Глава десятая. Когда, в понедельник вечером, на целый час раньше обычного

Когда, в понедельник вечером, на целый час раньше обычного, Бэрронс вошел в книжный магазин, я громко высказала переживание, которое целый день не выходило у меня из головы:

– Почему Гроссмейстер оставил меня в покое? Прошло уже две недели, а его ни слуху, ни духу.

На улице снова лил дождь. Улицы были наводнены, а наши клиенты – испарились. Несмотря на то, что посетителей было мало, я чувствовала себя виноватой за то, что чаще стала закрывать магазин с тех пор как начала работать в магазине. И сегодня решила не закрывать дверь до 19 часов минута в минуту. Я занималась тем, что раскладывала книги на полках и вытирала витрины.

– Предполагаю, мисс Лэйн, – сказал он, закрывая дверь за собой. – что это лишь удобная для нас отсрочка. Я специально подчеркнул слово «нас», чтобы вам снова не вздумалось безрассудно действовать в одиночку.

Он никогда не даст мне забыть, что в тот день, одна отправившись в Темную Зону я чуть было не умерла, если бы он не подоспел вовремя. А мне плевать. Может вываливать на меня что хочет. Его доминирование перестало так уж сильно раздражать меня.

– Удобная? – да уж, для меня удобнее некуда, но сомневаюсь, что Бэрронс заботиться обо мне.

– Ему. Скорее всего, он сейчас занят чем‑то другим. Если, исчезнув в портале, он отправился в эльфийскую страну, то время там идет иначе.

– В’лэйн рассказывал про это. – я занималась опустошением кассового аппарата, считала чеки и укладывала их в стопку, затем подсчитывала суммы на калькуляторе. Бухгалтерия в книжном магазине велась по старинке, и поэтому была настоящей мукой.

Он подозрительно посмотрел на меня.

– У вас с ним начались весьма откровенные разговоры, не так ли мисс Лэйн? Когда вы видели его в последний раз? Что еще он вам сказал?

– Сегодня вопросы задаю я. – когда‑нибудь, я напишу книгу под названием «Как диктовать диктатору, как ускользать от ускользающего или как справляться с Иерихоном Бэрронсом».

Он фыркнул.

– Если эта иллюзия вашего главенства, успокаивает вас, мисс Лэйн, то ради Бога, продолжайте заблуждаться и дальше.

– Болван. – произнесла я и посмотрела на него примерно так же, как и он сам смотрел на меня. Он засмеялся, я продолжала свирепо глядеть на него, потом моргнула и отвела взгляд. Я закончила обтягивание пачек купюр резинками, положила наличку в кожаный мешочек, и ввела последние цифры в калькулятор, подсчитала выручку за день. На какой‑то миг, Бэрронс показался мне вовсе не темным, неприступным и холодным, а темным, неприступным и … теплым. Если серьезно, то когда он рассмеялся, он показался мне … в общем … даже привлекательным.

Я скривилась. По‑видимому, я съела что‑то несвежее на обед. Записав сумму дневной выручки в бухгалтерскую книгу, я закрыла мешочек в сейф позади меня, затем вышла из‑за прилавка, и перевернула вывеску на двери. Закрывая дверь, я помахала инспектору Джейни. Не вижу смысла, зачем мне нужно было делать вид, будто я его не замечаю. Надеюсь, он промок, замерз и подыхает с тоски. Меньше всего мне нужно было такое, целый день глядящее на меня, напоминание о смерти О’Даффи.

– А что с Мэллисом? – поинтересовалась я. – Он точно мертв?

Я была так занята врагами, которых видела часто, что забыла тех, которых некоторое время не наблюдалось рядом.

Мэллис – урожденный Джон Джонстон младший, сын богатого английского финансиста – очень удобно потерял своих родителей в неожиданной автокатастрофе, которая, к вящей радости страховой компании, так никогда и не была раскрыта, и получил в наследство примерно биллион долларов, все это произошло с ним в нежном возрасте двадцати четырех лет. Он тут же отказался от своего многосоставного имени, обозвался просто – Мэллис, и заявился в общество как недавно превратившийся в живого мертвеца. Это случилось восемь или девять лет назад. С тех пор, он обзавелся мировым фэн‑клубом истинных поклонников, они толпами съезжались в южный район Дублина, в готический особняк, ко двору лимонноглазого вампира.

Вампир он там или нет – Бэрронс кажется не верил в это – каждый решал сам для себя. Я точно знала лишь одно, он нечто большее, чем просто человек. Белый как снег, высокий, худой, с мускулистой фигурой танцора, я видела, как он прикончил почти двухметрового, здорового охранника одним легким ударом. Я до сих пор сама не понимаю, как мне удалось выжить после его удара тогда в Темной Зоне, после того как я проткнула его копьем.

– На прошлой неделе его сторонники отслужили поминальную службу, – ответил Бэрронс.

О, да! Как я этого ждала, момента, когда его поклонники станут оплакивать его!

– Значит он мертв. – я хотела услышать подтверждение из уст Бэрронса. Несмотря на уверенность после такой новости, я хотела, чтобы Бэрронс словесно подтвердил, что моих врагов стало на одного меньше.

Он промолчал.

– Ну, почем ты просто не сказал «да, он мертв»? Если по какому‑то живому мертвецу устраивают поминки, значит, он больше не «живой», что означает – он мертв. Так? Иначе они бы устроили мерзкий праздник под девизом «добро пожаловать в жизнь, снова», а не устраивали бы сентиментальные поминки а‑ля «мы всегда будем тебя помнить».

– Как‑то раз, мисс Лэйн, я уже говорил вам. Никогда не верьте, что враг мертв…

– Знаю‑знаю, пока «вы не сожжете его, и не убедитесь, посидев дня два над останками, что из пепла ничего не выросло», – закатив глаза, сухо закончила я его фразу. Бэрронс считает, что некоторых не так‑то просто укокошить, и он сильно убежден, что вампиры попадают в эту категорию. Очевидно, что Бэрронс не удосужился прочесть «Вампиры для чайников». Авторы книги утверждали, что опросили сотни живых мертвецов с целью узнать правду для чайников (Мэллис был такой знаменитостью, что ему посвятили целую главу), вампиров легко проткнуть и убить, и у них полно своих ограничений и забот.

– Его поручитель присутствовал на аукционе, мисс Лэйн, упорно торговался за некоторые предметы, в том числе и за амулет.

Все мои надежды лопнули как мыльный пузырь.

– Так он жив?

– Не могу утверждать точно. Возможно, кто‑то другой пользуется его именем как прикрытием. Может быть, сам Гроссмейстер взял финансовые дела Мэллиса под свой контроль. В таком случае, мало кто сможет остановить его.

Это просто ужасно. Никто из фанатичных поклонников Мэллиса не может сравниться с Гроссмейстером, он превосходил всех десятикратно. Хотя я и видела его всего лишь только один раз, лицо его запечатлелось в моей память до мельчайших подробностей. Я часами изучала фото, на котором он был вместе с моей сестрой, где‑то в районе Дублина. Он был нечеловечески прекрасен, словно Эльф, но не являясь оным. Мои ши‑видящие чувства были в недоумении, так же как и от Мэллиса. Человек… но … все же не совсем человек.

Совершенно ясно было только одно: по части харизматичности, по десятибалльной шкале, бывший дружок моей сестры набирал все одиннадцать. Поклонники Мэллиса рыдали бы в голос, падали бы ниц перед ним, лишь бы он обратил на них свое внимание. В ту ночь, когда я украла ОС, который Мэллис прятал от Гроссмейстера, я насмотрелась предостаточно на его окружение, те так отчаянно желали найти цель, ради которой можно жить, что готовы были умереть в поисках. Полный оксюморон, даже больше чем моя книжка про гигантскую креветку.

– Наденьте это. – Бэрронс бросил мне сверток.

Я настороженно осмотрела его. Вкусы Бэрронса, в одежде, еще ни разу не совпали с моими. Мы с ним могли войти в один магазин, целый день выбирать одежду и в итоге я никогда даже не посмотрела бы в сторону того, что он сразу бы купил. Он не любит одежду с украшениями, предпочитает темное светлому, блеск бриллиантов спокойной пастельной гамме, чувственное кокетливому. Я себя не узнаю в той одежде, в которую он меня наряжает. Глубоко внутри я все еще папина дочка с розовом платьице и радужных ленточках.

– Дай‑ка угадаю, – сухо сказала я. – Это черное?

Он пожал плечами.

– Обтягивающее?

Он рассмеялся. Уже второй раз за вечер. Бэрронс вообще редко смеется. Я подозрительно прищурилась и спросила:

– Что с тобой такое?

– Что вы имеете в виду, мисс Лэйн? – шагнул он ближе ко мне. Слишком близко. Он что, снова смотрит на мою грудь? Я чувствовала жар его огромного тела, вместе с энергией, которая всегда исходила от него, то странное электрическое напряжение, что всегда присутствовало под его золотистой кожей. Определенно, сегодня с ним что‑то не так. Самоконтроль – это второе имя Бэрронса. Тогда почему же я чувствую… дикость… не знаю, как назвать это чувство, но абсолютно точно оно было сродни насилию. И что‑то еще…

Если бы он был другой, и я была бы другая, я бы сказала, что вижу вожделение в тяжелом прищуре его темных глаз. Но он Бэрронс, а я Мак, и расцвет вожделения между нами был возможен как цветение орхидей в Антарктике.

– Пойду переоденусь, – сказала я и повернулась уходить.

Он схватил меня за руку и я обернулась. В свете канделябров, он вовсе не был похож на обычного Бэрронса. Свет странно падал на его лицо, высвечивал углы и выравнивал поверхности, соединяя черты в яростную, грубую маску.

Хотя он и смотрел прямо на меня, казалось что он смотрит куда‑то вглубь, и вряд ли даже видит меня, он смотрел не на ту меня, что я знала.

– Иерихон, куда мы отправляемся сегодня? – спросила я, желая разрядить напряжение.

Он встряхнулся, словно ото сна.

– Иерихон? Вы шутите, мисс Лэйн?

Я откашлялась.

– То есть, я хотела сказать – Бэрронс. – сердито буркнула я. Понятия не имею, почему я только что назвала его по имени. Однажды, когда я пыталась изменить наши странные отношения с ним, и предложила называть друг друга по именам – в свою защиту скажу, что в тот момент он только что спас мне жизнь, и я находилась под наркотическим воздействием благодарности и была практически без сознания – он высмеял меня и категорично не поддержал мою идею.

– Забудь, – натянуто сказала я. – Отпусти мою руку, Бэрронс. Я буду готова через двадцать минут.

Он опустил глаза и его взгляд скользнул по моей груди.

Я отстранилась.

Будь он не он, а я не я, можно было допустить, что Бэрронс был готов к определенным действиям сегодня. Может, не смотря на разницу в возрасте, он и Фиона все же были любовниками и теперь, когда ее нет, он изголодался по сексу? Страшная мысль. Она оказалась достаточно непокорной и с трудом покинула мой разум.

Спустя сорок пять минут мы находились на частном самолете и направлялись в Уэльс, совершить еще одно уголовное преступление. Инспектор Джейни последовал за нами в аэропорт, и впал в ярость узнав что не сможет присоединиться к нам на частный чартерный рейс.

Я была права, когда говорила о черном и обтягивающем. Под плащом, который я не собиралась снимать без нужды, я была одета в обтягивающий комбинезон, который так тесно прилегал к телу, что казалось будто я голая. Бэрронс закрепил на моей талии пояс с мириадой карманов и сумок, туда он засунул мое копье, фонарики и еще с пол дюжины разных приспособлений и штучек, о назначении которых я могла только догадываться. Все это весило наверное целую тонну.

– Что это за амулет? – спросила я, усевшись в свое кресло. Я хотела знать, ради чего я рискую жизнью, конечностями, честностью, и ворую.

Он уселся напротив меня.

– Вы никогда точно не узнаете, что за эльфийская реликвия перед вами, пока не возьмете ее в руки. И даже после, понадобится время, чтобы узнать как ею пользоваться. Все это относится и к Священным Реликвиям.

Я подняла бровь и посмотрела на свое копье. Проблем в узнавании что это и как им пользоваться у меня не возникло.

– Это очень «легкий» артефакт, мисс Лэйн. Но гарантировать, что у него нет других свойств по отношению именно к Эльфам, не могу даже я. Их история весьма отрывочна, полна неточностей, и основывается на ложных сведениях.

– Почему?

– По многим причинам. Во‑первых, иллюзии их забавляют. Во‑вторых они часто воссоздают себя заново и каждый раз после обряда, они теряют память.

– Ни фига себе. – Теряют память? А мне, интересно, можно так? Была у меня парочка воспоминаний от которых я хотела бы избавиться, и не все из них касались смерти моей сестры.

– Эльфы никогда не умрут от естественных причин. Некоторые из них живут дольше, чем вы можете себе вообразить. Такая долгоживучесть имеет свои минусы – сумасшествие. Когда они предчувствуют его наступление, многие предпочитают отпить из Священной Реликвии Видимых, из котла, и стереть свои воспоминания, чтобы начать все сначала. Они ничего не помнят о своих прошлых жизнях и верят что рождаются в тот день когда отпивают из котла. У них есть архивист, тот, кто записывает имена инкарнации, которую проживает каждый Эльф, и хранит правдивую историю их расы.

– А этот архивист, он что, сам не сходит с ума?

– Он или она пьет перед надвигающимся сумасшествием и должность переходит к другому Эльфу.

Я нахмурилась. – Откуда ты все это знаешь, Бэрронс?

– Я изучаю Эльфов многие годы, мисс Лэйн.

– Почему?

– Амулет, – произнес он, игнорируя мой вопрос, – это один из подарков, которые Король Невидимых создал для своей возлюбленной. Она не принадлежала к его расе и не обладала магией. Он хотел, чтобы она могла создавать иллюзии по своему желанию, как и его сородичи.

– Бэрронс, аукционист говорил, что амулет может гораздо больше чем просто создавать иллюзии. – возразила я. Мне хотелось, чтобы так оно и было. Я хотела его. – Он говорил, что амулет способен воздействовать на действительность. Вот возьмем, к примеру, список его бывших владельцев. Плохие или хорошие, но все обладали огромным могуществом.

– Еще одна трудность с Эльфийскими Артефактами, это то, что они со временем могут измениться, особенно если используются с магией или подвергаются магическому воздействию. Они способны зажить своей собственной жизнью, и превратиться в нечто отличное от изначальной задумки. К примеру, когда Серебряные Зеркала были созданы впервые они колебались как серебряные волны едва подсвеченного солнцем моря. В тех святынях была заключена необычайная красота. Они были чистыми, великолепными, а теперь они …

– Почернели по краям, – воскликнула я, обрадованная что могу блеснуть знаниями и поддержать разговор. – Кажется, что зло сочится из них.

Он резко посмотрел на меня.

– Откуда вы это знаете?

– Я видела их. Просто тогда еще не знала, что это такое было.

– Где?

– В особняке Гроссмейстера.

Он уставился на меня.

– Ты не входил в дом?

– В тот день, я немного торопился, мисс Лэйн. Я отправился прямо на склад. Так вот значит, как он входит и выходит из Эльфийской страны. А я все думал, как же ему это удается.

– Не поняла.

– Обладая Серебряными Зеркалами человек может входить во владения Эльфов незамеченным. Сколько их у него было?

– Не знаю. Я видела по меньшей мере шесть штук. – я замолкла и решилась добавить: – Бэрронс, в тех зеркалах кое‑что было.

Там было нечто, что я до сих пор иногда вижу в своих кошмарах. К моему удивление, Бэрронс не потребовал уточнить.

– Они были открыты?

– То есть?

– Чтобы посмотреть в зеркала вам пришлось их открыть, мисс Лэйн?

Я отрицательно помотала головой.

– На поверхности зеркал вы заметили какие‑нибудь символы или руны?

– Нет, но я особенно не разглядывала. – после того как заглянула в несколько первых, я отказалась вглядываться в остальные внимательнее чем просто захватить их боковым зрением.

– Так ты говоришь, что эти зеркала вход в Эльфийскую страну? И я могла туда войти?

– Не так все просто, но при некоторых обстоятельствах, да. Серебряные Зеркала это Святыни Невидимых. Многие верят, что первая Темная Святыня созданная Королем было одно единственное зеркало. Лишь некоторые знают, что на самом деле были созданы множества зеркал соединенные в сети, соединявшие измерения и разные страны. Зеркала были первым способом которым Туата Де начали передвигаться между измерениями, пока не придумали возможность перемещаться силой мысли, хотя некоторые утверждают что они были созданы скорее для личных, не сохранившихся в истории, целей темного владыки. В какой‑то момент в Эльфийском летоисчислении, тот самый Крус о котором мы постоянно слышим, проклял Зеркала. Я лишь знаю, что даже сами Эльфы не осмеливались войти в Зеркала, даже при самых ужасных обстоятельствах, после того что сделал Крус. После того как они стали темными, Королева Видимых вынесла зеркала из Эльфийской страны, не решаясь оставить их в своих владениях, боясь того во что они превратились.

Так же я сама ощущала, я боялась во что превращаюсь, в некую темную сущность. Сейчас я не знаю, сколько во мне осталось светлого. Но ведь мы редко ценим и понимаем что имеем, пока не потеряем это.

Я стряхнула с себя чары рассказа Бэрронса. Мне был необходим солнечный свет, и поскорее. Или хотя‑бы тема повеселее.

– Вернемся к амулету.

– Вкратце, мисс Лэйн, ходят слухи, что он исполняет человеческие желания.

– Визуализируй и исполнится, – сказала я.

– Что‑то вроде того.

– Ну что‑ж, это кажется так и есть. Ты сам видел список.

– Я еще заметил и промежутки между владением. Подозреваю, что лишь горстка людей обладали настолько сильными желаниями, чтобы заставить амулет работать.

– То есть, ты хочешь сказать, что тебе уже нужно быть героем, чтобы стать еще более героическим? – наверное, я герой, или нет?

– Возможно. Скоро мы узнаем сами.

– Он умирает, ты знаешь. – я имела в виду старика. Он хотел получить амулет для продления своей жизни. Когда мы отнимем его у него, на мою совесть ляжет еще одно непредумышленное убийство.

– Тем лучше для него.

Для меня не всегда понятен смысл шуток Бэрронса, и иногда я просто даже не утруждаюсь вникнуть в их смысл. Раз он сегодня такой разговорчивый, я решила спросить его еще про кое‑что:

– С кем ты дрался, когда я тебе позвонила?

– С Риоданом.

– Почему?

– За разговоры обо мне с теми с кем разговаривать ему не следовало.

– Кто такой Риодан?

– Человек, с которым я дрался.

Я уперлась в тупик.

– Это ты убил инспектора?

– Если бы я был способен на убийство О’Даффи, я был бы способен и на ложь о том, что не совершал этого.

– Так да или нет?

– Ответ будет – нет, в любом случае. Вы задаете абсурдные вопросы. Прислушайтесь к интуиции, мисс Лэйн. Возможно, однажды, это спасет вам жизнь.

– Я узнала, что нет мужчин ши‑видящих.

– Где вы услышали это?

– Да так, кое‑где.

– Так в чем конкретно вы сомневаетесь, мисс Лэйн?

– В чем конкретно?

– В том, что я вижу Эльфов или в моей человеческой природе. Мне казалось, что мне удалось убедить вас в обоих этих постулатах, мне нужно доказать последнее? – он потянулся к своему ремню.

– Я тебя умоляю. – я закатила глаза. – Бэрронс, ты «левша».

– Touche, мисс Лэйн, – пробормотал он.

Сегодня ночью я не знала имени нашей невольной жертвы, и не хотела знать. Если я не буду знать его имени, я не смогу записать его в свой список грехов, и возможно однажды, старик уэльсец, которого я ограбила и лишила последней надежды на жизнь, исчезнет из моей памяти и не станет будоражить совесть.

В аэропорту мы взяли в аренду машину, поехали через невысокие холмы, и остановились у леса. Я неохотно рассталась со своим плащом и дальше мы пошли пешком. Когда мы поднялись на гребень холма, я могла впервые осмотреть место, которое мы собирались обокрасть и у меня отвисла челюсть. Я знала, что старик богат, но одно дело знать, и совсем другое – увидеть.

Старик жил во дворце, окруженном элегантными вспомогательными строениями и освещенными садами. Его дворец возвышался над темными сельскими пейзажами Уэльса, подсвеченный со всех сторон, позолоченный город из слоновой кости. Центром являлся высокий куполообразный вход, остальная часть дома начиналась оттуда, крыло к башенке, терраса за террасой. Сверху здание покрывала прекрасная мозаичная крыша, окруженная скульптурами на мраморных пьедесталах. Окна высотой в четыре этажа обрамленные сверкающими канделябрами в изысканных стеклах. Среди пышной листвы подстриженных садов, в изящно инкрустированных бассейнах плескались фонтаны, все блестело словно в тропическом прибое, увлажняя прохладный ночной воздух. На какой‑то момент мне показалось, будто я изнеженная принцесса которая должна жить в этом волшебном мире. Я быстренько сменила эту фантазию на другую: быть изнеженной принцессой, которая будет ходить за покупками и расплачиваться кредиткой старика.

– Рыночная цена здания – сто тридцать три миллиона долларов, мисс Лэйн, – сообщил мне Бэрронс. – Оно было построено для арабского нефтяного принца который умер до того как оно было закончено. 48 тысяч квадратных метров, оно больше чем личная резиденция в Букингемском дворце. 13 спальных апартаментов, спортивный центр, 4 гостевых дома, 5 бассейнов, пол выложенный золотом, подземный гараж, и площадка для вертолета.

– Сколько народу живет здесь?

– Только один.

Как грустно. Столько всего и не с кем разделить. В чем тогда смысл?

– Внутри супер‑система охраны, две дюжины охранников, и бункер на случай атаки террористов. – он говорил это тоном развращенного удовольствия, словно сложности только радовали его.

– И как же ты планируешь зайти туда? – сухо поинтересовалась я?

– Я попросил помощи. Охрана не наша проблема. Но не поймите превратно, мисс Лэйн. Все равно просто не будет. Нужно будет раскодировать охранную систему, и между нашей целью и нами примерно пол дюжины датчиков. Подозреваю, что старик оденет амулет. Нам придется повозиться.

Мы спустились с холма, и почти подошли к дому, когда я заметила первое тело, частично скрытое в густом кустарнике. Мгновение я не могла понять, что это такое. Потом не могла поверить, что вижу это. С позывами к рвоте, я отвернулась.

Это был один из охранников, не просто мертвый, но ужасно искалеченный.

– Еб твою мать, – выругался Бэрронс. И вот его руки оказались под моими коленями, и я через его плечо, он побежал, подальше от дома. Он не остановился пока мы не достигли одного из отдаленных гостевых домиков, поставил меня на ноги и толкнул в тени под карнизом.

– Не двигайтесь, пока я не вернусь, мисс Лэйн.

– Скажи мне, что это не та помощь, на которую ты рассчитывал, Бэрронс. – произнесла я тихо и осторожно. Если это было то, что он планировал, между нами все кончено. Я знала, что Бэрронс не совсем весь такой из себя хороший, но верила, что такая резня не в его натуре.

– Они должны были быть без сознания, это все. – его лицо в свете луны было мрачно. Когда я хотела было снова открыть рот, он прижал палец к моим губам и исчез в ночи.

Целую маленькую вечность я простояла в тени гостевого дома, пока не дождалась его возвращения, хотя, судя по моим часам, прошло всего лишь десять минут.

Его голос я услышала раньше, чем увидела его самого.

– Кто бы это не сотворил, его тут уже нет, мисс Лэйн. – он вошел на освещенную территорию и я испустила приглушенный вздох облегчения. Единственное что я боюсь больше чем темноты, так это оказаться в ней в одиночку. Я не привыкла к такому, но сейчас все происходит именно так, и даже еще хуже.

– Охранники мертвы уже несколько часов, – сказал он мне. – Охранная система выключена и двери дома широко открыты. Пойдемте.

Мы двинулись к главному входу, не беспокоясь о прикрытии. По пути мы увидели еще четыре мертвых тела. Главные двери были распахнуты, и за ними я видела двойные лестничные пролеты изящно развернутые по обе стороны и встречающиеся в вышине под приглушенным верхним светом от свисающей блестящей люстры. Я смотрела прямо перед собой. Мраморный пол, когда то отполированный до жемчужного блеска, сейчас был забрызган кровавыми брызгами, усыпан телами, некоторые из тел были женские. Не пожалели даже прислугу.

– Вы чувствуете амулет, мисс Лэйн? Чувствуете что‑нибудь?

Я прикрыла глаза, стараясь абстрагироваться от кровавой бойни, и протянула вперед свои ши‑видящие чувства, но осторожно, очень осторожно. Я больше не думала, что мой талант чувствовать ОС это милостивый дар. Прошлой ночью, после того как закончила читать очередную книгу о паранормальном – «Экстрасенсы: правда или вымысел?» – я не могла заснуть и так и лежала думая, что я такое, что это значит, откуда пришли эти способности, почему у некоторых людей они есть, а у других нет. Размышляя, что же такого есть во мне, и что было в Алине. Авторы утверждали, что те у кого есть экстрасенсорные способности используют часть мозга, которая у обыкновенных людей спит.

Размышляя правда это или нет, и жутко страдая от скуки – в любой стране передачи по ТВ поздней ночью полная дрянь – я сжала копье и начала копаться в собственной голове.

Сложно было найти ту часть меня, которая была иная, но теперь когда я знала, что она присутствует, я даже поверить не могла как долго не осознавала ее существования, целых 22 года. В моей голове было место, которое казалось старым как планета Земля, древним как время, всегда на страже, и всегда наблюдающее. Когда я сосредоточилась на ней, оно жарко, словно угли, запульсировало в моем мозгу.

Любопытно, и я продолжала играть с этой частью дальше. Я могла раздуть в ней огонь, она могла взорваться, уничтожить мой череп, и вырваться наружу. Как элемент она прекрасно дополняла меня, никакой морали, и не понимала ни слова. Земля, огонь, ветер и вода, вот то чем она являлась. Силой. В лучшем случае – подчиненные силы. В худшем – разрушающие. Я давала им форму. Я контролировала или не контролировала их. Огонь не является по сути своей плохим или хорошим. Он просто жжет.

Теперь я сдерживала эту часть, лишь бросила камешек на поверхность безмятежного моря, глубокого, темного моря которое я должна сохранять спокойным. В мое дежурство, никто не будет бултыхать воду.

Я открыла глаза.

– Если он тут и есть, то я его не чувствую.

– Может он быть где‑то в доме, и вы просто находитесь слишком далеко?

Я пожала плечами.

– Не знаю Бэрронс. – грустно ответила я. – Здание большое. Сколько здесь комнат? Какой толщины стены?

– Сто девять комнат и очень толстые стены. – желваки заиграли на челюстях Бэрронса. – Мисс Лэйн, мне нужно знать, здесь ли амулет.

– Каковы шансы что он здесь?

– Странные вещи происходят. Возможно резня лишь результат неудавшейся попытки грабежа.

Да, это однозначно было похоже не выражение ярости. Невероятной, нечеловеческой ярости.

Я сказала ему правду, хотя и знала, что подписываюсь на последнее что желала в этом мире, мне придется войти в двери особняка.

– Я не чувствовала камень Мэллиса пока не оказалась в одной комнате с ним. Я не знала что это за копье, пока не оказалась прямо над ним, и я почувствовала амулет только когда вошла внутрь бомбоубежища. – я закрыла глаза.

– Простите, мисс Лэйн, но…

– Знаю, но тебе придется провести меня по всему зданию. – закончила я за него. Открыла глаза и подняла выше подбородок. Если была хоть малейшая возможность того, что амулет все еще здесь, нам нужно все осмотреть.

А я еще думала, что кладбище это ужасно. Там трупы были хотя бы обескровленные, набальзамированные и глубоко закопанные.

Бэрронс старался привести каждую комнату в более‑менее приличный вид для меня, он шел впереди, входил первый, прикрывал тела покрывалами, простынями, и если ничего из вышеперечисленного не было доступно, прятал за мебелью. Только после того как он «зачищал» комнату, выходил сам и запускал меня одну, для лучшего сосредоточения, как он говорил.

Пока я ценила его попытки, я уже видела слишком много и откровенно, сложно было не оглянутся на диван или стул, на те тела, что он не успел прикрыть. Они оставляли тот же отвратительный отпечаток на мне, словно ошметки кожи оставленные Тенями, словно если некоторая цельная иррациональная часть меня заставляла смотреть долго и пристально на это, словно я могла научиться чему‑то и избежать подобной участи в будущем.

– На них нет следов борьбы, Бэрронс, – сказала я, выходя из очередной комнаты.

Скрестив руки на груди Бэрронс стоял прислонившись к стене чуть дальше от меня. Весь перепачканный в крови от перетаскивания трупов. Я сконцентрировалась на его лице, стараясь не замечать разводы на его руках, или темные, мокрые пятна на одежде. Его глаза возбужденно блестели. Он казался жестче, больше и от него исходило как никогда много электричества. Я почувствовала запах крови исходящий от него и вздрогнула. Если там и был человек за этими глазами, то я – Эльф. Бездонные, черные озера смотрели на меня, на черной блестящей глади этой обсидиановой поверхности маленькая Мак посмотрела на меня. Он опустил взгляд, оглядел мой облегающий комбинезон, и очень медленно поднял взгляд вверх.

– Они были без сознания, когда их убили, – сказал он, в конце концов.

– Тогда зачем понадобилось их убивать?

– Удовольствие, мисс Лэйн.

– Что за чудовище способно на такое?

– Разные чудовища способны на такое, мисс Лэйн. Разные.

Мы продолжали наши поиски. Сначала этот дом восхитил меня, теперь очарование исчезло. Я спешила по картинной галерее, которая способна утереть нос любому государственному музею, и не чувствовала ничего кроме горечи за человека, желавшего приобрести потрясающую коллекцию лишь для того чтобы повесить ее в лишенной окон галерее, в комнате похожей на подвал где никто кроме него не сможет видеть их. Я прошла через золотую дверь, и увидела только кровь.

Бэрронс нашел старика. Человек, который заплатил больше биллиона долларов за амулет, к счастью он не знал, что не только не отложил свою смерть, он только что потратил неслыханную сумму на то, чтобы приблизить ее – старик лежал в своей постели, голова почти оторвана от тела, отметины от цепи глубоко врезались в истерзанное горло. Вот тебе и долгая жизнь, желая обмануть смерть, он лишь привлек ее внимание к себе.

Наши поиски оказались безуспешными. Что бы тут раньше не хранилось – амулет, возможно и другой ОС – оно исчезло.

Кто‑то опередил нас. Священная Реликвия Невидимых теперь находилось где‑то в нашем мире, усиливая желания нового хозяина, а мы вернулись в отправную точку поисков. Я, правда, очень сильно хотела получить амулет. Если он мог воздействовать на действительность, и я научилась бы им управлять… в общем, возможности открывались безграничные. Самое меньшее он мог бы защитить меня, в лучшем случае – помочь отомстить.

– Мы закончили тут Бэрронс? – спросила я, когда мы спускались по задней лестнице. Я внезапно почувствовала, словно не смогу достаточно быстро выбраться из мраморного мавзолея.

– Тут есть подвал, мисс Лэйн.

Мы повернули на пролете последней лестницы, и направились к ряду дверей расположенных на противоположной к лестнице стене.

В этот самый момент двери начали распахиваться.

Внезапно, я больше не была в этом доме, я оказалась на белом пляже, и теплый солоноватый ветерок играл моими волосами.

Светило солнце. Белые птицы, устремляясь вниз, скользили по лазурным волнам.

И я была абсолютно голая.

Дата добавления: 2015-08-18