Глава пятая. Я перевернула вывеску с размашистой надписью ярко‑розовым фломастером – «Книги и

Я перевернула вывеску с размашистой надписью ярко‑розовым фломастером – «Книги и сувениры Бэрронса, летом работаем с 11 утра до 7 вечера, с понедельника по пятницу»– и довольная собой, закрыла входную дверь.

Только что закончился мой первый рабочий день. Сегодня мое резюме, до сих пор включавшее лишь опыт работы барменшей, пополнилось опытом работы продавщицей в книжном магазине. Возможность заработать я не собиралась упускать. Бэрронс предложил мне работу вчера вечером, он произнес слова: «разве что, вы сами хотите встать за кассу, мисс Лэйн».

Отработав всего один день, я поняла, что работа была гораздо сложнее, чем просто из редко выбить чек за покупки. Нужно было позаботиться о снабжении, заказать литературу, вести бухгалтерский учет, чтобы не разориться, а ведь еще были клиенты, которые частенько и сами не знали чего хотят.

В магазине конечно были классные товары, но кое‑что просто необходимо было сменить. К примеру, кое‑какие журналы продавать мы больше не станем, я не собираюсь тратить все свое драгоценное время и гонять малолеток от стойки с мужскими журналами.

Полки с женскими журналами нуждались в серьезной доработке. Я планировала добавить туда популярных журналов мод с привлекательными обложками. И конечно же, нужно было разнообразить отдел писчих принадлежностей. Ярко розовый фломастер был мой личный. Магазин Бэрронса предлагал покупателям обыкновенные карандаши и старомодные наборы перьевых ручек, такие которыми за целую вечность и одного письма не напишешь. Бэрронс по‑видимому не понимал что краткость – ржу‑нимагу, ИМХО, и т. д. – стала нормой, и в мире где все теперь супер‑скоростное и беспроводное, никто не захочет пользоваться обыкновенным дозвоном.

У меня имелись свои причины, чтобы согласиться на эту работу: во‑первых, в конце концов у меня закончатся деньги, скорее раньше, чем позже, а во‑вторых – если Гарда начнет копать под меня, я смогу сослаться на работу как на причину своей вынужденной задержки в Дублине. Скажу им, что учусь как управлять своим собственным книжным у себя дома, в Америке.

Фиона увеличила свой рабочий день до абсурдного одиннадцати часового графика, я ни за какие коврижки не стану так работать. Так как я теперь здесь главная, то первым моим директорским решением было смена часов работы, теперь книжный открывался в такое время, чтобы я смогла спокойно выспаться и успеть сделать свои дела. Я решила, что это не проблема, и состояние мировой торговли от этого не пострадает.

Вендетта за мою сестру – и единственную кровную родственницу, насколько я знаю, но это неясное дело и все выяснить прямо сейчас я не смогу, придется ограничится звонком домой – была самым главным моим делом. Ну, месть и еще постараться выжить.

За сегодня в книжном было двадцать семь клиентов, не считая пацанов, которых я гоняла. Свободное время между обслуживанием покупателей и гонянием мальчишек я использовала с пользой, сперла себе из магазинной коллекции новый дневник, в кожаном переплете ручной работы, и сложила туда фотографии Алины в Дублине и в окрестностях, те, что нашла у Гроссмейстера.

Алина.

Господи, почему? Хотелось кричать. Почему именно она? В мире полно уродов – почему он не убил кого‑то из них? Теперь, когда я узнала, что меня удочерили, я обиделась на Бога вдвойне. У других людей полно родственников. У меня была всего одна сестра.

Смогу ли я жить как раньше? Притупиться ли моя боль? Наверное, я никогда не перестану тосковать по Алине. Пустота в моем сердце, как‑бы отчаянно я не стремилась ее заполнить хот чем‑то, так и останется пустотой от потери близкого и родного человека. Пустоту внутри могла заполнить только Алина.

Но… возможно месть сгладит боль. Уничтожив того гада, который убил мою сестру, может боль перестанет так сильно терзать меня, утратит свою остроту, и я смогу жить не истекая кровью?

Наклеивая Алинины фотки в дневники я по новой разбередила себе душу, печаль снова охватила меня. Столько всего навалилось на меня за последние дни, что я просыпаясь утром уже не думала: «Алина мертва, как мне прожить день?». Раньше это было самым важным. В моей голове теперь крутились мысли, типы: «Вчера я ограбила мафию, и теперь меня убьют», или «Прикинь, а вампиры то на самом деле существуют», или «Может быть, что Бэрронс был бой‑френдом моей сестры». Вот такие думы. К моему огромному облегчению неделю назад последний домысел оказался лишь пустой фантазией.

Теперь, когда странность – норма моей жизни, страдания и гнев в купе с желанием отомстить превратились в нечто слишком даже для меня.

Внутри проснулась Мак, которую я никогда раньше не знала. Я не могла заставить ее одеться. Я не могла уговорить ее принять душ. Она не годится для изысканного общества. Я не могла присвоить ни одну из ее мыслей. Моей единственной надеждой было то, что она будет молчать.

Первобытная маленькая дикарка, она жаждала крови. И она ненавидела розовый цвет.

Я уперлась ногами в пол.

– Ни за что. Я туда не пойду. Бэрронс, с ограблением могил покончено, и точка.

– Ручка не ваша.

– Чего? Какая еще ручка? – я думала мы обсуждаем разрушение надгробий, осквернении святой земли, и кражу, что само по себе было преступлением по мнению церкви и человечества. Про ручки мы закончили разговор еще по дороге сюда, и разговор о моем желании заказать новые, классные, тоже был закончен. Он слушал мою болтовню в ошеломленном молчании. Подозреваю, что мало кому из женщин удавалось его так обескуражить.

В конце концов он только спросил меня:

– Сколько я плачу вам за работу в моем книжном магазине?

В последнюю минуту я помедлила с суммой, которую еще раньше решила назвать. Когда он согласился, я чуть было не закричала от радости, но в этот самый момент он остановил «Вайпер» и я впервые смогла осмотреться.

Мы оказались в предместьях Дублина, в узком переулке, рядом с очень темным и очень древним кладбищем. Последний раз я была на кладбище в день Алининых похорон.

Я обхватила холодные железные прутья главного входа и задумчиво осмотрела надгробные камни.

– Ручка, это метафора, мисс Лэйн. Ставить точку не ваша прерогатива, а моя. Вы детектор ОС. Я – директор ОС. Вы пройдете по кладбищу. Я особенно интересуюсь неотмеченными могилами за церковью, но нужно тщательно обыскать и здание и прилегающую к нему территорию.

Я вздохнула.

– Что конкретно я должна искать?

– Не знаю, возможно вообще ничего. Эта церковь была построена на месте древнего места собрания, председательствовала на котором сама Великая Повелительница всех ши‑видящих.

– То есть, – пробормотала я. – Искать придется черную кошку в темной комнате.

– Помните тот браслет, который В’лэйн предложил вам?

– А есть что‑то чего ты не знаешь?

– Легенды рассказывают, что браслетов много, и у каждого своя особенность. Еще легенды рассказывают, что давным‑давно, ши‑видяшие собирали все эльфийские реликвии, и если уничтожить их не представлялось возможным, прятали их там, где люди никогда не смогут их найти. Некоторые говорят, что когда христианство пришло в Ирландию, ши‑видящие поощряли строительство храмов в особых местах, даже сами их строили, возможно чтобы охранять свои секреты похороненные в святой земле. Законы запрещали выкапывать останки или вести раскопки на территории храмов.

Как по мне, так звучит это все весьма убедительно.

– Эти ши‑видящие, у них было нечто типа клуба, да?

– Что‑то вроде. Времена тогда были другие, мисс Лэйн. Сообщения между городами было затруднено, послания неделями шли от одного города к другому. Иногда, даже месяцами. Но во времена угрозы, они собирались в специальном месте и занимались ритуальной магией. Это было одно из таких мест.

– Куда же пропали все ши‑видящие? Ты сказал, что таких как я, много на свете.

– Когда эльфы ушли из нашего мира, пропала и необходимость в ши‑видящих. Почетная раньше способность стала ненужной. Те, кто привык к почитанию и уважению, за одну ночь потеряли все. Веками способности эти, оставались никому не нужными. Со временем исчезли все знания о ши‑видящих. А что до тех, кто живет в наши дни, то в следующий раз, когда заметите нечто эльфийское, посмотрите вокруг. Не на само существо, а вокруг, чтобы заметить, кто еще видит его.

Некоторые знают кто они такие. Некоторые принимают лекарства от психических расстройств. Кое‑кто выдает себя первому же увиденному эльфу и их убивают. Так я и понял кто вы такая. Я заметил, что вы наблюдали за Тенями.

Психические расстройства? Если бы я ребенком заметила этих чудовищ, если бы я не знала что они такое, и не понимала, что никто кроме меня их не видит, я безусловно рассказала бы маме. Она была бы в ужасе, потащила бы меня по врачам. И если бы я рассказала докторам правду? Тогда – лекарства, куча таблеток и не только таблеток. Я представила это слишком ярко. Сколько ши‑видящих на свете живут под воздействием лекарств, и не соображают, что происходит в мире?

– Так эта Великая Повелительница всем заправляла?

Он кивнул.

– А в наше время такая есть?

– Можно допустить существование клана, что ведет ши‑видящих сквозь тысячелетия, и поддерживает знания.

Это был один из тех уклончивых ответов, который совсем меня не устраивал.

– Что это значит? Ты знаешь или нет? И если такая Повелительница существует, то кто она?

Он пожал плечами.

– Если такая и есть, ее личность сильно засекречена.

– Удивительно. Значит, есть на свете нечто, чего ты не знаешь.

Он чуть улыбнулся.

– Делайте свое дело, мисс Лэйн. Вы может и преступно юны, но ночь – нет.

Мое «дело» повлекло за собой, словно вакуумом потянуло, в сторону церкви. Я закончила с спартанского вида каменной часовней, прошлась по могилам, по всем дорожкам кладбища, вошла и обошла все мавзолеи, обыскивая все своей внутренней «антенной» которой я даже не знала что обладаю, собирая вещи, в существование которых несколько недель назад я даже не поверила бы.

Безымянные могилы за церковью я оставила напоследок. Вооружившись до зубов фонариками, хотя и знала, что Теней тут нет. Там где живут эти твари сверчки не поют, трава не шелестит, и стволы деревьев обнажены и белы как старые кости.

Я ожидала, что прогулка ночью по кладбищу расстроит меня. И совсем неожиданно оказалось, что спокойный мир человеческих мертвецов тихий и мирный, там ощущался круговорот жизни. Естественная смерть была частью жизни.

Только не естественная гибель – как произошло с Алиной – нарушала ход событий и требовала возмездия, уравновешивания на космическом уровне. Проходя мимо надгробий, я читала надписи. Эпитафии, не стершиеся от времени, были искренними и теплыми. Удивительно сколько тут было похоронено восьмидесятилетних и даже столетних. Для них жизнь была когда‑то простой, хорошей и удивительно длинной, особенно для мужчин.

Бэрронс ждал в машине. Я видела его профиль, он говорил по мобильному.

Умение находить Объекты Силы, или сокращенно ОС, дано не всем ши‑видящим. Бэрронс утверждает, что такой талант довольно редок. У Алины он тоже был, поэтому Гроссмейстер и использовал ее.

Не думайте, что я не вижу общего между нами: моя сестра и Гроссмейстер, Бэрронс и я. Разница есть. Я не верю, что Бэрронс хочет уничтожить человечество. Я вообще не думаю, что человечество его каким‑то боком волнует, но еще я не думаю, что он желает стереть нас с лица земли. Второе отличие, он не пытается соблазнить меня, и я не влюблена в него. У меня ясная голова, я твердо знаю чего хочу и что я делаю. И если однажды, я случайно узнаю, что Иерихон Бэрронс убил О’Даффи за то, что тот шпионил за ним, и что он окажется – плохим парнем… Ну что ж. Тогда я просто перешагну через это. Заранее переживать я не собираюсь.

Месть – блюдо которое лучше подавать холодным. Я никогда не понимала эту поговорку, но теперь думаю, я наконец‑то ее поняла. Сейчас я опрометчивая, вспыльчивая и неопытная. Мне нужно знать больше об Эльфах, и о своих способностях. Мне нужно стать холоднее, умнее, жестче, сильнее и заполучить арсенал получше, прежде чем мстить. Мне нужно было больше ОС, таких как копье. Мне нужен Бэрронс. Он и его неисчерпаемые источники информации, и его знание, где именно нужно искать. Возьмем, к примеру, это кладбище. Я в жизни не узнала бы ни о его существовании, ни о том, чем это место было раньше. Я абсолютно ничего не знаю о своем наследстве, и еще меньше знаю ирландскую историю. «Преступно юна», – сказал он, и я не могу с ним спорить. Но я могу это изменить.

Я ступила в тень за церковью, осветив местность фонариками влево и вправо. Эта часть кладбища была огорожена низкой раскрошенной каменной стеной, похоже за ней никто не присматривал. Садовник сюда не заглядывал. Трава росла высокая и густая, ни один цветочек ни вырос на пустыне из мелких камней под тяжелыми дубовыми ветвями и тонкими стволами тисов. Сломанная кованная дверка качнулась на одной петле и издала ржавый скрип протеста, когда я толкнула ее и ступила вперед.

Вот тебе и талант – я была по колено в траве, и наступила на объект, прежде чем почувствовала его. В свое оправдание могу заметить, там мало что от него осталось.

– Что это? – испуганно спросила я Бэрронса.

Когда я наступила на это уродство, я закричала так громко, что перебудила всех мертвецов в округе. Бэрронс тут же прибежал ко мне.

Объект был деформированным куском у наших ног, неподвижный, но иногда по нему пробегала дрожь.

– Предполагаю, это все что осталось от Носорога, – медленно произнес Бэрронс.

– Что с ним случилось?

– Наверное, мисс Лэйн, что‑то … разгрызло его.

– Что за создание жрет Носорогов? И почему?

Он взглянул на меня и я была удивлена тем, что он и сам выглядел удивленным не меньше меня. Слишком сильная демонстрация эмоций для Бэрронса.

– Должно быть, это другой Эльф. – потрясенно произнес он. – Человек не способен расправиться с этими созданиями, и уж конечно не станет их пожирать. А насчет «почему» не имею понятия. Такое идет в разрез всем понятиям Ши. Эльфы не пожирают один другого. Даже низшие из Невидимых сочли бы это зверством вызывающим омерзение. Все накинулись бы на осквернителя.

– Оно умрет? – спросила я. Так мало от него осталось, и оно все еще живое, мучения его были очевидны.

– Если вы проткнете его копьем, мисс Лэйн, то умрет.

– А восстановиться оно не сможет или что‑нибудь в этом роде? – у создания не хватало очень много чего.

– Нет. Только у королевских особ есть такие силы. Оно будет существовать в такой форме вечность, пока кто‑нибудь из его сородичей не набредет на останки и не сжалится над ним. Очень маленький шанс. Или вы это сделаете. – его тяжелый взгляд остановился на мне.

– Ты серьезно? Пожалеть это? – я глядела ему прямо в темные глаза. Иногда, как раз сейчас, они казались бездонными и совершенно нечеловеческими.

– Скажите мисс Лэйн, вы уйдете? Позволите этому созданию агонизировать вечно? Или вы станете ангелом милосердия?

Я закусила губу.

– Что вы выберете? Зная, что одно из этих существ убило вашу сестру. Может и не Носорог, но точно кто‑то из его собратьев.

– Мою сестру убил Гроссмейстер, – уверенно сказала я.

– Как скажете. Он не Эльф, а отметины на теле вашей сестры были нанесены Эльфом.

Вот именно. И все равно, даже если он и не нанес смертельный удар, именно он руководил убийцами. Я сузила глаза. Бэрронс испытывал меня. Понятия не имею, что за извращенный смысл был у его тестов. Я лишь знала, что мне нужно было делать. Здесь существует извечный круговорот жизни и смерти, и это создание сюда не вписывалось.

Я вытащила копье из ботинка и ударила Носорога. Бэрронс улыбнулся, но я не знаю, издевался ли он над моей слабость, или наоборот хвалил за сострадание. Пошел он в жопу. Совесть – моя, и мне с ней жить.

Когда мы покидали кладбище, я совершила ошибку и обернулась.

Там стояла закутанная в черное фигура, черная ткань шелестела, одна призрачная рука на ржавых воротах, она смотрела на меня. Ее чернота была чернее самой ночи. Словно ночь она была вокруг меня, давила на меня, ласкала и знала меня.

Я крикнула и запнулась за невысокий могильный камень. Бэрронс подхватил меня за руку и спас от неудачного падения.

– Что такое, мисс Лэйн – муки совести? Уже?

Я потрясла головой.

– Обернись, на ворота, – глухо сказала я. Она никогда не показывалась мне, если кто‑то был рядом.

Бэрронс обернулся, внимательно осмотрел старое кладбище, и посмотрел на меня.

– Что? Я ничего не вижу.

Я обернулась и посмотрела. Он был прав. Она пропало. Конечно. Мне следовало знать. Я вздохнула.

– Наверное, я слегка напугана, Бэрронс. Вот и все. Поехали домой. Тут ничего нет.

– Домой, мисс Лэйн? – его глубокий голос прозвучал слегка удивленно.

– Надо ж мне его как‑то называть, – мрачно произнесла я. – Говорят, что дом там, где сердце. Мое обернуто в атлас и лежит на два метра под землей.

Он открыл мне дверь машины – водительскую.

– Развеем юношеские страхи, мисс Лэйн? – предложил он мне ключи.

– Неподалеку есть дорога, протяженностью в много‑много километров, через абсолютно пустынные места. – его темные глаза сверкали. – Опасные повороты. Никаких встречных машин. Почему бы нам не покататься?

Я широко раскрыла глаза.

– Правда?

Он откинул волосы с моего лба, я вздрогнула.

У Бэрронса сильные руки, длинные красивые пальцы, и наверное у него электрическая подзарядка, потому что каждый раз стоит ему прикоснутся ко мне, меня словно током бьет. Я аккуратно взяла предложенные ключи, стараясь не коснутся его руки. Если он это и заметил, то от комментариев воздержался.

– Постарайтесь не убить нас, мисс Лэйн.

Я скользнула за руль.

– «Вайпер» SR 10 купе, шесть скоростей, V‑образный 10 литровый двигатель, 510 лошадиных сил при 5600 оборотах в минуту, время разгона от 0 до 100 – 4 секунды, – счастливо лепетала я. Бэрронс засмеялся.

Мы выжили. Едва.

Я думаю, что желание «вить гнездо» заложено в самой человеческой природе. Даже бомжи столбят конкретную парковую скамейку или место под мостом и украшают это место вещами добытыми из чужого мусора. Любому человеку хочется свое собственное безопасное, теплое, сухое место в мире. И если такого у них нет, они стараются изо всех сил сделать такое из того, что у них есть.

Я «гнездилась» на первом этаже книжного магазина Бэрронса. Я переставила мебель, упрятала скучный коричневый плед в шкаф, заменила его шелковым желтым, принесла две ароматические свечи (персики с сливками) из своей спальни, включила новый магнитофон за кассой, включила веселенькую музычку, и наставила фоток своей семьи на телевизор моей предшественницы.

Все говорило – здесь обитает МакКайла Лэйн.

Ночью – детектор ОС и убийца чудовищ, днем – продавщица в книжной лавке, необходимая передышка. Мне нравился запах от горящих свечей, чистый, новый запах свежих газет и блестящих обложек журналов. Мне нравилось выбивать чеки и звук кассового аппарата. Я наслаждалась вечным ритуалом денежной оплаты за товары. Мне нравилось как деревянный пол и полки блестят на солнце днем. Мне нравилось лежать на прилавке, когда никого не было рядом, пытаясь вспомнить фрески на потолке, четырьмя этажами выше. Я радовалась, рекомендуя покупателям хорошие книги, и обнаруживая новые по совету клиентов. Все это было таким теплым и домашним.

В шестнадцать ноль ноль, в среду, я была удивлена обнаружив что суечусь по магазину, напевая что‑то под нос, и чувствуя себя почти… несколько мгновений я старалась точно определить это чувство… хорошо.

Вошел инспектор Джейни.

И что еще хуже с ним вместе был мой папа.

Дата добавления: 2015-08-18