Глава 6. Йонас дважды уже почистил лезвие клинка, словно он до сих пор видит на нём кровь брата

Йонас дважды уже почистил лезвие клинка, словно он до сих пор видит на нём кровь брата. Он убрал его в кожаные ножны на бедре и осмотрел границу между Паэльсией и Ораносом. Её, конечно, охраняли. Караулу было приказано нести стражу от Серебряного Моря на западе и до Запретных Гор на востоке. Скрытных стражей было невозможно разглядеть, если только ты не знаешь, что искать.

Йонас знал. Его учил лучший — Томас. В первый раз он пришел в эту опасную зону, когда ему было лишь десять, а брату четырнадцать. У Томаса был свой секрет, о котором он никогда не рассказывал до тех пор, пока не решил поделиться с младшим братом. Он браконьерствовал на земле соседей. Это было преступлением, за которым следовала немедленная смерть, если бы их поймали, но он считал, что это стоит того, чтобы его семья была жива и здорова. Йонас с ним согласился.

Когда-то земли Паэльсии были покрыты садами, густыми лесами, а сотни рек были наполнены рыбой; земля была переполнена дикими животными, на которых можно было охотиться. Всё начало меняться три поколения назад. Медленно, от покрытых снегом гор на востоке и через всё побережье океана, Паэльсия стала менее плодородной, менее способной поддерживать жизнь. Всё это начало умирать, оставляя позади себя коричневую траву, серые скалы и смерть. Пустошь. Ближе к морю было чуть лучше, но сейчас лишь на одной четверти земли можно было поддерживать жизнь такой, как когда-то.

Однако, благодаря Ораносу, который оставил свои плодородные земли, именно они теперь использовались под виноградники, чтобы дёшево продавать вино своим южным соседям. Да, и самим пить его до умопомрачения, вместо того, чтобы выращивать зерновые культуры, которые могли бы прокормить тех, кто жил здесь. Для Йонаса вино стало символом угнетения Паэльсии. Символом глупости Паэльсии. И вместо того, чтобы отказаться от такой жизни и искать решение, они жили день за днём со смиренным чувством.

Многие верили, что их лидер, Вождь Базилиус, в конечном итоге призовет всю магию, чтобы спасти их всех. Самые преданные считали его колдуном и поклонялись ему, словно Богу, облаченному в плоть и кровь. От продажи вина он забирал себе три четверти прибыли. Люди добровольно отдавали ему подобный налог, будучи в твёрдой уверенности, что он обязательно призовёт магию и спасёт их.

«Наивные», — думал Йонас, приходя в ярость, — «непростительно наивные».

С другой стороны, Томас не верил в подобную чушь, как магия. Хоть он и уважал Вождя, как признанного лидера, он верил лишь в хладнокровные и жестокие факты. Он регулярно браконьерствовал на землях Ораноса. Он был бы счастлив охотиться и в Лимеросе, но скалистый ландшафт, широкие поля и холодные температуры их северного соседа были непригодны для диких животных, в отличие от мягкого климата и, покрытых травой, долин Ораноса.

Йонас был в восхищении, когда Томас впервые перевёл его через границу в Оранос. Белохвостый олень практически подошёл к ним сам и подставил своё горло под клинки братьев, словно приветствуя их на земле процветающего королевства. После того, как парни пропали на неделю, а потом вернулись нагруженные едой, их отец не задавал вопросов ни тогда, ни сейчас, и решил, что они нашли тайное место для охоты в Паэльсии. Они же никогда не убеждали его в обратном. Вместо работы на виноградниках, старик не препятствовал их длительным отлучкам, не задавая вопросов.

Если бы он узнал правду, то пришёл бы в ярость от того, что сыновья рискуют своими жизнями. Братья чуть было не попались несколько раз, но чудом спаслись, благодаря быстроте своих ног. Всё ради того, чтобы прокормить семью. Именно поэтому им приходилось рисковать своими шеями на земле, которая была способна поделиться всем, чем владела и не заметить потери.

— Однажды, — сказал ему Томас, когда они также стояли на этом самом месте, прежде чем перешли границу, — мы с тобой поднимем переворот. Мы сделаем так, что любой сможет пересечь этот рубеж, не опасаясь получить стрелу в спину. И всякий в Паэльсии будет наслаждаться красотой и изобилием, который оранийцы получают каждый день их избалованных жизней. Мы заберем это себе.

От воспоминаний глаза Йонаса вспыхнули. В горло вцепилось горе. Оно проявилось лишь на мгновение с момента убийства.

«Я хочу, чтобы ты был сейчас здесь, Томас. Очень хочу. Мы бы сегодня начали твой переворот».

Его рука скользнула к рукояти клинка, который Лорд Арон воткнул в горло брата. А красотка-принцесса смотрела на всё это с насмешкой.

Принцесса быстро стала навязчивой идеей Йонаса — отличный символ Ораноса как такового. Холодная красота, корыстолюбие и злодеяние. Он осознал, что его ненависть разгоралась в нём с каждым проходившим днём. Она, наверняка, уже и забыла, что произошло, когда вернулась в свой золотой дворец, ни о чём не заботясь в своём избалованном мире. Порочная сучка. После того, как он покончит с Лордом Ароном, Йонас собирался использовать этот клинок, чтобы медленно убить и её.

— Так и должно быть, — сказал отец, когда похоронное пламя в честь Томаса осветило тёмное небо.

— Нет, не должно, — выдавил Йонас сквозь стиснутые зубы.

— Не существует такого способа, чтобы понять это. Вынести это. Это было его судьбой.

— Было совершено преступление, отец. Убийство руками тех же самых вельмож, которым ты будешь и дальше продавать своё вино. И никто за это не заплатит. Томас умер напрасно и всё, о чём ты можешь говорить — это судьба?

Йонас направился прочь от толпы, собравшейся на траурную церемонию. В память глубоко врезался раздирающий душу образ любимого брата. Он встретился взглядом с блестящими глазами сестры, когда проходил мимо неё.

— Ты знаешь, что должен сделать, — ожесточённо прошептала Фелиция. — Отомсти за него.

И вот он здесь, готов войти в Оранос. Хищник готов охотиться за совсем иного рода добычей. И он со спокойной уверенностью понимал, что может не вернуться из этого похода. Он может умереть — он с радостью отдаст свою жизнь, чтобы отомстить за убийство брата.

— Выглядишь очень серьёзным, — из тени сказал ему чей-то голос.

Каждый мускул его тела напрягся. Он повернулся направо, но, прежде чем успел достать оружие, ему в живот прилетел кулак. Он пошатнулся, с трудом переводя дыхание. В него врезалось какое-то тело и жестко повалило его на землю.

Острое лезвие прижалось к горлу, прежде чем он смог собраться силами и подняться на ноги. Он перестал дышать и посмотрел в тёмные глаза.

Рот скривился в изумлении.

— Покойник. Просто. Видишь, как легко это может быть?

— Слезь с меня, — выдавил Йонас.

От горла убрали лезвие. Он спихнул фигуру, сидящую на нём, которая, наконец-то откатилась от него, раскатисто смеясь.

— Придурок. Ты думаешь, что можешь просто исчезнуть, и никто не заметит, что тебя нет?

Йонас посмотрел на лучшего друга Брион Раденос.

— Я не приглашал тебя с собой.

Брион запустил руку в спутанные чёрные волосы. Блеснули белые зубы:

— Я взял на себя смелость и проследил за тобой. Ты оставил за собой основательный след. Было легко.

— Я не заметил тебя, я поражён, — Йонас отряхнул рубашку, которая сейчас была грязной и порванной. — От тебя воняет, как от свиньи.

— Ты никогда не был лучшим, когда доходило до оскорблений. Лично я воспринимаю это, как комплимент, — Брион понюхал воздух. — Да и ты не похож на цветочную долину. Любой страж учует тебя, когда ты будешь в пятидесяти футах от него.

Йонас покачал головой:

— Занимайся своими делами, Брион.

— Мой друг сам себя ведет на заклание — это моё дело.

— Нет, не твоё.

— Если это удержит тебя от вторжения в это королевство, мы можем спорить весь день и всю ночь напролёт.

— Я не в первый раз собираюсь посетить это королевство.

— Но будет последним. Думаешь, я не знаю, что ты задумал? — он покачал головой. — И скажу это снова. Придурок.

— Я не придурок.

— Ты хочешь промаршировать до дворца Ораноса и убить двух знатных вельмож. По мне, так это план самого настоящего придурка.

— Они оба заслуживают смерти, — прорычал он.

— Только не так.

— Тебя там не было. Ты не видел, что случилось с Томасом.

— Нет, но я слышал достаточно. Я видел твою скорбь, — Брион медленно выдохнул, разглядывая друга. — Я знаю, как ты мыслишь, Йонас. Что ты чувствуешь. Я потерял и своего брата, помнишь?

— Твой брат сорвался со скалы, когда был пьян, и разбился насмерть. Это немного разные вещи.

Брион вздрогнул от упоминания слабости брата, Йонас же поморщился от того, что поступил низко, поднимая столь больной вопрос.

— Потеря брата тяжела, несмотря на то, как он принял свой конец, — через мгновение сказал Брион. — Так же как и потеря друга.

— Я не могу отпустить эту ситуацию, Брион. Не могу. И не могу смириться с ней, — Йонас посмотрел через поле, где тонкая линия леса разделяла два королевства. Дворец был в дне пути отсюда, если идти пешком. Он же был превосходным скалолазом. И собирался измерить дворцовые стены. Он никогда не видел дворец, но слышал о нём много рассказов. Во время последней войны между землями, примерно столетие назад, оранийский король построил сверкающую мраморную стену вокруг королевского двора, в котором находился сам дворец и дома самых важных граждан. Некоторые говорили, что стена закрывает добрую квадратную милю — город в городе. Часть такой огромной стены останется без присмотра, тем более, что уже давно нет никакой существенной угрозы.

— Думаешь, что сможешь укокошить лорда? — спросил Брион.

— Запросто.

— И принцессу? Думаешь, что с лёгкостью перережешь ей горло?

Йонас в темноте встретился с ним взглядом:

— Она символ богатеньких подонков, которые смеются над нами и тычут нам в нос нашей же нищетой и умирающими землями. Её убийство станет посланием Королю Корвину, что это недопустимо. Томас всегда хотел поднять восстание меж нашими королевствами. Может, это будет началом.

Брион покачал головой:

— Может быть, ты и охотник, но ты не убийца, Йонас.

Он отвернулся от Бриона, когда глаза начало щипать. Он не мог позволить себе расплакаться перед другом. Он ни перед кем не выкажет своей слабости. Иначе это будет окончательным поражением.

— Но что-то нужно делать.

— Согласен. Но есть другой способ. Ты должен думать головой, а не сердцем.

Он не мог сдержаться и фыркнул:

— Полагаешь, сейчас я руководствуюсь сердцем?

Брион закатил глаза.

— Да. И на случай, если у тебя есть какие-то сомнения, то твоё сердце тоже глупое, как весь ты. Думаешь, Томас очень хотел, чтобы ты сломя голову бежал в Оранос и тыкал кинжалом королевскую семью? Даже не смотря на то, что он был начинающим революционером?

— Может быть.

Брион склонил голову:

— В самом деле?

Йонас нахмурился, в памяти возник образ брата.

— Нет, — наконец-то, признался он. — Не хотел бы. Он бы подумал, что я болван-самоубийца.

— Не намного лучше, чем напиться, забыв все свои горести, и свалиться с обрыва, да?

У Йонаса вырвался протяжный тяжелый вздох.

— Он был так высокомерен. Этот Лорд Арон Лагарис. Он назвал нам своё имя, словно мы должны были тут же пасть перед ним на колени, как вонючие крестьяне, и лобызать его кольцо.

— Я и не говорю, что этот ублюдок не должен заплатить кровью. Но не твоей должна быть кровь, — при упоминании об этом мышцы на лице Бриона дернулись.

В то время, как он был невероятно хладнокровным, если не считать отступление минуту назад, Брион не был одним из благоразумнейших друзей Йонаса, да и не был он тем, кто раздаёт советы. Обычно он был первым, кто бросался в драку, в результате которой была сломана, по меньшей мере, хотя бы одна кость (его или противника). Шрам, пересекавший его бровь, был напоминанием об одном из подобных сражений. В отличие от большинства своих соотечественников, Брион не был одним из тех, кто отступит и примет «судьбу» быть угнетённым и голодным.

— Помнишь план Томаса? — сказал Йонас после некоторого молчания.

— Который? У него их было много.

Это заставило Йонаса улыбнуться на мгновение.

— Верно. Но один из них был — добиться аудиенции у Вождя Базилиуса.

Брови Бриона поползли вверх.

— Ты серьёзно? Никто не встречается с Вождем. Вождь встречается с тобой.

— Знаю.

Вождь Базилиус несколько лет провел в уединении, его не видел никто, кроме его семьи, внутреннего круга советников и телохранителей. Некоторые говорили, что он проводит дни в спиритическом сеансе в поисках Родичей — четверо овеянных легендой субъектов, в которых содержится бесконечная магия, утерянная за тысячу лет. Говорят, что обладание всеми четырьмя даст неограниченную силу.

Йонас, впрочем, как и Томас, верил в более практичные вещи. Думая сейчас о Томасе, он принял решение и изменил свои планы.

— Мне нужно с ним увидеться, — пробормотал Йонас. — Я должен сделать то, что хотел сделать Томас. Нужно вносить перемены.

Брион с удивлением на него взглянул:

— Итак, в течение двух минут ты пришел от мысли о потенциальной мести до необходимости встретиться с Вождем.

— Можно и так сказать, — убийство членов королевской семьи, трезво осознал Йонас, стало бы славным моментом мести — вспышка триумфа. Но это бы нисколько не помогло его народу наметить курс в светлое будущее. Это то, чего Томас хотел больше всего.

Йонас не верил, что Базилиус был колдуном, но он не сомневался, что Вождь обладает большой силой и влиянием, достаточными, чтобы начать преобразование, чтобы помочь народу Паэльсии выбрать правильное направление и увести от растущей нищеты и отчаяния, которые происходили с ним последние годы. Если он решится на это.

Так как он жил отдельно от общества, возможно, он и не знал, какой ужасной стала жизнь паэльсийцев. Кто-то должен был рассказать ему правду. Кто-то, кто не боится говорить об этом.

— Ты вдруг стал таким решительным, — с беспокойством сказал Брион. — Мне стоит уже начать нервничать?

Йонас схватил его за руку, и впервые после смерти Томаса у него на лице появилась улыбка.

— Я настроен очень решительно. Всё будет по-другому, друг мой.

— Прямо сейчас?

— Да, сейчас. А когда же ещё?

— Значит никакого больше штурма дворца и никаких торчащих из вельмож кинжалов?

— Не сегодня, — Йонас почти видел в уголке своего сознания Томаса, смеющегося над своим младшим братом и его постоянно меняющимися приоритетами. Но это казалось правильным. Это казалось куда более правильным, чем что-либо в его жизни. — Ты пойдешь со мной к Вождю Базилиусу?

— Упустить возможность увидеть, как он отдаст приказ снести тебе башку и насадить её на шпиль за разжигание мятежа во имя твоего брата? — рассмеялся Брион. — Да, ни за какое золото Ораноса.

Дата добавления: 2015-08-09