Глава четвертая. – Я уже сказала вам

– Я уже сказала вам. Он расследовал убийство моей сестры.

– И когда вы в последний раз его видели?

– Уже говорила. Вчера утром. Он зашел в книжный магазин.

– Почему он зашел в книжный магазин?

– О, Господи, я ведь уже рассказывала вам. Он зашел сообщить мне, что пересмотрел дело моей сестры и так как новых улик не обнаружилось, он сожалеет, но дело останется закрыто.

– Вы хотите чтобы я поверил будто инспектор О’Даффи, у которого между прочим прекрасная жена и трое детей, который каждое воскресенье ходит в церковь с семьей и родственниками – семейные сходки он пропускал всего четыре раза за последние пятнадцать лет, и то из‑за похорон – просто так, проходя мимо ранним утром, зашел лично навестить сестру убитой девушки, чтобы сказать ей, что закрытое дело так и останется закрытым?

Вот фигня. Даже я сообразила насколько все это нелогично.

– Почему он просто не позвонил?

Я пожала плечами.

Допрашивающий меня инспектор Джейни подал знак двум офицерам, чтобы те закрыли двери. Оттолкнулся от стола и обошел его кругом, остановившись рядом со мной. Я чувствовала его позади, чувствовала, как он смотрит на меня. Присутствие древнего украденного копья, засунутого в ботинок, под джинсы, заставило меня занервничать. У меня будут большие неприятности, если мне предъявят обвинение и обыщут.

– Мисс Лэйн, вы привлекательная молодая женщина.

– И что дальше?

– У вас с О’Даффи был роман?

– Я вас умоляю! Вы серьезно считаете, что он в моем вкусе?

– Мисс Лэйн, был ли он в вашем вкусе, я не знаю. Именно был. Он мертв.

Я свирепо глянула на полицейского нависающего надо мной, он пытался использовать доминирующую позицию, чтобы напугать меня. Он не знал, в какую передрягу я попала с самого утра, и не знал, что после всего пережитого, мало чем в человеческом мире меня можно испугать.

– Так вы будете меня арестовывать или нет?

– Его жена сказала, что он словно обезумел в последнее время. Был обеспокоен. Перестал есть. Она не понимала в чем причина. Вы знаете?

– Нет. Я вам уже шесть раз повторила. Сколько еще мне нужно будет это сказать? – я словно плохая актриса в ужасном фильме.

Он, кстати, тоже.

– Столько сколько сочту нужным. Давайте начнем с самого начала. Расскажите мне еще раз, как вы увидели его впервые, в участке.

Я глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Откройте глаза и отвечайте на вопрос.

Я открыла глаза и зло уставилась на инспектора. Все еще не могу поверить, что О’Даффи мертв. Великолепно испортил мне жизнь, умер с перерезанным горлом и сжимая в руках листок с моим именем и адресом магазина. Поэтому его брат по – ну, не совсем по оружию, дублинские полицейские не носят пистолетов – не долго раздумывая, пришел искать меня. Я провела утро сражаясь с Тенями и разбираясь с убивающим сексом Эльфом, обнаружила нечто чудовищное, рядом с моей спальней, обитающее под гаражом Бэрронса, и теперь я в полицейском участке, и меня допрашивают по подозрению в убийстве. Может день стать еще поганее? Да, мне не предъявили официальное обвинение, но они постарались, используя методы давления, сделать вид будто они собираются обвинить меня. И мне ясно дали понять, что они ухватятся за любую возможность, чтобы сфотографировать меня в анфас и профиль у стенки с разметкой. Я чужая в этом городе, почти все мои ответы были невнятными, и визит О’Даффи ко мне в воскресное утро выглядел очень подозрительно.

Я повторила историю рассказанную еще час назад, и час до того, и час до того часа. Он и еще двое других полицейских задавали мне вопросы. Допрос продолжался все утро и большую часть дня. Меня оставили в покое лишь на 45 минут, когда мои мучители ушли на обед. Они вернулись источая восхитительные ароматы вымоченной в уксусе рыбы и чипсов. Полицейские делали все чтобы поймать меня, задавали одни и те же вопросы просто перефразируя их… Кофеин моего холодного латте уже давно испарился из организма и я умирала от голода.

С одной стороны, я ценила то, что делал инспектор Джейни. Такая уж у него работа, и он очень хорошо ее исполняет, и понятно что Патрик О’Даффи был его другом. Я надеялась, что то‑же самое они делали для Алины. С другой стороны, все это приводило меня в бешенство. Мои проблемы были намного важнее этих разборок. Огромная бесполезная трата моего времени. И еще я чувствовал себя такой беззащитной. Исключая сегодняшнее утреннее путешествие в переулок за домом, я не выходила на улицу с того самого момента как увидела нечто на складе 1247 Ла Ру неделю назад. Ощущение было такое, будто я ходячая мишень, с нарисованным «яблочком» на лбу. Знает ли Гроссмейстер где меня найти? Какой у меня номер в его черном списке? После того как он вошел в портал, он все еще где‑то там? Следит ли он за магазином? Когда я в гордом одиночестве выйду из участка, меня тут‑же схватят его подручные Носороги (так я называла низшую касту огромных, отвратительных, серокожих Невидимых с широкими, приземистыми, бочкообразными телами, с выступающими челюстями и надбровными дугами)? Может мне настоять на своем официальном аресте? Стоило только этой мысли появиться, и я тут же от нее отмахнулась. Люди не смогут защитить меня. Я удивленно моргнула, ошарашено соображая, что больше не причисляла себя к этому сословию.

– Он был моим шурином, – внезапно сказал он.

Я вздрогнула.

– Допускаю, что вы непричастны к убийству, но мне все равно придется придумать, как объяснить сестре, какого хрена он делал с тобой, в утро своей смерти, – горько сказал он. – Так какого хрена он делал, мисс Лэйн? Потому что мы с вами прекрасно понимаем, ваша история – дерьмо. Патти не пропускал мессу. Патти не расследовал дела после работы. Патти оставался жив, потому что любил свою семью.

Я уныло изучала свои аккуратно сложенные на коленках руки. Мне срочно нужен маникюр. Я попыталась представить, что почувствует и подумает жена офицера погибшего всего спустя пару часов после визита к юной красавице, если ей рассказать мою версию. Она поймет что ее обманывают, и лучше уж горькая правда, чем неизвестность, упрятанная под покровом лжи. Поверит ли она, как поверил ее брат, что ее ненаглядный Патти изменял ей и предал супружескую клятву в то утро, когда был убит?

Я никогда не любила врать. Мама растила нас с твердым убеждением, что каждая ложь выпускает нечто в мир, и это нечто неизбежно вернется и цапнет за петунию.

– Я не могу объяснить поступки инспектора О’Даффи. Могу лишь рассказать, что именно он сделал. Он зашел ко мне сообщить, что дело Алины не будут повторно расследовать. Это все что я знаю.

Я утешала себя тем, что скажи я ему всю правду, всю подноготную, про то, что О’Даффи каким‑то образом обнаружил, что нечто большое, плохое и не человеческое появилось в Дублине, и именно поэтому его и убили, он бы поверил мне еще меньше.

День тянулся бесконечно.

Кто владеет книжным магазином? Как вы с ним познакомились? Почему вы там живете? Он ваш любовник? Если дело закрыли, почему вы не уезжаете домой? Откуда у вас синяки? Где вы работаете? На что живете? Когда собираетесь возвращаться домой? Что вы знаете о трех брошенных в переулке, за книжным магазином, машинах?

Все это время, я ждала, что Бэрронс придет и спасет меня, наверно это последствия моего детства в мире, где почти все детские сказки о том, как принцы спешат на помощь принцессам. Мужчины на юге любят подыграть такому имиджу.

Странный новый мир и правила здесь другие – каждая принцесса сама за себя.

Меня отпустили в семнадцать сорок пять. Шурин О’Даффи проводил меня до дверей.

– Я буду следить за вами, мисс Лэйн. Каждый раз, обернувшись вы будете видеть мое лицо. Я приклеюсь к вашей заднице.

– Замечательно, – устало ответила я. – Может меня подвезут назад к книжному?

Понятно, значит – не подвезут.

– А позвонить я могу? – он снова хмуро смерил меня взглядом. – Вы шутите? Парни, сегодня утром вы мне даже сумку не позволили взять. У меня нет денег на такси. А вдруг на меня нападут?

Удаляясь инспектор Джейни бросил через плечо:

– У вас нет сумки, мисс Лэйн. Зачем на вас нападать?

Я тревожно взглянула на свои часы. Когда они забрали меня из книжного, они заставили вынуть фонарики из‑за пояса джинсов и оставить их Фионе.

Прогремел гром, от этого звука задрожали окна.

Скоро стемнеет.

– Эй, ты, погоди!

Я не сбавляя скорости, шла дальше.

– Красавица, погоди минутку! Я надеялся, что снова увижу тебя!

Именно слово «красавица» зацепило мои ноги словно лассо, а голос заставил их остановиться. Я провела рукой по моим недавно безжалостно обрезанным волосам и посмотрела вниз на мешковатую темную одежду. Комплимент был бальзамом на мою душу, голос молодой, мужской и такой веселый. Я остановилась. Я знала, это не правильно.

Это был тот парень с мечтательными глазами, которого я видела в музее, когда искала ОС.

Я густо покраснела. Это был день, когда В’лэйн опробовал на мне свои «смерть от секса» чары и я разделась посреди знаменитой экспозиции ирландского золота, прямо там, перед Богом и кучей зрителей.

Полыхая как маков цвет, я снова набрала скорость, и зашлепала по лужам. Шел дождь – вот жабня – и тротуары вечно забитого людьми дублинского района Темпл Бар были полупустынны. Мне нужно было спешить, на перегонки с темнотой, старательно избегая встреч с парнями, свидетелями моего позорного стриптиза.

Он вприпрыжку бежал рядом, и я не удержалась и посмотрела на него. Высокий, темноволосый, мечтательные глаза, он был мужчина еще не расставшийся с юностью, прекрасный возраст, когда у парней бархатистая кожа и гибкие твердые тела, без грамма лишнего жира. Готова поспорить, у него железный пресс и шесть кубиков. И он однозначно «левша». Давным‑давно в моей прошлой жизни, я бы отдала зуб за свидание с ним. Я бы оделась в золотой и розовый, высоко стянула бы свои длинные светлые волосы в игривый хвостик, накрасила бы ногти оттенком розового под названием «Юные сердца так сильно трепещут сегодня ночью».

– Отлично, тогда я побегу с тобой – просто сказал он. – Куда ты так спешишь?

– Не твое дело.

Убирайся, красавчик. Такие, как ты, больше не подходят мне. Какая жалость.

– Я боялся, что не увижу тебя больше.

– Ты меня даже не знаешь. К тому же, я уверена, ты видел больше чем достаточно, тогда в музее, – желчно съязвила я.

– О чем ты?

– Сам знаешь.

Он вопросительно на меня поглядел.

– Все что я знаю, это то, что мне пришлось сразу же уйти после встречи с тобой. Мне нужно было на работу.

Он не видел моего раздевания? В моей мрачной жизни стало чуточку светлее.

– Где ты работаешь?

– Департамент Древних Языков.

– Где?

Красивый и умный.

– Тринити.

– Здорово. Студент?

– Ага. А ты?

Я покачала головой.

– Американка?

Я кивнула.

– Ты? – ирландского акцента у него не было.

– Немного того, немного другого. Ничего особенного. – улыбнулся он мне в ответ и подмигнул. Мечтательные глаза, длинные черные ресницы.

Ах. Правильно. Этот парень был особенный сверху до низу. Я хотела узнать его получше. Я хотела поцеловать его. Я хотела коснуться губами этих ресниц. И его, скорее всего, убьют если он будет рядом со мной. Я убиваю чудовищ невидимых остальным людям и я провела сегодня весь день в полицейском участке, меня подозревают в убийстве человека которого я не убивала, а о тех шестнадцати что я убила никто и не знает.

– Отстань от меня. Я не могу быть твоей подружкой, – прямо ответила я.

– Это слишком интригующе, чтобы пропустит. Что у тебя за история, красавица?

– Нет у меня истории. У меня есть жизнь. И ты мне не подходишь.

– Бой‑френд.

– Толпы.

– Правда?

– А как же…

– Да, перестань, не отшивай меня.

– Считай, что уже отшила. Иди на хрен. – равнодушно сказала я.

Он поднял руки, сдаваясь.

– Хорошо. Я понял, – и остановился.

Я заспешила по тротуару подальше от него и даже не обернулась. Мне хотелось плакать.

– Я буду неподалеку, – прокричал он мне вслед. – Если передумаешь, знаешь, где меня искать.

Точно. Департамент древних языков в Тринити. Я мысленно поставила галочку никогда туда не ходить.

– Думаю, они меня узнали, – сказала я, когда вошла в книжный. За стойкой был Бэрронс, а не Фиона. Странно. В этот момент он как раз пробивал в кассе чек, словно нормальный человека на нормальной работе. Он оборвал меня предостерегающим взглядом – замолкните, мисс Лэйн – и отвернулся к покупателю.

– Переверни вывеску, – сказал он, когда клиент вышел. Он шлепнул лист бумаги на стол и начал что‑то писать.

– Кто узнал вас?

– Тени. Они… Не знаю, как сказать, но они как‑то возбудились увидев меня. Словно узнали меня, и я ведь разозлила их. Думаю, что они гораздо более разумные, чем ты считаешь.

– Мне кажется, у вас разыгралось воображение, мисс Лэйн. Вы уже перевернули вывеску?

Я перевернула вывеску. В этом весь Бэрронс, властный до самых своих сталью подбитых ботинок.

– Зачем? Закрываемся пораньше?

Он закончил писать, вышел из‑за стола и протянул мне объявление, которое нужно было повесить рядом с вывеской.

Я прочла.

– И на сколько? – я была удивлена. Книжный наше прикрытие и теперь он его закрывает?

– По меньшей мере, на пару недель. Разве что, вы сами, мисс Лэйн, встанете за прилавок.

– А где Фиона?

– Фиона выключила свет и оставила открытым окно прошлой ночью.

Я споткнулась – отшатнулась – и чуть не упала от такой новости. Я успела ухватиться за витрину, свалив несколько безделушек и множество новых бестселлеров с нее.

– Фиона пыталась убить меня? – я знаю, что она меня терпеть не может, но не до такой же степени. Это перебор!

– Она заявила, что хотела просто напугать вас. Она хотела, чтобы вы уехали домой. Я уже начал думать, что ей удалось. Где вы были целый день?

Я была слишком обескуражена злобой Фионы, чтобы ответить. Мне и так приходится оборонятся от всяких напастей, а тут еще и она. Я не была слишком искушенной в бабских хитростях и не заметила изящной пакости прямо перед носом.

– Господи, что она наделала? – выдохнула я. – Пробралась в магазин поздно ночью? Как же ей самой удалось выбраться?

– Допускаю, что так же как и вам. Фонарики. Должен признаться вам, мисс Лэйн, я приятно удивлен как вы хорошо очистили здание. Тени наверное были повсюду.

– Были и я их не выгоняла. Мне удалось очистить только часть магазина. В’лэйн закончил остальное. – равнодушно сказала я. Как забавно, а я ведь упорно старалась спасти жизнь Фионе, от тех чудовищ, что она натравила на меня.

Наступила мертвая тишина, и Бэрронс взорвался:

– Что? В’лэйн был здесь? В моем магазине? – его пальцы сжались на моем предплечье.

– Бэрронс, мне больно, – вскрикнула я.

Он моментально отпустил меня.

Бэрронс опасно силен. Я думаю, он должен постоянно соблюдать меры предосторожности касаясь чего‑то, или он просто сломает кости. Я потерла руку. Завтра будут синяки. Снова.

– Простите, мисс Лэйн. Итак?

– Нет, конечно его не было в самом книжном, ты же оставил охранные заклинания, да? Кстати об охранках, почему они не защитили от Теней?

– Они защищают лишь от определенных вещей.

– Почему не защититься от всего сразу?

– Охрана требует… ресурсов. Защита имеет свою цену, как и любая сила. Для отпугивания Теней отлично подходит электричество. К тому же, они глупы.

– Я в этом не уверена. – и рассказала Бэрронсу про ту Тень с которой столкнулась в комнате, как я потеряла фонарики и осталась с одним коробком почти закончившихся спичек, как на заднем дворе появился В’лэйн и как он разогнал Тени.

Бэрронс внимательно слушал, задавал множество вопросов о моей беседе с принцем, а закончил все:

– Ты трахалась с ним?

– Что? – закричала я. – Конечно нет! – я потерла лицо обеими руками и целую минуту не отнимала ладоней.

– Разве я не стала бы после этого зависимой? – подняла я голову.

Бэрронс изучал меня своим холодным темным взглядом. – Нет, если он защитит тебя.

– Они и это могут? Правда?

– Попытайтесь немного скрыть свою заинтригованность, мисс Лэйн.

– Я не заинтригована. – возразила я.

– Хорошо. Вы ведь не доверяете ему?

– Я не доверяю никому. Ни ему. Ни вам. Никому.

– Тогда, возможно, вы останетесь живы. Где вы сегодня были?

– Разве Фиона тебе не сказала? – я училась у него отвечать вопросом на вопрос. Отвлекать. Уклонятся.

– Она была не очень разговорчива, когда я… уволил ее. – маленькая заминка перед словом «уволил», почти незаметная, но с этим человеком нужно держать ухо востро.

– А что если ей вздумается вернуться и попытаться еще раз совершить покушение на меня?

– Не переживайте. Так, где вы были?

Я рассказала ему о Гарде, о том что я провела день в участке, и что О’Даффи мертв.

– И они решили, что вы перерезали горло мужчине два раза превосходящему вас по размеру? – фыркнул он. – Какой абсурд.

Внезапная, глубокая тишина окутала мой разум. Я не говорила Бэрронсу, как именно умер О’Даффи.

– Да, – зацепилась я за эту фразу. – Ты же знаешь, какие эти полицейские. Кстати, а где был ты? Мне не помешала бы помощь в последние двадцать четыре часа.

– Вы кажется, прекрасно справились и сами. У вас теперь новый друг, В’лэйн, вот пусть и помогает. – он произнес имя принца так, словно тот был надменной мелкой феей, а не грозным, смертельно соблазнительным представителем Светлого Двора.

– А что произошло с окном в гараже?

Я не собиралась признаваться человеку, который уже знал, как именно убили О'Даффи, что он прячет под гаражом какое‑то чудовище. Я пожала плечами и ответила:

– Я не знаю. А что?

– Оно разбито. Вы слышали что‑нибудь прошлой ночью?

– Я была слишком занята, Бэрронс.

– Надеюсь Тенями, а не В‘лэйном.

– Ха.

– Вы не были в гараже?

– Нет.

– Вы ведь не стали, бы мне врать?

– Конечно нет. – не больше чем ты сам врешь мне, добавила я про себя. Какая честность у воров?

– Ну что же, тогда спокойной ночи, мисс Лэйн. – он кивнул и бесшумно вышел в двери, направляясь в заднюю часть здания.

Я вздохнула и стала подбирать с пола различные книги и безделушки, свалившиеся с витрины. Мне никак не удавалось отделаться от мысли, что Фиона пробралась прошлой ночью в здание и выключила везде свет. Хотела выкурить мою петунию отсюда. Эта женщина хотела, чтобы я умерла. Я не могла представить себе, кто бы смог так сильно привязаться к Бэрронсу, чтобы испытывать такие сильные чувства к нему. Все равно, я знала, между ними что‑то было, не только лишь близость и глубокая страсть долгого знакомства.

Из глубины магазина раздался грубый рык. Через мгновение Бэрронс ворвался в двери таща за собой персидский ковер.

– Что это? – спросил он.

– Ковер? – захлопала я ресницами, что за глупые вопросы он задает.

– Я знаю, что это ковер. Что это такое? – он сунул ковер мне под нос, тыкая пальцем в дюжину обгорелых пятен.

Я посмотрела на него.

– Ожоги?

– Метки от упавших спичек, мисс Лэйн? Спички, которые кое‑кто уронил флиртуя с пагубным эльфом, мисс Лэйн? Вы представляете себе, сколько стоит этот ковер?

Не думала, что он может еще больше раздуть ноздри. Глаза метали черны молнии.

– Пагубный? Ах, какая беда, английский твой второй язык? Или третий? – только кто‑то выучивший язык по словарю, может использовать такие слова.

– Пятый, – прорычал он. – Отвечай.

– Не дороже моей жизни, Бэрронс. Моя жизнь – бесценна.

Он свирепо мерил меня взглядом. Я еще выше задрала подбородок и яростно смотрела в ответ.

У нас с Бэрронсом уникальный способ общаться. Мы с ним ведем невербальные разговоры, когда слова можно прочитать во взгляде, и прекрасно понимаем друг друга.

Я не произнесла: «Ты такой упрямый засранец». А он не сказал: «Если ты еще когда‑нибудь спалишь один из моих ковров стоимостью в четверть миллиона, я тебя выпорю», и я не ответила: «О, милый, а ты хотел бы?». А он не возразил: «Когда вы повзрослеете, мисс Лэйн? Я не тащу маленьких девочек в кровать», а я не огрызнулась: «Я не пошла бы в твою кровать, пусть даже это было бы единственное безопасное место от Гроссмейстера во всем Дублине».

– Возможно однажды вы передумаете. – сказал он своим суровым и низким голосом.

Я чуть не поперхнулась.

– Что? – в наших бессловесных разговорах существовало правило, никогда не озвучивать их. Это единственное условие на котором и происходили наши беседы.

Он холодно улыбнулся мне.

– Что есть вещи ценней вашей жизни, мисс Лэйн. Кое‑что. Так что не завышайте цену. Потом пожалеете.

Он отвернулся и зашагал прочь, таща ковер за собой. А я пошла спать.

Утром я проснулась, разобрала свою защиту от чудовищ, открыла дверь и прямо в коридоре увидела маленький телевизор с встроенным дивиди и видео проигрывателем.

Манна небесная! Я уже думала, раз Фиона пропала, свиснуть тот телек, который она держала за прилавком. Теперь не придется этого делать…

Рядом лежала видеокассета.

Я занесла телевизор в комнату, включила в розетку, засунула кассету и включила воспроизведение. Телек был заранее настроен на видео.

Я вздрогнула и выключила. Пинком откинула стул.

Каждый раз стоит мне только подумать, какая я умная и хитрая, я обнаруживаю что сотворила какую‑нибудь глупость. Папа говорит, что существует три типа людей: те, кто не ничего не знает, те, кто ничего не знает и понимает это, и те, кто знает, насколько много они не знают.

Сложная классификация.

Теперь, думаю, я наконец‑то выросла из «незнаек» и доросла до тех, кто знает, сколько много им еще предстоит узнать.

Дата добавления: 2015-08-18