Замыкая круг

Твой Ангел тебя не слышит – сколько ни зови,

Без веры, ты как без ветра парусник в ночи,

Твой голос разнесся эхом и затих вдали,

Одна, под безмолвным небом, в центре всей Земли.

Кипелов

Вьется, вьется серой нитью под ногами тропинка. Бежит, несется стежками между хмурым небом и зеленым разнотравьем поля. Вьется, вьется. Облачками пыли из-под ботинок отбивает время. Часы-минуты считает. Стонет земля, ворчит небо, шепчет ветер в спину. Остановись. Одумайся. Ничего уже не исправишь. Стой! Куда ты?

Вика не слушала. Она знала, что нельзя прислушиваться, понимала, что стоит лишь на миг усомниться в правильности своего выбора, как опустятся руки, а ноги откажутся сделать решающий шаг. Поэтому она бежала вперед, неслась, обгоняя шепчущий ветер, стуком подошв заглушая осуждающее ворчание неба. Она знала, что должна поступить именно так. Обязана. Бывает так, что нет выбора, даже если он есть. Потому что зачастую гораздо важнее любых доводов рассудка является ответ на вопрос: «почему?».

Сержант «Долга» на блокпосту на Агропроме едва не остался заикой, когда рыдающая на земле девица вдруг пружиной сорвалась с места и вцепилась ему в ворот. Капюшон слетел с головы, белые волосы растрепались, а в глазах вспыхнул такой пожар, что солдат даже позабыл про висящий на плече автомат. Там плескались ненависть, безумие и обещание адских мук.

− Кто повел Дуная? Имена! − голос был как скрежет пилы по металлу.

− Двоих не знаю, − торопливо проговорил сержант. − А вел группу Филин…

Пальцы, впившиеся в комбез, разжались. Чокнутая девка отшатнулась, замерла, невидящим взглядом уставившись куда-то вдаль. В голове Вики в этот момент будто щелкнул тумблер. Четко и ясно, словно переключились два слайда, она вспомнила, где раньше видела сталкера по кличке Филин. Руины Ростка, крестоносец Густав произносит свою пламенную речь. Слева от нее стоит раненый мужик. Он хрипло дышит, кашляет кровью, она подхватывает его под локоть. Этот мужик − Филин. Только одет он в «долговскую» броню.

Они все знали. Они, кто бы они ни были, следили за каждым ее шагом. Зевс, Филин, Ткач, Серый… все они были частью чьей-то команды. Команды зачистки. Теперь становилось понятно, отчего любой, кого судьба свела с ней, погибал рано или поздно. Оставалось выяснить еще один ответ. Валькирия бежала вперед, на Росток. Там находились те, кто мог ответить на вопрос: «почему?».

На территорию «долговской» базы сталкерша вошла уже быстрым шагом. Прохожие улыбались ей, приветственно махали рукой, она отвечала короткими кивками. Бег и ветер остудили безумную ярость, ей на смену пришла спокойная сосредоточенность. Она начнет разматывать клубок с Филина, сталкер, или кто он там, выведет ее на своего командира-координатора, а тот уже − на верхушку. И вот с верхушкой-то она и побеседует в теплой дружественной обстановке. Пожалуй, даже слегка горячей.

Сдав оружие приветливому «долговцу» в «Ста рентгенах», Вика вошла в бар. Народу было не очень много, так что определить, что Филина здесь нет, не составило труда. Была, однако, какая-то дисгармония в атмосфере Бара, витающая в воздухе легкая отчужденность, которая всегда возникает, если в помещение находится кто-то посторонний. Оглядевшись, Валькирия вычислила такового. Женщина, лет сорока, нервная, бледная, но с отличным макияжем, совершенно неуместным в Зоне. Походная одежда на ней была явно с чужого плеча и висела, как на вешалке. Странная какая-то, на «туристку» не похожа. Впрочем, пусть ее. Вика тряхнула головой и уверенным шагом направилась к барной стойке.

− Привет, Валькирия, рад тебя видеть, − в противовес словам радости в голосе Бармена не наблюдалось. − С чем пожаловала?

− Ищу сталкера. Зовут Филин. Был здесь день или два назад, − слова падали в воздух, словно чугунные чушки.

− Знаю такого, − усмехнулся Бармен. − На кой он тебе?

Вика молча посмотрела на него. Мужчина поджал губы.

− Понял. Раз ищешь, значит что-то важное. Он ушел в Деревню, еще с утра. Если поторопишься, сможешь догнать…

− Спасибо.

Круто развернувшись на носках, Валькирия направилась к выходу. За спиной раздался шум отодвигаемого стула, чьи-то пальцы впились в рукав. Девушка скосила глаза. На пальцах был маникюр.

− Валькирия? − неприятным дрожащим голосом осведомилась незнакомая тетка. − Это ты?

− Ну? − буркнула сталкерша, отстраняясь.

В глазах тетки вспыхнул странный огонек. Правда «долговский» сержант с Агропрома, будь он здесь, наверняка бы узнал этот блеск.

− Я Анжела… Мама Артема Смирнова… Возможно, ты знаешь его как Игрока…

Внутри Валькирии все похолодело, а губы сжались в тонкую ниточку. Только истеричной мамаши ей не хватало в этот чудный денек. Она отцепила пальцы женщины от своего рукава.

− Если ты хочешь знать, что с ним, то он погиб, − жестко отрубила сталкерша.

От лица Анжелы отхлынула последняя краска.

− П… погиб?

− Да. Если нужны координаты места, где я его похоронила, могу скинуть их твоему проводнику. А сейчас, извини.

У женщины затряслись губы. Валькирия отстранила ее в сторону, устремилась вперед. Уже в спину ей вонзился истошный вопль:

− Это ты! Это все ты! Я знаю! Это из-за тебя он погиб!

Сталкерша не обернулась.

Никто так и не узнал никогда откуда там взялся этот пистолет, как попал в Бар, куда не было хода вооруженным людям, почему оказался заряженным… Но так или иначе он там был, и Анжела Смирнова, ослепленная горем мать убийцы-Игрока, схватила его и, почти не целясь, нажала на спуск. Судьба или злой рок благоволили ей, обычной женщине, впервые взявшей в руки оружие: пуля угодила в бок Валькирии, точно в стык между половинками броника, пробила комбез и плоть. И угодила прямо в сердце.

Дыхание перехватило. Голову кольнуло холодом, в груди, наоборот, разлился жар. Дышать стало тяжело, Вика попыталась вдохнуть, но поперхнулась и закашлялась. На подбородок выплеснулась кровь. На негнущихся ногах, уже чувствуя, что пол уходит из под нее, она обернулась в извечной дурацкой прихоти посмотреть в глаза убийце. Но не успела. Ноги подломились, девушка рухнула на пол. Вдруг стало темно, будто наступил вечер. Вокруг мелькали чьи-то тени, голоса шептали что-то, звали, окликали по имени. Но ей было все равно. Она уже была не здесь…

* * *

Небо было коричнево-серое, как крышка гроба. Она никогда раньше не видела эту самую крышку (во всяком случае, с внутренней стороны), но подозревала, что та выглядит именно так. Лежишь ты в темноте, вся в белом, а над тобой коричневые доски с пятнами мха и плесени.

«Что-то высоковато крышка находится» − подумала она, и это была первая ее связная мысль.

Приподнявшись на локтях, Валькирия обнаружила, что полностью обнажена и лежит на кровати, закутанная в тонкое одеяло. Постель была жесткой и бугристой, а руки-ноги вполне целыми, так что девушка решила принять вертикальное положение. Она находилась в старом бревенчатом доме, стены которого когда-то были обмазаны глиной и выбелены. Часть этой побелки и глины еще кое-где сохранялась, зато в некоторых местах время, непогода и жуки древоточцы разрушили дерево почти полностью. Присмотревшись, Вика заметила, что такие места кто-то заботливо заткнул ветошью и мхом и забил обрывками пленки. Такими же обрывками были затянуты окна домишки.

Она осторожно спустила ноги на пол. Глина была холодной, но сухой и неприятных ощущений не вызывала. Ноги держали нормально, только в икрах поселилась вялая мягкость, какая всегда бывает, когда долго валяешься без дела. Девушка завернулась в одеяло и неторопливо, не поддаваясь обманчивой уверенности в собственном хорошем состоянии, подошла к окну. Где-то далеко, за грязной пленкой, шумел камыш, тусклый свет солнца, рассеянный мутной поверхностью, размытым пятном ложился на глиняный пол. Скрипнула дверь, ветер ворвался в избу, неся с собой запахи тины, воды и мокрой травы.

«Болото. Я на болоте».

− Очнулась?

Валькирия обернулась. На пороге, вытирая сапоги о рваную тряпку, топтался немолодой уже мужчина в истрепанном плаще неопределенной расцветки. Плешь, обрамленная коротким ежиком седых волос, блестела от влаги. Мужик улыбался, но взгляд глубоко посаженых блекло-голубых глаз смотрел цепко и настороженно. Не узнать его было невозможно.

− Болотный Доктор…

Мужик хмыкнул, сбросил плащ, повесил на вбитый в стену гвоздь.

− А ты кого ожидала увидеть, Одина?

− Я что… жива? − Вика не отреагировала на шутку.

Доктор приподнял брови.

− Жива? − он бросил на скамью походный рюкзак и принялся вытаскивать из него на стол консервы, бутылки с водой, вязанки грибов и тому подобное. − Не уверен, что в твоем случае уместен этот термин.

− Не поняла.

Легендарный обитатель Зоны замер с не донесенной до стола банкой тушенки.

− Ты шутишь?

Валькирия только сощурилась, словно кошка перед мышью. Она, действительно, чувствовала себя несколько странно. Девушка отчетливо помнила последние минуты, предшествовавшие ее пробуждению. Помнила, боль в груди, помнила резкую боль в сердце и кровь заливающую легкие. Помнила, как гаснет ее жизнь. И вот сейчас она стоит в тайном доме Болотного Доктора живая и невредимая. Старые шрамы больше не болят, на душе легко и спокойно, хотя должно быть с точностью наоборот. Даже мир перед глазами выглядит каким-то зыбким и слегка ирреальным. Будто во сне, когда мир воспринимается раздельно, одними глазами, без звуков, запахов и ощущений.

− Кажется, не шутишь, − хмыкнул тем временем Доктор. − Да, этот вариант следовало учесть… Печально. Теперь тебе придется гораздо труднее. Честно говоря, не хотел бы я оказаться на твоем месте…

− О чем ты?

Мужчина вздохнул, пододвинул к себе стул и сел. Ноги Вики окончательно замерзли, и она вернулась на кровать. Уселась, сложив руки на груди, и выжидающе уставилась на Болотного Доктора. Тот долгое время молчал, то глядя куда-то в пол, то поднимал взгляд на девушку и сокрушенно качал головой. Наконец, сталкерше надоели эти пантомимы, и она негромко кашлянула.

− Так что там насчет меня?

Доктор моргнул, словно очнувшись от воспоминаний. Озадаченно потер подбородок.

− Ну да. Ты… как бы это сказать… − он тяжело вздохнул. − Ладно, давай начнем с самого начала. Ты знаешь, что такое О-Сознание?

Валькирия изогнула бровь.

− В общих чертах. Только разве это не сталкерские байки?

− Отнюдь. О-Сознание, это коллективный разум группы ученых, задавшихся целью изучить уникальное явление Зоны и сложивших жизни на алтарь науки.

− Я сейчас расплачусь. Нельзя ли ближе к теме?

Доктор кивнул. Увлекшись, он встал со стула и принялся расхаживать по комнате.

− О-Сознание появилось во многом потому, что ученые поняли, что изучать феномен Зоны можно только изнутри. Чернобыльская Зона является уникальным местом вовсе не из-за дорогих артефактов. Это огромная аномалия в ноосфере. Ты знаешь, что это такое?

− Что-то вроде коллективного разума планеты?

− Почти. Ноосфера, это информационный слой, окружающий нашу вселенную, он является ее отражением. И наоборот.

− Как это?

− Что есть реальность? − мужчина наставительно поднял палец. − Реальность для нас − то, что мы видим, осязаем и ощущаем. И на основании этого делим мир на то, что реально и то, что ирреально. Но Вселенная куда более многогранна, а человеческие органы чувств несовершенны, и иногда мы видим то, чего попросту не можем понять. Так рождаются легенды о привидениях, чудовищах и колдовстве…

− Монстры − реальны, − фыркнула Валькирия. − Вон как раз за окном воют.

Словно в подтверждение ее слов с болот донесся протяжный раскатистый рев болотной твари. Вика вздрогнула. Вой раздался уже после ее слов.

«Совпадение… Ну или предчувствие. Такое бывает иногда у бывалых сталкеров-мастеров».

Доктор усмехнулся. Словно понял, о чем она подумала, и решил напомнить, что тех мастеров − единицы, и топчут землю Зоны они уже свыше десяти лет.

− Конечно, − в голосе врача-искусника, тем не менее, ничего не изменилось. − Более того, призраки и магия − тоже. Все это ноосфера. Мир, Вселенная, это поток информации, наш мозг считает реальной ту информацию, которую может обработать. Измени информационную структуру, изменишь и реальный объект. Этим и занимается О-Сознание, изучает взаимодействие ноосферы и реального мира. Зона предоставила шикарную базу для исследований. Ты сама должна помнить истории про Монолит, про Исполнитель Желаний… Это была одна из первых удачных попыток моделирования реальности. Вот только они… мы кое-чего не учли.

− Ну еще бы.

Собеседник смерил девушку хмурым взглядом.

− Мы считали Зону лишь аномалией, информационной флюктуацией, объектом, который нужно изучить, описать и каталогизировать. Но оказалось она… живая.

− Чего?

− Да-да. Все это игры ноосферы. Зарождение жизни, почти такое, каким его описывает наука. А родившись и освоившись в этом мире, Зона тоже стала его исследовать. Артефакты были только пробой пера, она играла с реальностью, как ребенок с куличиками. Потом пришли мы, стали задавать вопросы, рассматривать и анализировать. И она − как поступают дети − стала повторять за нами. Мы изучали ее, а она изучала нас.

− Все это в высшей степени познавательно, но причем тут я?

− Терпение, мы подбираемся к сути, − Доктор присел за стол, свинтил крышку с бутылки с водой, отхлебнул. − Я просто хотел, чтобы ты поняла, что такое Зона. А теперь скажи: ты знаешь, что такое «тульпа»?

Вика покачала головой.

− «Тульпа» это фантом, созданный силой мысли. Он продуман настолько тщательно, что для ноосферы становится реальным. То есть это самостоятельная личность, не имеющая материального тела и невидимая для всех, кроме его создателя. Собственно, она и существует за счет силы его сознания. Но если пойти дальше… учитывая специфику этого места… Тульпу можно сделать реальной. У нас, правда, пока не получилось, зато у Зоны…

− В который раз уже спрашиваю: я-то здесь причем?!

Потеряв терпение, Вика вскочила, одним прыжком оказалась возле стола, нависла над мужчиной. Бутылка с водой опрокинулась, бесцветная жидкость, что ценилась в Зоне на вес золота полилась на пол.

− Ты… ты что же до сих пор не поняла? Не догадалась?

− О чем, раздери тебя снорк?!

− Дело в том, что ты и есть эта тульпа.

Вику отбросило от стола, словно электрическим током. Из горла вырвался низкий глухой рык, она не обратила внимания.

− Что-о-о? Да пошел ты! Я не какой-нибудь фантом! Я человек!

Доктор долго смотрел на девушку удивленным взглядом, словно не понимая, шутит она или просто прикидывается дурочкой. Неожиданно мужчина расхохотался, громко, раскатисто, искренне. Валькирия сжала кулаки, позабыв даже о сползающем одеяле.

− Однако кто бы мог подумать… − легенда Зоны, смахнул выступившую слезу. − Извини, на самом деле здесь нет ничего смешного.

− Вот именно!

− Нет, ты что же, правда, не понимаешь? Вика, одумайся. Вспомни свой жизненный путь! Ты управляла армией мутантов. Выжила в Лиманске, городе-призраке. Убила тварь из антимира, которую априори не может уничтожить обычный человек, ведь материальное неспособно нанести вред нематериальному. Ты обрела сверхъестественную способность вызывать огонь усилием мысли и научилась управлять траекторией пули… Черт возьми, неужели ты всерьез веришь, что человек способен на все это?

Вика вздрогнула. Ведь когда-то, совсем недавно, она сама сказала эти слова Угрюмому. Там в подземной лаборатории очередных ублюдков, решивших постичь тайны Вселенной. Что это было? Совпадение? Предчувствие? А может предвиденье? Щелк! Встал на место один из фрагментов головоломки. Следом за ним раздались и другие щелчки. Вся жизнь в Зоне пронеслась у нее перед глазами. Сколько было таких случаев, когда ее спасало только чудо? Сколько раз происходило то, чего она понять не могла? Тени в ночной мгле, внутренний голос, шепот трав и ветра сплетшиеся в слова и позвавшие на помощь Самоделкину, кровососы, убившие сталкеров, что пытались задержать ее на Складах, а потом исчезнувшие… Сколько было таких случаев? Ярких, словно резцом высеченных в памяти. А что было до этого?

«Не помню, − похолодев, осознала Валькирия. − Я не помню, что было до прибытия в Зону. Все словно в тумане. В нем отдельными островками плавают воспоминания о Сереже, работе, сведения о родителях… Вот только я не помню обстановку своей квартиры. Помню, как зовут мою маму, но не помню ее лица… Все в тумане».

− Ты часть Зоны, девочка, − лился в уши мягкий голос Болотного Доктора. − И Зона − часть тебя. Ты ведь слышала ее голос, видела ее дыхание в ночной тьме…

− Нет! − Вика яростно затрясла головой. Длинные белые пряди хлестали по плечам. − Я не верю! Ведь… Есть мои воспоминания!

− Искусственные.

− Мой характер и чувства…

− Смоделированы.

− Мои друзья…

− Обмануты.

− Мои…

− Нет, Валькирия, − Доктор вдруг оказался рядом, положил руки ей на плечи. − Нет. Ты ведь уже все поняла, не так ли? − его глаза сверкнули будто скальпели. − Виктория Ляшенко никогда не существовала. Зона придумала тебя.

У Вики задрожали губы. Унимая эту дрожь, она сжала зубы, так, что захрустела зубная эмаль. Несколько мгновений она прожигала Доктора яростным взглядом, не обращая внимания на слезы катившиеся по щекам. Потом резко оттолкнула мужчину и бросилась вон из дома.

Сырая земля обожгла ноги, колючая трава хлестнула по лодыжкам. Одеяло сползло с плеч, зацепилось за кустарник, сорвалось, она не заметила. Травы хлестали по ногам, цеплялись липкими листочками за ноги, просили остановиться, подумать, смириться.

«Кто я? Кто я такая? Ответь!»

Валькирия вихрем взлетела на поросший голубикой пригорок, скрывающий пристанище Доктора от постороннего наблюдателя. Солнце клонилось к закату, но небо было тусклым, словно застиранная тряпка, а багровое зарево разгоралось вовсе не там, где положено. На севере. Приближался Выброс.

Она запрокинула голову, вглядываясь в разливающееся по небу пламя, которое на глазах меняло оттенки, становясь то темно-красным, как свежая кровь, то ярко-оранжевым, как пламя, то багряным, как умирающая листва. Стылый и промозглый ветер ударил в лицо, растрепал волосы, выхолодил кожу, она не обращала внимания. Выброс приближался, сегодня он развивался невероятно быстро, не прошло и двух минут, как все небо покрылось багровыми тучами. Засверкали первые молнии, грянул гром, тяжелый, басовитый, больше похожий на гортанный рык, чем на голос бури. Вика замерла, до боли стиснув кулаки и гордо вздернув подбородок, точеная обнаженная фигурка на фоне полыхающего смертоносного зарева.

Ярким, нестерпимо резким светом полыхнул горизонт на севере. Голоса грома и стонущей земли сплелись воедино. Слепящая волна белоснежного сияния покатилась по Зоне, сметая все живое на своем пути. Валькирия видела, как корчатся от боли деревья и травы, как падают замертво птицы, как гибнут не успевшие укрыться звери, мутанты и люди. Волна света стирала их с лица земли, словно ластик художника − неверно легший штрих.

− Ненавижу… − шептали пересохшие губы. − Ненавижу…

Ветер, наполненный мириадами сверкающих пылинок, тараном ударил в грудь. Она пошатнулась, но устояла. И вперив взгляд в полыхающий горизонт, полной грудью вдохнув ядовитый радиоактивный воздух, закричала:

− Будь ты проклята!

Зарокотал гром, будто стараясь заглушить эти слова, стереть их святотатство из летописи мира. Но ветер, вольный ветер, безразличный, но справедливый, подхватил их, разнес над землей. И каждый обитатель Зоны услышал их.

Вздрогнул Дядька, выронив ложку. Схватился за грудь Угрюмый, почувствовав как кольнуло сердце. Поперхнулся водкой и мгновенно протрезвел обычно не просыхающий Кремень. Подхватился на постели Сахаров, проснувшись с криком. В развалинах завода на Янтаре Медведь с улыбкой покачал головой. И были другие, кто знал Валькирию, и кто не был с ней знаком. А голос летел над Зоной, перекрывая громовые раскаты.

− Будь ты проклята!!!

* * *

Усатый сталкер замолчал, подбросил в костер еще один брусок торфа. Следовало бы экономить, но ночь была глухой и тоскливой, огонь был нужен. Не для тепла, но чтобы прогнать тоску и боль. Вернулся напарник, уселся рядом, вперив в костер невидящий взгляд. Дядька вздохнул.

− Вот так и закончилась эта история, хлопцы. Не сумели мы даже похоронить девчонку по-человечески. Тело забрал Болотный Доктор, и никто не знает, что случилось потом. Но говорят… − он обернулся, окинув взглядом клубящуюся темноту. − Говорят порой, перед самым Выбросом можно услышать ее голос. Она зовет бедолаг, не успевших найти укрытие, показывает, где можно спрятаться. А еще говорят, − голос сталкера упал до шепота, − что если Зона все-таки поймала тебя в ловушку, то перед смертью Валькирия приходит к тебе, смотрит в глаза, и если был ты храбр и честен, если не предавал друзей и не жалел врагов…

Он замолчал, уставившись в ночь.

− То что? − в разнобой воскликнули новички.

− Узнаем, когда придет наш черед, − вместо умолкшего Дядьки ответил Угрюмый. − Если окажемся достойными.

Повисло молчание. Новички переглядывались, обдумывая историю и последние слова хмурого проводника. Угрюмый и Дядька тоже переглянулись, достали из-за пазухи маленькие стаканчики. Усатый сталкер плеснул в них из фляжки. Выпили. Не чокаясь.

− А что стало с вещами Валькирии? − раздался вдруг голос.

Проводники смерили новичка взглядом. Молодой пацан, лет двадцати, худой, но жилистый. Колючие серые глаза смотрят прямо и твердо.

− Какими вещами? − хмыкнул Дядька.

− В частности меня интересуют ее винтовка и КПК.

− Что тебе до них? − холодно спросил Угрюмый.

− Хочу их забрать, − нимало не смутившись, заявил новичок.

Дядька почувствовал, как напарник подобрался, будто готовый к броску зверь.

− А кто ты такой, чтобы на них претендовать? − голос сталкера не предвещал салаге ничего хорошего.

Парень, однако, не моргнув, выдержал взгляд Угрюмого.

− Меня зовут Тир, я сын сталкера по кличке Змей.

КОНЕЦ

31.08.2014г

_______________________________

Ссылка на авторскую страницу Эльзы Фенрих: http://ficbook.net/authors/Rip+van+Winkle

Дата добавления: 2015-08-09