаза и спросил:

- Как здоровье?

На что его тощая собственность тихо фыркнула и выдала:

- Не дождешься, - чем вызвала легкую усмешку на обычно невозмутимом лице иларха. – Кто ты? – тут же потребовал у него ответа раб.

Несмотря на то, что его голос был слаб, в нем отчетливо слышались повелительные нотки.

- Алкестис.

- Тот самый? - тихо поинтересовался юноша.

- Не думаю, - после паузы ответил иларх.

- Правильно. Это так утомительно… думать, - с этими словами новый раб закрыл глаза и погрузился в сон.

Алкестис в течение нескольких минут еще рассматривал его, после чего почти весело хмыкнул и вышел. Серпентис ему понравился.

***

Вставать новому рабу разрешили только через неделю. Все это время хозяин не беспокоил свою собственность, оставив ее на попечение домашнего лекаря и Агапи(11) – той самой толстой сердобольной кухарки, которая так неблагозвучно назвала падалью новое приобретение хозяина.

«Падаль» оказалась на удивление живучей, язвительной, упрямой, и несчастная Агапи каждый день призывала на ее голову всевозможные кары и несчастья, после чего, как будто выполнив какой-то свой внутренний план по ругательствам и брани, принималась уговаривать юношу поесть. Кормили его с ложки, несмотря на все протесты и крепко сжатые зубы.

Как только раб смог самостоятельно подниматься с ложа, Агапи от него не стало никакого спасу – он начал задавать вопросы. При этом вел себя настолько свободно и так гордо держал голову, что несчастной ничего не оставалось, как на эти вопросы отвечать. Перемежая, правда, ответы ругательствами.

- Алкестис, он кто? - требовал юный нахал, с трудом, но самостоятельно поднося ложку ко рту.

- Наш господин, - наставительно отвечала Агапи, замешивая тесто.

Серпентис закатывал глаза и пытался снова:

- А по происхождению?

- Из аристократов он, разве не понятно? У кого еще может быть такой богатый дом? - с гордостью отвечала кухарка.

- А чем занимается?

- А вот это не твоего ума дело, - сердилась Агапи. - Сам у него спроси.

- А какой он?

- Хороший, - был короткий ответ. - Ешь давай! Столько денег за тебя уплачено, а ты хвораешь!

На этой отповеди юноша обычно мрачнел, благодарил за еду и молча укладывался на свой тюфячок, набитый соломой. На живот, конечно, потому что спина все еще очень болела.

_________________________________________
9 - Серпентис – змей.
10 - Иро – от древнегреч. имени Ἡρώ (Херо), происх. от ἥρως (херос) – «герой», буквально «находящийся под покровительством Геры».
11 - От древнегреч. мужск. имени Ἀγαπητός (Агапетос) – «любимый, любезный, дорогой».

Дата добавления: 2015-08-13