В этом комплексе размещалась Академия БТ ( Бронетанковая )

Эта схема и основные её элементы потребуются для последующего повествования.

Пройдя под, уже упомянутую арку, я увидел дверь и светящееся окно и понял, что это помещение дежурного по полку. Войдя в помещение, действительно, обнаружил все атрибуты полковой «дежурки». Предъявив дежурному своё предписание, доложил, что прибыл для прохождения службы в их полк. Дежурный, взяв моё предписание, куда-то позвонил и предложил мне подождать. Минут через 10 в дежурку вошёл высокий, симпатичный ст. лейтенант, подошёл ко мне, поздоровался и представился:

- Заместитель командира батареи ст. лейтенант Шах Анатолий!

- Выпускник МКПУ им. Верховного Совета РСФСР, лейтенант Кареев Вячеслав Николаевич!

- Очень кстати, мы рады твоему прибытия, у нас, из 3-х коивзводов, в наличии, только один, ты будешь вторым. Пойдём представляться командиру батареи, а он уж дальше сам тебя поведёт по всем инстанциям. Скучать не придётся!

Мы пересекли внутренний двор, представлявший собой сплошной строевой плац, размером не менее 100 на 100 метров, вошли в открытую дверь в углу штабного здания и поднялись на второй этаж. Я сразу обратил внимание на внутреннее устройство этого здания. От входа, почти сразу начинался широкий центральный лестничный марш, на средней, межэтажной площадке, переходящий в два боковых, пристенных, марша, которые вывели нас на площадку второго этажа. Лестничные марши все были выполнены из кованых металлических полос с крестообразной металлической насечкой. Всё это было отполировано солдатскими сапогами за многие десятилетия, а скорее всего, более чем за столетие. Казарменное помещение показалось мне огромным, высота потолков не менее 6-7 метров, большие окна давали много света, солдатские 2-х ярусные койки стояли в несколько рядов. Помимо миномётной батареи, в этом, как мне казалось без конца и края, помещении размещались ещё какие-то подразделения, создавая впечатление полной неразберихи. Как раз в это время шли всевозможные занятия и одни подразделения уходили, а другие приходили. Это «броуновское» движение солдат производило впечатление вокзала военного времени или пересыльного пункта. Всё это, видимо, ярко отражалось на моём лице и, подошедший лейтенант, представившийся командиром взвода лейтенантом Юдиным Володей, сказал с усмешкой:

- Не пугайся, к этому «бедламу» ты через неделю привыкнешь и будешь считать, что так всё и должно быть, мы с Толиком тебя быстро перевоспитаем в гвардейца! Вон и комбат идёт, сейчас поведёт тебя всему начальству показывать, так, что, желаю успехов!

На фото: Слева - моё фото на пропуске в полк;

Справа – я и Шах на плацу «коробочки».

Окончились все мои представления начальству и началась повседневная армейская жизнь. Но кажущееся спокойствие продолжалось недолго. Под арестом в бункере во дворе штаба МВО на Осипенко, сидел Л.П.Берия под следствием. От нашего полка еженедельно наряжались для охраны два танка, стоявшие во дворе штаба, и два БТР, стоявшие по обе сторона такой же въездной арки, как и въезд в наш полк. Солдаты и офицеры, участвовавшие в этих мероприятиях, денежное довольствие получали по военным нормам. А во всём полку с 1-го ноября было объявлено «осадное положение» и полная боевая готовность. Выезды за пределы «коробочки» были запрещены, офицеры переведены на казарменное положение, во всех подразделениях на весь личный состав были получены боеприпасы к стрелковому оружию (полный боекомплект), ручные гранаты и гранаты к РПГ. Всё это стояло в спальных помещениях казарм в ящиках и цинках. А мне, в добавок ко всему этому, было приказано подготовить полный боекомплект мин для миномётов, а миномёты установить в боевое положение в кузовах автомобилей ГАЗ- -63. Одна треть мин должна была быть со снятой осалкой и ввёрнутыми взрывателями, и лежать в ящиках рядом с миномётами. Снимать осалку с мин это наказание Господне. Мы в батарее придумали ускоренный способ этого процесса. На плацу из кирпичей выложили площадку для костра, чтобы не испортить асфальт. Достали у тыловиков большой котёл типа казана, литров на 40, кипятили в нём воду и «варили» в этой воде мины. Осалка с них слезала мгновенно, а после протирки ветошью и просушки делали всё остальное.

В полку вся эта возня с беспрецедентной боеготовностью вызвала среди офицеров самую негативную реакцию. На территории полка, в здании, выходящем своей тыльной стороной в глубину квартала, было офицерское холостяцкое общежитие. В этом общежитии жил Володя Юдин. Там меня принимали в гвардию с вручением нагрудного знака, вынимаемого зубами из стакана водки после его опорожнения. В этой-то «общаге» и приютил меня Володя до конца «войны» не известно с кем.

Ещё 26 июня 1953 года, я в это время был ёщё в лагере Федулово, на заседании Президиума ЦК КПСС, после более чем 2-х часовой «разборки» Л.П.Берия был арестован, по версии Хрущёва, Г.К.Жуковым со своими офицерами, по версии В.М.Молотова, командующим МВО, генералом Москаленко со своими офицерами. Сразу после ареста он был отправлен на московскую гарнизонную гауптвахту «Алёшинские казармы». На следующий день, 27 июня его перевели в бункер во дворе штаба МВО. Вот этот-то бункер и охраняли наши 2 танка и 2 БТР. Вмевте с Берией были арестованы основные его высокопоставленные подчинённые: В.Меркулов(министр Госконтроля СССР);Б.Кабулов(первый зам. Берии в МВД);С.Гоглидзе(начальник военной контрразведки);В.Деканозов(министр МВД Грузии);П.Мешик(министр МВД Украины)и многие другие. А уж генералов и полковников МВД возили целыми машинами в «Алёшинские казармы» и «Матросскую тишину». Все кремлёвские караулы несли младшие офицеры МВД совместно с офицерами нашей дивизии. Все оружейные парки, вплоть до пирамид со стрелковым оружием солдат были опечатаны и взяты под охрану опять же офицерами и солдатами нашей дивизии. Кантемировская дивизия, из Наро-Фоминска, более 100 танков, вся стояла вокруг Кремля, двигателями к стене, а пушками в город! Чего ещё боялись наши «вожди», с кем собирались воевать силами нашей дивизии, от чего их пронял такой страх? Вот об этом, обо всём, и говорили мы открытым текстом, сидя в осадном положении в офицерской «общаге». К нам на свидания, как к «зекам» приходили наши жёны и знакомые женщины и приносили «передачи». В спиртном недостатка не было. И некоторые, после совместных ужинов, вместо того, чтобы встать и выключить выключатель, стреляли из личного оружия по выключателям. А стены у этих сооружений были метровой толщины и слышимость на улице нулевая. Так мы промаялись до 23 декабря, когда Берии бал зачитан приговор, и он тут же был расстрелян. Офицеры, которые ездили на охрану на Осипенко, хотя и давали подписки о неразглашении, кое-что нам, конечно, рассказывали. Охрана внутри бункера, непосредственно перед дверью камеры, где содержался Берия, осуществлялась исключительно генералами. Суд проходил там же, по процедуре, разработанной ещё при убийстве С.М.Кирова: прокурор и защита отсутствуют, апелляции и прошения о помиловании запрещены. Фактически это не суд, а обыкновенная расправа. На суде присутствовали: от ВС СССР, И.С.Конев и К.С Москаленко, представители от общественности, от профсоюзов и кто-то еще, всего 8 человек. Отвечая на поставленный выше вопрос, о страхе руководителей страны, я прихожу к твёрдому убеждению, что после смерти И.В.Сталина они боялись Берию, а после его ареста стали бояться друг друга. От этого животного страха и все эти военные приготовления, другого ничего не просматривается. Последующие события с совершенной очевидностью подтвердили эту версию. Когда в стае волков, построенной по строгой иерархии, слабеет доминирующий самец, то молодые и сильные самцы убивают его. До сего времени многие исследователи истории с Берией, и я в том числе, недоумевают, как он мог так легко «проколоться», если он действительно готовил в стране переворот. В уме ему не откажешь, в умении разрабатывать сложные «наступательные» и «оборонительные» операции, тоже. А он с такой легкостью позволил себя арестовать, не предусмотрев соответствующих ходов для своей защиты. В его распоряжении был огромный карательный аппарат и целая дивизия в Москве!? Напрашивается очень очевидный и единственный вывод. Берия никакого переворота в стране не планировал и все предъявленные ему обвинения, кроме увлечения женщинами, являются полным бредом! Я это написал не в защиту Берии, а просто ради справедливости и здравого смысла. А то, что в руководстве страны шла борьба за власть не на жизнь, а на смерть, показали все последующие события.

Слава Богу, осада снята, войсковая жизнь вступила в своё обычное, повседневное русло. Сдали на склады весь «военный» боезапас и приступили к регулярной боевой подготовке.

За время моего сидения на казарменном положении, с Аидой всё утряслось, как нельзя лучше. Когда она начала им рассказывать о своей чрезмерной врождённой словоохотливости и о сомнениях в отношении возможности проговориться невзначай, они всё поняли и на сотрудничестве настаивать не стали. Тем более, положение их самих, в то время, было не совсем определённое, и им было просто не до неё. Нас обоих это вполне удовлетворяло.

Войсковая повседневная жизнь монотонна и не совсем интересна, если, конечно не случается каких-либо экстраординарных случаев и событий. А такие события случались, но в то время я не придал им особого значения, поскольку они не имели общесоюзного характера. Я имею ввиду, совершенно случайное, знакомство с начинающими композитором и будущей всемирно известной Примой, исполнительницей русской песни Людмилой Зыкиной и Александром Аверкиным. Я имею ввиду, естественно, не личное знакомство, а знакомство с началом их профессиональной деятельности. Весной 1954 года подходят ко мне Шах с Юдиным и спрашивают:

- Ты русские народные песни любишь?

- Люблю, я их в детстве наслушался от мамы и своей няни, а в чём дело. Вы, что ансамбль русской народной песни организуете?

- Пойдём в наш дивизионный дом офицеров, там сейчас репетиция начнётся. Сашка Аверкин из полкового оркестра, баянист виртуозный, будет аккомпанировать молодой исполнительнице русских песен Людочке Зыкиной. Здорово поёт, голос классный. Ну, как?

- Пошли, послушаем молодое дарование, я с удовольствием!

На правом фото, Александр Петрович Аверкин, впоследствии, знаменитый советский композитор русских песен. Таким я его впервые увидел в доме офицеров, в солдатской форме. В то время он проходил срочную службу в «Тамане». Каким образом судьба свела их, в то далёкое время, я не знаю. В полку, да и в дивизии, поговаривали, что у них любовь. Утверждать этого не могу, поскольку видел их вместе только на сцене московского Дома офицеров и летом 1954 года в Доме офицеров Учебного центра дивизии в Алабино.

Просмотрев в Интернете все материалы о них обоих, период с 1949г. по 1954г. в полном «провале». Такое впечатление, что кому-то нужно было этот период из биографии Людмилы Зыкиной полностью исключить. Упомянул я об этих двух эпизодах с единственной целью, показать, что мне повезло наблюдать становление и выход на «большую дорогу», двух замечательных, талантливых людей.

Начиная с мая месяца, наша миномётная рота периодически выезжала в Алабино, Учебный центр дивизии. На фото, «парадный» вход и въезд в Учебный центр 2-й гв. Краснознамённой Таманской дивизии. С июля 1954 года по дивизии прошёл слух, что дивизию будут переводить на другой штат. А в конце месяца этот слух предстал передо мной в лице командира батареи, предложившего мне направиться в отдел кадров дивизии для выяснения моей дальнейшей судьбы. Я естественно задал вопрос:

- Товарищ капитан, а что произошло, тут по полку всякое говорят, вплоть до расформирования дивизии?

- Никакого расформирования не будет, просто дивизия переходит со штатов мотострелковой на штаты механизированной. А это означает, что 82-х мм миномётов в этой новой дивизии не будет, а они будут заменены 120-ти мм, что делает всех нас временно безработными, поскольку 120-ти мм миномёты это уже артиллерия, а не пехота. Поэтому всех 82-х мм миномётчиков дивизии выводят за штат, для последующего «трудоустройства». Так что, не волнуйся без работы не оставят, иди в отдел кадров, тебе там всё подробно объяснят.

Так, фактически толком не начавшись, закончился мой первый этап служения в московской «Тамане».

В отделе кадров дивизии мне вручили предписание и личное дело и предложили ехать в отдел кадров округа на ул. Осипенко,53 (теперь это ул. Садовническая), а ул. Осипенко теперь где-то в районе Ходынского поля, «перелопатили» всю Москву. Весь комплекс штаба очень похож на «коробочку» моего полка, тоже все здания выстроены в каре и один въезд под арку. Когда я вошёл во внутренниё двор, я увидел этот знаменитый бункер (что-то вроде овощехранилища), в котором до самого расстрела содержали Берию. Быстренько закончив свой «экскурсионный» осмотр достопримечательности, направился по назначению, в отдел кадров.

Встретил меня ещё не старый лысеющий подполковник, настроенный весьма доброжелательно и с юмором. Разговор состоялся интересный с оттенком тревожного ожидания:

- Здравствуй, приятель, присаживайся. Ты ведь москвич, квартира есть? Кончил по первому разряду? Всё это очень хорошо, если бы время было урочное. Сейчас лето, а все перемещения офицеров происходят, как правило, или осенью, или весной. Попали вы други мои в межсезонье, все крепко сидят на своих должностях, и куда вас всех девать, ума не приложу. А ты знаешь, сколько вас таких гавриков, 82-х мм по округу набирается. Из вас можно целый полк сформировать. Вот такие дела брат. Жалко тебя из Москвы выводить. У нас офицеры с московской пропиской на вес золота. Вот что, приятель, с ходу этот вопрос не решить, погуляй-ка ты денька три, а на четвёртый позвони мне, вот тебе телефон. В полк можешь не ходить ты теперь в нашем распоряжении, отдохни, пользуйся моментом!

Поехал я домой, сильно озадаченный сложившейся ситуацией, начало моей службы начинало меня тревожить. Рассказал всё дома. Аида сразу вспомнила предложение её «работодателей». Я сказал, что жалеть об этом нечего, решение приняли по совести и вспоминать об это больше не следует, сами пробьёмся, и жить будем с чистой совестью, а это, по-моему, главное. Она сказала, что пошутила, а поступили мы действительно по совести и жалеть об этом не надо. На этом и закончили обсуждение этого вопроса и больше никогда к нему не возвращались.

По прошествии трёх дней, я позвонил кадровику и он голосом, не предвещающем больших радостей, предложил подъехать к нему. Наша встреча состоялась на следующий день. Разговор был короткий, без альтернативных решений:

Дата добавления: 2015-08-18