Глава двенадцатая. – Всего один день, – возразила я

– Всего один день, – возразила я. – Бэрронс, я там провела всего‑то часов шесть.

Я потеряла целый месяц своей жизни, там, на солнечном пляже с Алиной. Непостижимо. Я постарела на месяц или осталась прежней? А что если бы я решила остаться с Алиной на неделю? Я бы потеряла год? Или десять лет? Что изменилось за время моего отсутствия? Я посмотрела в окно. Одно осталось по прежнему – шел дождь.

– В Эльфийской стране, бестолочь, – прорычал он. – Время не движется так же как здесь! Мы говорили об этом!

– В’лэйн обещал, что это будет лишь час моего времени. Он обманул меня. – горячо ответила я.

– В’лэйн обещал. В’лэйн обманул. – передразнил он меня фальцетом. – А что ты ждала? Он чертов Эльф, мисс Лэйн, и один из тех – как вы его там называете – смертельно сексуальных эльфов. Он соблазнил вас и теперь вы сожалеете. На что еще он вас уговорил? Во‑первых, почему вы вообще согласились провести с ним час в Эльфийской стране?

– Я не соглашалась дать ему час в Эльфийской стране! Я согласилась провести час с ним, время встречи выбирал он. Он ничего не говорил про место, где это случится.

– Почему вы вообще согласились провести с ним час?

– Потому что он помог мне справиться с Тенями тогда в книжном!

– Я бы помог вам справиться с Тенями!

– Тебя рядом не было!

Мы уже орали друг на друга.

– Сделки с дьяволом, мисс Лэйн, никогда не приводят ни к чему хорошему. В этот раз вам повезло. В следующий раз – нет. Вы поняли меня? Если мне придется приковать вас к чертовой стене, чтобы защитить вас от вашей собственной глупости, я именно так и сделаю! – он яростно мерил меня взглядом.

Я потрясла своими цепями.

– Наручники. Стальная балка. Я уже прикована, Бэрронс. Придумай новую страшилку. – я свирепо зыркнула на него в ответ.

Он попытался меня пересмотреть, испугать и заставить отвести взгляд. Я не отвела. Даже со скованными за спиной руками, с одним лишь бикини из одежды, я потеряла способность бояться и я больше никогда не отведу взгляд.

– Бэрронс, кто разгромил магазин? – требовательно спросила я.

В голове кружилось множество вопросов, но до сих пор у меня не было возможности их задать. В момент, когда я увидела его, он схватил меня, грубо перекинул через плечо, оттащил в гараж, снял ремень с моими принадлежностями, и приковал меня к опорной балке. Я даже не попыталась сопротивляться, в Бэрронсе было больше стали, чем в той балке позади меня.

У Бэрронса заходили желваки на челюсти. Он отвернулся, подошел к маленькому металлическому рабочему столику на колесиках, и подкатил его ко мне. Затем, с одной из многих полок столика, достал длинную плоскую деревянную коробочку.

Я опасливо поинтересовалась:

– Что ты делаешь?

Он вынул инструменты из коробочки и начал раскладывать их на столике рядом со мной. Сначала две маленькие бутылочки, в одной багровая жидкость, в другой – черная. Яд? Наркота? Затем последовал нож, очень острый, с длинным смертельным острием.

– Ты будешь пытать меня? – изумленно спросила я. Он достал закопченную свечу с длинным черным фитилем. – Или зачаруешь меня?

Он такое может?

– Мисс Лэйн, я собираюсь сделать вам татуировку. – Он открыл бутылочки, из тисненной кожи развернул набор игл, и зажег свечу. Он начал нагревать иглу в пламени.

Я чуть было не задохнулась от возмущения.

– Ни за что. Мама меня убьет. – Жидкости оказались чернилами, не наркотиками. Не знаю, к лучшем это или к худшему. Воздействие наркоты со временем проходит, чернила – нет.

Он тяжело взглянул на меня.

– Пора повзрослеть.

Я взрослела, и справлялась с этим отлично, не важно что он там себе думает. Дело не в том, что я слишком маленькая и меня волнует мнение моей матери. Вообще‑то все не так. К тому‑же я разделяю ее мнение. Наследница целого поколения любителей делать татуировки, пирсинг, и пластические операции, считающих это таким же простым как побрить голову, я много лет назад поклялась, что умру в том же виде, в котором и родилась, разве что немного поморщинистей.

– Ты не сделаешь мне татуировку, – повторила я.

– Остановите меня. – его улыбка была такой кошачей, что я почувствовала будто у меня вырастают ушки как у мышки. Он не шутил.

Он приковал меня, и теперь собирался сделать татуировку. Он будет стоять близко ко мне, медленно и методично наносить рисунок на мою обнаженную кожу, наверно много часов, все зависит от сложности рисунка. Эта мысль вызвала у меня головокружение и тошноту.

Я уговаривала себя оставаться спокойной. Я должна отговорить его.

– Бэрронс, зачем ты делаешь мне татуировку? – спросила я самым рассудительным и спокойным тоном, который только смогла выдавить из себя.

– Рисунок с заклинанием, так что я смогу найти вас в следующий раз, когда вам в голову снова придет детская прихоть.

– Прихоть? – я зло загремела цепями. – Это была не прихоть. Тебя не было рядом, чтобы помочь с Тенями, так что я заключила лучший договор с тем, кто был под рукой.

– Я говорю не про В’лэйна. Я говорю о том, что вы остались в Эльфийской стране.

И тут я взорвалась.

– Ты понятия не имеешь, что там произошло! Моя сестра внезапно погибла, и вдруг она возникает снова, прямо у меня перед глазами. Я могу видеть ее, касаться ее, снова слышать ее голос! Ты знаешь, что значит потерять кого‑то? Вообще‑то, для тебя наверное правильнее будет сформулировать иначе – любил ли ты когда‑нибудь кого‑то кроме себя самого? Любил так сильно, что не мог жить дальше без этого человека? Ты вообще знаешь, что такое любовь? И это была не прихоть. У меня была слабость. – и я преодолела ее. Я заставила иллюзию развеется одной своей волей. Я видела через нее. И я гордилась собой за это.

– Люди с чувствами, иногда имеют слабости, но ты ведь даже понятия о таком не имеешь? – горько сказала я. – Все, что ты чувствуешь, это жадность, удовольствия от издевательств и изредка, возможно, у тебя случается стояк, но спорим, что не на женщин, а только на деньги, очередной артефакт или какую‑нибудь редкую книгу. Ты такой же, как все остальные игроки в этой игре. Ты такой же как В’лэйн. Ты просто холодный, расчетливый…

Его рука сдавила мое горло, и он прижал меня своим телом к холодной стальной балке.

– Да, я любил, мисс Лэйн, и хоть это и не ваше дело, я потерял. Много чего. И, нет, я не такой ж как все остальные игроки в этой игре, и я никогда не стану таким же как В’лэйн, и у меня стоит гораздо чаще чем изредка. – Он прижался ко мне сильнее, и я чуть было не задохнулась. – Иногда это случается совсем не из‑за женщины, а из‑за испорченной маленькой девчонки. И, да, это я разгромил магазин, когда не смог найти вас. Вам придется подыскать новую спальню. И простите, что ваш милый уютный мирок перевернулся с ног на голову, но это случилось со всеми, и вы переживете. А уж как вы переживете, это ваше дело.

Он ослабил хватку на моем горле.

– И я сделаю вам татуировку, мисс Лэйн, где угодно и какую мне будет угодно.

Его взгляд опустился на мою загорелую, намазанную маслом, и очень голую кожу. Изящно натянутые ярко‑розовые треугольники прикрывали очень мало, и если на пляже меня это не волновало, оказаться почти обнаженной рядом с Бэрронсом было сродни визиту на собрание акул слегка измазавшись в крови.

Это была грань, которую я не могла позволить ему перейти. Я сама себе хозяйка. Я должна выиграть.

– Если ты это сделаешь, Бэрронс, то как только ты закончишь со мной, я тут же уберусь отсюда, и никогда больше не найду для тебя ни одного ОС. Если ты силком сделаешь татуировку, мы с тобой расстаемся. Я не шучу. Я найду себе помощника. – я смотрела прямо в эти черные глаза. Я не кинула в него именем В’лэйна, только потому что у меня не было желания махать красной тряпкой перед быком. Спокойствие непоколебимой решимости снизошло на меня, и я вложила его в свой голос.

– Не делай этого. Я позволяю прессовать себя иногда, но только не сейчас. Я не позволю тебе пометить меня каким‑то – я замешкалась, подбирая правильное название – колдовским знаком, чтобы ты мог когда угодно и где угодно отследить меня. И это, Иерихон Бэрронс, не обсуждается.

Есть грани, которые вы просто не можете позволить пересечь другим людям. Грани эти не всегда имеют смысл, они не всегда кажутся самым главным в жизни, но только вы можете знать что они значат, и когда вы нос к носу сталкиваетесь с таким, вам нужно защитить себя. К тому же, кто знает, что еще может сделать эта татуировка?

Мы молча смотрели друг на друга.

В этот раз, если мы и разговаривали без слов, я не слышала ни слова из сказанного им, потому что я была слишком занята вещанием одного единственного защитного слова: НЕТ. Меня запоздало осенила идея, я нашла то странное место внутри моего черепа, раздула в нем костер, и попыталась соединить всю силу, что оно может мне дать, в непримиримый отказ который я кидала ему в лицо. Попыталась воздействовать магией на мое «нет», иначе говоря, усилить его.

Я была потрясена, когда Бэрронс вдруг улыбнулся.

И мало того, он вдруг засмеялся, сначала тихо, но потом громко и раскатисто. Я слышала, как смех нарастая вырывается из его груди. Его руки переместились с моего горла на плечи, зубы блестели на темном лице. Он был электричеством, живым потоком прижатым к моему телу, с бурлящей жизненной силой и горящим от энергии.

– Отлично, мисс Лэйн. Именно тогда, когда я решил, что вы лишь бесполезный пух и ногти, вдруг вы показываете мне зубы.

– Всего один день, – возразила я. – Бэрронс, я там провела всего‑то каких‑то шесть часов.

Я потеряла целый месяц своей жизни, там на солнечном пляже с Алиной. Это непостижимо. Я постарела на месяц или осталась прежней? А что если бы я решила остаться с Алиной на неделю? Я бы потеряла год? Или десять лет? Что изменилось за время моего отсутствия? Я посмотрела в окно. Одно осталось без изменений – шел дождь.

– В Эльфийской стране, бестолочь, – прорычал он. – Время не движется так же как здесь! Мы говорили об этом!

– В’лэйн обещал, что это будет лишь час моего времени. Он обманул меня. – горячо ответила я.

– В’лэйн обещал. В’лэйн обманул. – передразнил он меня фальцетом. – А что ты ждала? Он чертов Эльф, мисс Лэйн, и один из тех – как вы его там называете – смертельно сексуальных эльфов. Он соблазнил вас и вы сожалеете. На что еще он вас уговорил? Во первых, почему вы вообще согласились провести с ним час в Эльфийской стране?

– Я не соглашалась дать ему час в Эльфийской стране! Я согласилась провести час с ним, время встречи выбирал он. Он ничего не говорил про место, где это случится.

– Почему вы вообще согласились провести с ним час?

– Потому что тогда в книжном, именно он помог мне справиться с Тенями!

– Я сам помог бы вам справиться с Тенями!

– Тебя рядом не было!

Мы уже орали друг на друга.

– Сделки с дьяволом, мисс Лэйн, никогда не приводят ни к чему хорошему. В этот раз вам повезло. В следующий раз – нет. Вы поняли меня? Если мне придется приковать вас к чертовой стене, чтобы защитить вас от вашей собственной глупости, я именно так и сделаю! – он яростно мерил меня взглядом.

Я потрясла своими цепями.

– Наручники. Стальная балка. Я уже прикована, Бэрронс. Придумай новую страшилку. – я свирепо зыркнула на него в ответ.

Он попытался меня пересмотреть, испугать и заставить отвести взгляд. Я не отвела. Даже со скованными за спиной руками, с одним лишь бикини из одежды, я потеряла способность бояться и я больше никогда не отведу взгляд.

– Бэрронс, кто разгромил магазин? – требовательно спросила я.

В голове кружилось множество вопросов, но до сих пор у меня не было возможности их задать. В момент, когда я увидела его, он схватил меня, грубо перекинул через плечо, оттащил в гараж, снял ремень с моими принадлежностями, и приковал меня к опорной балке. Я даже не попыталась сопротивляться, в Бэрронсе было больше стали, чем в той балке позади меня.

У Бэрронса заходили желваки на челюсти. Он отвернулся, подошел к маленькому металлическому рабочему столику на колесиках, и подкатил его ко мне. Затем, с одной из многих полок столика, достал длинную плоскую деревянную коробочку.

Я опасливо поинтересовалась:

– Что ты делаешь?

Он вынул инструменты из коробочки и начал раскладывать их на столике рядом со мной. Сначала две маленькие бутылочки, в одной багровая жидкость, в другой – черная. Яд? Наркота? Затем последовал нож, очень острый, с длинным смертельным острием.

– Ты будешь пытать меня? – изумленно спросила я. Он достал закопченную свечу с длинным черным фитилем. – Или зачаруешь меня?

Он такое может?

– Мисс Лэйн, я собираюсь сделать вам татуировку. – Он открыл бутылочки, из тисненной кожи развернул набор игл, и зажег свечу. Он начал нагревать иглу в пламени.

Я чуть было не задохнулась от возмущения.

– Ни за что. Мама меня убьет. – Жидкости оказались чернилами, не наркотиками. Не знаю, к лучшем это или к худшему. Воздействие наркоты со временем проходит, чернила – нет.

Он тяжело взглянул на меня.

– Пора повзрослеть.

Я взрослела, и справлялась с этим отлично, не важно что он там себе думает. Дело не в том, что я слишком маленькая и меня волнует мнение моей матери. Вообще‑то все не так. К тому‑же я разделяю ее мнение. Наследница целого поколения любителей делать татуировки, пирсинг, и пластические операции, считающих это таким же простым как побрить голову, я много лет назад поклялась, что умру в том же виде, в котором и родилась, разве что немного поморщинистей.

– Ты не сделаешь мне татуировку, – повторила я.

– Остановите меня. – его улыбка была такой кошачьей, что я почувствовала будто у меня вырастают ушки как у мышки. Он не шутил.

Он приковал меня, и теперь собирался сделать татуировку. Он будет стоять близко ко мне, медленно и методично наносить рисунок на мою обнаженную кожу, наверно много часов, все зависит от сложности рисунка. Эта мысль вызвала у меня головокружение и тошноту.

Я уговаривала себя оставаться спокойной. Я должна отговорить его.

– Бэрронс, зачем ты делаешь мне татуировку? – спросила я самым рассудительным и спокойным тоном, который только смогла выдавить из себя.

– Рисунок с заклинанием, так что я смогу найти вас в следующий раз, когда вам в голову снова придет детская прихоть.

– Прихоть? – я зло загремела цепями. – Это была не прихоть. Тебя не было рядом, чтобы помочь с Тенями, так что я заключила лучший договор с тем, кто был под рукой.

– Я говорю не про В’лэйна. Я говорю о том, что вы остались в Эльфийской стране.

И тут я взорвалась.

– Ты понятия не имеешь, что там произошло! Моя сестра внезапно погибла, и вдруг она возникает снова, прямо у меня перед глазами. Я могу видеть ее, касаться ее, снова слышать ее голос! Ты знаешь, что значит потерять кого‑то? Вообще‑то, для тебя наверное правильнее будет сформулировать иначе – любил ли ты когда‑нибудь кого‑то кроме себя самого? Любил так сильно, что не мог жить дальше без этого человека? Ты вообще знаешь, что такое любовь? И это была не прихоть. У меня была слабость. – и я преодолела ее. Я заставила иллюзию развеется одной своей волей. Я видела через нее. И я гордилась собой за это.

– Люди с чувствами, иногда имеют слабости, но ты ведь даже понятия о таком не имеешь? – горько сказала я. – Все, что ты чувствуешь, это жадность, удовольствия от издевательств и изредка, возможно, у тебя случается стояк, но спорим, что не на женщин, а только на деньги, очередной артефакт или какую‑нибудь редкую книгу. Ты такой же, как все остальные игроки в этой игре. Ты такой же как В’лэйн. Ты просто холодный, расчетливый…

Его рука сдавила мое горло, и он прижал меня своим телом к холодной стальной балке.

– Да, я любил, мисс Лэйн, и хоть это и не ваше дело, я потерял. Много чего. И, нет, я не такой ж как все остальные игроки в этой игре, и я никогда не стану таким же как В’лэйн, и у меня стоит гораздо чаще чем изредка. – Он прижался ко мне сильнее, и я чуть было не задохнулась. – Иногда это случается совсем не из‑за женщины, а из‑за испорченной маленькой девчонки. И, да, это я разгромил магазин, когда не смог найти вас. Вам придется подыскать новую спальню. И простите, что ваш милый уютный мирок перевернулся с ног на голову, но это случилось со всеми, и вы переживете. А уж как вы переживете, это ваше дело.

Он ослабил хватку на моем горле.

– И я сделаю вам татуировку, мисс Лэйн, где угодно и какую мне будет угодно.

Его взгляд опустился на мою загорелую, намазанную маслом, и очень голую кожу. Изящно натянутые ярко‑розовые треугольники прикрывали очень мало, и если на пляже меня это не волновало, оказаться почти обнаженной рядом с Бэрронсом было сродни визиту на собрание акул слегка измазавшись в крови.

Это была грань, которую я не могла позволить ему перейти. Я сама себе хозяйка. Я должна выиграть.

– Если ты это сделаешь, Бэрронс, то как только ты закончишь со мной, я тут же уберусь отсюда, и никогда больше не найду для тебя ни одного ОС. Если ты силком сделаешь татуировку, мы с тобой расстаемся. Я не шучу. Я найду себе помощника. – я смотрела прямо в эти черные глаза. Я не кинула в него именем В’лэйна, только потому что у меня не было желания махать красной тряпкой перед быком. Спокойствие непоколебимой решимости снизошло на меня, и я вложила его в свой голос.

– Не делай этого. Я позволяю прессовать себя иногда, но только не сейчас. Я не позволю тебе пометить меня каким‑то – я замешкалась, подбирая правильное название – колдовским знаком, чтобы ты мог когда угодно и где угодно отследить меня. И это, Иерихон Бэрронс, не обсуждается.

Есть грани, которые вы просто не можете позволить пересечь другим людям. Грани эти не всегда имеют смысл, они не всегда кажутся самым главным в жизни, но только вы можете знать что они значат, и когда вы нос к носу сталкиваетесь с таким, вам нужно защитить себя. К тому же, кто знает, что еще может сделать эта татуировка?

Мы молча смотрели друг на друга.

В этот раз, если мы и разговаривали без слов, я не слышала ни слова из сказанного им, потому что я была слишком занята вещанием одного единственного защитного слова: НЕТ. Меня запоздало осенила идея, я нашла то странное место внутри моего черепа, раздула в нем костер, и попыталась соединить всю силу, что оно может мне дать, в непримиримый отказ который я кидала ему в лицо. Попыталась воздействовать магией на мое «нет», иначе говоря, усилить его.

Я была потрясена, когда Бэрронс вдруг улыбнулся.

И мало того, он вдруг засмеялся, сначала тихо, но потом громко и раскатисто. Я слышала, как смех нарастая вырывается из его груди. Его руки переместились с моего горла на плечи, зубы блестели на темном лице. Он был электричеством, живым потоком прижатым к моему телу, с бурлящей жизненной силой и горящим от энергии.

– Отлично, мисс Лэйн. Именно тогда, когда я решил, что вы лишь бесполезный пух и ногти, вдруг вы показываете мне зубы.

Не знаю, что именно он имел в виду, то ли говорил о моем горячем выступлении в свою защиту, то ли сработала моя попытка использовать ши‑видяшую часть мозга и пихнуть его. Не важно, что сработало, но он начал расковывать меня. Через несколько мгновений цепи, лязгнув, упали на бетонный пол.

– Вы победили. В этот раз, я не стану татуировать вас. Не сегодня. Вместо этого, вы сделаете кое‑что для меня. Откажитесь, и я сделаю татуировку. И, мисс Лэйн, если сегодня я прикую вас еще раз, разговоров уже не будет. Я заткну вам рот.

Тут он расстегнул манжету рубашки, закатал рукав, снял широкий серебряный браслет с запястья, и протянул его мне. У меня возникло мгновенное дежа‑вю, я вспомнила В’лэйна и Браслет Круса, хотя этот браслет очень от того отличался. Я видела его на Бэрронсе много раз. Я приняла его и стала рассматривая вертеть в руках. Браслет был горячий от его кожи. Толстый, серебряный, витиевато украшенный кельтскими узорами, рунами и символами, слегка черненный, похоже древний, будто только‑что из музея.

– Оденьте. Никогда не снимайте его.

Я посмотрела вверх. Бэрронс находился слишком близко. Мне необходима дистанция. Я отступила от него и от стены, перешагнув через груду цепей.

– Что он делает? – спросила я.

– Он позволит найти вас, если вы снова исчезнете.

– Ты и правда смог бы меня найти в Эльфийской стране, если бы у меня была татуировка?

Он посмотрел куда‑то вдаль и ничего не ответил. Потом произнес:

– Я хотя‑бы знал жива ты или нет. А так, была полная неизвестность.

– Почему ты мне сразу не предложил браслет, а попытался меня татуировать?

– Потому что, мисс Лэйн, браслет, в отличие от татуировки, можно снят или забыть. Я предпочитаю татуировку. Браслет – это уступка, и ее я делаю, только потому что вы наконец‑то подняли голову и начали изучать свои… таланты. – чуть улыбнулся он.

Ага, значит то, что я пыталась сделать с этой странной частью мозга, как‑то повлияло на него! Это уже что‑то. Конечно, это еще не завязывание узлом ложек силой мысли, но уже начало.

– А разве нельзя срезать тату с меня? – насколько глубоко чернила въедаются в кожу?

– Рискованная и чрезвычайно болезненная процедура. Я планировал скрыть ее.

Я осмотрела себя.

– И где же это ты собирался ее спрятать… – я резко отскочила от стены – не желаю даже знать.

Я продолжала изучать браслет.

– А что‑нибудь еще он делает?

– Ничего того, из‑за чего вам следовало бы переживать. Одевайте. Сейчас.

Я видела разные степени не обсуждаемого в его глазах и я знала, что он точно татуирует меня, а мне придется уйти, и несмотря на мою браваду я не была готова оказаться одна одинешенька в этом темном мире. Я одела браслет на запястье. Он был огромный. Я подтянула его повыше, но он все равно съехал вниз и упал с руки. Бэрронс перехватил его прежде, чем он ударился о пол, растянул браслет пошире и одел его мне повыше бицепса, затем сжимал его до тех пор, пока концы его не встретились. На этом месте браслет не съедет.

– Что вы с В’лэйном делали в Эльфийской стране? – обычным тоном поинтересовался он. Я пожала плечами, не было у меня настроения рассказывать про Алину, и подозреваю, что рассказ о моем самом насыщенном оргазме на пляже под эльфийским солнцем, он воспримет не слишком радостно. Я опустила глаза на пол. Сегодня ночью гараж был тих. Я задумалась, спит ли то чудовище? Бэрронс видел как я вломилась в это помещение по своим видео камерам. Он знал, что я знаю.

– Бэрронс, что ты держишь там, под гаражом? – вопросом на вопрос ответила я. То, что он ответил, я проговорила вместе с ним, слово в слово.

– Ничего такого, из‑за чего вам следовало бы беспокоиться. – холодно посмотрел он на меня. – Если вы уже заранее знаете ответ, мисс Лэйн, не нужно зря тратить мое время. Вы только что потратили целый месяц.

– Отлично, Бэрронс, держи свои секреты при себе, но знай одно: я буду доверять тебе настолько, насколько ты доверишься мне. Ты держишь меня в темноте, и я не буду включать свет, и знаешь чем это грозит? Мы оба кружим в темноте. По‑моему очень глупо.

– У меня прекрасное ночное зрение. Сожгите бикини, мисс Лэйн. Не доверяйте ничему, что он дает вам.

Я фыркнула и махнула рукой на которой был одет браслет.

– А твоим подаркам, значит, я могу доверять? Перестань.

– Если вы думаете занять позицию между В’лэйном и мной, и играть двойную игру, учтите – вас разорвут на куски. На вашем месте, мисс Лэйн, я бы выбрал сторону и побыстрее.

Следующим утром я начала наводить порядок в магазине: подметать, вытирать пыль, выкидывать сломанные сувениры, и складывать книги. Бэрронс предложил не открывать магазин, но мне он был необходим. Иллюзия это одно лечение, смысл и рутина – другое.

Он не сломал мой iPod и док‑станцию к нему, к счастью я надежно спрятала их в шкафчике под кассой, так что во время уборки я слушала старые хиты Бич Бойс. Подпевала «Sloop John B.», а вернее громко орала: Хочу домой. Это самое ужасное мое путешествие.

То и дело я посматривала на бушующее за окном осеннее небо, и пыталась свыкнуться с тем фактом, что пока я вместе со своей псевдосестрой грелась под эльфийским солнышком, здесь, лето кончилось и настала осень, в буквальном смысле, на дворе стоял октябрь месяц. Утешалась я только тем, что за месяц в Дублине я всего то и получила бы что 6 солнечных часов.

К обеду магазин приобрел почти приличный вид и, я обратила свое внимание на кипу газет, накопившихся за время моего отсутствия, их доставляли но так и не продали. Я приготовила две коробки и начала рассовывать в них газеты, чтобы позже выкинуть все это в мусор, но через несколько мгновений оставила свое занятие, мой взгляд приковали газетные заголовки.

За время моего отсутствия, Дублин переживал невиданный разгул преступности, и СМИ распинали Гарду за это. (Лично я надеялась, что это означало большую занятость инспектора Джейни другими делами и он наконец‑то оставит меня в покое). По сравнению с прошлым годом, нераскрытые изнасилования и преступления на сексуальной почве возросли на 64 процента, убийства на 142 процента. Но это лишь половина того, что писали в газетах, в тех же процентах выросла и жестокость всех преступлений.

Я читала газету за газетой, вчитываясь в одну тревожную новость за другой. Это были не просто обыкновенные убийства, все преступления были совершенны с ужасающей злобой и садизмом, словно самые страшные человеческие пороки вырвались наружу и расплескались вокруг. Каждые несколько дней в газетах появлялись новые сообщения о пугающем росте массовых убийств и самоубийств имеющих сексуальную подоплеку.

Возможно ли что, Невидимые оказавшись среди людей, даже оставаясь незамеченными – меняют человеческую сущность? Раскрывают внутреннюю суть людей? Позволяют самым низменным чувствам вырваться наружу?

Что еще произошло за время моего отсутствия? Я тревожно посмотрела на право, будто обладала способность видеть сквозь стены, и могла увидеть как Темная Зона, словно злокачественная опухоль, метастазировала и разрослась еще больше за время, пока меня тут не было. Неужели если я снова сравню карты города, я обнаружу еще больше пропавших районов?

– Ужасно, – сказала я Бэрронсу, вечером того же дня, когда мы сели в машину, единственную из всей его коллекции обладавшей неопределенным видом и ничем не выделявшуюся, темный седан, тот самый что мы использовали в ночь ограбления Роки О’Банниона. – Ты читал последние новости?

Он кивнул.

– И?

– Много чего произошло, пока вы отсутствовали, мисс Лэйн. Возможно это заставит вас подумать, прежде чем еще раз согласиться провести время с В’лэйном.

Я оставила его шпильку без внимания.

– Сегодня я звонила папе. Он говорил со мной так, словно мы с ним разговаривали пару дней назад.

– Я послал ему пару е‑майлов с вашего ноутбука. Один раз он звонил, я вас прикрыл.

– Ты влез в мой ноут? Это личные вещи! – Я чувствовала себя растоптанной. Конечно, я была довольна, что он оберегал моего папу от лишних волнений по поводу моей отлучки, и еще мне было любопытно, как он обошел все мои пароли.

– Каким образом?

Он сухо глянул на меня.

– Ваш основной пароль, мисс Лэйн – «Алина». Ваш пароль на почте – «радуга».

Я плюхнулась на пассажирское сидение. Оно было твердым и холодным. Никаких тебе обогревателей. Я предпочла бы «Вайпер», или «Порше», ну или на худой конец хотя‑бы «Ламборджини», но сегодня ночью анонимность была важнее всего.

– Бэрронс, куда мы направляемся? – раздраженно поинтересовалась я. Разнообразия ради, сегодня он не выбирал мне спец‑одежду, и позволил выбрать наряд самой, я выбрала джинсы, свитер, куртку и удобные ботинки.

– В старое аббатство, мисс Лэйн. Просто проедем мимо. Входит не нужно. Много времени сам процесс не займет, но аббатство находится в нескольких часах езды от города.

– Что, по‑твоему, там может быть? Мы ищем что‑то конкретное?

– Просто осмотримся.

– Аббатство тоже построено на древнем месте ши‑видящих, как и то кладбище? – Бэрронс ничего не делает без причины. Он что‑то знал о том аббатстве, раз думал, что там окажется очередной ОС. Я хотела знать, что именно он знал. Он пожал плечами.

– Ладно, тогда, почему мы не войдем туда?

– Оно занято, мисс Лэйн. Сомневаюсь, что нас впустят.

– Монахи? – Я знала, что в монастырях обычно строгие правила насчет допущения женщин на свою землю. – Или монашки? – Если так, то увидев Бэрронса, они решат, будто сам дьявол решил навестить их. Он не только казался опасным, он излучал нечто такое, что даже меня заставляло иногда креститься, а уж я то не особо религиозна. Я считаю, что Бог это восход солнца, а не скучный церковный ритуал. Как то раз, я сходила в католический костел – сядьте, встаньте, опуститесь на колени, снова на колени, встаньте, сядьте – и испытала ужасный стресс, от всех этих действий как встать, как сесть, что пропустила мимо ушей всю проповедь.

Бэрронс уклончиво хмыкнул, что означало конец ответам на мои вопросы, и я могу больше не сотрясать воздух зря. Я размышляла, что же по его подозрениям находится в этом таинственном аббатстве, и как близко нужно мне находится к ОС, чтобы почувствовать его. Эти размышления породили запоздалый ответ – и я хлопнула себя по лбу. Поверить не могу, что я это забыла.

– Бэрронс, кто вошел в двери подземелья, в ту ночь в Уэльсе? – Он до сих пор ничего не рассказал про те события.

От мгновенного напряжения в его теле я поняла, что воспоминания эти были не из приятных.

– Еще одни чертовы воры.

– Шутишь? То есть кто‑то еще, кроме нас и тех кто сцапал амулет? Так что нас было трое в ту ночь?

– Проклятый чертов съезд.

– Ну и кто это были? Кто‑то еще с аукциона?

– Черт побери, понятия не имею, мисс Лэйн. Никогда их не видел и никогда о них ничего не слышал. Я не предполагал, что в нашей игре участвуют чертовы шотландцы. Они треклятые, словно с чертова неба упали. – Бэрронс замолк и затем мрачно добавил: – И, по‑моему, они, черт их дери, были слишком хорошо осведомлены.

Все эти проклятья изливались с непохожей на Бэрронса частотой. Кто‑бы не были эти воры, что‑бы там не выяснилось после того как В’лэйн перенес меня в Эльфийскую страну, но события эти глубоко задели Бэрронса.

– Ты уверен, что не они украли амулет?

– Если бы они и совершили убийства, это не была бы бойня.

– Что ты имеешь в виду?

– Хотя один из них и был сведущ в черной магии, оба явно ученики друидов, а они убивают чисто, разве что кровь понадобилась им для какого‑то ритуала. Тот, кто убил охранников и обслугу в ту ночь, совершил это ради своего садистического удовольствия настоящего социопата, или в приступе жуткой ярости.

Я вернулась к обсуждению личностей воров лишь‑бы не вспоминать те искалеченные тела.

– Неужели друиды существуют до сих пор? Я думала, что они давным‑давно вымерли.

– То же самое в мире думают о ши‑видящих, – сухо среагировал он. – Вам нужно забыть о предрассудках.

– Откуда ты узнал, что один из них знаком с черной магией?

Бэрронс краем глаза зыркнул на меня, и я поняла, скоро поток его ответов прекратится. Удивительно, что он вообще на столько из моих вопросов ответил.

– Он был весь в татуировках. Черная магия – требует свою цену, мисс Лэйн, и она может быть… снижена, нанесением защитных рун на кожу.

Минуту я обдумывала его слова, и пришла к логическому заключению:

– В конечном счете, кожи может не хватить, так?

– Именно. Некоторые платежи могут быть лишь отсрочены, но не отклонены. Допускаю, что многие из них каждый раз говорят себе, что они совершают просто «еще одно маленькое заклинание». Это наркотик, как и все остальное.

Я внимательно посмотрела на него, размышляя, что скрывал он под этим элегантным итальянским костюмом и снежно‑белой рубашкой. У него был полный набор татуировщика. Как Бэрронс выглядит без одежды?

– Что‑ж, если эти воры не были на аукционе, – я поспешно стирала последнее видение из памяти, – как они узнали о нем?

– Мисс Лэйн, вы думаете, что мы там вот так стояли и болтали? Вы внезапно исчезли, я понятия не имел куда. Мы по‑быстрому разобрались друг с другом и пошли каждый по своим делам.

Интересно, что в лексиконе Бэрронса значило «разобрались по‑быстрому», я задумчиво посмотрела в окно. Мы как раз проезжали район Темпл Бар. Внезапный рост преступности еще не сказался на этой веселой зоне развлечений. Здесь как всегда царила суета.

И было полным‑полно Невидимых.

По‑крайней мере один на 20, или около того, человек. Я надеялась, что они просто отдают предпочтение туристической зоне, и это не означает, что весь Дублин наводнен ими в одинаковых пропорциях. Пару дней назад, нет месяц назад, когда я в последний раз прошлась по этим шумным булыжным мостовым, Невидимых было существенно меньше.

– Боже мой! Пока меня не было, Гроссмейстер протащил в наш мир еще больше этих тварей, да? Гораздо больше чем раньше.

Бэрронс кивнул.

– Протащил как‑то. Не с Ла Ру. Наверное собрал новый портал где‑то еще. Я собирался вам рассказать, что дольмен и склад уничтожены. На них будто бомбу скинули.

Я прищурилась, только что я заметила того самого изящного, просвечивающегося Эльфа, который загорал у фонтана, в тот день я столкнулась с Дани. Существо стояло у бара, посреди компании молодежи. Пока я наблюдала за ним, оно все больше истончалось, и вдруг шагнуло к улыбчивой брюнетке с пышными формами, повернулось и, войдя прямо в девушку, устроилось внутри ее, словно в плаще.

На секунду глаза брюнетки расширились, она тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от инородного предмета в ухе. Существо так и не вышло из ее тела. Когда мы проезжали мимо, я следила за ними в зеркало заднего вида. Из нее никто не вышел. Я напрягла свои ши‑видящие чувства и попыталась почувствовать Эльфа внутри человека.

Мне не удалось.

Я ничего не видела, и ничего не чувствовала. Получается, что хоть я и вижу сквозь их чары, разглядеть Эльфа внутри человека я не могу. До этого момента, я вообще не знала, что Эльфы способны на такое.

Я следила за ними, пока брюнетка не исчезла из виду. Она больше не улыбалась. Какому ужасному событию я только что была свидетельницей? Я пришла к выводу, что вряд‑ли хочу знать. Едва ли я могу выскочить из машины, нагнать девушку и попытаться изгнать существо из нее. Вся улица решит, что я умалишенная, а Эльф внутри поймет, что я все знаю.

С отсутствующим видом, я произнесла:

– Знаю. В’лэйн сделал это по моей просьбе.

После моего заявления воцарилась тишина. Я глянула на Бэрронса и, клянусь, увидела как у него их ушей повалил пар.

– Как жаль, что он не помог вам в тот день, когда вы чуть было не померли, мисс Лэйн, – холодно сказал он.

– Зато он был тогда, когда помог избавиться от Теней. А ты где был?

– Он не даром помог вам, а я ничего не прошу в замен, и не пытаюсь трахнуть вас при каждой нашей встрече.

– Именно так ты и делаешь. То есть, ничего не делаешь просто так. Ты заставляешь меня искать ОС. Что он, что ты – оба одеваете меня в похожие наряды, таскаете меня куда хотите, и, желая получить то, что вам нужно, очень мало даете нужной мне информации. Оба хотели напялить на меня браслет. У тебя это получилось. Ты такой же как и он. Вы оба используете меня. И вообще то, вы оба спасли мне жизнь. В моих глазах вы равны.

Тут Бэрронс резко тормознул, да так, что ремень безопасности врезался мне в грудь. Если бы машина была поновее, я бы уже уткнулась в воздушную подушку. Он широко раскрыл мою дверь.

– Если вы и правда так считаете, мисс Лэйн, выходите.

Я выглянула в ночь. Мы уже оставили далеко позади Темпл Бар, и находились в смешанном торговом и жилом районе, тут все было плотно закрыто на ночь. Даже вооружившись своим копьем и фонариками, у меня не было желания шастать по этим темным, пустынным улицам одна‑одинешенька.

– Да перестань ты, не нужно мелодра… ААА! – я схватилась за голову обеими руками, казалось, будто мой череп сверлили тысячи раскаленных сверл.

Аббатству придется подождать.

По горлу разливалась желчь. Инородная часть внутри моей головы стала крематорием для мозга, ад разлился по каждой клеточке моего тела, будто кто‑то поливал меня бензином, и внутри и снаружи.

Я чувствовала, как моя кожа покрывается пузырями и обугливается. Я чувствовала запах горелого мяса.

К счастью, я потеряла сознание и провалилась в блаженную тьму.

– Это был «Синсар Даб», да? – требовательно поинтересовался Бэрронс, стоило мне открыть глаза.

Я бы кивнула, но мне слишком болела голова. И я прошептала:

– Д‑да.

Я осторожно коснулась своего лица, потрогала губы, щеки, волосы. В отличие от того что я ожидала, кожа вовсе не была покрыта ужасными волдырями, а волосы хоть и были короткими, и не моего родного цвета, они все равно были на месте.

– Г‑где мы? – под собой я не чувствовала автомобильного сидения.

– Вернулись в книжный. В этот раз, мисс Лэйн, вы не пришли в сознание. Я сделал вывод, что книга находилась в непосредственной близости, и ее не переносили, так что я отправился на поиски. – Он замолчал. – Мне пришлось прекратить поиски, не уверен но кажется, книга убивала вас.

– Что ты имеешь в виду?

Терять сознание это значит оказаться беспомощной. Мир вокруг перестает существовать, и что творится вокруг вы уже не знаете.

– Вы начали… дергаться. И судороги становились все сильнее.

Я вперилась в него взглядом.

– Что ты сделал? Перекинул меня через плечо и пока я была без сознания, таскал меня по округе как прут для поиска воды?

– А что вы от меня ожидали? В прошлый раз, столкнувшись с «Синсар Даб» вы потеряли сознание, но как только книга удалилась, вы тут же пришли в себя. Я лишь сделал логические выводы, что если вы не приходите в себя, значит книга не двигается, то есть мы где‑то рядом с этой проклятой штукой. Я решил, что ваше физическое недомогание визуально усилиться, когда мы подберемся к книге ближе, даже если вы будете без сознания. Так и случилось, и я вынужден был прекратить поиски. Что за прок от вас, если вы можете ее чувствовать, но не можете оставаться в сознании рядом с ней?

– Я и сама думала над этим. Я не выбирала свои способности, и эти идиотские побочные эффекты тоже.

Я задрожала. После того как огонь внутри меня исчез, я промерзла до костей, у меня даже зубы застучали. Прошлый раз, когда книга просто проехала мимо меня, я почувствовала то‑же самое, зло исходящее от книги заморозило меня всю изнутри.

Бэрронс шагнул к камину, сделал огонь посильнее и вернулся с пледом. Я завернулась в него и осторожно села.

– Расскажите мне, что вы чувствуете в такие моменты, – потребовал он.

Я взглянула на него. При всей его мнимой заботе, камин, плед, он был холоден и отстранен, забота обо мне для него была лишь профессиональной необходимостью. Интересно, до какой степени он позволил моему «недомоганию» усилиться, прежде чем бросить поиски? Наверное, для него это оказалось ужасной помехой, быть так близко от «Синсар Даб», и переживать, что поиски ее убьют меня – прежде чем он найдет книгу – навсегда выведут из строя его ОС детектор, и он потеряет свое преимущество в этой игре.

Если бы у него были какие‑то гарантии, что я буду жива до самого столкновения с книгой, он пожертвовал бы мной ради нее?

Особых сомнений в этом вопросе у меня не было. Сегодня в нем чувствовалась жестокость. Понятия не имею, зачем ему понадобилась книга, но знала одно: Темная Книга означала для Бэрронса всё. Он был одержим ею, а помешанные люди – опасные люди.

– Ты никогда раньше не был так близко к ней? – предположила я.

– Нет, – натянуто ответил он. – Раньше никто меня не предупреждал.

Он резко развернулся и ударил в стену, точный, аккуратный удар – контролируемое вымещение ярости на чем‑то. Вокруг его кулака измельчилась штукатурка и сетки под нее, рука погрузилась в стену до самого кирпича. Тяжело дыша, он прижался к стене.

– Ты представить себе не можешь, как долго я охочусь за этой проклятой книгой.

Я замерла.

– Почему бы тебе не рассказать? – что он скажет? 10 лет?

10 тысяч лет?

Его смех был груб, похож на звон цепей бряцающих на костях.

– Ну, мисс Лэйн? – повторил он. – Что происходит, когда вы приближаетесь к ней?

Я тряхнула головой и тут же пожалела об этом. Меня тошнило от уверток Бэрронса, но головная боль надежно поселилась в моей голове, даже глаза болели, и я их закрыла. День, когда я получу все свои ответы, так или иначе, настанет. А пока, я отвечу на его вопросы, в надежде, что он сможет пролить свет на важную проблему, на мою неспособность находится рядом с книгой, которую в своем последнем сообщении, умирая, просила найти моя сестра.

– Оно так резко и с такой силой ударяет меня, что у меня не остается времени даже подумать что это. Все что я знаю – в одну секунду все хорошо, и вдруг мне так больно, что не могу сделать ничего чтобы облегчить боль. Если бы это продолжалось долго, и я не теряла сознание, то Бэрронс, я умоляла бы тебя убить меня.

Я открыла глаза.

– Но все еще сложнее. В этот момент я чувствую настоящую анафему тому, чем являюсь сама. Будто мы с книгой антиподы, или плюс и минус. Мы не можем существовать в одном месте. Ну, как два отталкивающихся магнита, но книга отталкивает меня с такой силой, что меня может убить.

– Полярные противоположности, – пробормотал он. – Интересно…

– Интересно, что?

– Если разбавить противоположности, все еще будет отторжение?

– Не вижу вариантов, как можно разбавить силу книги, Бэрронс, и не думаю, что я могу стать такой же сильной как она.

Он ждал, пока я сама соображу.

Я нахмурилась.

– Разбавить меня? То есть, чтобы я стала немного плохой, и тогда, может быть, книга подпустит меня ближе? И толку? Я стану плохой, и получу эту страшную книгу и, наверное, сотворю ужасные вещи с ней. Мы выиграем битву, но проиграем войну.

– Возможно, мисс Лэйн, что мы с вами сражаемся на разных войнах.

Если он думает, что стать воплощением зла – это выход из ситуации, а не создание новой проблемы, то он прав – мы сражаемся на разных войнах.

Дата добавления: 2015-08-18