Гримаса судьбы. Школа музыкантских воспитанников.

- Вот что, голубчик, я обзвонил все подходящие для тебя части, но, к сожалению, в Москве обстановка весьма сложная из-за отсутствия плановых перемещений, тебе об этом известно. Но я нашёл место командира взвода-воспитателя в Московской школе музыкантских воспитанников. Работа там не сложная, контингент воспитанников от 8 до 14 лет. Они там учатся в общеобразовательной школе и игре на музыкальных инструментах. Готовят их для войсковых оркестров. Но, теперь, самое главное. Школа хоть и называется московской, а расположена она в Томилино Казанской ж.д. Я понимаю, что это не совсем удобно, в смысле дороги, но там, на курсе четыре человека, курс состоит из двух взводов по 25 человек в каждом. Я думаю вчетвером, с полусотней пацанов разберётесь. Всё равно, ближе ничего нет.

- Я всё понимаю, товарищ подполковник, спасибо и за это, Вы сделали что смогли. Выписывайте предписание.

- Сегодня у нас четверг. Предписание я тебе выписываю с понедельника, а ты за это время дорогу разведай, как добираться будешь. Ну, в добрый путь, предписание-то у меня уже готово, я ведь знал, чем дело кончится. Поздравлять не буду, но желаю успехов на новом месте. Свободен!

Уйдя из отдела кадров я начал соображать, как мне из дома на Пролетарской добираться до Томилина. Казанскую дорогу я знал хорошо, на станции Удельная жила старшая сестра Аиды, Лида с семьёй. А потом, я учась в техникуме, ездил с платформы «Новая», тоже Казанской дороги, до «Фрезера» на практику. Получался тот же путь, что и на «Фрезер», только гораздо дальше.

Вернувшись домой, я всё рассказал Аденьке. Она всё превратила в шутку, сказав, что может быть и я стану музыкантом. Мы решили в ближайшее воскресенье съездить в Томилино, узнать, сколько поездка будет занимать времени. А заодно и навестить Ерофеевых, семью Лиды в удельной, от Томилино это не далеко.

Когда все мои родственники и друзья узнали, где я буду проходить службу, то реакция у всех была разная. Некоторые пошучивали надо мной в духе Аиды, некоторые, откровенно смеялись, над такого рода занятием, некоторые иронически сочувствовали. Никто, и я в том числе, не могли подумать, что я попаду в настоящий ад.

Короче говоря, в конце июля, в понедельник я прибыл в эту, будь она неладна, школу. Времени на дорогу уходило около полутора часов. Представился начальнику школы, довольно пожилому полковнику. Откомандировали меня на курс. Школа состояла по-моему из 3-х курсов, по 50 «гавриков» на каждом. На каждом курсе 3 офицера и один сверхсрочник. Начальник курса, подполковник, почти ни чем не занимался, работал с 9.00 до 19.00, иногда, в рабочее время, проверял занятия по музыке, и всё. Старшина курса, сверхсрочнослужащий, работал по распорядку начальника курса и отвечал только за обмундирование и постельную принадлежность воспитанников. Вся остальная работа с воспитанниками ложилась на командиров взводов-воспитателей. Мы должны были находиться с ними от подъёма в 6.00 и до отбоя в 22.00. С 8.30 до 13.30 мы водили их в общеобразовательную поселковую школу. Присутствие наше там было не обязательно. С 14.00 до 14.30 мы водили их в столовую и там присутствовали. До 16.00 у них был «мёртвый» час, а мы в это время следили за тем, чтобы они спали, а не хулиганили. С 16.15 до 18.45, музыкальные классы, они переходили в подчинение своих музыкальных руководителей. Всё это происходило в помещении казармы в спецклассах. С 19.00 до 19.30, ужин. С 19.30 до 21.00, самоподготовка по школьным предметам и музыке. В это время начинался подлинный «бедлам». С 21.00 до21.45, личное время, продолжение «бедлама». Мы с напарником, таким же бедолагой лейтенантом, должны были отвечать за их внешний вид, вплоть до вытирания соплей, за успеваемостью в общеобразовательной школе, дисциплиной на всех видах занятий, за чистотой и порядком в казарме, особенно, в спальном помещении. Короче говоря, мы отвечали за всё. Я приезжал домой около 12.00, а то и позже. Уходил на службу в 4.50 утра, к подъёму. После первой недели такой службы у меня в голове начали зреть планы по выходу из этого ада. Когда у нас было свободное время, мой напарник рассказывал мне всякого рода занимательные истории из жизни этой школы, больше напоминающей колонию малолетних уголовников. Вот только одна из самых безобидных историй.

На входе в школу стоит КПП с помещением для дежурного по школе. Всё как в воинской части. Суточный наряд на КПП: дежурный по школе, офицер; сигналист и посыльный, из воспитанников. Надо оговориться, что все преподаватели музыки, офицеры, весьма преклонного возраста, ввиду ограниченных возможностей служебного перемещения. К примеру, офицеру в звании капитана, могло быть под 50 лет. Для такого учреждения это не экзотика. Так вот, стоял такой капитан-дедушка в наряде дежурным по школе. Начальник школы, как правило, приезжал довольно рано. Оговариваюсь, все эти истории были до моего прихода в школу. Самым ответственным моментом в любой воинской части для дежурного по части, это утренняя встреча командира и бодрый доклад о прошедшей ночи.

Ночь прошла спокойно, без происшествий и дежурный со спокойной совестью ждал приезда начальника школы. Но бессонная ночь взяла своё. И на свою беду этот бедолага дежурный, тоже весьма преклонного возраста, непростительно задремал. А утренний сон обычно очень сладкий и крепкий. Что же сотворили эти два мерзавца, сигнальщик и посыльный, просто так, для хохмы. Дело было зимой и дежурный был одет в шинель, застёгнутую на все пуговицы и с портупеей. На ремне, естественно кобура с пистолетом. Эти два маленьких негодяя намяли хлебного мякиша и залепили им все пуговицы на шинели, звёздочки на пагонах и звезду на фуражке, из кобуры вынули пистолет и вложили в неё корки хлеба, чтобы их было видно. А когда услышали, что к воротам подъезжает начальник школы, как полоумные заорали:- «Начальник школы-ы-ы!». Бедный капитан, как очумелый вскочил со стула и кинулся встречать начальника школы. По-молодецки подбегает, к вышедшему из машины начальнику школы, громким голосом докладывает о прошедшем дежурстве без происшествий. Начальник школы смотрит на дежурного, как на привидение. Придя в себя спрашивает:

- Капитан, вы давно видели себя в зеркале?

- Да минут 15 тому назад, когда готовился к вашей встрече!

- Идите в дежурку и ещё раз посмотрите на себя!

- Слушаюсь!

Пока дежурный встречал начальника школы, эта малолетняя «банда» смылась. Капитан вошёл в дежурку, подошёл к зеркалу и когда увидел своё отражение, инстинктивно схватился за кобуру, открыл её, и увидев, что из неё посыпались хлебные корки, рухнул на пол. Услышав грохот в дежурке, туда вбежал начальник школы и увидел результат своей рекомендации. Капитан кончил инфарктом и увольнением по болезни, начальник школы сердечным приступом, а малолетние негодяи душеспасительной беседой воспитателя и начальника курса.

И ещё мне рассказали, что незадолго до моего прихода в школу, один начальник школы застрелился. После таких интригующих рассказов я окончательно утвердился в мысли, как, впоследствии в фильме «Бриллиантовая рука» герой Папанова сказал:- «Надо менять точку и рвать когти». Теперь это стало моей главной личной задачей и целью. Шёл я к этой цели целых 2,5 месяца.

О моей семейной жизни в это время не могло быть и речи, я уходил из дома, когда и мама и жена спали, а когда я возвращался со службы, они уже спали. Такая жизнь было противоестественной, даже для армейских условий. Я в очередной раз столкнулся с армейским идиотизмом, основанном на полной несостоятельности начальствующего состава армии, чинопочитании, подхалимстве и шкурничестве. А что можно было ожидать от потомков щукарей, швондеров, шариковых, нагульновых и размётновых. Довоенная армия была совершенно другой, офицерский корпус был намного интеллигентней и грамотней, как бы сейчас сказали, обладал большим проффесианализмом. Но к великому сожалению для нашей армии этот офицерский корпус перед войной был практически уничтожен. Во время войны и в послевоенный период офицерами часто становились совершенно случайные люди. У меня ещё будет возможность на конкретных примерах показать, как падал авторитет офицерского состава в армии из-за его низкого профессионального и морально-этического качества. К сожалению, эта проблема актуальна и чрезвычайно болезненна и в настоящее время.

Я не мог смириться с мыслью, что в этой совершенно непрофессионально сформированной и организационно построенной военной организации, где общее число офицеров и сверхсрочнослужащих достигало более 50-ти человек, всю самую ответственную и тяжёлую работу выполняли шесть человек командиров взводов-воспитателей! Привыкнув с детства и унаследовав от своих питерских предков ко всякому порученному делу относиться добросовестно и с полной ответственностью, даже эти качества не удержали меня от фактического бунта. Через две недели моего пребывания в этом военизированном «дурдоме», где 6 человек света белого не видят, а остальные жир нагуливают, я начал атаку на начальство. В течение всего последующего времени я засыпал начальство рапортами об освобождении меня от занимаемой должности и направлении меня в распоряжение отдела кадров округа, мотивировав это тем, что у меня назревает развод с женой. После подачи двух или трёх таких рапортов, начальство, буквально озверело, и за каждый рапорт я получал от начальника школы по 10 суток ареста. Отправлять меня в Москву на гарнизонную гауптвахту никто не собирался, поскольку работать за меня было некому. Наконец, по прошествии двух с половиной месяцев, на очередном «разносе» в кабинете начальника школы, последний вызвал своего заместителя и буквально проорал:

- Выдойте этому м…ку его личное дело с соответствующим сопроводительным письмом и отправьте его к чёртовой матери из школы!!

Мне велено было явиться за документами в штаб на следующий день. Я вышел от начальника школы счастливейшим человеком. Рассказал о случившемся своему напарнику. Он искренне порадовался за меня и сказал, что через некоторое время после моего ухода начнёт такую же атаку на начальство. Я пожелал ему успеха. Вернувшись в этот день домой необычно рано, я привёл жену и маму в полное изумление. А узнав от меня, в чём дело, были чрезвычайно рады моему освобождению от этой каторги.

Дата добавления: 2015-08-18