Глава двенадцатая. Продолжение злоключений старухи -- удивленная и обрадованная тем

Продолжение злоключений старухи -- Удивленная и обрадованная тем, что слышу язык моего отечества, и неменее пораженная словами этого человека, я ответила ему, что бывают большиенесчастья, нежели то, на которое он жаловался; я рассказала ему в краткихсловах о перенесенных мною ужасах и снова лишилась чувств. Он отнес меня всоседний дом, уложил в постель, накормил, ухаживал за мной, утешал меня,ласкал, говорил, что не видел женщины прекраснее и что никогда еще так несожалел о том, чего никто не мог ему возвратить. -- Я родился в Неаполе, -- сказал он мне. -- Там оскопляют каждый годдве-три тысячи детей; одни из них умирают, другие приобретают голос,красивее женского, третьи даже становятся у кормила власти. Мне сделали этуоперацию превосходно, я стал певцом в капелле княгини Палестрины. -- Моей матери! -- воскликнула я. -- Вашей матери? -- воскликнул он, плача. -- Значит, вы та княжна,которую я воспитывал до шести лет и которая уже тогда обещала статькрасавицей? -- Это я; моя мать лежит в четырехстах шагах отсюда, изрубленная вкуски, под грудой трупов... Я рассказала ему все, что случилось со мной; он мне тоже поведал своиприключения. Я узнала, что он был послан к марокканскому королю однойхристианской державой, дабы заключить с этим монархом договор, согласнокоторому ему доставляли бы порох, пушки и корабли для уничтожения торговлидругих христиан. -- Моя миссия исполнена, -- сказал этот честный евнух, -- я сяду накорабль в Сеуте и отвезу вас в Италию. Ма che sciagura d'essere senza cogl! Я поблагодарила его со слезами умиления, но, вместо того чтобы отвезтив Италию, он отправил меня в Алжир и продал бею этого края. Едва бей успелменя купить, как чума, обошедшая Африку, Азию и Европу, со всей яростьюразразилась в Алжире. Вы видели землетрясение, но, барышня, вы никогда невидели чумы. -- Никогда, -- подтвердила баронесса. -- Если бы вы видели ее, -- сказала старуха, -- вы признали бы, что этоне чета какому-то землетрясению. Чума часто посещает Африку. Я заболела ею.Представьте себе, каково это для дочери папы, пятнадцати лет от роду, -- втечение трех месяцев испытать бедность, рабство, почти ежедневноподвергаться насилию, увидеть свою мать изрубленной в куски, пережить голод,войну и умереть от чумы в Алжире! Впрочем, я-то выжила, но и мой евнух, ибей, и почти весь алжирский сераль вымерли. Когда свирепость этой ужасной немочи поутихла, невольниц бея продали. Ястала собственностью купца, который отвез меня в Тунис и там продал другомукупцу, который перепродал меня в Триполи; из Триполи я была продана вАлександрию, из Александрии в Смирну, из Смирны в Константинополь. Ядосталась, наконец, янычарскому are, который вскоре был послан защищать Азовпротив осаждавших его русских. Ага, который любил радости жизни, взял с собою весь свой сераль; онпоместил нас в маленькой крепости на Меотийском болоте, где мы находилисьпод стражей двух черных евнухов и двадцати солдат. Русских убили оченьмного, но они сторицей отплатили за это. Азов был предан огню и мечу; нещадили ни женщин, ни детей, ни стариков; держалась только наша маленькаякрепость; неприятель решил взять нас измором. Двадцать янычар поклялись несдаваться. Муки голода довели их до того, что, не желая нарушать клятву, онипринуждены были съесть двух евнухов. Наконец через несколько дней они решиливзяться за женщин. С нами был очень благочестивый и сострадательный имам,который произнес прекрасную проповедь, убеждая их не убивать нас. -- Отрежьте, -- сказал он, -- только по половине зада у каждой из этихдам: у вас будет отличное жаркое. Если положение не изменится, то черезнесколько дней вы сможете пополнить ваши запасы; небо будет милостиво к вамза столь человеколюбивый поступок и придет к вам на помощь. Он был очень красноречив; он убедил их; они проделали над нами этуужасную операцию; имам приложил к нашим ранам тот бальзам, которыйприменяют, когда над детьми производят обряд обрезания; мы все были присмерти. Едва янычары кончили свой обед, которым мы их снабдили, как явилисьрусские на плоскодонных лодках; ни один янычар не спасся. Русские необратили никакого внимания на положение, в котором мы находились. Впрочем,везде есть французские хирурги; один из них, очень искусный, заботливозанялся нами и вылечил нас. Я никогда не забуду, что, когда мои раны зажили,он объяснился мне в любви. Правда, он всем нам объяснился в любви, чтобы насутешить; при этом он уверял нас, что мы не исключение, что подобные случаиуже происходили иногда при осадах и что таков закон войны. Как только я и мои подруги смогли ходить, нас отправили в Москву; ядосталась одному боярину, у которого работала садовницей и ежедневнополучала до двадцати ударов кнутом; но через два года этот боярин сам былколесован вместе с тридцатью другими из-за какой-то придворной смуты. Явоспользовалась этим случаем и убежала; я прошла всю Россию; долгое времябыла служанкой в кабачке в Риге, потом в Ростоке, в Веймаре, в Лейпциге, вКасселе, в Утрехте, в Лейдене, в Гааге, в Роттердаме; я состарилась в нищетеи позоре, имея только половину зада, всегда вспоминая, что я дочь папы;сотни раз я хотела покончить с собой, но я все еще люблю жизнь. Эта нелепаяслабость, может быть, один из самых роковых наших недостатков: ведь ничегоне может быть глупее, чем желание беспрерывно нести ношу, которую хочетсясбросить на землю; быть в ужасе от своего существования и влачить его;словом, ласкать пожирающую нас змею, пока она не изгложет нашего сердца. Я видела в странах, где судьба заставляла меня скитаться, и в кабачках,где я служила, несчетное число людей, которым была тягостна их жизнь, новсего двенадцать из них добровольно положили конец своим бедствиям -- троенегров, четверо англичан, четверо женевцев и один немецкий профессор поимени Робек. Кончила я тем, что поступила в услужение к еврею дом-Иссахару;он приставил меня к вам, моя прелестная барышня, я привязалась к вам, и вашиприключения стали занимать меня больше, нежели мои собственные. Я никогда неначала бы рассказывать вам о своих несчастьях, если бы вы меня не задели заживое и если бы не было обычая рассказывать на корабле разные истории, чтобыскоротать время. Да, барышня, у меня немалый опыт, я знаю свет; доставьтесебе удовольствие, расспросите пассажиров, пусть каждый расскажет вам своюисторию; и если найдется из них хоть один, который не проклинал бы частенькосвою жизнь, который не говорил бы самому себе, что он несчастнейший излюдей, тогда утопите меня в море.

Дата добавления: 2015-08-18