Поскольку мы с ним были, в общем-то, в хороших, товарищеских отношениях я без всяких обиняков выложил все мои версии развития событий.

- Да, мозгами тебя природа не обидела и первый разряд ты точно получишь. Я уже слышал, что начальник училища упросил начальника политотдела в округ об этом случае не докладывать. Обстановку ты понял правильно, сейчас начальство боится размахивать кулаками, а предпочитает пересидеть это время как можно тише.

При встрече у Полыгина, я подтвердил версию, сочинённую находчивым Иваном Нечаевым об отсутствии, заранее спланированного, сговора об устройстве коллективной пьянки. В этой ситуации моя организующая и руководящая роль отпадала. Версия о заблаговременной закупке водки в Федулове вообще не рассматривалась. За ночь Иван подготовил всех курсантов к этой «святой брехне». Дознаватели не могли от них добиться, кому первому в голову пришла мысль о выпивке, кто покупал водку и в каком составе были группы. В общем, Иван поработал на славу. После того, как он закончил меня «чихвостить», он сказал:

- Тебя, да и нас тоже, спасли от лютой расправы два человека, Л.П.Берия и Иван Нечаев. Я хоть во всю эту вашу брехню и не верю, но раз она спасает многих людей, чёрт с вами, пусть будет по-вашему. А теперь готовься к встречи с начальником училища и политотдела, да смотри, ври уж со всеми одинаково. Я смотрел в его суровое лицо с добрыми глазами и готов был от стыда провалиться сквозь землю.

Я получил два строгача, по службе и партийный, остальные отделались выговорами. Строгачей по службе получили и Полыгин со Стологоровым. К средине августа мы сдали госэкзамены и стали готовиться к отъезду в Москву. Курсантов перевозили в «теплушках», офицерам подавали классные вагоны. Эшелон обычно стоял на путях довольно долго, а место представляло собой огромную, вытянутую вдоль полотна, котловину, видимо старый песчаный карьер. 600 курсантов размещались в 12 «теплушках» по 50 человек в каждой, т.е., протяжённость нашего эшелона составляла около 600-700 метров. До отправки оставалось не более 15 минут. И вдруг, откуда ни возьмись, от головных вагонов, вдоль эшелона несётся ошалелый от улюлюканья заяц, от куда он взялся никто не видел, он уже пробежал половину длинны эшелона, как вдруг, из вагонов высыпались все 600 курсантов. В течение каких-то полминуты-минуту поймали этого злосчастного зайца Что с ним стало не помню, но, видимо по настоянию офицеров, отпустили. Это было наше последнее приключение, под самый занавес!

По приезде в Москву по училищу пронёсся зловещий слух, что училище переводят на трёхгодичное обучение, и, вроде бы весь наш выпуск задержат до окончания 3-х летнего курса. Унынию нашему не было придела, все ходили, как в воду опущенные. Командиры нас утешали тем, что 3-х летнее обучение будет давать высшее образование. Но и этот аргумент не мог исправить нашего настроения. Но на ближайшую вечернюю проверку пришёл наш родной Александр Данилович и объявил, что с завтрашнего дня весь выпускной курс будут командами по 100 человек возить в Москву в ателье для пошива офицерской формы. От криков «УРА!», чуть было не развалилась наша казарма. Положение наше чётко определилось и наступили спокойные и радостные дни ожидания приказа Министра Обороны о присвоении нам первичного офицерского звания «лейтенант». Делать практически было нечего. Выпускников начали ежедневно вызывать в строевой отдел для определения нашей дальнейшей судьбы. У перворазрядников было право выбора, и когда очередь дошла до меня, начальник строевого отдела, хорошо помнивший меня со времени поступления, хитро улыбаясь, сказал:

- Ну что, голубчик, командир пьяниц, повезло вам неслыханно, фактически, отделались лёгким испугом, и всё благодаря «агенту мирового империализма». Я думаю, урок для вас для всех был хороший. Ну, а поскольку ты москвич и перворазрядник, ты, конечно, выберешь Москву? Ведь ты вдобавок ещё и женат, и жильё есть, всё складывается, как нельзя лучше. Направление получишь в штаб МВО, и я уже знаю, куда они тебя намечают. Службу начнёшь в гвардии! Пойдёшь в 1-й гвардейский мотострелковый полк, 2-й гвардейской Краснознамённой Таманской дивизии. Она дислоцируется половина в Москве, а половина в Алабино, по Киевской ж.д. А твой полк размещается в «коробочке» на Красноказарменной. Так что, поздравляю и желаю успехов в службе и личной жизни, и не забудь лагерный урок! За направлением и отпускным билетом придёшь после приказа Министра Обороны и когда оденетесь в офицерскую форму.

- Большое спасибо Вам товарищ подполковник за всё, здоровья Вам и успехов по службе!

- Ну, спасибо, зови следующего.

Не успел я порадоваться хорошему назначения и, придя в расположение роты, узнаю новость, повергшую меня буквально в панику. Новость эту сообщил мне один из моих курсантов:

- Вячеслав, тут из Центральной Группы Войск в Германии прибыл «вербовщик», набирает выпускников, ранее проходивших срочную службу в войсках. От нашей роты вас только двое, ты и Витька Медведев, его уже «уговорили» ищут тебя.

- Стологоров где?

- Кажется в канцелярии роты.

Кидаюсь в канцелярию, Стологоров действительно там, заполняет какие-то бланки на курсантов. Я к нему:

- Выпишите ради бога увольнительную, в самоволку никогда не ходил, мне нужно до завтрашнего утра исчезнуть из училища!

- Да ты успокойся, сядь, в чём дело-то?

- Вербовщик из ЦГВ рыщет, в Германию набирает с опытом срочной службы до училища, Медведева уже отловили!

- Я с ним разговаривал, он вроде, доволен. А ты-то чего перепугался, служба-то там, не то, что у нас, и материально никакого сравнения.

- Я это всё знаю, но туда с жёнами не пускают, мне, что жену бросить?

- Так это, наверное, ненадолго, потерпите немного, зато потом всё наверстаете!

- А «немного», это сколько, на год, два, три, кто знает? А я уже назначение получил, в «Тамань», и это меня устраивает! Так что выписывайте увольнительную, а не то всё равно смоюсь!

- Ну, как знаешь, увольнительной не жалко, с женой-то, всё-таки, посоветуйся!

- Ладно, посоветуюсь, благодарю за «аусвайс». Пока. До утра!

А потом мы узнали, что через полгода разрешили въезд жёнам, Так была потеряна прекрасная возможность действительно начать безбедную самостоятельную жизнь. Последующая жизнь показала, судьбе было угодно постоянно лишать меня таких возможностей. Астрологию рождения, видимо, изменить невозможно! Но я никогда ни о чём не жалел, занятие это скучное и не продуктивное. Моим девизом стал лозунг «Что ни делается, всё к лучшему». Это спасало от уныния и самоедства. Всё в руцех Божьих!

Наконец пришёл приказ Министра Обороны о присвоение нам воинского звания «лейтенант», все виды форм нам пошили, мы переоделись, и в бытовую комнату невозможно было попасть из-за постоянной толчеи курсантов ни как не могущих налюбоваться своим новым видом. Когда командиры выпускных рот доложили командованию училища о получении всеми выпускниками надлежащих документов, (предписаний к новому месту службы, отпускных билетов, вещевого и продовольственного аттестатов, удостоверений личности офицера, аттестатов об окончании училища) и положенного вещевого имущества, нас построили, в последний раз, на строевом плацу. Перед нами выступили с напутственным словом начальник училища и начальник политотдела. Что говорят в таких случаях всем известно и об этом можно не писать. Самое главное, мы вышли в свою новую самостоятельную жизнь, и какой она будет, теперь зависело, в основном, от нас самих.

С самого начала обучения в училище, у меня появился друг, тоже москвич, но пришедший из гражданки, Юрка Воеводский. Из-за своего роста 1 метр 98 сантиметров он был зачислен в первый взвод нашей роты. В парадном расчёте он занимал место 3-им в 1-ой шеренге. Я был ниже него почти на голову. Пока я не был женат, в увольнения мы ходили, как правило, вместе и вместе же проводили время в Москве. Покуролесили мы с ним изрядно, в Москве не осталось ни одного приличного, по тем временам, ресторана где бы мы с ни не побывали. Но наибольшее предпочтение мы отдавали «Арагви» и «Астории». Кстати, «Астория» находилась тогда на улице Горького, недалеко от «Елесеевского» магазина. На 100 рублей того времени мы вдвоём могли очень неплохо провести вечер в «Астории» или «Арагви». Вот такая «плохая» была тогда жизнь. А сейчас в такие рестораны могут ходить только «новые русские»: воры в законе, проститутки, чиновники, и остальной «бомонд» нового «разлива», представителям которого я бы никогда не подал руки. Несчастная, обворованная, изнасилованная, оплёванная и поруганная Россия и, главным образом, русский народ, основатель и защитник государства.

Так вот, с этим самым Юркой Воеводским, когда нас, наконец, окончательно отпустили, свернув, в выданное нам одеяло, свои пожитки и ощущая в боковом кармане парадного мундира пачку подъёмных, выданных одними пятёрками, мы направились к тыльному КПП. Выйдя из училища, как ненормальные прокричали троекратное «Ура!» и бегом направились в сторону автобусной остановки, потому, что собирался дождь. Добежав до Кузьминского пруда, перешли на противоположную сторону, т.к. она была короче и спрятались под кроны деревьев, поскольку дождь полил не на шутку.

Дата добавления: 2015-08-18