Стужень, 28. 11199 год.

Добрыня: Привет.

Весна: Наконец-то! Не мог раньше написать?! Все волнуются. Мама просто с ума сходит.

Добрыня: Я же присылал сообщение.

Весна: По-твоему «Доехали хор. Поселились отл.» сообщение? Родители места себе не находят. Как вы там оба?

Добрыня: Ну, виноват.

Весна: Ты издеваешься? Добавь уже слов. Рассказывай. Как дорога? Как столица? Как Сивогривов?

Добрыня: Норм.

Весна: Прибью! (аллегория гнева)

Добрыня: Честно. Просто некогда всё. 25-го приехали. Вокруг нас такая суета стояла. Ни минуты покоя. И Великоград суетный город. Все бегут куда-то. И нами очень интересуются. Времени не мог найти, чтобы добраться до вычислителя.

Весна: Вас по ящику показывали. По нескольким каналам. Мама его теперь не выключает. Всё щёлкает. Она даже ради тебя собралась освоить вычислитель. А раньше ведь боялась клавиатуру трогать, пыль не стирала. От экрана у неё глаза болели. Ты должен в ближайшее время выйти на видеосвязь, мордашку свою беспринципную родителям показать. Чтобы знали, с сыночкой всё в порядке. А то для них Великоград – средоточие хаоса.

Добрыня: Что про нас говорили? Здесь нет ящика.

Весна: А писал «Поселились отл.»

Добрыня: Ну знаешь…

Весна: Я думала в Велике всё и везде есть.

Добрыня: Да. Калачи с неба падают. И шубы с княжеского плеча дарят каждому, пересёкшему Кольцевую. И никому не надо работать.

Весна: Здорово как! (аллегория сарказма)

Добрыня: Так что говорили? Я тут в Кружеве комментарии почитываю. Попадаются адекватные. Но по-моему большинство людей считают, что мы с Сивогривовым несём смерть окружающим. Всему городу.

Весна: Ну ты-то вряд ли кого испугать можешь. У тебя на роже написано: обаятельный душка. А вот Сивогривов. Всё-таки почти три аршина ростом. В Велике, наверное, одни доходяги.

Добрыня: Нет.

Весна: Слушай, я так по нему скучаю! Он рядом?

Добрыня: На кухне. Мясо жарит.

Весна: Скажи, чтобы писал побольше. Скотина немногословная. А то я обижусь. И другого себе найду.

Добрыня: Он тоже скучает.

Весна: Я должна это чувствовать.

Добрыня: Передам.

Весна: И не надо смеяться.

Добрыня: С чего ты взяла?

Весна: Чую.

Добрыня: Неужели?

Весна: Вот только не надо дурачком прикидываться. Я думала, чутьё работает лишь в нашей деревне. Здесь все рядом. Но до столицы столько вёрст, а я всё равно знаю, что ты смеёшься.

Добрыня: Ошибаешься. Не смеюсь. Видимо, далеко всё-таки. Но наша семейная способность читать эмоции здесь совсем не к месту. Столько людей. Столько ощущений. Хорошо, что я мысли узнавать не умею. А то бы свихнулся.

Весна: Мама пришла. Узнала, что ты на связи и плачет. Быстро напиши, что ты её любишь!

Добрыня: Мама, я люблю тебя.

Весна: Хороший мальчик.

Добрыня: Хм…

Весна: Ах, да! Ящик! Они там в Велике вообще нормальные? По «Основе» показывали твою доверчивую улыбку и суровое равнодушие Сивогривова. Говорили, что наведение мостов между сословиями – дело дюже благое. По РДВ заявили, что боятся взрыва преступности. По «Чароводному» несли мистическую чушь. Утверждали, что вы не просто Забытые. А специально засланные. И имеете способности к гипнозу. Ваше появление – это обман, и чуть ли не заговор мирового масштаба. Даже Святополк вас упомянул. Душевно выразился. Вроде как ждёт от роднения с Забытыми добра, благополучия и процветания. Торговые связи у нас давно, а дружить так и не научились. А вам, случайно, аудиенция у Великого князя не светит?

Добрыня: Не слышал о таком.

Весна: Рано или поздно в столице узнают правду о Сивогривове. И что тогда?

Добрыня: Забудь. Не заводи себя. Помнишь о чём мы говорили?

Весна: Да. Мама просит, чтобы ты позвонил. Обязательно. Ей важно голос услышать.

Добрыня: Денег пока нет. Нам сегодня должны выплатить некую сумму. Скоро идём к казначею Академии. Ух-ты! Время. Пора уже.

Весна: Не пропадай.

*

Общежитие гудело много дней подряд. Всё обсуждалось прибытие Забытых. Каждый день приезжали журналисты из каких-то газет, репортёры с каких-то каналов, учёные (скорей недоучёные, потому что молодые слишком), пишущие о сословиях, борцы за права всех безвинно обиженных и прочие. Десятый этаж, похоже, стал самым посещаемым местом в Великограде. Девочки вились возле дверей последней комнаты, мечтая о любви, как в сериале. Малина Борисовна, тяжело дыша от беготни по этажам, уточняла всё ли у новых жильцов хорошо. И не нужно ли ещё чего. Возможно, она думала, что Забытые всю свою жизнь провели на холодной земле. Не видели матраса, не пользовались зубной щёткой, а лифт для них забавная коробка, но войти туда опасно.

В действительности (отталкиваюсь от слов Милорада) города Забытых не многим отличаются от наших. Другое дело, что они не столь густо населены и разделяют их многие, многие вёрсты. Забытые не аборигены островка, который всё недосуг открыть. У них есть дальневидение, Всемирное Кружево, и сотовой связью они пользоваться тоже умеют. Из большого мира им везут различные блага цивилизации, а взамен получают пушнину, рыбу, древесину, драгоценные камни… ну и что-то, наверное, ещё. Я не слишком много об этом старалась узнать. Дубинин говорит, что если приходится в жизни сталкиваться с чем-то новым, то нужно собрать о нём как можно больше информации. Он абсолютно прав, только мне лень. Не всегда могу выкроить время для нового. Мне вообще времени никогда не хватает. Ибо совершенно не умею правильно его распределять. Потому пользуюсь информацией, собранной самим Дубининым.

Он познакомился с новичками на общей кухне десятого этажа. Милорад ценитель дружественных отношений со всеми представителями рода человеческого. (Полагаю, что и не человеческого тоже, просто из этих пока никто не подвернулся). Его вечно тянет поговорить о чём угодно, помочь, подсказать. Странно, почему в первокурсницах меня бесит интерес к другим сословиям, а в Дубинине – нет?… Как выяснилось, Забытым нравится Великоград, но вызывает недоумение повышенное внимание к своим персонам. Потому довольно скоро они начали искать возможности спрятаться от зевак. Как от сторонников дружбы сословий, так и от противников. Такие тоже находились. И Милорад, незаметно для себя, скоро стал гидом у пришлых. Показывал красоты. Отвечал на вопросы. С людьми знакомил. С ума сойти! Сколько же народу он знает! А я даже не стараюсь запоминать имена девчонок из соседних комнат. Ратмир тоже внёс свою лепту, поводил по ближайшим кабакам. Также Дубинина восхитил уровень IQ новичков. Мелкий из Забытых (обычно его так называют, но вообще-то Добрыня) напросился с Милорадом на «Что? Где? Когда?». В Академии каждую пятницу игры проводятся, на местечковом уровне, этакий междусобойчик. И давал больше всех правильных ответов. Мне братец потом признался, что куда больше был готов к появлению в общежитии дикарей, ставящих крестик, вместо подписи, чем таких образованных северян. Забытый здоровяк тоже оказался не промах. Пересвет научил его играть в покер. И тот в момент прочуял тонкости игры. Скоро стал опасным противником. При этом ни один из жителей 1003 ни разу не поинтересовался, к какой категории, согласно классификации Волкова, их гости относятся. Милораду неудобно о таких вещах спрашивать. Ратмир с Пересветом не хотят любопытствовать, или опасаются. Сами Забытые молчат.

Я все каникулы строила планы. Честно собиралась спуститься на десятый, и своими глазами увидеть, что там творится. Однако так и не собралась. А после каникул моя жизнь переменилась. Резко и по наклонной. За это следует сказать «спасибо» Лучезаре.

Спасибо, Лучезара!

Чтоб тебе!

Утром первого учебного дня Радмилка сладко спала. С Академией она распрощалась до следующего года, будто бы по семейным обстоятельствам. То есть главе она преподнесла ту же историю, что и Лучезаре, и хотела уже съехать из общежития. Но комнату, которую себе присмотрела где-то на краю города, ещё не освободили прежние жильцы. Чародейка тоже посапывала, по привычке игнорируя первое с утра занятие. Видимо, не только первое, потому что она валялась в кровати и когда я вернулась с учёбы. Потом девчонки надумали пройтись по магазинам. Никак остановиться не могут! Ведьме денег девать некуда, а Радмилка за компанию. Я же осталась дома. Тут-то всё и началось.

Через несколько минут раздался стук в дверь. Я отозвалась:

- Открыто.

И в комнате возник Славомир Гуляев. Словно ещё один портрет в копилке Лучезары. Он негромко поздоровался, а я молчала, удивлённо пялясь на незваного гостя. Если б ко мне мимоходом заглянул великий князь Святополк, то поразилась бы приблизительно так же.

- А Лучезары нет, - выдавила я.

- Я в курсе. Я к тебе.

Здравствуй, дружок! Тебя мне только и не хватало!

Не нашлась, что сказать. По всей видимости, на моей физиономии отразилась гремучая гамма чувств.

Славомир хмуро продолжил:

- Хочу с тобой поговорить. Это очень срочно и важно. Потому выслушай внимательно.

Гуляевский визит нравился мне всё меньше. То есть начал уходить в минус, ибо изначально я оценила его в ноль.

- О чём?

Я встала с кровати, так как полулежать перед почти незнакомым человеком вроде не совсем прилично, а предлагать ему присесть мне не хотелось.

Славомир обвёл взглядом комнату, и аж вздрогнул, заметив стену во славу себя великолепного. Догадался, что место поклонения над кроватью Лучезары, и сотворено ею, и весь перекривился.

- Буду краток, - повернулся он ко мне. – Нужно, чтоб она отстала от меня. Сможешь устроить - хорошо заплачу.

Что у богачей за манера, всё на деньги переводить? Даже не знаю, какой по размеру должна оказаться куча кун и гривен, чтобы я решилась голой ручкой проверить, как там нынче температура на поверхности солнца.

- Почему бы тебе самому ей правду не сказать?

Как правило, я с неприятными людьми на «вы» разговариваю. Чтобы отстраняться от них таким образом. Но тут Гуляев сам на «ты» перешёл. Он ко мне в качестве просителя явился, мог бы и повежливей. Совсем меня не знает. И я бы не хотела, но против воли знаю о нём многое. Наслушалась от соседок.

- Скажешь ей. Ничего не понимает, - сердито гавкнул Славомир. – Ты же ей подружка. Можешь объяснить, чтобы перенаправила энергию в другую сторону?

Я мысленно согласилась с Радмилкой. Славомир и вправду ужаснобоится Верещагину. Только беда в том, что я уже пробовала без всякой платы заводить с ней беседу. Говорила, что если Гуляев от ведьмы шарахается, как Милорад от продавцов коммерческой литературы, то она никогда его не завоюет. Межполовые отношения – штука тонкая. Топорная работа тут неприемлема. Лучезара же совершенно не сомневается в том, что упорство в жизни главное. Проявляй его почаще, и получишь всё, что пожелаешь. Даже избранник никуда не денется, пусть пока он не понимает своего счастья.

- Не вариант.

Хотелось добавить: Радмилка же с тебя, идиота, денег не взяла, разве я должна оказаться глупее?

- Почему?

Вот и я думаю: почему?

- Ты же не хочешь с ней объясняться.

- Я заплачу.

Тупоголовый упрямец. Можно подумать, всё так просто. Знал бы ты, родимый, какие далеко идущие планы строит в отношении тебя Лучезара. Разубеждать мечтающую истеричку! Нет такой позиции в перечне моих услуг.

- Ни в коем случае. Вы уж как-нибудь сами.

- Послушай… тебя как зовут, кстати?

Совсем некстати.

- Добряна, - нехотя представилась я.

- Послушай, Добряна…

Я не успела узнать к каким чувствам собрался воззвать Гуляев. Надеялся ли он найти у меня понимание. Дверь распахнулась и внутрь вбежала сияющая Лучезара.

На несколько мгновений возникла немая сцена. Верещагина смотрела на нас, мы на – неё. Тут улыбка начала медленно сползать с лица Чародейки. Ума не приложу, что она себе надумала, но, не задавая лишних вопросов, сразу принялась орать на меня:

- Ты! Да я… Я тебе верила! А ты!…

Вскоре я обнаружила, что стою в зоне боевых действий одна. Славомир постыдно ретировался. Хотя на него не сыпались булыжники беспочвенных обвинений.

- Не сходи с ума, - попыталась вставить я, и тут же узнала, что она-то думала, а я-то на самом деле оказалась, и так далее и тому подобное. У них бы с Гуляевым, видите ли, всё бы давно получилось, если б я между ними не стояла.

- Лучезара, - выдохнула я, - ты совсем чокнутая.

Этого говорить не следовало. Она совсем раскраснелась от гнева. И начала снова осыпать меня ругательствами. Но тут уже я плохо стала различать слова. Перед глазами поплыло, в ушах зазвенело. Почудился странный запах. И будто белое, непрозрачное облако заполнило комнату и окутало меня со всех сторон. На некоторое время я перестала что-либо ощущать. Отключились все органы чувств. А когда вернулась из краткого забытья и открыла глаза (с чего я их закрыла вообще?), то увидела, что осталась в одиночестве. Чародейка ушла. Тёмных следов от срикошетивших ложек на потолке и стенах не прибавилось. И вдруг накатила страшная усталость, и резкая головная боль, я даже покачнулась. Отступила, села на кровать и обхватила голову руками.

Минута прошла, или час. В комнату влетела взбудораженная Радмилка.

- Что произошло? Э, Вьюжина, ты живая?

- Не очень, - пасмурно ответила я. – Почему спрашиваешь? Похоже, что уже нет?

- Похоже, - кивнула Радмилка. – Белая-белая. Лучезара в день знакомства цветнее была.

- Дай водички, - попросила я, и Радмилка потянулась за бутылкой минералки, стоявшей на столе.

- Рассказывай, что она тут натворила.

Я отхлебнула из горлышка и поёжилась. Неожиданно стало очень холодно. Потом произнесла то, что меня саму испугало:

- Подозреваю, она меня шибанула.

- Ооох! Я этого сразу боялась! Но может ты зря ещё… может нет… просто она ведь… слышала бы ты как она на Славомира кричала.

- На Славомира?

Радмилке не терпелось всё выложить. Мне стало немного обидно от того, что она даже слегка торжествовала, так как давно утверждала, мол, от Лучезары хорошего не жди. И теперь предсказание сбылось.

- Мы с ней вышли на улицу, встретились с нашими журналоведками. Зорицей и как её, вторую-то? Обсудили всякую ерундовину. Они сейчас, представляешь, ходят людей опрашивают по поводу Забытых! Мнения выслушивают о дружбе народов. Корябать в своих записульках что-то надо. Какое это имеет отношение к моде и красоте?

- Дальше, - потребовала я внутренне негодуя, что моё самочувствие интересует Радмилку куда меньше сплетен, но не имея сил это высказать. Снова отпила из бутылки. Голова болела всё сильней и немного кружилась.

- А потом Лучезара обнаружила, что оставила дома кошелёк и решила вернуться. Мы с девчонками вошли внутрь общаги, стоять на улице холодно. Продолжили трепать языками. Поговорили об очередном конкурсе «Краса ВГА», скоро уже, год заканчивается…

- Дальше.

- Видим, по лестнице спускается Славомир. Чего по лестнице? Лифт работает. Он явно торопился. Я ещё подумала: наверное, с Лучезарой столкнулся. Его остановила вахтёрша и давай что-то талдычить. Бедняжка уйти не успел, - в голосе Радмилки отчётливо звучал сарказм, - подлетает наша Верещагина, и принимается вопить на весь белый свет о том, что он сразу должен был сказать ей всю правду про него и тебя. Ну, когда твоё имя прозвучало, я решила, что пора сматываться, а то и до меня доберётся. Мне зачем эти проблемы? И заодно подумала узнать, как ты тут?

Я через силу кивнула. Радмилка продолжила:

- Зорица происходящее снимала. Охотница за сенсацией! Я на один пролёт поднялась, чтобы Лучезара, спасите Боги, не заметила, и слушаю, что будет дальше. Как она со Славомиром поступит. Лучше же один раз увидеть, чем потом в разных трактовкахвыслушивать.

Получается, она не слишком торопилась узнать как я тут.

- Славомир пытается ей что-то сказать, надо же от дуры отмахаться. А она ему так громко: замолчи! Молчи, я сказала! Скажешь слово – окаменеешь до колен, скажешь два – до пояса. А три – весь окажешься каменным. Прям сказка! Знаменитая формула. Потом она выбежала и ещё на улице заходилась, как оглашенная. Ну я сюда пошла. Зорица напишет обо всём.

- Радмила, мне плохо, - выдавила я. Мысли начали мешаться. В теле поселились неприятные ощущения.

- Ух ты, мамочки! – Барышникова вскочила и выбежала в коридор. Вскоре вернулась со Златкой. Та присела со мной рядом, заглянула в каждый глаз, оттянув веко, потрогала лоб.

- У тебя жар. Голова не кружится? Не тошнит?

- Тошнит.

- Лучезара могла от души приложить. Сама говорила. Надо ЧЛП вызывать.

Чародейная лекарская помощь. Вы-то мне сейчас и нужны.

- Вызывай, - взмолилась я, чувствуя не столько дурноту, сколько страх.

Девчонки исчезли. Меня охватила слабость. Перед глазами потемнело.

***

Часть II

*

Дата добавления: 2015-08-13