Глава тринадцатая. – Что там, бля, творится в переулке за домом?

– Что там, бля, творится в переулке за домом?

Я подняла голову. В дверях книжного магазина стояла Дани, утреннее солнышко скользило по ее золотистым локонам, освещая ее тонкие черты. Бодрая, стройная девочка была одета в светло‑зеленые форменные брюки и такого же цвета поплиновую рубашку в полоску, кармашек которой был украшен буквами БПИ. Она казалась такой милой, хорошей и невинной, но меня не обманешь. Понятия не имею, что меня удивило больше: ее появление или солнце. И она и солнечный свет свалились на меня в момент, когда я внимательно изучала газету, вчитывалась в новости.

Я вернулась к страшной истории. Мужчина убил всю свою семью – жену, детей своих и приемных, даже собаку – затем на выезде из города, врезался на огромной скорости в бетонную опору моста, не далеко от того места где прошлой ночью мы были вместе с Бэрронсом.

Никто не мог понять, почему это случилось, ни друзья, ни соседи, ни коллеги по работе. Он был любящим мужем, отличным работником в местном кредитном обществе, и образцово‑показательным отцом, регулярно находил время для посещения спортивных и учебных мероприятий, где участвовали его дети.

– Дани, если тебе хочется ругаться, – сказала я ей, – иди и ругайся где‑нибудь еще.

– Да пошла ты, – парировала она.

– Как по взрослому, – произнесла я, не поднимая головы. – Ругательства, как показатель зрелости. Ты поступаешь так же, как и несметные полчища остальных подростков. Попробуй что‑нибудь пооригинальнее.

Дома из газет я читала только воскресные выпуски, и то исключительно разделы о моде и светской жизни. Неужели такие преступления происходили всегда, и я просто не обращала на них внимания? Неужели я была так преступно слепа?

Дани закатила свой велосипед внутрь магазина.

– Мне не нужно делать ничего пооригинальней, я и так сама оригинальность.

На мгновение она заколебалась, но все‑таки спросила:

– Так что там, за домом?

Я пожала плечами.

– Ты про машины? Понятия не имею.

Я не собиралась признаваться члену общества ши‑видящих, что я украла Эльфийскую Священную Реликвию, и в процессе кражи, так получилось, умерло 16 человек. Я изучила литературу о паранормальном и оказалось, что существует золотое правило: Не причини вреда невинным, и люди кажется, как‑то странно понимали его, тягостная ирония лишь подчеркивалась газетной статьей, которую я читала.

– Нет. Я про половину Грага, что лежит там.

– Граг?

Она описала его, вернее то, что от него осталось.

– Я называю их Носороги.

Кинув газету в сторону, я спросила:

– Так там один из них? Наполовину съеденный?

Она кивнула и усмехнулась:

– Так значит, Носороги. Я понимаю почему. Они серые и бугристые и издают такой смешной горловой звук.

– Так среди Невидимых их называют Граги? – Это настоящие знания ши‑видящих? Я жаждала их. Я хотела объяснений, правил. Я хотела, чтобы кто‑то направил и наполнил мою жизнь смыслом. Я хотела получить Руководство Ши‑видящих.

Она пожала плечами.

– Как Невидимые называют себя сами, мы не знаем, а так называем их мы. Твое название мне нравиться больше. Так чего дальше, ты его прикончишь, или будешь продолжать мучить? А что ты сделала с остальными частями? Засунула в банку или что‑то типа того? – она оглянулась вокруг, в поисках этих банок. На лице Дани было одновременно написано «Мне так скучно» и «Хей, типа, круто».

– Бог мой, ты решила что я… Нет, Дани, я не буду продолжать мучить их! Я даже не знала что оно там.

Меня чрезвычайно раздражало, что рядом находился кто‑то достаточно большой и сильный, чтобы слопать Невидимого, а я даже не знала кто это такой. Даже то, что Дани подумала, будто я извращенка, раздражало меня гораздо меньше. Кому она подражает? Откуда набралась таких идей? ТВ? Видео игры? Детки в наше время одинаково опасно впечатлительны и опасно бесчувственны, будто их жизни каким‑то образом походили на комикс и, следовательно, как и в комиксе, смысла там, могло вообще не быть. Если я еще раз прочту про то, как группа мальчишек подростков убивших бездомного и, объясняя свой поступок, рассказывают – «Не знаю, почему мы это сделали, может, типа… ну, знаете… это было как в той игре в интернете, в которую мы играли», я начну копьем протыкать и людей, и к черту золотое правило.

– Ты убила его? – спросила я.

– Чем? – она хлопнула себя по стройному бедру. – Ты видишь засунутый за униформу меч? Видишь, что я каким‑то образом прикрепила его к своему велику?

– Меч? – удивлено заморгала я. Она ведь не имела в виду настоящий меч.

– Ты хочешь сказать, Священная Реликвия Видимых, меч света? – я читала о нем, это было еще одно оружие способное убить Эльфов.

– Так вот как ты совершила свои 47 убийств, да? Он у тебя?

Она самодовольно взглянула на меня.

– Как ты его достала? – если верить последней прочитанной мной книге, меч находился лично у Королевы Видимых!

Вид у Дани стал уже не такой самодовольный.

Я подозрительно прищурилась.

– Тебе его дала Ровена. – по ее удрученному виду я поняла, что мыслю в правильном направлении и продолжала:

– Она держит его у себя, и не часто доверяет тебе поносить, так?

Дани помрачнела и поставила велосипед у стенки.

– Она думает, что я бля, еще слишком мала. Я убила больше Эльфов чем все ее жополизы‑прислужницы, вместе взятые, и все равно она обращается со мной как с ребенком!

Дани протопала к прилавку и посмотрела на меня сверху вниз.

– Спорим, что ты не сможешь убить Грага, и что Ровена ошибается насчет тебя. Какие у тебя способности? Я не вижу в тебе ничего особенного.

Я молча вышла из‑за прилавка с кассой, толкнула двери, и направилась к черному входу в дом.

Что за тварь сожрала Невидимого прямо под окном моей спальни?

Мне такие события ни на йоту не нравились. Мне хватало переживаний по поводу Теней и того, что таилось под гаражом, а теперь мне придется переживать еще и из‑за прожорливого чудовища. Еще мне очень не нравилось, что подобное случилось дважды в моей непосредственной близости к месту событий. Отвратительные банкеты происходили по всему городу, и я просто этого не знаю, потому что мало выхожу? Или это происходит только рядом со мной? Совпадение или нечто большее?

Я открыла заднюю дверь, и выглянув в переулок, посмотрела по сторонам.

Не сразу, но я заметила останки. Примерно две трети существа пропали, а то, что осталось – голова, плечи и огрызок торса – было брошено сверху на переполненный мусорный контейнер. Как и тот искалеченный Эльф на кладбище, это существо корчилось в агонии.

Я поспешила вниз, взобралась по маленькой горке мусора и присела около останков.

– Кто это сделал? – требовательно спросила я. Никакой эвтаназии в этот раз. Мне нужна была информация в обмен на услугу.

Существо открыло рот, и простонало в ответ, я отвернулась. У него не было рук, мало того, ему вырвали и язык. Тот, кто заскочил перекусить Носорогом, явно хотел, чтобы Эльф страдал, и оставил существо без возможности говорить или общаться каким‑то другим способом.

Я вынула копье из ножен, одетых сегодня утром под куртку, и вонзила его в Эльфа. Издав сильный ледяной выдох, существо умерло.

Когда я слезла с кучи мусора, Дани ждала меня внизу, широко раскрыв глаза.

– У тебя есть копье, – произнесла она почтительно. – И какие классные ножны! Они такие маленькие и удобные, что я смогу их носить всегда и везде. Я смогу убивать круглосуточно! Ты супербыстрая? – требовательно поинтересовалась она. – Если нет, то копье тогда должно быть моим. – Она протянула руки.

Я убрала копье за спину.

– Ребенок, только тронь мое копье, и я сделаю с тобой такое, что тебе даже в самом страшном сне не приснится. – Понятия не имею, о чем я говорила, но подозреваю, что если бы кто‑то попытался отнять у меня копье, дикарка Мак внутри, та, которая ненавидела розовый цвет и которая не имела ничего против наблюдать как Носорог будет вечно корчится в агонии, совершит нечто, о чем мы обе пожалеем. Вернее, пожалеет о содеянном, только одна из нас. Порою, мне бывало так сложно разобраться в самой себе. А что если Дани попробует отобрать его воспользовавшись своей супер скоростью? Найду ли я силы, в той инородной части своего мозга, чтобы противостоять ей?

– Я не ребенок. Когда, бля, вы взрослые, наконец, это поймете? – Дани надулась и отвернулась.

– Тогда, когда ты перестанешь вести себя по‑детски. Ты вообще, зачем пришла сюда?

– Тебе грозят неприятности, – кинула она через плечо. – Ровена хочет тебя видеть.

БПИ оказалось аббревиатурой службы доставки «Быстрая Почта инкорпорэйтед», где курьером работала Дани. Теперь понятно почему на ней униформа и почему она ездит на велосипеде.

Было два часа по полудни, четверг, когда я повесив карточку «Сегодня мы закрылись раньше», закрыла двери книжного магазина.

– Дани, а разве ты не должна быть в школе?

– У меня домашнее обучение. Почти все наши так учатся.

– А что думает твоя мама по поводу того что ты убиваешь Эльфов? – не могу себе представить, что любая мать будет воспринимать это как норму. Но, думаю, что на войне, когда ты рождаешься солдатом, никто не имеет особого выбора.

– Она мертва, – беспечно ответила она. – Умерла 6 лет назад.

Я не сказала, что мне жаль. Я не произнесла ни одну из тех банальностей, что говорят люди в печальные моменты. Все это фигня. На самом деле, от таких слов только хуже. Я выразила соболезнование на ее манер:

– Это, бля, так херово, точно? – горячо произнесла я.

Дани удивленно взглянула на меня, и показное равнодушие растаяло.

– Точно. Ненавижу.

– Что случилось?

Ее розовые губы искривились.

– Один из них добрался до нее. Однажды я узнаю кто именно, и убью этого еблана.

Мы с ней сестры, нас сроднила месть. Я коснулась ее плеча и улыбнулась. Она удивилась, симпатия ей была непривычна. Шесть лет назад Дани было семь или восемь лет.

– Не знала, что они тут так долго, – сказала я, имея в виду Невидимых. – Я думала, что их только недавно освободили.

Она покачала головой.

– Ее убил не Нев.

– Но, я подумала что… те, другие, – я говорила завуалировано, помня слова Дани о ветре, – не убивают нас из‑за… ты знаешь из‑за чего.

– Из‑за договора? Да херня все это. Они никогда не переставали нас убивать. Ну, может кое‑кто и перестал, но остальные продолжали охоту на нас.

Остаток пути мы прошли молча, Дани везла свой велосипед. Она чувствовала себя не уютно разговаривая на улице. Мы обошли Темпл Бар и перешли через реку Лиффи.

Служба доставки БПИ, занимала светло‑зеленое, такого же цвета что и брюки Дани, трехэтажное здание с высокими арочными окнами. Кое‑где светло‑зеленый цвет разбавляла вишневая окантовка стен. Над входом находилась вывеска, та же эмблема, что была и на рубашке Дани, но трилистник казался каким‑то неправильным, не пропорциональным. Нечто в этом знаке ошеломило меня. Если вдруг, я случайно заметила его идя одна по улице, я бы тут же, без промедления, подхваченная каким‑то неодолимым притяжением, вошла бы в это здания.

– Знак заколдован, – объяснила Дани, заметив, что я внимательно изучаю вывеску. Он действует только на таких как мы. То же самое делает и объявление в газете. Она уже давно собирает нас.

– Думаешь, что по ее мнению рассказываешь мне лишнее?

Насколько Дани предана ей? Ровена уже успела промыть ей мозги?

Минуту Дани обдумывала мои слова, и у меня внезапно возникла возможность понять ее сущность. Как и я, она тоже никому не доверяла. Никому вообще. Интересно почему.

– Топай к черному входу. – Озорная рыжая девчонка вскочила на велик. – Я опаздываю, а работа не ждет. Увидимся, Мак.

Сзади находилось множество бело‑зеленых велосипедов, 4 мотороллера, и 10 грузовичков, на всех был изображен все тот‑же неправильный трилистник. Если БПИ это прикрытие, то скажу вам, достаточно процветающее прикрытие.

Я поднялась по лестнице и постучала. Дверь мне открыла женщина в очках без оправы и копной блестящих коричневых волос лет примерно сорока, она впустила меня внутрь и ни говоря ни слова проводила на второй этаж, прямо к кабинету в конце коридора, тут она оставила меня одну. От своих ши‑видящих чувств, я получила сигнал. За дверью находились или Эльф или Эльфийский ОС. Сомневаюсь насчет Эльфа, скорее всего Ровена держала под рукой меч Дани, или какой‑нибудь другой артефакт.

Я открыла дверь и вошла в красивый кабинет: деревянный пол, стены оббиты деревянными панелями и огромный камин. Солнечный свет лился через высокие окна с бархатными занавесями. Каждый уголок освещен напольными и настольными лампами. Похоже, что освещение всего вокруг всеми доступными средствами это характерная черта всех ши‑видящих. Мы ненавидим темноту.

За антикварным письменным столом сидела пожилая женщина, правда, сегодня она не казалась такой уж сильно пожилой. В те две наши прошлые встречи, она была одета во что‑то бесцветное. Сегодня она была в бирюзовом костюме классического кроя и белой блузке и казалась лет на двадцать моложе, ближе к шестидесяти, а не к восьмидесяти. Ее серебристые седые волосы были заплетены в косу, которая подобно короне, была уложена на ее голове. Крупный жемчуг, мерцавший в ее ушах, на горле и запястьях, был одного цвета с ее блестящими волосами. Она была воплощением элегантности, являя собой важную начальственность, и хоть и была небольшого роста и хрупкого телосложения, как сказал бы мой отец – энергия из нее так и пёрла. Подозреваю, что она умышленно играет мрачную старуху на публике, очень удобный образ; люди жалуют стариков особой невидимостью, будто не замечая их, они игнорируют такое же существо внутри себя, которое с каждым оборотом часовых стрелок подкрадывается все ближе и ближе.

Очки на цепочке украшенной бусинками покоились на ее груди. Стоило мне появиться она тут же надела их на свой острый нос. Линзы увеличивали размер, усиливали цвет и жесткость ее острых голубых глаз.

– МакКайла. Входи же. Присаживайся. – оживленно затараторила она.

Я коротко кивнула и вошла в комнату. «Интересно, где она держит меч», – подумала я, осматривая кабинет.

Здесь определенно находится нечто Эльфийское.

– Ровена.

Она сверкнула глазами, и я знала, ей не понравилась моя фамильярность. Это хорошо. Я хотела, чтобы отношения наши были на равных, а не как наставника и ученика. Повернувшись ко мне спиной, она упустила свой шанс стать моим учителем. Мы, довольно долго, молча, смотрели друг на друга. Первая говорить я не собиралась. Это была первая наша битва, и думаю, не последняя.

– Садись, – снова сказала она, указывая на стул у ее стола.

Я не двинулась с места.

– О, Мария милосердная! Девушка, да усади ты свой зад, наконец. – пролаяла она. – Мы твоя семья.

– Да неужели? – Я прислонилась к двери и скрестила руки на груди. – Там, откуда я родом, семья не бросает друг друга в трудные времена, а ты поступила так со мной дважды. Почему ты тогда вечером в пабе сказала мне идти и умереть? Ты собираешь ши‑видящих. Почему не меня?

Склонив голову на бок и опустив взгляд, она произнесла, взвешивая и осторожно обдумывая каждое слово:

– Это был тяжелый день. Я потеряла троих своих. И тут появляешься ты, практически выдав себя. Святые угодники! Сколько еще из наших ты могла выдать, если бы тебя не остановили.

– Очевидно, что я даже не подозревала кто я и что я такое.

– Очевидно было что ты была очарована Эльфом. Я уже говорила тебе, я решила, что ты Прайя, одна из их наркоманок. Откуда мне было знать, что это твой первый увиденный Эльф, или что ты не знаешь о своих способностях? Мы не в силах помочь Прайям. После того, как они становятся зависимыми, они больше не принадлежать себе, а разум фактически покидает их. Я никогда не пожертвую десятью, чтобы спасти одну.

– Я была похожа на безумную? – требовательно поинтересовалась я.

– Вообще‑то, да, – равнодушно ответила она. – Похожа.

Я вспомнила ту ночь, свою первую ночь в Дублине. Смена часовых поясов, огромное горе, горечь одиночества, все разом навалилось на меня, и вдруг я вижу то, что в принципе, не должно существовать. Наверное выражение на моем лице было слегка… ошеломленное, может быть даже глупое. И все же…

– А музей? Там ты тоже меня кинула, – обвинительно заключила я.

Она скрестила руки и облокотилась на спинку стула.

– Мне показалось, что ты заключила союз с Эльфийским принцем, и снова, я решила, что ты прайя. Ты раздевалась для этого существа. Что еще я могла подумать? Только тогда, когда ты начала угрожать ему копьем, я изменила мнение. Кстати, про копье, мне нужно на него посмотреть. – Она встала, и с необычной, для старухи, ловкостью обогнув стол, встала передо мной и протянула руку.

Я расхохоталась. Она наверное сумасшедшая, если решила, что я вот так просто дам ей свое оружие. Скорее я проткну ее сердце.

– Не думаю.

– МакКайла, – напористо продолжала она, – дай мне посмотреть копье. Мы – на твоей стороне. Мы – сестры по оружию.

– Моя сестра мертва. Ее ты тоже видела? Тоже так же быстро решила кто она такая и отвернулась от нее? Тоже сказала ей идти и умереть в одиночестве? Потому что так оно и случилось. – горько произнесла я. – Эльфы разорвали ее на клочки.

Ровена казалось ошеломленной.

– Что еще за сестра?

– Я тебя умоляю.

Вот она, настоящая причина, почему я ее ненавижу. Не просто за то, что она отвернулась от меня разбив мою веру в свою семью, но потому что она не нашла мою сестру. Со всеми этими ее зачарованными знаками, объявлениями в газетах, шпионами на велосипедах, почему она не нашла Алину? Не научила ее? Не спасла ее?

– Она несколько месяцев жила в Дублине. Часто тусовалась в пабах. Как так случилось, что ты не нашла ее?

– Ты думаешь, что если я приеду в Чикаго, я найду там всех кого ищу? – ответила она. – Дублин большой город, и только недавно мы стали организацией. До сегодняшнего времени я была занята кое‑где еще. Сколько времени твоя сестра находилась тут? Как она выглядела?

– Она находилась здесь 8 месяцев. Блондинка, как и… как и я, когда ты впервые увидела меня. Такие же как и у меня глаза. Телосложение – поспортивнее чем я, ростом – чуть выше.

Ровена внимательно изучала меня, словно подставляла другие черты и пыталась представить другую женщину. В итоге, она отрицательно покачала головой.

– Мне жаль, МакКайла, но нет. Я никогда не встречала твою сестру. Расскажи мне что произошло. У нас с тобой общие не только способности и цели, мы с тобой сестры по несчастью. Расскажи мне все.

– Мы с тобой не имеем ничего общего, и никакие мы не сестры. Копье мое, старуха, ты не получишь.

Не позволю ей одурачить меня.

Ровена одарила меня тяжелым взглядом.

– Первый раз я оттолкнула тебя. Второй раз я звала тебя за собой, но ты отказалась. Мы обе в прошлом оттолкнули друг друга. Я не повторю свою ошибку снова. А ты?

– Ты должна была найти мою сестру. Ты должна была спасти ее.

– Ты понятия не имеешь, насколько сильно я хочу чтобы так оно и случилось, но теперь, позволь мне спасти тебя.

– Мне не нужны спасители.

– Нужны, если ты работаешь с Иерихоном Бэрронсом.

– Что ты знаешь о Бэрронсе?

– МакКайла, я знаю, что нет, и никогда не было ши‑видящих мужчин. Это дар матриархата.

Я усмехнулась.

– Дар? Этот подарочек убил мою сестру и разрушил мою жизнь. Так насчет Бэрронса, кто он тогда? Потому что он точно может видеть Эльфов, и он помогает мне их убивать, что уже гораздо больше чем ты сделала для меня.

– Так вот как можно заручиться твоим доверием, МакКайла? Сразиться вместе? Тогда пойдем и прямо сейчас убьем Эльфов. Откуда ты знаешь, что у него на сердце? Что он задумал? Что ему нужно?

Я промолчала, потому что ответить мне было на ее выступление нечем. Обычно, я вообще сомневаюсь, что у него есть сердце, и все свои мысли он всегда держит при себе.

– Не думаю, что он делится своими планами с тобой?

– Он рассказал о моих способностях больше, чем это сделала ты.

– Ты не дала мне возможности.

– Давала. Два раза.

– Попробуй снова, МакКайла. Я готова к разговору. Ты готова слушать?

– Ты знаешь что он такое? – продолжала нажимать я.

– Я знаю чем он не является, и этого мне достаточно. Он не один из нас. Мы чисты сердцем, наши цели чисты. Ты видела трилистник? – Ровена указала на изображение позади ее стола, большой зеленый клевер на золотой лепнине.

– Посмотри на него. Знаешь почему его с незапамятных времен считают счастливым?

Я покачала головой.

– Прежде чем он стал знаком Святого Патрика, он принадлежал нам. Это эмблема нашего Ордена. Такой символ, наши сестры, в древности, тысячи лет назад вырезали на дверях и рисовали на знаменах, перед тем как поселится в новой деревне. Так они сообщали жителям о себе и о своих планах. Когда люди видели наши знаки они объявляли время грандиозных празднеств на две недели. Они привечали нас подарками, даруя нам свою лучшую еду, вино и мужчин. Они устраивали состязания, соревнуясь, кто из них достоин разделить ложе с нами. – Ровена направилась к изображению, по пути ухватив карандаш со стола.

– Это совсем не клевер, но наша клятва. – Кончиком карандаша она обвела два нижних листика, с лева на право.

– Видишь, как эти два листа вместе образуют восьмерку, горизонтальную ленту Мёбиуса? Это две S, одна вверх, другая перевернутая вниз, их концы встречаются. Третий листок стоит вертикально, это латинская Р.

Так вот почему трилистник показался мне неправильным! Так оно и было. Вертикальный лист с одного бока был плоский.

– За тысячи лет они забыли о нас, прибавили парочку цветочков, иногда добавляют четвертый лист, и думают что это счастливый клевер. – фыркнула она. – Но мы не забыли. Мы никогда не забывали. Первая S – означает see (видеть), вторая S – serve (служить), третья – P означает protect (защищать). Трилистник является символом Ирландии. Лента Мёбиуса – наша клятва вечной службы. Мы ши‑видящие и мы охраняем Человечество. Мы защищаем людей от Древних. Мы стоим между нашим миром и всеми другими. Мы сражаемся со Смертью во всех ее обличиях и теперь, больше чем когда‑либо, мы самые важные люди на этой планете.

На такой ноте душевного подъема, я чуть было не затянула «Данни Бой»[3]не смутило меня даже то, что я не знала слов. Она дала мне возможность почувствовать принадлежность к чему‑то огромному, у меня пошли мурашки по коже, и я стряхнула с себя такие впечатления. Я никогда не была поклонницей всяких сообществ, и трудно желать присоединиться к обществу, которое уже дважды тебя отвергло. Да, я злопамятная и долго держу обиду. С ней я поступлю так же, как поступала с остальными: Частный сыщик, Мак Лэйн – выкачает из нее всю информацию. Позже, я возьму куда‑нибудь в тихое местечко свой дневник, запишу все, и решу, кому доверять, а кому нет… или нечто типа того, по крайней мере, разберусь, кто пока не слишком мешает.

– Наверное, у тебя где‑то есть собрание истории и записей? – если так, я бы с удовольствием заграбастала бы их в свои ручки.

Она кивнула.

– Да, у нас есть записи. У нас есть столько информации об Эльфах, что отсортировать ее всю не хватит и дюжины жизней. Кое‑кто из наших… менее склонных к физической активности членов, собираются ввести нас в 21 век. Они начали огромную работу по конвертации всей информации в электронный формат. Наша огромная библиотека находилась не в очень хорошем состоянии.

– Где находиться библиотека?

Она подумала, прежде чем ответить:

– В старом аббатстве, пару часов езды от Дублина.

Старое аббатство. Так я и знала. Когда увижу Бэрронса, я его прибью.

– Хочешь посмотреть?

Каждый миллиметр моей сущности хотел ответить: «Да, возьми меня туда прямо сейчас, покажи мне, проведи меня по этим коридорам, научи меня кто я такая». Но я промолчала. Что если она заведет меня в холмы, где одни только овцы да старые развалины, нападет с компанией своих прислужниц и отберет копье? Я прекрасно понимала ценность своего оружия. Существовало лишь два оружия способных убить Эльфов. У нее было одно и куча безоружных последователей. У меня было второе. Даже я думала, что это не слишком справедливость. Но справедливость меня не волновала. Меня волновало мое собственное выживание.

– Может быть, когда‑нибудь, – неопределенно произнесла я.

– Позволь мне показать, что ты упускаешь.

Она подошла к столу, открыла ящик, и вынула оттуда толстый, оправленный в кожу и перевязанный тесьмой, фолиант.

– Подойди.

Она положила книгу на стол, жестом приглашая меня подойти, и открыла ее, осторожно переворачивая старинные листы.

– Думаю, что вот эта запись заинтересует тебя.

Она указала пальцем вниз страницы. Все было отсортировано по алфавиту, лексикон ши‑видящих, и сейчас книга была открыта на букве В.

От волнения у меня перехватило дыхание.

В’лэйн: Принц Видимых, представитель Светлого Двора. Член высшего совета Королевы Эобил и иногда ее принц‑консорт. Основатель Дикой Охоты, принадлежит к элите, крайне сексуален. Первая описанная нами встреча с ним произошла в…

Она захлопнула книгу и засунула ее в ящик.

– Эй! – недовольно воскликнула я. – Я еще не дочитала до конца. Когда и где произошла первая встреча? Ты уверена, что он относится к Видимым?

– Эльфийский принц, который преследовал тебя в музее, был рожден при Светлом Дворе, и находится при своей королеве с незапамятных времен. Присоединяйся к нам, МакКайла, и мы поделимся с тобой всем, что имеем.

– И что потребуете взамен?

– Преданность, повиновение, самоотдачу. Взамен мы дадим тебе дом, семью, убежище, благородную цель и отдадим в твое распоряжение все накопленные веками знания.

– Кто такая Патрона?

В ответ она грустно улыбнулась и произнесла:

– Женщина, на которую я когда то возлагала огромные надежды. Она была убита Эльфом. Ты похожа на нее.

– Ты сказала, что я похожа на О’Коннор. Есть они в твоей организации? Те, кто возможно является моими родственниками?

Она откинула голову и посмотрела на меня своим особенным взглядом, в котором я почувствовала явное одобрение.

– Ты говорила со своей матерью. Очень хорошо, я не была уверена, что ты это сделаешь. И?

Я крепко сжала челюсти. Не могу просто так сообщить ей, что она оказалась права.

– Я хочу знать кто я и откуда я родом. Ты можешь дать мне такие сведения?

– Я могу помочь тебе в поисках правды.

– Так есть или нету О’Конноры в твоей организации? – «Почему мне никто и никогда не дает прямых ответов»?

Тень упала на ее лицо. Она отрицательно качнула головой.

– Их род вымер, МакКайла. Если ты О’Коннор, или какая‑то побочная их ветвь, то тогда ты последняя представительница этого рода.

Я отвернулась, меня глубоко ранил ее ответ. Я даже не знала, как сильно я хотела найти своих кровных родственников, до того момента как все мои надежды умерли после этих кратких слов.

Она нежно коснулась моего плеча, хотя знаю, на самом деле это была железная лапища.

– Мы такие же как ты, МакКайла.

– Эльфы убили О’Конноров?

– Дитя мое, ты застыла на пороге. Пора решать. Или входи или уходи. Эта дверь может закрыться.

Я повернулась и посмотрела ей в лицо.

– Где «Синсар Даб»?

– Ох, ты. Теперь еще и вопросы.

– Книга у тебя?

– Ты задаешь вопросы, ответы на которые имеет право знать лишь в Убежище. Я не отвечу на них.

– Что такое Убежище?

– Наш Совет, председателем которого была Патрона. Ты Нуль?

– Да. – она так быстро сменила тему, что я ответила не задумываясь. Я переняла ее тактику и отвечала:

– Что за Эльфы которые умеют прятаться внутри человека?

Она шумно втянула воздух.

– Ты видела такое создание?

Я кивнула.

– Как они выглядят? – я ей рассказала и она произнесла:

– Святые угодники! Это тот про которого мне рассказывала Дани, в тот день когда встретила тебя! Так вот что оно умеет. Я слышала только слухи о существовании таких Невидимых. Мы не знаем что они такое, и у нас нет им названия.

– Когда оно вошло внутрь девушки, я не смогла почувствовать его.

– Твои ши‑видящие чувства не видели его? То есть, ты хочешь сказать, оно воспользовалось человеческой сущностью как чарами? И ты не смогла проникнуть внутрь человеческой оболочки?

Мои волнения отразились на ее лице.

– Ты убила это существо?

– Как? Тогда мне пришлось убить бы и девушку.

В глазах Ровены блеснул упрек.

– Так ты позволила ему ходит среди людей, в человеческом обличье? Ты представляешь сколько людей теперь погибнет, только потому что ты была слишком добра, чтобы забрать одну жизнь? Ты сможешь нести эти смерти на своей совести, ши‑видящая? Или сделаешь вид, что это не твое дело? Та девушка перестала быть человеком в момент, когда Эльф вошел в нее!

Я понимала ее и одновременно считала такую точку зрения отвратительной.

– Во‑первых ты этого не знаешь. И второе, я не могу вот так просто подойти к совершенно невинной девушке и убить ее.

– Тогда дай оружие тому, кто может! Когда ты позволила ей уйти ты отказалась отобрать ее жизнь, и отобрала жизни у многих других. Оно будет убивать. Это в природе Невидимых.

– Для тебя мир черный и белый, да?

– Серый, это лишь слово для обозначения светло‑черного цвета. Серое никогда не станет белым. Лишь белое бывает белым. Нет никаких оттенков.

– Старуха, ты пугаешь меня.

– А ты пугаешь меня, дитя, – ответила она. Ровена закрыла глаза и глубоко вздохнула. Когда она их открыла, упрека в них не было.

– Отправляйся в аббатство. Ты уже познакомилась с Дани. Познакомься с остальными своими сестрами. Мы расскажем о нас. Посмотри что и почему мы делаем. Мы не чудовища. Эльфы – настоящие чудовища. Это война, которая становится все более жестокой. Если мы не встретим их беспощадность адекватными и такими же беспощадными действиями, мы проиграем. Те, кто не действуют – сопротивляются. Те, кто сопротивляется – умрут быстрее.

– Ты в курсе про Гроссмейстера и его планы освобождения всех Невидимых?

– Я не стану отвечать больше ни на один из твоих вопросов, пока ты не сделаешь выбор. Среди нас нет изменников. Я не позволяю. Ты или с нами, или против нас.

– У серого есть оттенки, Ровена. Я ни с вами, ни против вас. Я учусь и решаю кому доверять. Вместо того, чтобы запугивать меня, нужно было стараться меня убедить.

– Я пытаюсь. Приходи в аббатство.

Я хотела. Но на своих условиях, тогда когда я буду чувствовать себя в безопасности, и пока не могу даже представить себе такую ситуацию.

– Я свяжусь с тобой.

– Каждое мгновение промедления может быть мгновением твоей смерти. Ты можешь умереть в одиночестве, МакКайла, вместо того, чтобы оказаться в компании своих сестер.

– Я постараюсь выжить.

Когда я уходила, она задала мне вопрос:

– Почему Дани целый месяц не могла найти тебя?

Я подумала, что лучше сказать правду, и будь что будет. И произнесла:

– Потому что я была с В’лэйном в Эльфийской стране. – я вышла за дверь.

Ровена прошипела мне вслед:

– Если ты прайя и он специально прислал тебя шпионить за нами…

– Ровена, я не стану ничьей марионеткой. – даже не обернувшись я закончила. – Ни его. Ни Бэрронса. Ни твоей.

Дата добавления: 2015-08-18