Люди и чудовища 4 страница

…Возбужденный гомон голосов. Чьи-то смешки, недоверчивые и насмешливые.

− Это неслыханно! Нонсенс! Бред!

− Не бред! − грохот кулака по кафедре. − Закон сохранения энергии не опровергает мою гипотезу! Если электрон − частица имеющая заряд, то антиэлектрон − такая же частица, только с противоположным знаком! Таким образом, имея соответствующий алгоритм интерпретации…

− Сергей Васильевич, одумайтесь! Вы предлагаете передать с помощью радиоволн человеческий разум!

Грохот, гвалт, крики, споры…

Сталкерша затрясла головой. Помогло, странное видение пропало. Выждав, пока исчезнет головокружение, она ступила на первую ступеньку.

…Шелест опадающих кленовых листьев. Свист ветра в ветвях. Тихий разговор.

− Ты, правда, обещаешь?

− Конечно, милая. Я разведусь с ней, и мы с тобой будем жить вместе. Только бы эксперимент удался, тогда… Уедем отсюда. Может быть даже в Москву…

− Вместе?

− Ну, конечно.

Стены лестницы были покрыты подозрительного вида темными разводами, ступени искрошились и скалывались под подошвами ботинок. Это выглядело странным, потому что остальное здание сохранилось куда лучше.

…Серия щелчков в телефонной трубке. Сигнал ожидания. Усталый голос.

− Алло?

− Любимый… У меня для тебя новость… Я… у меня будет ребенок.

− Что?!

Тихий всхлип.

− Ты не рад?

Молчание. Треск и шум телефонной линии.

− Нужно встретиться. Вечером, в парке.

Тяжелая дверь, увенчанная табличкой «Лабораторный комплекс», с трудом и скрипом повернулась на петлях.

…Напряженная тишина рабочего кабинета. Тихо выходит из легких воздух вперемежку с табачным дымом.

− Сережа, ты уверен? Никто не может предсказать, что будет с разумом того, кто рискнет перешагнуть границу миров. Никто не согласится…

− Марина согласна.

Грохот отодвинутого стула. Молчание. Шумная затяжка.

− Ну ты и сволочь, Сережа.

Облупившиеся стены, украшенные разбившимися лампами и пыльными квадратами толстых стекол, медленно проплывали мимо. Под ногами хрустели пыль, куски кафеля и битые стекла. Должны были хрустеть, но не хрустели. Ватная тишина стояла вокруг, и ни один звук не нарушал пустоту покинутых лабораторий.

…Тихо скрипит шариковая ручка по тетрадным листам. Изредка ее скрип прерывают глухие шлепки. Кап. Кап.

«Я так и знала. Ну, знала же! И на что только надеялась, дура? Ему ничего не нужно, кроме его проклятого эксперимента. Ни семья, ни жена, ни дети, ни даже я… Вернее, я была ему нужна только как лабораторная крыска. Как только последние тесты будут сделаны, он избавится от меня. И отступать теперь поздно, еще бы, какой афронт: «Марина Цветнева, передовик советской науки!» и вдруг в кусты? Не бывать этому! И хоть ты, Сереженька, сумел меня провести, но я найду способ расквитаться. Уж поверь».

Безмолвный коридор кончился, исчезли, замолчали призраки прошлого. А перед глазами сталкерши возникла покрытая облупившейся краской железная дверь с ржавой табличкой, на которой едва виднелась надпись: «Лаборатория №5. Помещение с повышенной опасностью. Ответственный: проф. Лукьянов С. В.».

Мысленно выдохнув, будто ныряльщик перед погружением, Вика толкнула дверь. Не заперто. Сама же лаборатория выглядела так, будто по ней пронесся взбесившийся носорог: перевернутые стеллажи, разбитое оборудование, разрушенная камера в центре помещения, содранные листы свинцовой обшивки, висящие мертвыми лианами силовые кабели. В углу, прислонившись к стенке ржавого металлического сейфа, сидел человек в сталкерском комбезе.

Валькирия тихо подошла, осторожно ступая по усыпанному осколками полу, опустилась на корточки возле погибшего, заглянула в опущенное лицо. Клюква выглядел спокойным и уставшим, кожа была пергаментно-серой и плотно облепила кости черепа. Бедняга умер от обезвоживания и голода. Левая рука лежала на коленях, и ее пальцы были согнуты, будто сжимая что-то. Повинуясь скорее наитию, чем здравому смыслу, сталкерша вложила в ладонь мертвеца его КПК. Экран благодарно мигнул и засветился, а из динамика раздался тихий голос техника:

«Не могу писать, поэтому придется диктовать… мое последнее сообщение. Мне не удалось запустить сервер… Похоже, Лиманск так и останется белым пятном на карте Зоны, и о его кошмарной тайне никто и никогда не узнает. Я не могу выбраться отсюда… Зачем я пошел в этот проклятый подвал?! Зачем вообще пошел сюда?! Ведь Прут предупреждал! А теперь она… не выпускает меня… Здесь все в ее власти, даже воздух… Костюм все еще светится, но что толку? Я не ел уже… неделю? Месяц? Вечность? Голова кружится, мне все трудней говорить… Если вдруг кто-нибудь найдет мой КПК и услышит эту запись… Передайте его… торговцу… Сидоровичу… Пусть отдаст кому следует… он знает кому… и еще пусть скажет… Простите, что подвел. Я должен был рассказать, кто предатель… Но не смог. Не смог…»

Запись закончилась, экран погас. И вместе с ним замигала лампа в руках Валькирии. Мрак надвинулся, скрежеща невидимыми клыками, подмял под себя жиденький зеленоватый свет. Ужас тисками сжал сердце девушки, когда она увидела, как медленно, но уверенно сжимается спасительный круг. Еще немного и… повторится первая ночь, еще миг и снова придут боль, отчаяние и унижение… Но спасение есть. Спасение есть всегда. Нужно лишь принять этот мрак, сделать частью себя, подарить ему новую жизнь, и тогда он не сможет терзать тебя.

«Ведь гораздо легче погасить в себе Свет, чем развеять Тьму вокруг», − нараспев продекламировал тихий голос Самоделкина.

Вика тряхнула головой, медленно выдохнула, унимая дрожь в теле. Закрыла глаза, и попыталась вновь вернуть воспоминания о детстве. Мысли путались, все время возвращаясь к сужающемуся кругу света, но девушке удалось загнать их вглубь сознания. И вокруг раскинулся, засверкал яркий летний день, разорвав в клочья темный подвал, а стеклянная звездочка вспыхнула ярче солнца.

Валькирия приоткрыла один глаз. И едва удержав отвисшую челюсть, открыла второй. Лампа в ее руке потухла, но подвал наполнился мягким золотистым светом, словно от окна, закрытого тонкой шторой. И это свечение исходило от нее. Она светилась. Сама по себе. Теперь девушке стало понятно, чем было вызвано удивление на лицах Прута и компании. Согретая приятным воспоминанием, она рассмеялась. Громко и весело, словно бросая вызов темноте.

− Развлекаешься? − прозвучал знакомый голос. На границе света и тьмы возникла размытая тень человеческого силуэта.

Вика улыбнулась. Стеклянная звездочка маяком сияла перед ее глазами. Нежный и теплый свет наполнял девушку изнутри, смывая страх и неуверенность. Сталкерша шагнула вперед. Тень попятилась.

− Ну что же ты? − промурлыкала Валькирия, плавно вынимая из набедренной кобуры свой «Волкер П9м». − Я так ждала этой встречи… Марина.

Тень вздрогнула, остановилась, вновь оказавшись на самом краю светового круга. Вика дернула уголком губ.

− Значит, ты все еще помнишь свое имя… И выходит, тебе не удалось перехитрить своего любовника.

− Да, − глухо отозвалась тьма. − Он вновь оказался хитрее. Обставил все как несчастный случай: отправил меня в концентрирующую камеру, а сам запустил ускоритель. Я не думала, что он готов пойти… на такое. А он стоял и смотрел, как я умираю… Но я отомстила! − рявкнула тень, и мрак рванулся вперед, потеснив границу света на несколько шагов.

Щелкнул предохранитель. Сталкерша подняла пистолет.

− Ты несколько перестаралась, подружка.

Тихий, злорадный хохот прокатился по разрушенной лаборатории.

− Ты не сможешь убить меня… подружка, − тень шагнула из тьмы на свет, и Вика вздрогнула.

Она смотрела на саму себя. На копию. На зеркальное отражение. Хотя нет, не совсем. Комбинезон, хоть и был столь же поношенным, но отличался местами пятен и заплат, оружие было другим, но размещалось точно так же: винтовка за спиной, пистолет на бедре. Рюкзак… Зато лицо было таким же. Излом бровей, изгиб губ, выражение глаз, мимика и жесты… Это была она, другая она, прожившая другую жизнь, прошедшая другими тропами, не менее опасными и трудными, испытавшая другие горести и радости. Но она. Без сомнений.

− Ты это я, а я это ты, − насмешливо усмехнулась Тень. − Я живу в каждом, и каждый живет во мне. Поэтому, ты не сможешь убить меня.

«Ну и паскудная же у меня ухмылочка, − отстраненно подумала Вика. − Не к лицу такая порядочной девушке».

− Ты заигралась в бога, − фыркнула она, вновь поднимая «волкер». Тень в точности повторила ее движение. − И ты кое-чего не учла.

− Н-да? И чего же?

Два выстрела слились в один. Голову резануло болью, сознание помутилось. Не в силах сдержать головокружение, девушка села на пол, обхватив пострадавшую часть тела свободной рукой. Было горячо и мокро, из-под пальцев закапало, но ничего страшного вроде бы не случилось, пуля только задела по касательной кость черепа, да пропорола борозду над левой бровью. Лишь спустя несколько минут сталкерша поняла, что свет погас, контузия нарушила душевное равновесие. Тем не менее, мрак вокруг был спокоен и даже посветлел, сделавшись вполне обычным и узнаваемым. С трудом поднявшись на четвереньки, Валькирия проползла вперед. И едва не запнулась о скорчившееся в агонии тело.

Тени повезло гораздо меньше. Девятимиллиметровая пуля пробила шейную артерию и застряла в мышечных тканях. Только благодаря сравнительно небольшой ране противница Валькирии все еще была жива. Но кровавое пятно рядом с ней становилось все больше.

− Ты не учла законов физики, − хрипло проговорила Вика, глядя в расширенные от страха зрачки двойника. − Одинаковые движения, одинаковые цели и манера стрельбы… Но пули-то разные. Даже в одной обойме все пули разные. И столкнувшись, они полетели разными траекториями. Случайность и судьба, Марина. Случайность и судьба, жестокие шутки богов.

Тень хотела что-то сказать, но только натужно захрипела и закашлялась кровью. А через мгновение та, которую раньше звали Мариной Цветневой, перестала существовать, растворившись в окружающей темноте.

Вика с трудом поднялась с колен. Тошнило, и жутко кружилась голова, стало быть, сотрясение мозга она таки заработала. Долбанная кровь все еще текла, заливала глаз, мешая видеть. Дико хотелось лечь и отдохнуть, но все же девушка наклонилась, подобрала КПК Клюквы и поплелась к выходу.

«Может мне и суждено сдохнуть в этом сраном городе, но только не здесь… Только не здесь».

На улице совершенно внезапно было утро, нежное и ласковое ясное утро, которое нечасто встретишь в Зоне. Но сталкерше было не до удивлений и красот, глоток свежего воздуха окончательно выбил почву из-под ног, она пошатнулась и рухнула на ступени НИИ. Было легко и тепло. Она знала, что это из-за кровопотери, но ей уже было все равно. И небо над головой было ослепительно-голубым, словно в детских воспоминаниях. Казалось, вот-вот и появится перед глазами заветный стеклянный флакончик, наполненный водой и солнечным светом. Но вместо детской игрушки солнце заслонило темное пятно, в котором, с трудом сфокусировав взгляд, Вика узнала стандартный шлем бронекостюма «Булат».

− К-кого хрена? − вяло возмутилась она.

Появилось еще одно пятно. Чьи-то сильные руки подхватили девушку под спину и коленки, подняли в воздух.

− Валькирия? − раздался искаженный защитой, но смутно знакомый голос. − Узнаешь меня?

− Ты же в шлеме, дебил, − тряска разбудила притихшую головную боль, слегка отогнав слабость и апатию.

Военный сталкер ругнулся, стянул с головы защиту.

− Синицын? Ты как в военсталах оказался?

− Долгая история, − буркнул бывший лейтенант Вооруженных Сил Украины, напяливая шлем обратно, − потом расскажу как-нибудь. Ты идти можешь? Не хочу еще одного бойца отрывать, вдруг драться придется…

− Не придется, − проговорила Валькирия, глядя на прозрачные тени, отбрасываемые окрестными домами. − Нет здесь никого. Теперь уже нет. Хотя, стой. Мне нужно на запад, к водонапорной башне.

− Какой еще нахрен башне? − возмутился военстал. − С минуты на минуту вертушка придти должна! Думаешь, ради твоей задницы пилот лишний раз рисковать станет?

− Дима…

− Никакого «Димы». Я − Кремень, усекла? Тьфу, черт, ненавижу, когда ты так на меня смотришь… Ладно, идем на запад. Это хоть важно?

Сталкерша на миг прикрыла глаза.

− Важно, Ди… Кремень. Очень важно.

− Лады. Тогда с тебя причитается.

− Я тебя поцелую. Потом. Если захочешь.

− Ловлю на слове. Двинулись, парни!

* * *

Дата добавления: 2015-08-09