Философия языка Вильгельма фон Гумбольдта.

Основы общего языкознания, фи­лософия языка были заложены в тру­дах Вильгельма фон Гумбольдта (1767 - 1835). Гумбольдт был разносторон­не образованным человеком. Он занимался философией, литературоведением, государственным правом; был выдающимся дипломатом и обще­ственным деятелем. Вместе со своим

Вильгельм фон Гумбольдт (1767 – 1835)

братом, знаменитым есте­ствоиспытателем и путешественником Александром фон Гумбольдтом, он основал в 1809 г. Берлинский университет, до­ныне носящий их имя. Гумбольдт был знаком с И.В.Гёте, Ф.Шиллером, Ф. Боппом, Я. Гриммом. Линг­вистикой Гумбольдт занимался лишь последние пятнадцать лет своей жизни, и многие из его работ увидели свет только после его смерти. Он знал множество языков: индоевропей­ские, индейские, малайско-полинезийские, китайско-тибетские и индийски­е. Гумбольдт изучал их параллельно с антропологией, эт­нографией и историей народов. Это позво­лило Гумбольдту сделать большие открытия в сравнительно-историческом языкознании.

Однако подлинную славу Гумбольдту принесли не частные лингвистические исследования, а теорети­ческие выводы, которые легли в основу общего языкознания.

На философские взгляды В. фон Гумбольдта оказала влияние немецкая классическая философия. Идеи Иммануила Канта, Иоганна Готлиба Фихте, Фридриха Виль­гельма Йозефа Шеллинга и Фридриха Гегеля Гумбольдт распространил на языкознание. Особенно близки ему были взгляды Ф.Шеллинга, который считал, что природа развивается в направ­лении к высшей цели. Природа - это целесообраз­ное целое, форма бессознательной жизни разума, назначе­ние которой - порождение сознания. В учении И.Г. Фихте Гум­больдта привлекала идея деятельностного характера «Я» (индивида), который преодолевает все препятствия и стремится к идеалу. У Ф. Гегеля Гум­больдт заимствовал теорию диалекти­ки и внимание к духовной культуре народа.

Философия Гумбольдта явилась философской основой для всех идеали­стических школ в лингвистике XIX - XX столетий. Первой лингвистической работой Гумбольдта стал доклад «О сравнительном изуче­нии языков применительно к различным эпохам их развития» (1820).

В 1836 - 1840 был опубликован важнейший труд В.Гумбольдта «О языке кави на острове Ява» в трёх томах. Наибольшую ценность для современного языкознания представляет введение к перво­му тому «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода». Первый том посвящен истории, этнографии, буддизму народно­сти кави. Этот том написан в основном соавтором Гумбольдта - Бушманом. Во втором томе Гумбольдт ставит своей задачей изучать язык не как мёртвый продукт, но в самом акте рождения. Он стремится увидеть связь языка с внутренней деятельностью духа. Третий том содержит сравнительную грамматику малайско-полинезийских языков.

В. фон Гумбольдт создал оригинальную философию языка. Он поставил в языкознании важнейшие проблемы.

1.Учение о «языке» и «духе».

Учение Гумбольдта о языке и духе - это своеоб­разное преломление гегелевского учения об «абсолютной идее» и её саморазвитии. Язык, по мнению Гум­больдта, - это внешнее проявление духа народа. Если дано одно, можно полностью вывести второе. Возникновение языков — это результат непрерыв­ной деятельности духа. Языки тоже могут влия­ть на породивший их дух. В природе и в языке действуют одни и те же закономерности. Связь языка и духа безусловна, но это — необъяснимая тайна, которую человек не может постичь до конца.

Язык, как и дух, находится в веч­ном движении, поэтому язык - не законченное дело, а дея­тельность: «Язык есть вечно повторяющаяся деятельность духа, направленная на то, чтобы претворить «членораздельный звук в выражение мысли». В языке, как и в мыслях человека, нет и не может быть покоя.

Так как язык находится в постоянном движении, он про­ходит определённые стадии развития. Стадиальная концепция Гумбольдта основана на учении Гегеля. По Ге­гелю, развитие в природе и в обществе - лишь различная ма­териализация развивающегося абсолютного духа, абсолютной идеи. Сначала дух не нашёл себя и воплощается в природе - тогда природа творит, развивается. С возникновением человека дух покидает природу, и она перестаёт развиваться. Поэтому в развитии языка Гегель выделял 1 этап, когда языки неразвитых народов «достигали вы­сокой степени развития»; и 2 этап, когда с прогрессом цивилизации язык становится «бо­лее бедным и менее расчленённым».

Гумбольдт точно так же выделяет в развитии языка два этапа:

1. Народ творит сам язык, его звуки и формы. Накопление материала языка (звуков и форм) происходит до тех пор, пока не наступает «кажущийся покой».

2. Дух дряхлеет, активность его резко падает. Внимание наро­да сосредоточивается не на самом языке, а на произведениях, созданных на нём: молитвах, сказаниях, легендах. На этой стадии большую роль играют поэты, философы, граммати­сты. Дело развития духа и языка находится больше в руках индивидов.

2. Проблема влияния индивида и народа на язык.

В. фон Гумбольдт поставил один из центральных вопросов общего языкознания - о взаимоотношении личности и общества в рече­вой деятельности, в создании языка. После Гумбольдта этот во­прос решался всеми лингвистическими школами. Индивид и народ, по мнению Гумбольдта, нельзя противопоставлять, они составляют единство, в котором ведущая роль принадлежит народу (обществу).

Каждый человек непрерывно ока­зывает влияние на язык, сначала неуловимо для наблюдателя. Человек изменяет не сами формы, а их употребление. Затем эти изменения закрепляются в языке. Гумбольдт считал, что язык - не продукт человеческой деятель­ности, а эманация (от лат. emanatio 'истечение, распростране­ние') духа, не дело народа, а дар судьбы.

3. Проблема соотношения объективной действительности, мышления и языка.

В начале XIX в. в Европе господствовало логицистическое представление о языке и мышлении. Суть его сво­дилась к тому, что в языке есть слова и предложения, а в мыш­лении — понятия и суждения. Следовательно, с помощью слов выражаются понятия, а с помощью предложений — суждения и умозаключения. Гумбольдт подорвал монополию логической школы в языкознании, и не без его влияния позднее в Европе появи­лись психологическая и натуралистическая лингвистические школы.

Гумбольдт утверждал, что «язык есть орудие образования мысли». Без языка нет ясности в мышлении, а представление не становится понятием. Но связь языка с мышлением не ме­ханическая, а сложная и противоречивая. Душа постоянно стре­мится к освобождению от уз языка, ибо слово стесняет восприятие и может подавить его. Мышление не может отрешиться от слова, как человек не может скинуть с себя своей физиономии. Эта вечная борьба делает язык всё более и более утончённым, обогащает его духовное содержа­ние. Даже одинокому человеку язык нужен как условие мыш­ления.

Но реально язык развивается только в обществе, и че­ловек понимает себя только на опыте, убеждаясь в по­нятности своих слов для других. Однако он «не понимает слова точно так же, как и другие». Например, каж­дый по-своему представляет себе лошадь. Поэтому каждое по­нимание есть одновременно непонимание, а согласие в мыс­лях и чувствах — разногласие. Без учёта этого нельзя понять закономерности функционирования языка. На основе этой идеи позднее Леонид Ар­сеньевич Булаховский выдвинет теорию о субъективных и объективных моментах в значении слова.

Решая проблему взаимоотношения объективной действитель­ности, мышления и языка, Гумбольдт пишет о промежуточном языковом мире, языке как особом мировоззрении. Понимание слова индивидом субъективно, потому что слово - не отпечаток предмета, а отпечаток порождённого (пред­метом) в душе образа. У каждого человека субъективное восприя­тие накладывается на объективное, поэтому каждая человеческая индивидуальность - воплощение особого мировоззрения. Скла­дываясь, родственные индивидуальности общего коллектива воз­действуют на язык. Так, в каждом языке заключается своеобраз­ный взгляд на мир. Человек окружает себя миром звуков, чтобы воспринять и переработать мир предметов, то есть восприятие окру­жающего мира зависит от особенностей языка. Изучение чужого языка аналогично приобретению нового мировоззрения. Через 100 лет эти идеи разовьют Лео Вайсгербер (1899 - 1985) в Германии, Эдуард Сепир и Бенджамин Уорф - в США, а в наше время концепция Гумбольдта трансформировалась в учение о языковой картине мира.

4. Решение В. фон Гумбольдтом проблемы «Язык как система».

В трудах В. фон Гумбольдта содержится одна из первых попы­ток подойти к языку как к особой системе. По его мнению, несмотря на кажущуюся хаотичность, нагромождение правил, форм и звуков, в языке скрывается стройная система взаимосвязанных и взаимозависимых элементов. Язык можно сравнить с необозри­мой тканью, каждая часть которой состоит в связи с другими частями, а все они находятся в такой же связи с целым. Человек в процессе речи всегда затраги­вает лишь отдельные части этой ткани, но инстинктивно делает так, как будто в тот же момент пред ним оказались сразу все части, с которыми каждая отдельная часть связана необходимым образом. Важнее оказывается место в системе, чем внутренние осо­бенности элемента. Например, свойства звуков важны лишь для их чувственного восприятия. Для системы каждого языка важнее их положение в системе, как в химической системе поло­жение каждого элемента, важнее их противопоставление другим звукам.

Системность проявляется не только на определённом этапе, но и в процессе развития языка. Система образует «ложе», по которому поток языка катится из одного века в другой. Системность проявляется во всем. Например, есть закон компенсации: утрата окончаний приводит к закреплённому порядку слов в предложении. Системна связь языка с мышлением: мышление и язык допускают развитие лишь тех форм, которые соответствуют друг другу.

5. Учение В. фон Гумбольдта о внутренней форме языка.

В работе «О различии в строе­нии человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества» В. фон Гумбольдт поставил проблему формы языка, но её решение было туманным и противоречивым. Если язык - это вечно повторяющаяся деятельность духа, направленная на претворе­ние членораздельного звука в выражение мысли, то форма языка - это постоянное и единообразное в этой деятельности духа, взятое в своих связях во всей полноте и представленное систематически.

Форма, по мнению Гумбольдта, - это живое, индивидуальное расположение народа действовать в образовании языка своим умом и чувством. При определении формы необходимо рассматривать язык как единое неразрывное целое, находящееся в беспрестанном дви­жении. Нельзя форму сводить к склонению, спряжению и другим грамматическим формам, так как есть языки без спряжения и без склонения, но нет языков бесформенных. Язык и жизнь неразрыв­ны, и язык не может изучаться, как отмершее растение.

Форме в языке противостоит материя. Под материей Гумбольдт понимает 1) звуки как физическую категорию и 2) движение духа, предшествующее понятиям (психическая категория). Эта «материя» находится вне языка. Язык совпадает с понятием фор­мы, ибо он есть форма и только форма. Идею о том, что язык есть чистая форма, а подлинная материя должна быть за пределами языка, позднее развили Фердинанд де Соссюр и Луи Ельмслев.

Гумбольдт различает внешнюю и внутреннюю форму в язы­ке. Внешняя форма - это система звуков, словарь, словообразование, синтаксис. Это совокупность всего, что говорится. Внутренняя форма есть нечто «совершенно внутрен­нее, чисто умственное»; это некий посредник между языком и мышлением, в том числе между словом и понятием. Например, в санскри­те слон называется то 'животным, дважды пьющим', то 'двузубым', то 'снабжённым рукой'. В совершенном языке, по мнению Гумбольдта, наблюдается полный синтез, химическое соединение внутренней и внешней формы. Этим синтезом за­вершается образование языка, подобно тому как воплощением идеи в материал завершается произведение искусства.

6. Учение В. фон Гумбольдта о строении и совершенстве языков.

В работе «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества» Гумбольдт опи­сывает строение множества известных ему языков мира. Убе­дившись в том, что языки на разных континентах могут иметь и общие черты, и свои специфические особеннос­ти, он приходит к выводу о необходимости создания сравни­тельного языковедения. Эту науку Гумбольдт отграничивает от сравнительно-исторического языкознания.

Сравнительно-историческое языкознание исследует историко-сравнительным методом генетическое родство языков внутри одной семьи. Сравни­тельное языковедение должно стать наукой об универсальном сравнении языков и ответить на вопросы: Каковы причины многообразия языков мира? Каковы причины изменений, происходящих в языках? Каковы перспективы развития языков мира?

Гумбольдт выделял в языке два «конститутивных» «начала» - смыс­ловое (работу духа) и звуковое. Единство языков обусловлено единством их мыслительной основы. Духовное начало стремится выразиться в языке любого народа. Причина различия языков кроется в большем или меньшем успехе того порыва, с каким прокладывает себе путь общече­ловеческая способность к созданию речи. «Национальный ду­ховный склад» может благоприятствовать, а может и мешать деятельности духовного начала. А поскольку язык на­ходится в постоянном движении и каждый индивид влияет на язык, в языке неуклонно происходят изменения.

Каждый язык, убеждён Гумбольдт, характеризуется непо­вторимой формой. Семья языков и тип языка тоже имеют свою форму, но форму высшего порядка. И, наконец, человеческий язык вообще тоже имеет свою форму. Можно представить себе некую идеальную форму, которая наилучшим образом соот­ветствует духу языка, группы языков или даже языка всего человечества. И степень близости языка к идеалу - это и есть степень его совершенства. Более совершенны языки, с более закономерной свободой развивающиеся из чистого Принципа (=абсолютной идеи). Это удачные плоды языкового начала. А несовершенные языки характеризуются отклоняющейся фор­мой: в ней недостаток силы и односторонность из-за небла­гоприятных обстоятельств, ведущих к неудачному строению. Есть решительные различия между языками чисто закономер­ной формы и языками, форма которых отклонена от этой чистой закономерности.

Гумбольдт отвергал идею генеалогического подхода к морфологической классификации языков мира, которая сложилась в языкознании под влиянием немецкого романтика Фридриха Шлегеля. Выделив три морфологических класса языков (изолирующий, агглютинирующий и флектив­ный), Шлегель и его последователи полагали, что языки, как организмы, способны к развитию. Каждый из классов языков отражает разные ступени развития организма языка. На низшей ступени нахо­дятся изолирующие языки, на высшей - флективные. Франц Бопп своим учением об агглютинации поддерживал эту ошибочную, с точки зрения Гумбольдта, точку зрения. К трём морфологическим классам Гумбольдт добавил четвёртый - инкорпорирующие языки, образцы которых (в частности, мексиканский) он нашёл у ин­дейцев Северной Америки. В этих языках предложение строится путём склеивания слов, которые попадают в предложение без своих окончаний. В них существуют слова-предложения (мекс. Ni-naca-qua — 'Я мясо ем', хотя в абсолютной форме «мясо» имеет форму nacatl). Позднее инкорпорирующие языки (палео­азиатские, например, юкагирский и чукотский) были обнару­жены и в Сибири.

В. фон Гумбольдт отказывался признавать морфологические классы языков отражением различных стадий развития грам­матического строя. Он критиковал теорию агглютина­ции как тенденцию в развитии языков от изолирующих к флек­тивным. Ему кажется абсурдным, что китайский язык мог быть исходной ступенькой для санскрита, языка флективного. Гумбольдт убеждён, что у языков разных классов «действуют разные творческие начала», и переход из одного мор­фологического класса в другой невозможен. Взамен идеи гене­тической морфологической классификации языков Гумбольдт предложил оригинальную теорию поступательного развития каждого языка. «Язык - одно из тех явлений, которые стимулируют человеческую духовную силу к постоянной деятельности. Выражаясь другими словами, в данном случае можно говорить о стремлении воплотить идею совершенного языка в жизнь». Каждый язык, оставаясь в рамках своего класса, стремится к некой идеальной форме, которая наилучшим обра­зом соответствует духу данного языка. Но практически такого идеала нет. Языки лишь стремятся к нему: «в языке, как в непрестанном горении человеческой мысли, не может быть ни минуты покоя, ни мгновения полной остановки. По своей при­роде он представляет собой устремлённое вперёд развитие, дви­жимое духовной силой каждого говорящего».

В предисловии к труду «О языке кави на острове Ява» Гумбольдт утверж­дает, что совершенным может стать любой язык, независимо от его принадлежности к морфологическому классу. Он говорит о благородном величии древнего китайского языка, о под­вижности и простоте словосочетаний малайского языка, о по­разительном искусстве в тонком различении смысла в семит­ских языках, о замечательной силе, проистекающей из краткости и смелости баскского языка.

Гумбольдт выражает глубокое уважение ко всем языкам мира: «Весь мой предшествующий опыт показал, что даже так назы­ваемые «грубые» и «варварские» диалекты обладают всем необ­ходимым для совершенного употребления и что они являются теми формами, где, подобно самым высокоразвитым языкам, с течением времени мог выкристаллизоваться весь характер языка, пригодный для того, чтобы более или менее совершенно выра­зить любую мысль».

Однако, оценив все четыре типа строения языков как спо­собные достичь совершенства в выражении мысли, Гумбольдт задаётся вопросом о том, какие языки можно считать совер­шенными. Из четырёх способов выражения грамматических значений Гумбольдт лучшим признаёт флективный: «только он прида­ёт слову подлинную смысловую и фонетическую внут­реннюю устойчивость, лишь этот метод хранит в себе чи­стый принцип языкового строя. Поскольку каждый элемент речи берётся здесь в его двоякой функции, постольку членораздельность и символичность языка достигает высших ступеней совершенства». Из флективных языков наиболее совер­шенными Гумбольдт считает индоевропейские языки, так как при их посредстве духовное развитие челове­ческого рода происходит наиболее счастливым образом. Они служат надёжной основой сравнения для всех других языков. Гумбольдт уверен, что ни один беспристрастный наблюдатель не станет от­рицать превосходства санскрита перед китайским, греческого - перед арабским. В санскрите и греческом полнее всего проявляется синтез внешней и внутренней формы, они действуют на дух наиболее всесторонне и гармонично.

Идея о совершен­ных и несовершенных языках критиковалась рево­люционно-демократической общественностью. Если язык связан с духовной жизнью народа, то напрашивается вывод о неравноценности народов - носителей этих языков. Русский писа­тель-демократ Н.Г.Чернышевский в статье «О классификации по языку» резко критиковал Гумбольдта. Чернышевский считал, что нельзя судить о мышлении и духовной жизни народа по строю слов и предложений. Теория Гумбольдта даёт основание для сомнения в равноправии всех языков и народов, так как она открыто декларирует превосходство индоевропейских языков над всеми другими языками мира. Впоследствии она была использована нацистами и шовинистами в Западной Евро­пе.

Итак, Гумбольдт сформулировал важнейшие антиномии лингвистики, которые сыграли значительную роль в дальнейшем развитии философии языка и языкознания. Эти антиномии, или противоречия, являются вечными проблемами лингвистики, волнующими и современных исследователей:

- противоречие между социальным и индивидуальным в языке (проблема «Индивид — народ — язык»);

- противоречие между завершением развития языка и его непрерывным развитием (учение о языке и духе);

- противоречие между языком как совокупностью опреде­лённых фактов и языком как вместилищем приёмов, с помощью которых развивается речь (учение о внутренней и внешней форме языка);

- противоречие между языком как системой и реализацией языка в отдельных актах речевой деятельности;

- противоречие между языком как средством объектива­ции мысли, доступной благодаря этому и для других, и языком как стимулом мысли слушающего;

- противоречие между логическими категориями мышле­ния и законами грамматики.

Дата добавления: 2015-08-13